составить отчет. И там должны найти отражение твои действия. Я не могу
полностью опустить это.
- Я этого не просил.
- Тогда как мне поступить?
Я знал, что когда отчет попадет в Центр, я смогу стереть в нем все
ненужное. Но до того он пройдет через руки нескольких человек. Они могут
стать причиной неприятностей.
- Группа была маленькой и компактной, - сказал я. - Ты не можешь
опустить это?
- Нет.
- Ладно. Тогда напиши, что привлекла меня к сотрудничеству в самом
начале.
- Это лучше.
- Раз уж нельзя умолчать, пусть будет так.
- Не вижу больших проблем.
- Ты сделаешь это?
- Посмотрим, что можно сделать.
- И достаточно. Спасибо.
- А что ты станешь делать, когда твоя работа здесь закончиться?
- Не знаю. Может быть, возьму отпуск.
- Совсем один?
- Может быть.
- Понимаешь, ты мне нравишься. Я сделаю так, чтобы уберечь тебя от
неприятностей.
- Я ценю это.
- Похоже, у тебя на все готов ответ.
- Спасибо.
- А как насчет девушки?
- Что ты имеешь в виду?
- Пригодилась бы она тебе на следующем задании?
- Я думал, у тебя здесь неплохая работа.
- Да. Но я не об этом. У тебя кто-то есть?
- Кто-то кто?
- Перестань валять дурака! Девушка, вот кто?
- Нет.
- Ну?
- Это ты валяешь дурака, - заявил я. - А что, черт возьми, мне делать
с контрразведчицей? Ты имеешь в виду, что на самом деле рискнула бы
работать в одной упряжке с чужаком?
- Я видела тебя в деле и не боюсь тебя. Да, я бы рискнула.
- Это самое странное предложение, какое я получал.
- Думай быстрее, - настаивала она.
- Ты сама не знаешь, чего просишь.
- Что, если ты мне так ужасно понравился.
- Ну, я обезвредил твою бомбу...
- Я не имела в виду будущего вознаграждения - но в любом случае
спасибо. Ответ, насколько я поняла, "нет"?
- Перестань. Можешь ты дать человеку подумать?
- Ладно, - сказала она, отвернувшись.
- Погоди. Не дуйся. Ты не можешь повредить мне, так что я могу
свободно сказать. Я действительно был твоим союзником. Но уже много лет я
- закоренелый холостяк и думаю, что ты внесешь свои сложности.
- Погляди на это с другой стороны, - сказала она. - Ты не такой, как
все. И я тоже хочу научиться делать серьезные вещи.
- Вроде чего?
- Лгать компьютерам и, причем, успешно.
- С чего ты взяла, что я так делаю?
- Но если ты существуешь, то это единственный ответ.
- Я действительно существую.
- Тогда ты знаешь, как ускользнуть из Системы.
- Сомневаюсь.
- Возьми меня, - сказала она, - я тоже хочу научиться этому.
Я посмотрел на Кэрол. Тонкая прядь волос упала ей на щеку, и
выглядела она так, как будто вот-вот закричит.
- Я - твой последний шанс, да? Ты встретила меня в единственный
момент своей жизни и хочешь рискнуть, сделав ставку?
- Да.
- Ты валяешь дурака. Я не могу гарантировать тебе безопасности, если
ты не бросишь игру - и я _н_е _х_о_ч_у_. Я играю по своим собственным
правилам, и они непривычны. Если мы будем вместе, ты, возможно, вскоре же
станешь молодой вдовой. Именно это ты и получишь.
- Ты достаточно ловок, чтобы обезвредить бомбу.
- Я встречу раннюю смерть. Мне приходится делать немало дурацких
вещей.
- Думаю, что смогу полюбить тебя.
- Тогда, ради бога, позволь мне ответить позднее. Мне надо это
обдумать.
- Ладно.
- Ты делаешь глупости.
- Не думаю.
- Поглядим.
После того, как я очнулся от самого крепкого сна в своей жизни, я дал
знать, что задание выполнено.
- Ты поздно, - заметил Мюррей.
И я пошел наблюдать то, ради чего мы трудились.
"Румоко" начинал работать.
