Тананду, он крикнул:
- Вон она едет, она, руки которой забрызганы кровью! Она, убившая
Амбулу!
Его крик был искрой, которая вызвала взрыв. Громкий рев поднялся над
толпой. Люди двинулись вперед, выкрикивая: "Смерть Тананде!"
Через мгновение сотня черных рук начала хватать всадников за ноги.
Юноша правил конем так, чтобы быть между Танандой и толпой, но брошенный
камень расколол ему череп. Охранников, отбивающихся руками и мечами,
стащили с лошадей, избили, затоптали и закололи насмерть. Тананда,
охваченная наконец страхом, вскрикнула, когда ее лошадь встала на дыбы.
Множество диких черных людей, мужчин и женщин, тянуло к ней свои руки.
Какой-то великан схватил ее за бедро и сдернул с седла, прямо в
яростные руки, которые жадно ожидали ее. Юбку сорвали с ее тела и она
поплыла в воздухе над ней под раскаты примитивного смеха от волнующейся
толпы. Какая-то женщина плюнула ей в лицо и сорвала с нее нагрудные
пластинки, расцарапав ей грудь черными от грязи ногтями. С силой брошенный
камень задел ее голову.
Тананда увидела камень, зажатый в руке человека, который пытался
протиснуться к ней в давке чтобы размозжить голову. Сверкали кинжалы.
Только неуверенность некоторых из людей удерживала толпу от того, чтобы
немедленно убить ее. Прошел рев: "К храму Джуллаха!"
В ответ тотчас раздался шум. Тананда почувствовала, что ее наполовину
несут, наполовину тащат сквозь волнующуюся толпу. Черные руки хватали ее
за волосы, руки и ноги. Удары, нацеленные в нее, блокировались или
отводились массой.
И вдруг наступило потрясение, от которого вся толпа рассредоточилась,
когда в нее на полном скаку влетел на мощном коне какой-то всадник. Люди в
крике падали прямо под молотящие копыта. Тананда мельком увидела фигуру,
возвышающуюся над толпой, с темным, изборожденным шрамами лицом под
стальным шлемом, и большой меч, бьющий вверх и вниз, разбрызгивая красные
всплески. Но откуда-то из толпы взлетело копье, выпустив кишки коню. Тот
взревел и упал.
Всадник, однако, приземлился на ноги, убивая налево и направо. С
дикой силой бросаемые копья соскальзывали с его шлема и щита, который он
держал на левой руке, а его широкий меч тем временем кромсал плоть и
кости, раскалывал головы и разбрасывал внутренности по окровавленной пыли.
Плоть и кровь не могли устоять. Расчистив пространство, незнакомец
наклонился и подхватил перепуганную девушку. Прикрывая ее своим щитом, он
подался назад, безжалостно пробивая путь, пока не стал спиной к углу
стены. Протолкнув ее к себе за спину, он стал перед ней, отбивая кипящую,
кричащую бешеную атаку.
Тут раздался цокот копыт. Отряд охранников вырвался на площадь, гоня
взбунтовавшихся перед собой. Кушиты, крича от внезапной паники, побежали
спасаться в боковые улицы, оставив груду тел, которыми была устлана
площадь. Командир стражников - огромный негр, блистающий красным шелком и
позолоченной сбруей, подъехал и спешился.
- Ты долго ехал, - сказала Тананда, которая встала и снова приобрела
свою горделивую осанку.
Командир стал серым как пепел. Он не успел пошевелиться, как Тананда
дала знак людям за его спиной. Один из них, держа копье двумя руками,
вонзил его между лопатками командира с такой силой, что острие высунулось
из груди. Тот упал на колени и пол-дюжины других копий завершили задачу.
Тананда встряхнула своими длинными черными спутавшимися волосами и
обернулась к своему спасителю. У нее шла кровь из множества царапин и она
была голой как новорожденный ребенок, но смотрела на этого мужчину без
смятения и неуверенности. Он ответил на ее взгляд и его выражение выдало
его искреннее восхищение ее невозмутимостью и зрелостью ее коричневых
конечностей и имеющим чувственные формы торсом.
- Кто ты? - спросила она.
