тропами поднимается на поверхность. И тогда беда тому, кто повстречается
ему на дороге.
Натала охнула от ужаса и обняла Конана рукой за шею с такой силой,
словно боялась что ее вот-вот разлучат с могучим защитником.
- О, Кром! - ошарашенно воскликнул киммериец. - Как же это? Они что,
так и лежат, как бараны, пока этот демон их пожирает?
- А ты отказал бы богу в полагающейся ему жертве? У нас в Стигии
людей тоже убивают на алтарях во славу богов, и жертвой может оказаться
любой из стигийцев. Так не все ли равно - жрец приносит жертву или бог сам
приходит за ней?
- Ну, нет! - гневно воскликнул варвар. - У нас людей в жертву не
приносят. Клянусь Кромом, хотел бы я посмотреть на жреца, которому пришло
бы в голову зарезать на алтаре киммерийца! Кровь пролилась бы, это верно.
Но чья кровь, как ты думаешь?
- Ты варвар! - рассмеялась Талис. - Ты настоящий варвар! Но Тог -
очень старый бог, бог кровавый, жаждущий жертв, не забывай об этом!
- Ну что за люди! - гневно бормотал Конан. - Лежать и спать, зная,
что проснуться может быть придется в животе у чудовища!
- Такая уж их судьба! - улыбнулась Талис. - Тог лакомился ими с
незапамятных времен. Некогда их были тысячи, теперь - жалкие сотни. Еще
несколько поколений и останутся единицы, а Тогу придется искать поживу в
другом месте или убираться туда, откуда появился. Ксуталийцы знают о том,
что их ждет, но даже не помышляют о бегстве, они уже давно смирились с
этим. Вы не поверите, но вот уже несколько поколений никто из них не
выходит из города дольше, чем на несколько часов. А я видела старинные
карты, нарисованные на пергаменте, на них в дне пути в южном направлении
указан оазис, еще в дне пути - второй, а там уже до края пустыни недалеко.
Но туда никто из граждан теперь не решится пойти. Они хуже растений, всех
их погубили лотосные сны. У них есть золотистое вино с чудесными
свойствами, которое залечивает любые раны и возвращает силы даже после
самых разнузданных оргий, - его они и пьют. И спят, спят...
И все же, несмотря на сонное отупение, все они судорожно цепляются за
жизнь, когда приходит их час. Да вы в этом сами убедились. Мне тоже
приходилось видеть перепуганных горожан, а однажды весь город переполошило
известие, что Тог покинул свое подземелье. Люди бегали по улицам, рвали на
себе волосы, пока наконец не выскочили за ворота. Посовещавшись там, они
решили бросить жребий и оттащили того, на кого он пал, связанным по рукам
и ногам в одну из комнат, чтобы Тог, удовлетворившись жертвой, оставил их
в покое.
- Бежим отсюда! - рыдала Натала. - Бежим скорее!
- Замолчи! Еще не время! - шикнул на нее Конан, любуясь белым, словно
слоновая кость телом прекрасной стигийки.
- Но скажи, Талис, как ты оказалась в этом городе?
- О, я попала сюда еще ребенком, - ответила она, томно потянувшись и
заложив руки за голову. - Я принцесса, как ты наверное уже понял. Меня
похитил один из мятежных принцев, что шатался по свету с бандой кушитских
лучников, отыскивая место, где смог бы обосновать собственное королевство,
пока не заблудился в пустыне. В конце концов и он сам и его люди умерли от
жажды. Я обязана жизнью одному из лучников - он, прежде чем испустить дух,
посадил меня на верблюда. Это славное животное притащило меня,
полумертвую, прямо к воротам этого города. Потом мне рассказали, что
однажды утром увидели за воротами мертвого верблюда, а рядом с ним
полузасыпанную песком девушку. Горожане принесли меня в город и напоили
вином. Так вот я и выжила. Я не знала их языка, но они очень быстро
изучили мой. Особенно старались мужчины. И вовсе не потому, что стигийский
язык так понравился им, - ради меня они готовы были бросить даже свои сны.
Она бесстыже рассмеялась, бросив откровенный взгляд на киммерийца.
