иметь такого воина на корабле для защиты. Пойдем-ка, выпьем по кувшинчику
вина.
- Вот это по мне, - охотно согласился Конан и сунул меч в ножны.
Галера, на которую попал Конан, называлась "Аргус". Маленькая,
прочная она ничем не отличалась от множества кораблей, курсировавших между
портами Зингары и Аргоса и редко отваживавшихся выходить в открытое море.
"Аргус" был широк в корме и плавно сужался к носу, высокому и изогнутому.
Управлялся он с помощью огромного весла. Парусное вооружение состояло из
большого грота - прочного полосатого шелка - и кливера. Люди спали прямо
на палубе, прячась в непогоду под балдахинами. Экипаж состоял из двадцати
гребцов, трех рулевых и шкипера.
Погода благоприятствовала "Аргусу", который мерно двигался к югу. С
каждым днем становилось все жарче, над палубой пришлось натянуть тент из
того же полосатого шелка. Наконец, показались берега страны Шем -
бескрайние холмистые луга с виднеющимися то тут, то там крепостными
башнями. Крючконосые всадники с иссиня-черными бородами патрулировали
побережье, бросая на галеру недружелюбные взгляды. Шкипер и не собирался
заходить в порт, так как прибыль от торговли с суровыми и подозрительными
сыновьями Шема была весьма сомнительной.
Не стали моряки заходить и в устье реки Стикс, в голубом зеркале
которой отражались черные громады замков Кеми. Страна эта пользовалась
дурной славой. Мрачные чернокнижники творили здесь страшные заклятья в
облаках жертвенного дыма, вздымавшегося с алтарей, обагренных кровью, на
которых визжали женщины, обреченные на заклание. Здесь Сет, Древний Змей,
дьявол для гиборейцев и бог для стигийцев, показывал свое блестящее
чешуйчатое тело толпам верующих.
Шкипер Тито приказал кормчему сделать широкую дугу, чтобы быстрее
пройти залив. Тем не менее, навстречу им из-за мыса выскочила змеевидная
гондола, с борта которой с серо-коричневые женщины, с пышными грудями и
красными цветами в волосах, зазывали мореходов, принимая самые
соблазнительные и непристойные позы.
Затем галера двинулась вдоль пустынного берега. Парусник миновал
границы Стигии и приближался к побережью Куш. Для Конана, рожденного в
горах, все было внове: и море, и, что самое неприятное, морская болезнь.
Моряки, в свою очередь, с интересом присматривались к нему - киммерийцев
им встречать не доводилось. Сами они были типичными аргосскими мореходами,
невысокого роста, но крепкого сложения. У них нельзя было отнять ни
мужества, ни твердости, но сравниться с Конаном в выносливости, волчьей
живучести, силе стальных мускулов и молниеносной реакции аргосцы, конечно,
не могли. Киммериец мог без труда победить двух самых могучих из них
одновременно.
Конана легко было рассмешить, но гнев его был ужасен. Ел он за троих,
вино было его радостью и слабостью. Так и не привыкший к цивилизации, во
многом наивный как ребенок, он отличался природным умом, ревностно охранял
свои права, и, если кто-то пытался на них посягнуть, Конан превращался в
разъяренного тигра. Киммериец был еще довольно молод, но закален во многих
странствиях, географию которых легко можно было определить по его
доспехам. Такие рогатые шлемы носили золотоволосые Эзиры из Нордхейма,
панцирь и наколенники были изготовлены лучшими оружейниками Ктоха,
кольчуга под панцирем была, явно, из Немедии, огромный меч - аквилонской
работы, а великолепный пурпурный плащ не мог быть выткан нигде, кроме
Офира.
Галера двигалась к югу. Тито принялся высматривать окруженные
высокими частоколами поселения черного народа. Но им удалось обнаружить на
берегу одного из заливов только дымящиеся развалины и груды черных трупов.
- Хорошенькая здесь была торговля! - рассвирепел Тито, разразившись
бранью. - Это поработали пираты.
- А если мы с ними встретимся? - спросил Конан, положив руку на эфес.
