вниз водопадом, но она продолжала расти все выше и выше.
Конан окинул взглядом жалкий отряд окровавленных, изодранных пиратов,
и выругался. Их было не больше двух десятков. Положение было слишком
серьезным, чтобы думать о вежливости. Он схватил за шиворот ближайшего
пирата и встряхнул его так сильно, что кровь из ран матроса забрызгала
всех вокруг.
- Где остальные? - проревел Конан своей жертве в самое ухо.
- Это все! - крикнул тот в ответ, перекрывая грохот гейзера. -
Остальных перебили эти черные...
- Ладно, давайте убираться отсюда! - взревел Конан и грубо толкнул
зингаранца к выходу. - Фонтан вот-вот рухнет!
- Мы все утонем! - завопил моряк, хромая к арке.
- Черта с два утонем! - рявкнул Конан. - Мы превратимся в куски
окаменевшей кости. Убирайтесь отсюда, будьте вы прокляты!
Он бросился к выходу, посматривая одним глазом на зеленую исполинскую
башню воды, которая возвышалась над ними, а другим глазом на едва
плетущихся пиратов. Ошеломленные кровавым сражением, оглушенные чудовищным
грохотом воды, некоторые из них двигались, как в трансе. Конан подгонял их
очень простым способом. Он хватал отстающих за шиворот и с силой толкал их
к арке, а там поддавал им под зад, сопровождая пинок ругательствами в
адрес их предков. Санча хотела было остаться с ним, но он оттолкнул ее
руки, которые она пыталась обвить вокруг него и, выругавшись, отвесил ей
шлепок по заднице, который отправил ее через плато.
Конан убедился, что все из его людей, которые остались в живых,
покинули замок, только тогда пересек поросший травой двор. Обернувшись, он
бросил взгляд на ревущую колонну, которая возвышалась над замком, по
сравнению с которой башни казались крошечными. Конан последним выбежал
наружу и покинул замок неописуемых ужасов.
Зингаранцы уже пересекли плато и спускались вниз по склонам. Санча
ждала его на верхушке первого холма, который следовал за плато. Конан
остановился на миг, чтобы бросить взгляд на замок. Как будто исполинский
цветок с зеленым стеблем и белым венчиком распустился над башнями. Рев
наполнял воздух. Затем нефритово-зеленая, отороченная белым колонна
подломилась с таким грохотом, словно раскололись небеса, и гремящий поток
поглотил стены и башни.
Конан схватил девушку за руку и побежал. Холм за холмом вздымались
перед ними, а позади шумела и грохотала вода. Конан бросил быстрый взгляд
через плечо и увидел, как широкая зеленая лента поднимается и спускается,
захлестывая холмы. Поток не разлился и не иссяк; подобно гигантской змее
он спускался в низины и взбирался на холмы, не меняя направления. Он
преследовал их!
Когда Конан понял это, он удвоил усилия, хотя это и было настоящим
подвигом. Санча споткнулась и упала на колени со стоном отчаяния. Ее силы
исчерпались. Конан поднял ее, перебросил через могучее плечо и побежал.
Грудь его тяжело вздымалась, ноги дрожали, воздух со свистом вырывался
сквозь стиснутые зубы. На бегу Конан огляделся. Впереди него изо всех сил
бежали матросы, подгоняемые ужасом.
Внезапно его взгляду открылся океан. Все прыгало у Конана перед
глазами. Он увидел "Негодяя", корабль был в порядке. Пираты как попало
попрыгали в лодки. Санча упала на дно и беспомощно лежала там, не в силах
подняться. Конан, хотя в ушах его шумела кровь, а перед глазами стоял
красный туман, схватился за весло вместе с задыхающимися моряками.
Сердца были готовы выпрыгнуть у них из груди от изнеможения. Они
отчаянно гребли на корабль. Зеленая река показалась из-за деревьев.
Деревья на ее пути падали, как подрубленные. Они погружались в жидкость
цвета нефрита и исчезали. Поток выплеснулся на песчаный берег, устремился
в океан, и зелень океанских вод приобрела более глубокий и зловещий
зеленый оттенок.