- Их женщины ужасно ревнивы, - продолжала стигийка. - Они кстати,
очень красивы, и если бы не желтоватый оттенок кожи, да не опухшие ото сна
веки, их красота вообще была бы совершенной. Здешних мужчин прельщает то,
что я совсем иная, нежели их женщины. Я, правда, тоже вкусила лотосового
сна, но мне это не понравилось. Я предпочитаю жить наяву, а не в розовых
снах, как эти желтые лунатики. Ксуталийцы охочи до женских ласк и знают в
них толк. Я бы посоветовала тебе своей рукой избавить девушку от мучений
прежде, чем они дорвутся до ее тела. Сладострастной похоти этих мучителей
не вынести - слишком слаба. Я сама еще в пятнадцать лет приняла участие в
мистериях в честь богини Деркето, но где нашим жрецам тягаться с
ксуталийцами по этой части. У них вся жизнь проходит в снах и оргиях.
- Какая мерзость! - презрительно сплюнул киммериец.
- О, это дело вкуса, - усмехнулась Талис, опуская глаза.
- Ладно, нам пора, - поднялся Конан, - только время зря тратим. Мы не
собираемся сидеть здесь и ждать, пока не появятся эти негодяи или сам Тог.
Чем дольше мы здесь находимся, тем больше мне кажется, что в пустыне
гораздо уютнее, чем в этом злосчастном городе.
Натала плохо говорила по стигийски, но знала язык достаточно, чтобы
понять, о чем идет речь, поэтому она охотно сорвалась с места, готовая не
медля ни минуты отправляться в путь.
- Покажи нам дорогу, и мы немедленно уйдем отсюда, - сказал
киммериец, не сводя глаз с нагого тела прекрасной Талис. Та, отлично
понимая значение блуждающего по ее груди и бедрам жадного взгляда, лениво
потянулась, словно персидская кошка.
- Идите за мной, - махнула она рукой и пошла впереди, покачивая
бедрами. Они шли по незнакомым залам, но прежде, чем в сердце киммерийца
зародилось подозрение, что дело нечисто, остановились в маленькой комнате
со стенами, выложенными слоновой костью, и фонтаном, тихо журчавшим в ее
центре.
- Ополосни личико, милая, - обратилась Талис к Натале. - Ты вся в
пыли, даже в волосах песок.
В голосе стигийки прозвучало столько издевки, что бедная девушка
залилась румянцем. Но совет был неплох, как и кем бы он ни был дан, -
солнце и песок действительно оставили свои следы на нежной, словно
лепесток розы, коже бритунки. Натала забросила за спину свои длинные
светлые волосы и нагнулась над фонтаном.
- О, Кром, - пожал плечами киммериец. - Женщина всегда остается
женщиной! Тог, не Тог, а ей лишь бы зеркало. Да ведь стоит нам оказаться
за воротами, как ты опять покроешься пылью. Ты дашь нам что-нибудь из еды
и питья на дорогу? - повернулся он к Талис.
Вместо ответа она прижалась к нему всем телом и положила руки на его
бедра. Он чувствовал нежную теплоту ее кожи, пьянящий запах волос дразнил
ноздри.
- Зачем тебе пустыня? - горячо шептала она. - Останься со мной! Я
научу тебя любви, ты узнаешь самые сокровенные тайны Ксутала. Ты настоящий
мужчина, не чета этим сонным мечтателям. А я хочу настоящей любви. Хочу
тебя. Мое сердце рвется из груди навстречу тебе, я теряю сознание,
чувствуя на своем теле твои руки. Оставайся со мной! Я сделаю тебя королем
Ксутала.
Талис обняла варвара за шею и поднявшись на цыпочки, прильнула к нему
горячим нагим телом. Конан посмотрел через плечо стигийки на Наталу. Она
изумленно следила за происходящим, широко раскрыв свои голубые глаза.
Киммериец смущенно кашлянул и одним движением могучей руки отодвинул в
сторону черноволосую красавицу. Та удивленно подняла на него глаза,
метнула взгляд в сторону Наталы и понимающе улыбнулась.
Глаза Наталы метали молнии, губы перекосились в гневной гримасе.
Конан пробурчал что-то себе под нос. Он исповедовал верность в любви не
больше любого другого из наемников, но в нем все еще оставались какие-то
крохи врожденной стыдливости - вернейшего союзника Наталы.