- Попробуем удрать. Война - не мое ремесло. Но если дойдет до боя, мы
сумеем постоять за себя. Но не дай бог нарваться на "Тигрицу" Белит!
- Кто это - Белит?
- Отъявленная дьяволица, худшая из еще не повешенных. Я уверен, что
это работа ее мясников. Мечтаю увидеть ее на виселице! Белит называют
Королевой Черного Побережья. Это шемитка, которая командует бандой
чернокожих. Она грабит корабли и отправила на дно морское немало достойных
купцов.
Из-под палубы на корме Тито извлек стеганые доспехи, стальные шлемы и
луки со стрелами.
- Долго нам не продержаться, - проурчал он. - Но горе душе, которая
отдает жизнь без боя.
На восходе вахтенные подняли сигнал тревоги. Из-за мыса выскользнула
змееподобная галера. Сорок пар весел придавали ей большую скорость. У ее
низких бортов основались неисчислимые голые тела чернокожих, которые дико
выли и колотили копьями об овальные щиты. На мачте галеры развевался
длинный пурпурный флаг.
- Белит! - воскликнул побледневший Тито. - Яр! Лево на борт! К устью
реки! Если успеем добраться до берега, то, возможно, спасем свои жизни.
"Аргус" помчался в сторону заросшего пальмами побережья. Тито метался
между лавками, проклятиями и угрозами подгоняя гребцов.
- Дайте мне лук! - приказал Конан. - Хоть я и не считаю его оружием,
достойным настоящих мужчин, но в Гиркании научился неплохо владеть им, и
пусть позор падет на мою голову, если я не поражу двух-трех пиратов.
Стоя на корме, Конан смотрел, как легко несется по волнам змеевидная
галера. Было ясно - от погони "Аргусу" не уйти. Пиратские стрелы падали в
море в двадцати шагах от купеческого корабля.
- Быстрее, псы! - орал Тито, размахивая кулаками.
Бородатые гребцы стонали от напряжения, их тела покрылись каплями
пота. Корпус маленькой галеры скрипел и трещал. Ветер стих, парус повис.
Преследователи приближались.
Около мили отделяло "Аргус" от спасительного берега, когда его
кормчий полетел за борт с торчащей из шеи стрелой. Его место занял Тито.
Упершись в палубу широко расставленными ногами, Конан поднял лук. Гребцы
пиратского корабля были защищены плетеными щитами, но танцевавших на узкой
палубе воинов Конан видел как на ладони. На невысоком мостике стояла
стройная женщина, светлая кожа которой резко выделялась на фоне эбеновых
тел воинов. Конан натянул тетиву, но не в его правилах было убивать
женщин, и стрела пронзила грудь стоявшего рядом с ней рослого пирата в
плюмаже из перьев. Дождь стрел посыпался на палубу "Аргуса", все чаще
раздавались стоны. Все рулевые погибли. Тито в одиночку правил огромным
веслом, но вскоре и он закашлялся и упал на палубу с пронзенной грудью.
Перепуганные матросы закричали, но Конан уже принял командование на себя.
- Смелее, парни! - рычал он, спуская тетиву лука. - Беритесь за
оружие и задайте перцу этим псам, прежде чем они перережут нам глотки! Да
бросьте вы весла, все равно они сейчас нас догонят!
Гребцы схватились за оружие, но было уже поздно. Всего один раз
успели они выстрелить из луков, прежде чем на них налетел пиратский
корабль. Битва была кровавой, но короткой. Все матросы были убиты. Лишь в
одном месте схватка затянулась. Там, где сражался Конан. Когда окованный
железом нос пиратской галеры пропорол борт "Аргуса", киммериец отбросил
лук и выхватил свой верный меч. Первый же пират был аккуратно разрублен
пополам. В пылу схватки Конан перескочил через борт и очутился на палубе
"Тигрицы". На него обрушился ураган копий и дубин. Но копья ломались о его
панцирь, дубины обрушивались в пустоту, а огромный меч киммерийца
неустанно пел песню смерти. Конана охватило боевое безумие. Гора трупов
выросла у его ног, прежде чем пираты отступили, пораженные страхом. Они
подняли копья, что бы метнуть их в Конана, но пронзительный крик заставил
застыть руки пиратов.