Нерассуждающий, инстинктивный страх завладел пиратами. Они напрягали
свои измученные тела и затуманенные рассудки, выжимая из них последние
силы. Они не знали, что из себя представляет то, чего они боятся, но они
чувствовали в этой отвратительной зеленой струе опасность для тела и души.
Зато Конан в точности знал, чем грозит зеленая река. Он видел, как она
разрезает волны и преследует их, не меняя формы и курса, и он призвал
последние силы, которые были у него в запасе. Он греб так яростно, что
весло сломалось у него в руках.
Но тут лодки уткнулись в борт "Негодяя", и матросы полезли вверх по
снастям, бросив лодки на произвол судьбы. Санчу внес на борт корабля Конан
на своем широком плече. Девушка свисала, как труп. Барашец без церемоний
сбросил ее на палубу и взялся за руль, выкрикивая приказания своим жалким
остаткам команды.
Все это время он командовал ими, и все инстинктивно подчинялись ему.
Они пошатывались как пьяные и механически возились со снастями и
такелажем. Якорная цепь, не выбранная на палубу, хлопала по воде. Паруса
развернулись и наполнились ветром. "Негодяй" дрогнул, встряхнулся и
величественно повернул в море. Конан взглянул в сторону берега. Словно
язык изумрудного пламени, зеленая лента тщетно лизала воду на расстоянии
длины весла от киля "Негодяя". Она больше не приближалась. Конан перевел
взгляд с застывшего зеленого потока на белый песчаный берег, затем на
холмы, которые терялись в голубой дымке расстояния.
К барашцу вернулась уверенность в себе. Он ухмыльнулся тяжело дышащей
команде. Санча стояла рядом с ним, истерические слезы бежали у нее по
щекам. Шаровары Конана были изодраны в клочья и пропитаны кровью, пояс и
ножны пропали. Лезвие меча, который он воткнул в палубу перед собой, было
покрыто пятнами крови. От крови слиплась его грива черных волос, и одно
ухо было разорвано. Руки, ноги, грудь и плечи пирата были изодраны, как
будто он дрался с пантерами. Но он ухмылялся, прочно упираясь в палубу
мощными ногами и поворачивая руль, радуясь избытку могучих сил.
- Что теперь? - нерешительно пробормотала девушка.
- Пиратство на морях! - расхохотался он. - Команда ничтожеств, и те
изодраны в клочья, но они вполне способны управиться с кораблем, а в любом
порту мы найдем новых матросов. Иди сюда, девочка, и поцелуй меня!
- Поцеловать? - истерически воскликнула она. - Ты можешь в такой
момент думать о поцелуях?
Его смех прозвучал громче хлопанья парусов. Он подхватил девушку с
палубы одной могучей рукой, привлек ее к себе и со вкусом поцеловал в
яркие губы.
- Я думаю о Жизни! - взревел он. - Мертвые мертвы, а что было - то
прошло. У меня есть корабль, и команда бойцов, и девушка с губами как вино
- а больше мне ничего и не нужно. Залижите ваши раны, драчуны, и давайте
выпьем эля! Вам придется поработать на этом корабле так, как вы никогда не
работали до сих пор. Танцуйте, пейте, черт вас побери, и веселей беритесь
за дело. Ко всем чертям пустые моря! Мы направляемся в моря, где порты
богаты, а торговые корабли битком набиты добычей!
Роберт ГОВАРД
КОРОЛЕВА ЧЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
Еще несколько месяцев Конан провел в родной Киммерии, прежде, чем
снова вернуться в цивилизованные страны. Служил в армиях Немедии и Офира.
Но времена были мирные. Конан бросил службу и отправился в Аргос...
1. КОНАН СТАНОВИТСЯ ПИРАТОМ
Подобно листьям, что весной хотят
Дождаться осени, что выкрасит их кровью
Хотела одарить его она
Неугасимой, пламенной любовью.