Талис пожала плечами и вдруг, словно испугавшись чего-то отшатнулась
к стене, задев плечом за висевший на ней гобелен.
- Что случилось? - встревоженно спросил Конан. - Ты что-то услышала?
- Оглянись! - протянула она белоснежную руку, показывая на что-то за
его плечами.
Конан мгновенно повернулся, выхватив из из ножен саблю. И никого не
увидел. За его спиной послышался вздох, шелест, какой-то стук. Он вновь
повернулся к фонтану. Обе девушки исчезли. По гобелену волной плыла
складка, словно кто-то только что приподнимал его край. Складка проплыла и
разгладилась. И тут где-то за стеной громко закричала Натала.
2
Натала стояла за Конаном, когда он повернулся к выходу и в ту же
секунду быстрая и гибкая стигийка зажала ей рукой рот, второй обхватила за
талию и с неожиданной силой рванула ее на себя, - прямо в стену, или
точнее, в открывшуюся в стене потайную дверь.
Они оказались в абсолютном мраке. Талис, возясь у двери видимо
закрывая ее на запор, вынуждена была отпустить Наталу, и та немедленно
закричала во весь голос. Смех стигийки, пропитанный смертельным ядом,
пронзил темноту.
- Кричи, кричи милая, сколько влезет. Скорее сдохнешь!
Натала замолчала, слышно было, как стучат от страха ее зубы.
- Что я сделала? Что я тебе сделала? Что ты хочешь от меня?
- Да ничего мне от тебя не надо. Сейчас я оттащу тебя вниз по этому
коридору, - голос Талис стал злым шипящим, утратив всю свою мелодичность,
- полежишь там немного, пока за тобой не придут, а придут обязательно!
- О боги, сжальтесь надо мной! - всхлипывала Натала и ее голос
ломался от страшного предчувствия. - Чем я провинилась перед тобой?
- Мне нужен твой молодец, а ты мешаешь. Я же вижу, что нравлюсь ему.
Если бы не ты, он остался бы со мной. Исчезни - и он станет моим.
- Да он скорее горло тебе перегрызет! - воскликнула Натала,
безгранично верившая своему возлюбленному.
- Увидим, - рассмеялась Талис со столь же безграничной верой в свои
женские чары. - Да тебе-то что до того: горло он мне перегрызет или к
сердцу прижмет. Ты к тому времени будешь нежиться в объятиях жениха из
бездны ада!
Хотя Натала, постанывая от ужаса, отбивалась руками и ногами,
стигийка скрутила ее словно беспомощное дитя и потащила вниз по коридору.
Девушка, помня злорадное предупреждение, молчала. В глубокой тишине слышны
были только резкое, спазматическое дыхание Наталы, да сопение стигийки.
Внезапно пальцы несчастной бритунки наткнулись на усыпанную алмазами
рукоятку кинжала, торчащую из-за набедренной повязки Талис. Девушка
недолго думая, выхватила кинжал и ударила им сверху вниз, вложив в удар
последние силы.
Талис взвизгнула от боли и гнева, пошатнулась и выпустила Наталу из
рук. Девушка упала на каменные плиты, но тут же вскочила на ноги, отбежала
и прижалась к стене. Она не могла ничего разглядеть в окружавшем ее мраке,
но слышала пронзительный голос стигийки - лучшее доказательство того, что
убить ее не удалось. Талис выкрикивала грязные ругательства, и в ее голосе
было столько злобы, что Натала похолодела.
- Куда ты делась, проклятая сука?! - кричала стигийка. - Ну попадись
ты мне в руки! - Описание пыток, уготованных ее сопернице, было красочным
и более чем подробным, а язык, которым оно было изложено, заставил бы
залиться румянцем стыда самую бесстыжую проститутку Аквилонии.
Талис что-то искала, ощупью шаря по стене руками, и вскоре загорелся
тусклый свет - стигийка в ярости забыла об угрожавшей им обеим опасности.
Натала увидела в нескольких шагах от себя Талис. Сквозь пальцы левой руки,
которыми та сжимала рану в боку, ручейком текла кровь, но стигийка твердо
стояла на ногах и в глазах ее пылала смертельная ненависть. Надежда,
теплившаяся в душе Наталы, бесследно покинула ее, когда стигийка