- Я Конан, киммериец, - промычал он.
- Киммериец? - Она никогда не слышала о его далекой стране, которая
лежала за сотни лиг на север. Она помрачнела. - Ты носишь стигийскую
кольчугу и шлем. Ты стигиец в каком-то роде?
Он покачал головой, обнажив в улыбке белые зубы.
- У меня оружие от стигийца, но сначала мне пришлось убить этого
дурака.
- В таком случае, что ты делаешь в Мероэ?
- Я странник, - сказал он просто, - и сдаю в наем свой меч. Я пришел
сюда попытать счастья.
Он подумал, что не стоит рассказывать ей о его предыдущей карьере
корсара на Черном Берегу или о своем предводительстве в одном из племен в
южных джунглях.
Глаза королевы с уважением окинули гигантскую фигуру Конана, измеряя
ширину его плеч и размеры грудной клетки.
- Я найму твой меч, - сказала она наконец. - Какова твоя цена?
- А какую цену предложите Вы? - ответил он вопросом на вопрос,
печально взглянув на труп своего коня. - Я - странник без гроша и теперь,
увы, пеший.
Она затрясла головой.
- Нет, клянусь Сетом! Ты теперь не без гроша, ты - командир
королевской стражи. За сто золотых в месяц можно купить твою преданность?
Он взглянул краем глаза на распростертую фигуру прежнего командира,
лежавшего в шелке, стали и крови. Зрелище это не омрачило живости его
внезапной усмешки.
- Я думаю, да, - сказал Конан.
4. ЗОЛОТАЯ РАБЫНЯ
Дни шли за днями, луна убыла и прибыла снова. Короткое
неорганизованное восстание нижних каст было подавлено железной рукой
Конана. Шубба, слуга Тутмеса, вернулся в Мероэ. Придя к Тутмесу в его
комнату, где на мраморном полу были разостланы ковром львиные шкуры, он
сказал:
- Я нашел женщину, которую Вы желали, хозяин - немедийскую девушку,
схваченную на торговом корабле из Аргоса. Я заплатил за нее шемитскому
работорговцу много больших кусков золота.
- Дай мне взглянуть на нее, - приказал Тутмес.
Шубба вышел из комнаты и через секунду вернулся, держа за запястье
девушку. Она была стройной и ее белое тело поражало по контрасту с
коричневыми и черными телами, к которым привык Тутмес. Ее волосы спадали
кудрявым волнистым золотым потоком на ее белые плечи. На ней была только
оборванная сорочка. Эту сорочку Шубба убрал, оставив сжавшуюся девушку в
полной наготе.
Не обращаясь ни к кому, Тутмес кивнул головой.
- Это хорошая покупка. Если бы я не был занят играми за трон, у меня
было бы искушение оставить ее себе. Научил ты ее кушитскому, как я
приказал?
- Да, в городе стигийцев и потом каждый день, пока мы шли с
караваном, я ее учил. По шемитскому принципу я с помощью туфля внушил ей
необходимость учить. Ее имя Диана.
Тутмес уселся на кровать и показал девушке, чтобы она села скрестив
ноги на полу у его ног. Она сделала это.
- Я собираюсь отдать тебя королеве Куща в качестве подарка, - сказал
он. - Формально ты будешь ее рабыней, но на самом деле ты по-прежнему
будешь принадлежать мне. Ты будешь регулярно получать мои приказы и ты
всегда будешь их выполнять. Королева жестока и вспыльчива, поэтому избегай
досаждать ей. Ты ничего не скажешь, даже под пытками, о том, что ты
продолжаешь поддерживать связь со мной. Чтобы у тебя не возникло искушения
ослушаться меня, когда ты будешь вне моей досягаемости в королевском
дворце, я продемонстрирую тебе свою власть.
Взяв ее за руку, он повел ее по коридору, затем вниз на один пролет
каменной лестницы в длинную, слабо освещенную комнату. Эта комната была
разделена на равные половины хрустальной стеной, чистой как вода, несмотря
на метровую толщину и прочность, достаточную чтобы выдержать удар самца
слона. Тутмес подвел Диану к этой стене и поставил лицом к ней, отступив
назад. Внезапно свет померк.