Перед шеренгой черных воинов, наклоняя вниз копья, появилась Белит.
Ее сверкающие глаза уставились на Конана. Восхищение стальными пальцами
сжало его сердце. Белит была стройна и великолепно сложена - сильная и
одновременно очень женственная. Одежду ее составляла только набедренная
повязка. Алебастровое тело женщины и пышные полушария ее грудей возбудили
у киммерийца страсть более сильную, чем боевое безумие. Черные, как
стигийская ночь, волосы ниспадали волнами на округлые плечи Белит.
Не обращая внимания на окровавленный меч, она подошла к киммерийцу
так близко, что клинок коснулся ее упругого бедра.
- Кто ты? - спросила она. - Клянусь богиней Иштар, я избороздила моря
от Зингары до самого крайнего юга, но нигде не встречала таких, как ты.
Откуда ты, воин?
- Из Аргоса, - коротко ответил Конан, не спуская глаз со стилета,
торчавшего за набедренной повязкой. Делал он, впрочем, это инстинктивно.
Слишком многих женщин держал он в руках, чтобы не распознать огня,
пылавшего в глазах пиратки.
- Ты не из гиборийских слабаков, - сказала Белит. - Ты тверд и
грозен, как волк. Глаз твоих не затмили огни городов, а мышцы не
размягчила жизнь среди мраморных стен!
- Я Конан из Киммерии.
Для Белит Север был туманной, полумифической страной, но безошибочное
чутье подсказало ей, что она нашла возлюбленного, равного которому у нее
до сих пор не было.
- А я Белит! - произнесла она так, как если бы сказала: "А я
королева". - Взгляни на меня, Конан. Разве я не прекрасна?! О, тигр
Севера, Возьми меня, и пусть раздавят мое тело твои железные объятия!
Пойдем вместе на край земли и морей. Битвы, сталь и огонь сделали меня
королевой Черного Побережья - так стань же моим королем!
Конан взглянул на чернокожих пиратов, ища на их лицах признаки вражды
или ревности, но напрасно. Он понял, что Белит была для них чем-то вроде
богини, желания которой - закон.
- Я поплыву с тобой, - сказал он.
- Хо! Нъяга! - приказала Белит. - Приготовьте снадобья и перевяжите
раны своего господина. Всем остальным перетащить добычу на палубу, да
поживее! Пора плыть дальше.
Конан сидел на корме, а старый колдун промывал многочисленные раны на
его руках и ногах. Груз с "Аргуса" пираты погрузили в трюм. Трупы погибших
бросили за борт на радость акулам. Убрали абордажные крючья, и "Аргус"
бесшумно погрузился в красные от крови воды. А "Тигрица", подгоняемая
ритмичными ударами весел, направилась на юг.
Белит взошла на корму, резким движением сбросила набедренную повязку,
оставшись совершенно обнаженной, и крикнула своей дикой орде:
- О, волки синих морей, смотрите на танец, брачный танец Белит,
предки которой были королями Асгалуна!
И она закружилась, как смерч, как искры костра. Ее стройные белые
ноги едва касались окровавленной палубы, а умирающие пираты, глядя на нее,
забывали о смерти. И когда на небе появились первые звезды, со страстным
криком она бросилась к ногам Конана, который горя от неутолимого желания
прижал обнаженное тело Белит к своей груди...
2. ЧЕРНЫЙ ЛОТОС
Когда в Граде Мертвых сокровища блеск
Она ненасытными ела глазами
Вселился в меня злобной ревности бес,
Как будто кто третий вдруг встал между нами.
Песнь о Белит
Без устали кружила "Тигрица" по морям, и дрожали от страха черные
деревни. Гремели по ночам тамтамы, передавая весть о том, что морская
дьяволица нашла себе возлюбленного, который в гневе страшнее раненого
льва. А уцелевшие в битвах мореходы страшными словами проклинали Белит и
белого воина с жестокими голубыми глазами. И вот однажды "Тигрица" бросила