Ребята пошли вниз. Мартин и Димми установили заряды. Они сделали все
необходимое и мы отошли. Все было готово, оставалось лишь дать
радиосигнал. Налетчиков забрали из моей каюты, и я был благодарен за это.
Мы отошли на достаточное расстояние, и сигнал был подан.
Сначала было тихо. Затем бомба взорвалась.
Через арку борта я видел стоящего человека. Он был старым, седым и в
широкополой шляпе. Поля ее свисали, закрывая лицо.
- Мы только чуть-чуть добавим копоти в атмосферу, - сказал Мартин.
- Проклятье! - сказал Димми.
Океан поднялся и рухнул на нас. Но якорь удержал.
Некоторое время не происходило ничего. Затем началось.
Корабль встряхнулся, как мокрая собака. Я вцепился в поручни и ждал.
Затем родилась гряда волн: размеров они были небывалых, но мы одолели их.
- Готовность номер один, - сказала Кэрол Дейт. - Строительство
началось.
Я кивнул и ничего не ответил. Слов не требовалось.
- Он все растет, - заметила она через минуту, и я снова кивнул.
Наконец, поздно утром освобожденная мощь вырвалась на поверхность.
Вода закипала. Пузыри становились все больше. Температура
поднималась. Появилось пламя.
А затем вырос фантастических размеров водяной столб. Он ударил на
огромную высоту, золотой в лучах зари, словно Зевс, навещающий одну из
своих подружек. Все это сопровождалось страшным ревом. Столб продержался
несколько мгновений и рассыпался.
И тут же возник огромный водоворот.
Он рос, и я смотрел - и просто так, и через инструменты.
Вода вспенилась и засветилась. Снова раздался рев. Ударил новый
фонтан, затем еще и еще. Четыре фонтана, один больше другого.
Затем океан раскололся, и волна, похожая на приливную, подхватила
"Аквину".
Мы были, судя по всему, готовы к этому, и встретили волну. Корабль
поднялся на волне на самый ее гребень.
Все кипело на расстоянии нескольких миль от нас, и, казалось, до
очага рукой подать.
Следующий фонтан все рос и рос, пока не превратился в колонну без
вершины. Он пронзил небо, и вокруг словно упали сумерки. Фонтан вспухал, и
у основания его сверкало пламя.
Немного погодя искусственные сумерки почти полностью затянули небо,
пепел наполнял воздух, глаза, легкие.
Время от времени тучи его проносились мимо нас, как стаи черных птиц.
Я закурил, защищая легкие от вони, и смотрел, как растет пламя.
Море потемнело. Словно потревоженное чудовище, оно облизывало корпус
корабля. Мерцание и вспышки продолжались, и над поверхностью воды появился
темный предмет.
Румоко.
Это был конус. Искусственно сотворенный остров. Может быть, это кусок
давно пропавшей Атлантиды поднимался перед нами. Человек преуспел в
сотворении земли. Со временем остров станет обитаемым. Теперь, если мы
выстроим цепочку таких островов...
Да, может быть, появится вторая Япония. Прибавится суши для растущего
человечества. Прибавится пространства. Прибавится места для жилья.
Из-за чего меня допрашивали? Кто противился этому? Это совсем хорошее
дело, как я погляжу.
Я ушел. Я отправился обедать.
Кэрол пришла, чтобы присоединиться ко мне как бы случайно. Я кивнул
ей; она села напротив меня и сделала заказ.
- Эге?
- Эге.
- Ну, до чего-то додумался? - спросила она между салатом и
эрзац-говядиной.
- Да.
- И до чего?
- Все еще не знаю. Это слишком быстро и слишком неожиданно. Мне нужен
удобный случай, чтобы получше тебя узнать.
- Что это значит?
- Есть древний обычай, известный как помолвка. Пусть будет так.
- Я тебе не нравлюсь? Я проверила степень нашей совместимости. Она
показывает, что мы подходим друг к другу - данные, естественно, из Центра
на того, кем ты себя именуешь, но я думаю, что знаю о тебе побольше.
- С другой стороны, факт, что я не таков. Что это значит?
- Я прикидывала и так и этак и решила, что смогу жить с
индивидуалистом, который знает, как можно провести машину.