Пока она стояла в темноте с дрожащими от необъяснимой паники
стройными ногами, в черноте начал разгораться свет. Она увидела как из
черноты появляется уродливая отвратительная голова. Она увидела хищное
рыло, зубы как резцы и щетину. Когда это страшилище двинулось в ее
сторону, она вскрикнула и отвернулась, забыв в своем диком страхе о
хрустальной стене, которая отделяла от нее зверя. В темноте она упала
прямо в руки Тутмеса. Она услышала, как он прошипел:
- Ты была и будешь моей рабыней. Не подводи меня, иначе он найдет
тебя, где бы ты ни была. Тебе не удастся от него спрятаться.
Когда он еще что-то прошептал ей на ухо, она потеряла сознание.
Тутмес отнес ее наверх и передал ее в руки черной женщины, приказав
привести ее в чувство, присмотреть, чтобы ей дали еды и вина, выкупать,
причесать, надушить и украсить для завтрашнего представления королеве.
5. ИЗБИЕНИЕ ТАНАНДЫ
На следующий день Шубба привел Диану из Немедии к повозке Тутмеса,
поднял ее в повозку и взялся за поводья. Это была уже другая Диана,
оттертая и надушенная, и красота ее была усилена осторожным касанием
косметики. На ней была одежда из такого тонкого шелка, что сквозь него был
виден каждый изгиб. Диадема из серебра сверкала на ее золотых волосах.
Она, однако, все еще была напугана. Жизнь стала кошмаром с того
самого момента, когда работорговцы похитили ее. Она пыталась за
последующие долгие месяцы успокоить себя мыслью что ничто не вечно и что
все обстоит так плохо, что должно наступить улучшение. Но наоборот, все
становилось хуже.
Теперь ее вот-вот должны были предложить как подарок жестокой и
раздражительной королеве. Если она выживет, она будет меж двух огней -
опасностью чудовища, которое показывал Тутмес, с одной стороны, и
подозрениями королевы - с другой. Если она не будет шпионить для Тутмеса,
она достанется демону; если будет - королева может поймать ее и довести до
смерти каким-нибудь еще более ужасным способом.
Небо над головой было стальным. На западе слой за слоем громоздились
тучи; наступал конец сухого времени года в Куше.
Повозка прогромыхала к главной площади перед королевским дворцом.
Колеса тихо хрустели по нанесенному песку, время от времени громко
грохоча, когда встречали полосу чистого булыжника. На улице было лишь
несколько мерувийцев из высшей касты, потому что полуденная жара достигла
своего пика. Большая часть правящего класса дремала в своих домах.
Несколько их черных слуг угрюмо брели по улицам, поворачивая сверкающие от
пота пустые лица к повозке, когда она проезжала мимо них.
Во дворце Шубба на руках спустил Диану с повозки и провел ее через
бронзовые позолоченные ворота. Толстый мажордом провел их по коридорам в
большую комнату, украшенную с богатством, достойным комнаты стигийской
принцессы, чем она и была в некотором смысле. На кровати из черного дерева
и слоновой кости, инкрустированной золотом и жемчугом, сидела Тананда,
одетая лишь в короткую юбку из красного шелка.
Глаза королевы нагло изучали стоявшую перед ней дрожащую белокурую
рабыню. Эта девушка безусловно была прекрасным предметом человеческой
собственности. Но сердце Тананды, само погрязшее в измене, было скорым на
подозрение измены в других. Королева заговорила внезапно, голосом, в
котором была едва прикрыта угроза:
- Говори, девка! Зачем Тутмес послал тебя во дворец?
- Я... Я не знаю - где я? - Кто Вы? - Диана говорила тонким, высоким
голосом, как ребенок.
- Я королева Тананда, дура! Теперь отвечай на мой вопрос.
- Я не знаю ответа, моя госпожа. Я знаю только, что господин Тутмес
послал меня как подарок...
- Ты лжешь! Тутмес снедаем честолюбием. Поскольку он ненавидит меня,
он не сделал бы мне подарок без скрытой причины. У него должно быть что-то
на уме. Говори или хуже будет!