Песнь о Белит
Копыта звенели по улице, ведущей к пристани. Люди поспешно
разбегались, едва успев разглядеть всадника на вороном жеребце. На
всаднике был панцирь и развивавшийся по ветру красный плащ. Позади
слышался шум погони. Доскакав до причала, всадник с такой силой осадил
коня, что тот сел на круп. Матросы, поднимавшие полосатый широкий парус на
высокобортной пузатой галере, засмотрелись на богатыря, а здоровенный
чернобородый шкипер протестующе закричал, когда всадник прямо с седла в
невероятно длинном прыжке соскочил на палубу.
- Кто тебе разрешил взойти на корабль?!
- Отчаливай! - рявкнул незнакомец, сунув под нос шкиперу свой
огромный меч, с клинка которого стекали алые капли.
- Мы же плывем к кушитскому побережью! - попытался отговорить его
шкипер.
- Так и плыви в Куш! Отчаливай, я тебе говорю! - Богатырь бросил
взгляд в конец улицы, где уже появился конный отряд, за которым бежала
группа лучников.
- А у тебя есть, чем заплатить за проезд? - не унимался шкипер.
- Сталью заплачу! - взмахнул мечем воин. - Клянусь Кромом! Или твоя
галера немедленно отплывет, или я утоплю ее в крови экипажа.
Шкипер неплохо разбирался в людях. Ему хватило одного взгляда на
застывшее в гневе мрачное, покрытое шрамами лицо, чтобы без лишних слов
оттолкнуть галеру багром от берега. Весла опустились, заработали гребцы.
Вскоре дуновение ветра наполнило парус. Галера все быстрее и быстрее
скользила по волнам океана.
На берегу всадники в ярости потрясали мечами, выкрикивая угрозы.
- Пусть бесятся, - усмехнулся воин. - Следуй своим курсом,
благородный шкипер.
Шкипер сошел с мостика на палубу и принялся разглядывать незнакомца.
Тот стоял, опираясь на мачту и все еще сжимая в руке меч. Его могучая
фигура была закована в черный чешуйчатый полупанцирь, блестящие
наколенники и серо-голубоватый стальной шлем, из которого торчали
отполированные бычьи рога. С могучих плеч свешивался, развеваясь на ветру
пурпурный плащ, широкий пояс был украшен золотой пряжкой. Видневшиеся
из-под шлема аккуратно подстриженные черные волосы контрастировали с
голубыми глазами.
- Коль уж нам суждено путешествовать вместе, - сказал шкипер, - то
неплохо хотя бы познакомиться для начала. Меня зовут Тито, я шкипер из
порта Аргос. Направляюсь в Куш, менять бусы, шелк, сахар и бронзовые мечи
на слоновую кость, копру, медную руду, жемчуг и сильных черных рабов.
- А я Конан из Киммерии. Прибыл в Аргос в поисках достойного меня
занятия. Но сейчас королевству не грозят войны, так что я не нашел, к чему
бы приложить руки.
- Почему же тебя преследовали гвардейцы? - спросил Тито. - Это,
конечно, не мое дело, можешь не отвечать...
- Мне скрывать нечего, - перебил его Конан. - Клянусь Кромом, я
немало времени прожил среди вас, цивилизованных людей, как вы себя
называете, но никак не смог постичь ваших обычаев.
- Прошлой ночью сотник королевской гвардии в таверне хотел отобрать
девчонку у моего приятеля, который, естественно, заколол гвардейца. Но,
видимо, ваши законы охраняют наглецов. Парню пришлось бежать. А поскольку
меня видели рядом с ним, то потащили в суд и принялись допытываться, где
мой приятель. Я ответил им, что это мой друг, и я не могу его выдать. Тут
судья завопил, что меня надо бросить в подземелье за оскорбление суда и
держать там до тех пор, пока я не выдам приятеля. Поняв, что они все там
свихнулись, я выхватил меч, раскроил голову судье, прорубил себе дорогу из
зала суда, вскочил на коня предводителя гвардейцев и помчался к порту,
чтобы попасть на корабль и отправиться подальше отсюда.
- Не испытываю горячей любви к судейским, - сказал Тито. - Правда, по
возвращении у меня могут быть неприятности, но у меня есть все основания
утверждать, что я действовал исключительно под угрозой насилия. Вложи меч
в ножны, мы мирные моряки и не имеем ничего против тебя. К тому же неплохо