Я знал, что помещение прослушивается, и догадывался, что она не
думает, что мне это известно. Тем не менее, у нее были причины сказать то,
что она сказала - и она не думала, что я об этом знаю.
- Извини, - сказал я ей. - Слишком уж ты шустра. Можешь ты дать
человеку подумать?
- Почему бы нам не отправиться куда-нибудь обсудить это?
При этих словах мы принялись за десерт.
- Куда?
- На Шпицберген.
Я обдумал сказанное и сказал:
- Ладно.
- Я буду готова часа через полтора.
- Погоди, - остановил ее я, - я думал, ты имеешь в виду что-то вроде
- возможно, на выходной. Никто ведь не отменял расписание работ.
- Но твоя работа здесь кончилась, так?
Я уставился на свой десерт - яблочный пирог, и весьма неплохой, с
куском сыра, запил его кофе. Над краем чашки я оторвал глаза и медленно
покачал головой.
- Я могу на денек снять тебя с дежурства, - предложила она. - Это
вреда не принесет.
- Извини, я хочу дождаться результата проб. Займемся этим в выходной.
Она, похоже, обдумывала это.
- Ладно, - согласилась она наконец, и я кивнул, по-прежнему занимаясь
десертом.
Это "ладно" вместо "хорошо" или "да", или "конечно" могло быть
условным сигналом или чем-то вроде этого для тех, кто слушал наш разговор.
Не знаю. Я больше об этом не заботился.
Когда мы шли к выходу, она была чуть впереди меня, так что я открыл
дверь перед ней, и человек придвинулся ко мне с другой стороны.
Она остановилась и обернулась.
- Не надо слов, - остановил ее я. - Я не поторопился и поэтому
арестован. Пожалуйста, не перечисляйте мои права, я знаю, что они есть, -
и поднял руки, увидев, как в руке человека блеснула сталь. - Счастливого
Рождества, - пожелал я Кэрол.
Но она все же принялась перечислять мои права, и я смотрел на нее.
Она отводила глаза.
Проклятие, предложения были слишком заманчивы, чтобы быть правдой. Не
похоже на то, что Кэрол часто использовали для той роли, что ей пришлось
играть, думал я лениво, и хотел бы я знать, довела бы она эту роль до
конца, если бы обстоятельства заставили ее это сделать? Тем не менее она
была права: моя работа на борту "Аквины" была закончена. Мне пора было
убираться и заботиться о том, чтобы Альберт Швейтцер умер не позже, чем за
сутки.
- Вы _о_т_б_у_д_е_т_е_ на Шпицберген сегодня ночью, - сказала она. -
Там условия для допроса лучше.
Интересно, справлюсь ли я с этим? Ну...
Как будто прочтя мои мысли, она добавила:
- Поскольку вы кажетесь опасным, я хочу предупредить вас, что ваш
сопровождающий - хорошо тренированный человек.
- Так значит, ко всему прочему, вы со мной не поедете?
- Боюсь, что нет.
- Очень плохо. Значит, пора сказать вам "прощай". А мне казалось, что
вы - нечто лучшее.
- Это ничего не значило, - возразила она убежденно. - Это только ради
того, чтобы доставить вас туда.
- Может быть. Но вам все еще хочется знать, и это будет всегда - и вы
никогда не узнаете...
- Боюсь, мы будем вынуждены применить наручники, - сказал
сопровождающий.
- Конечно.
Я протянул руки, но он, почти извиняясь, проговорил:
- Нет, сэр. За спину, пожалуйста.
Так я и сделал, а когда человек подошел ко мне, я пригляделся к
наручникам. Они были старого образца. Правительственный бюджет не
позволяет баловать разнообразием. Если я прогнусь назад подальше, я смогу
перешагнуть через них, и руки окажутся предо мной. Дайте мне, скажем,
секунд двадцать...
- Да, вот что, - сказал я. - Только из любопытства и вот почему, так
как я сказал тебе об этом прямо. Ты выяснила, почему те двое вломились в
мою каюту, допрашивали меня и чего они на самом деле добивались? Если
можно, я бы хотел это знать, а не то меня будут мучить дурные сны.
Она поджала губы, задумавшись чуть-чуть я полагаю, затем сказала:
