Прозвучал негромкий раскат грома.
В доме было темно, за исключением одного огонька с задней стороны.
Конан спешился, привязал коня и вошел в дом, держа руку на рукоятке меча.
В то же мгновение он услышал испуганный крик, в котором он узнал голос
Дианы.
Со страшными проклятиями Конан ринулся в дом, выдергивая на ходу меч.
Крик доносился из жилой комнаты, в которой было темно, если не считать
случайных лучей одинокой свечи, которая горела на кухне.
В дверях жилой комнаты Конан остановился, прикованный к месту
открывшейся ему сценой. Диана съежилась на низком диванчике, устланном
шкурами леопардов и ее белые конечности были открыты сбившейся в
беспорядке шелковой одеждой. Ее голубые глаза округлились от ужаса.
Висящий в центре комнаты серыми кольцами туман сгущался и обретал
форму. Этот бурлящий туман уже отчасти воплотился в массивную чудовищную
фигуру с покатыми волосатыми плечами и толстыми животными конечностями.
Конан заметил уродливую голову создания с покрытым щетиной, похожим на
свиное, рылом и с усеянными клыками, чавкающими челюстями.
Чудовище затвердевало в прозрачном воздухе, материализуясь под
действием какой-то демонической магии. Первобытные легенды всплыли в мозгу
Конана - рассказываемые шепотом истории об ужасных волочащих ноги
созданиях, которые крались в темноте и убивали с нечеловеческой яростью.
На пол-удара сердца его атавистические страхи заставили его колебаться.
Потом, взревев от ярости, он прыгнул вперед, чтобы дать бой - и перелетел
через тело черной женщины, которая потеряла сознание и лежала сразу за
дверью. Конан упал, распластавшись, и меч вылетел из его руки.
В ту же секунду чудовище со сверхъестественной быстротой обернулось и
пустилось за Конаном гигантскими прыжками. Поскольку Конан лежал на полу,
демон пронесся над его телом и ударился о стену, отделявшую комнату от
зала.
Через мгновение сражающиеся были снова на ногах. Когда чудовище снова
прыгнуло на Конана, вспышка молнии через окно осветила его огромные
клыки-резцы. Киммериец уткнулся левым локтем ему под челюсть, пока сам
ощупью искал правой рукой свой кинжал.
Волосатые лапы чудовища обхватили тело Конана с раздавливающей силой;
спина человека поменьше была бы переломлена. Конан услышал как трещит его
одежда под впившимися тупыми когтями и пара колец его кольчуги лопнула с
резким металлическим звуком. Хотя вес чудовища был примерно такой же, как
вес киммерийца, сила его была невероятной. Конан напряг все свои мускулы,
но чувствовал, что левое предплечье понемногу отводится назад так, что
вытянутые челюсти все больше приближались к его лицу.
В полумраке эти двое топтались и метались из стороны в сторону как
партнеры в каком-то гротескном танце. Конан нащупывал свой кинжал, а демон
все ближе подводил свои клыки. Конан сообразил, что его пояс, должно быть,
съехал и поэтому до кинжала не дотянуться. Он почувствовал, что даже его
титанические силы убывают, как вдруг что-то холодное втолкнулось в его
ищущую правую руку. Это была рукоятка меча, который подобрала Диана и
теперь сунула ему.
Конан отвел назад правую руку, пока не почувствовал, что кончик меча
уткнулся в тело его противника. И тогда он воткнул меч. Кожа чудовища,
казалось, была неестественной прочности, но могучий толчок вогнал лезвие
по назначению. Чавкая в спазмах своими челюстями, создание издало животный
рев.
Конан колол снова и снова, но волосатое животное, казалось, даже не
чувствует укусов стали. Демонические руки стянулись вокруг Конана в еще
более тесном, ломающем кости объятии. Челюсти с зубами как резцы все
больше приближались к его лицу. Еще большее количество звеньев его
кольчуги разъединилось с музыкальным звоном. Грубые лапы рвали его рубаху
и прорвали кровавые борозды на его покрытой потом спине. Липкая жидкость
из ран чудовища, которая не была похожа ни на какую нормальную кровь,
сбегала впереди по одежде Конана.
Наконец, соединив ноги и упершись ими в живот чудовища со всей
оставшейся в нем силой, Конан вырвался. Пошатываясь, он встал на ноги и
кровь капала с него. Когда демон опять затопал в его сторону, размахивая
своими обезьяньими лапами, готовясь опять обхватить его, Конан, взявшись
за рукоятку меча обеими руками, отчаянной дугой размахнулся мечом. Клинок
вонзился в шею чудовища и наполовину рассек ее. Могучий удар обезглавил бы
двух или трех противников-людей сразу, но ткани демона были прочнее чем у
простых смертных.
Демон, шатаясь, завалился назад и упал на пол. Когда Конан стоял,
тяжело дыша, с клинком, с которого капало, Диана обхватила руками его шею.
- Я так рада... я молилась, чтобы Иштар послала тебя...
- Ну, ну, - сказал Конан, успокаивая девушку грубыми ласками. - Я
может и выгляжу готовым к могиле, но я все еще могу...
Он прервался, широко раскрыв глаза. Мертвое чудовище поднялось и его
уродливая голова закачалась на наполовину перерубленной шее. Оно шаткой
походкой направилось к двери, споткнулось о тело все еще лежавшей в
обмороке служанки-негритянки и побрело в ночь.
- Кром и Митра! - выдохнул Конан. Оттолкнув девушку в сторону, он
проворчал: - Потом, потом! Ты хорошая девушка, но я должен проследить за
этой тварью. Это тот самый демон ночи, о котором ходят разговоры, и,
клянусь Кромом, я узнаю откуда он приходит!
Он пошатываясь вышел и обнаружил, что его конь исчез. Длина поводьев,
идущих к привязному кольцу, говорила о том, что животное порвало привязь в
панике при появлении демона.
Через некоторое время Конан снова очутился на площади. Когда он
пробивал себе путь сквозь толпу, которая уже ревела от волнения, он
увидел, что чудовище зашаталось и упало перед высоким кордофским колдуном
из свиты Тутмеса. В своей агонии оно положило голову у ног чародея.
Крики гнева раздались из толпы, которая узнала в этом чудовище
демона, который на протяжении многих лет наводил ужас на Мероэ время от
времени. Хотя стража по-прежнему пыталась силой удержать свободное
пространство вокруг столба пыток, с боков и сзади тянулись руки чтобы
повалить Муру. В поднявшемся реве замешательства Конан услышал обрывки
фраз: "Убейте его! Он хозяин демона! Убейте его!"
Внезапно наступила тишина. На открытом пространстве вдруг появился
Эджир; его бритая голова была раскрашена в виде черепа. Как будто он
каким-то образом перепрыгнул через головы толпы, чтобы приземлиться на
свободном пространстве.
- Почему же убивать инструмент, а не человека, который держит его в
руках? - крикнул он. Он показал на Тутмеса. - Вот стоит тот, кому служил
кордофец! По его приказу демон убил Амбулу! Мои духи сказали мне в тишине
храма Джуллаха! Убейте его тоже!
Когда еще большее количество рук стащило на землю кричащего Тутмеса,
Эджир показал на помост, где сидела королева.
- Убейте всех господ! Сбросьте ваши оковы! Убейте хозяев! Будьте
снова свободными людьми, а не рабами! Убейте, убейте, убейте!
Конан едва устоял на ногах, когда толпа начала метаться из стороны в
сторону, распевая: "Убейте, убейте, убейте!" То в одном, то в другом месте
кричащего господина валили на землю и разрывали на куски.
Конан пробивался к своим конным стражникам, с помощью которых он все
еще надеялся очистить площадь. Но потом поверх голов он увидел то, что
изменило его планы. Один из королевских стражников, который стоял спиной к
помосту, повернулся и метнул копье прямо в королеву, которую он должен был
защищать. Копье прошло сквозь ее восхитительное тело как сквозь масло.
Когда она осела на своем месте, еще для дюжины копий она стала мишенью. С
падением их правительницы конные стражники присоединились к остальным
своим соплеменникам в уничтожении правящей касты.
Через некоторое время Конан, избитый и взъерошенный, но с новой
лошадью, появился у своего жилища. Он привязал животное, ринулся внутрь и
принес из тайника мешок с монетами.
- Пошли! - рявкнул он Диане. - Захвати буханку хлеба! В каком
холодном нифлхеймском аду мой щит? А, вот он!
- Ты разве не хочешь забрать все эти прелестные вещи...
- Нет времени; с коричневыми покончено. Поедешь, сидя у меня за
спиной и будешь держаться за мой пояс. Ну, залезай же!
С двумя седоками лошадь тяжелым галопом проскакала по Внутреннему
Городу сквозь толпу грабителей и мятежников, преследователей и
преследуемых. Какой-то человек, который попытался схватить их лошадь за
уздечку, был сбит с ног и растоптан лошадью с криком и хрустом костей;
другие люди безумно шарахались в сторону, освобождая дорогу. Они выехали
за большие бронзовые ворота, а за спиной у них дома знати вспыхивали
желтыми пирамидами пламени. Над головой блеснула молния, загрохотал гром и
дождь хлынул водопадом.
Через час дождь перешел в изморось. Лошадь шла медленным шагом,
выбирая дорогу в темноте.
- Мы все еще на стигийской дороге, - проворчал Конан, пытаясь
пронзить взглядом темноту. - Когда дождь кончится, мы сделаем остановку,
чтобы просохнуть и немного поспать.
- Куда мы едем? - сказала Диана высоким нежным голосом.
- Я не знаю; но я устал от черных стран. С этими людьми ничего нельзя
делать; они такие же ограниченные и тупоголовые как варвары моей северной
страны - киммерийцы, как Эзир и Ванир. Я хочу еще раз попытать счастья в
цивилизации.
- А что будет со мной?
- А что ты хочешь? Я могу отправить тебя домой или оставить со мной,
что тебе больше понравится.
- Мне кажется, - сказала она тихо, - что если бы не сырость и все
прочее, мне нравится все как оно есть.
Конан молча усмехнулся в темноте и пустил лошадь рысцой.
Роберт ДЖОРДАН
КОНАН-ЗАСТУПНИК
Лучи солнца золотили гобелены на стенах. Безъязыкие (чтобы лишнего не
болтали) слуги удалились, оставив вино для хозяина и его гостей. Наступила
тягостная пауза.
Хозяин, Кантаро Албанус, лениво поигрывая висящей на груди золотой
цепью, внимательно изучал четырех своих гостей. Женщина делала вид, что ее
интересуют узоры гобеленов; мужчины уткнулись в свои кубки.
Полдень, как считал Албанус, самое подходящее время для подобных
встреч. Но его гостей это нервировало, поскольку в соответствии с
традицией заговоры создавались на полночных сборищах в подземных
святилищах, обязательно закупоренных наглухо, чтобы даже лунный свет туда
не проник.
Но традиции не всегда полезны. В самом деле, кто заподозрит, что
среди бела дня в самом центре столицы среди этих достойнейших
представителей Немедийского общества зреет предательство?
От этих мыслей его энергичное лицо нахмурилось, глаза помрачнели.
Орлиный нос, седые пряди на висках, - он очень походил на генерала.
И он действительно был когда-то генералом - всего лишь год назад. Еще
когда Албанусу было семнадцать, его отец обеспечил ему место в полку
Золотых Леопардов, с незапамятных времен бывших телохранителями
Немедийских королей. После смерти отца он ушел в отставку. Военная карьера
была не для него. Тому, в чьих жилах течет кровь древних властителей
Немедии, не подобает карабкаться по служебной лестнице. А если ему
захочется занять трон, никто не посмеет назвать это предательством.
- Лорд Албанус, - нарушил тишину Барка Веджент, - мы много
наслышаны... об особой помощи... которую вы собираетесь оказать нам... в
нашем деле. Но... как говорят в народе, лучше один раз увидеть. -
Великанского сложения командир Золотых Леопардов тщательно выговаривал
