придется под открытым небом.
- Ты мог бы присоединиться к Маккабу и Моррису, - заметила Серая
Метелка.
- Нет. Я думаю последовать примеру Шипучки и выйти из дела. Игра
становится очень опасной.
- Ты не знаешь, тот, кто это сделал, взял золотой серп Оуэна? -
спросил я.
- На виду его нет, - сказал он. - Но он, возможно, еще в доме.
- Ты можешь входить и выходить, да?
- Да.
- Пойди, пожалуйста в дом, проверь и скажи нам, там он или нет.
- Почему я должен это делать?
- Когда-нибудь тебе может что-нибудь понадобиться - немного еды,
отогнать хищника...
- Я бы предпочел получить кое-что прямо сейчас, - сказал он.
- Что именно? - спросил я.
Он прыгнул, но не упал, а спланировал на землю возле нас.
- Я не знала, что ты - белка-летяга, - сказала Серая Метелка.
- Я не летяга, - ответил он. - Но это часть сделки.
- Не понимаю, - сказала она.
- Я был довольно глупым охотником за орехами, пока Оуэн меня не
нашел, - ответил он. - Как все белки. Мы знаем, что надо делать, чтобы
оставаться в живых, и ничего больше. Не то что вы, ребята. Он сделал меня
умнее. Он научил меня особым вещам, таким, например, как этот полет. Но я
кое-чего лишился. Я хочу отдать все это обратно и опять стать тем, чем я
был, - счастливым охотником за орехами, которого не волнует Открывание и
Закрывание.
- О чем ты толкуешь? - спросил я.
- Я отдал кое-что в обмен на все это и хочу получить обратно.
- Что?
- Посмотри на землю вокруг меня. Что ты видишь?
- Ничего особенного, - сказала Серая Метелка.
- Моя тень исчезла. Он взял ее. И теперь не сможет отдать, потому что
умер.
- День довольно облачный, - сказала Серая Метелка. - Трудно
сказать...
- Поверь мне. Я-то знаю.
- Верю, - сказал я. - Иначе было бы глупо так волноваться. Но что
такого важного в этой тени? Кому она нужна? Какой тебе от нее прок там,
наверху, когда ты прыгаешь по деревьям, где ее почти никогда и не видно?
- С ней связано гораздо больше, - объяснил он. - Вместе с ней ушли
многие другие вещи. Я уже не чувствую все так, как раньше. Раньше я знал -
где растут лучшие орехи, какая будет погода, где находятся леди, когда
время приходит, как сменяются времена года. Теперь я обо всем этом думаю и
могу вычислить все это, могу составить план, как их выгодно использовать,
- я бы никогда раньше так не сумел. Но я потерял все те маленькие
ощущения, сопровождающие такое знание, которое приходит без раздумий. И я
много раз... думал об этом. Мне их недостает. Я бы лучше вернулся к ним,
вместо того, чтобы думать и летать, как сейчас. Вы разбираетесь в
колдовстве. Не многие люди в нем разбираются. Я проверю насчет серпа, если
вы разрушите заклятие, которое Оуэн наложил на тень.
Я взглянул на Серую Метелку, она покачала головой.
- Никогда не слышала о таком заклятье, - сказала она.
- Плут, существует множество колдовских систем, - объяснил я ему. -
Но это только формы, в которые переливается сила. Мы не можем все их
знать. Я не имею ни малейшего представления, что сделал Оуэн с твоей тенью
или с твоей... интуицией, - наверное, речь о ней, - и с теми ощущениями,
которые с ней связаны. Если мы не будем знать, где она и как взяться за
дело, чтобы вернуть ее и отдать тебе, то боюсь, мы не сможем помочь.
- Если вы проникнете в дом, я вам ее покажу, - сказал он.
- О, - сказал я. - Что ты об этом думаешь, Серая? - Мне любопытно, -
ответила она.
- Как ты это делаешь? - спросил я. - Какие-нибудь окна открыты? Или
двери не заперты?
- Вам не пролезть через мое отверстие. Это просто маленькая дырочка
на чердаке. Задняя дверь обычно не заперта, но нужен человек, чтобы
открыть ее.
- А может, и нет, - заметила Серая Метелка.
- Нам придется подождать, пока уйдут констебль и его люди, - сказал
я.
- Конечно.
Мы ждали и слушали, как снова и снова выражали недоумение по поводу
неестественных останков в трех корзинах. Приехал доктор, поглядел, покачал
головой, сделал какие-то заметки и отбыл, придя к выводу, что имеется
только одно человеческое тело - Оуэна, и пообещав представить письменный
отчет утром. Миссис Эндерби и ее спутник заехали по дороге и некоторое
время болтали с констеблем, поглядывая на нас с Серой Метелкой почти так
же часто, как и на останки. Вскоре она уехала, а останки сложили в мешки,
снабженные ярлычками, и увезли на повозке вместе с тем, что осталось от
корзин, к которым тоже прицепили ярлычки.
Когда повозка со скрипом отъехала, Серая Метелка, Плут и я
переглянулись. Затем Плут взлетел по стволу дерева, перелетел с его
верхушки на соседнюю, а оттуда на крышу дома.
- Вот было бы здорово так уметь, - заметила Серая Метелка.
- Да, здорово, - согласился я, и мы направились к двери черного хода.
Как и раньше, я поднялся на задние лапы, крепко зажал ручку и
повернул. Почти. Попытался снова, немного сильнее, и дверь поддалась. Мы
вошли. Я прикрыл дверь, но не до конца, чтобы замок не защелкнулся.
Мы оказались на кухне, и над головой я услышал быстрые мелкие шаги и
цоканье коготков.
Плут не замедлил появиться, бросил взгляд на дверь.
- Его мастерская внизу, - сказал он. - Я покажу вам дорогу.
Мы последовали за ним в другую дверь и вниз по скрипучей лестнице.
Внизу мы сразу же попали в большую комнату, в которой пахло, как на воле.
Срезанные ветки, корзины с листьями и корешками, коробки с омелой в
беспорядке стояли вдоль стен, на полках и на лавках. Несколько столов были
завалены шкурами животных, шкуры свешивались со спинок трех стульев. И на
потолке, и на полу были нарисованы синим и зеленым мелом диаграммы, а
одна, ярко-красная, закрывала почти всю заднюю стену. Коллекция поденок и
книг на гэльском и латыни занимала небольшой книжный шкаф у двери.
- Серп, - напомнил я.
Плут взлетел на маленький столик, приземлился среди трав. Там он
повернулся, наклонился вперед и поддел когтями передний край выдвижного
ящичка. Он раскачивал и тянул его, и ящичек начал выдвигаться, уступая его
усилиям.
- Не заперт, - заметил он. - Теперь давайте посмотрим.
Он выдвинул его побольше, и я, встав на задние лапы, смог заглянуть в
него. Ящик был выстлан голубым бархатом, в центре которого виднелся
вдавленный отпечаток в форме серпа.
- Как видите, - констатировал он, - его здесь нет.
- А где-нибудь еще он не может лежать? - спросил я.
- Нет, - ответил он. - Если его нет здесь, значит он был у Оуэна.
Только два варианта.
- Я нигде его не видела там, на улице, - сказала Серая Метелка, - ни
на земле, ни в этом... месиве.
- Тогда, я бы сказал, что его кто-то взял, - произнес Плут.
- Странно, - заметил я. - Этот предмет обладал властью, но не был
одним из орудий Игры, как, например, волшебные палочки, икона, магическая
фигура и, обычно, кольцо.
- Тогда кому-нибудь он понадобился ради его власти, наверное, -
сказал Плут. - Прежде всего, мне кажется, они хотели вывести Оуэна из
Игры.
- Вероятно. Я сейчас пытаюсь связать его смерть со смертью Растова.
Хотя странно было бы считать, что убийца - один и тот же игрок, раз Оуэн
был Открывающим, а Растов - Закрывающим.
- Гм, - произнес Плут, соскакивая вниз. - Не знаю. Может, так. А
может, и нет. В последнее время Растов и Оуэн несколько раз подолгу
беседовали. У меня возникло впечатление, что Оуэн пытался уговорить
Растова перейти на другую сторону - все его либеральные симпатии и русские
настроения, возможно, могли бы подтолкнуть его в сторону революционных
действий.
- В самом деле? - сказала Серая Метелка. - Тогда, если кто-то убивает
Открывающих, Джил, возможно, угрожает опасность. Кто еще мог знать об их
беседах?
- Никто, насколько я знаю. Не думаю, чтобы Растов рассказал даже
Шипучке - и я тоже никому не говорил до сих пор.
- Где они беседовали? - спросила она.
- Наверху. На кухне или в гостиной.
- Их могли подслушать?
- Только кто-нибудь достаточно маленький и подвижный, чтобы пролезть
в дырку для белки наверху.
Я медленно прошелся по комнате.
- Моррис и Маккаб - Открывающие или Закрывающие? - спросил я.
- Я совершенно уверена, что Открывающие, - сказала Серая Метелка.
- Да, - согласился Плут. - Они - Открывающие.
- А как насчет Доброго Доктора?
- Никто не знает. Ворожба не срабатывает в его сторону.
- Тайный игрок, - сказал я, - кем бы он ни был.
- Ты и в самом деле считаешь, что таковой существует? - спросила
Серая Метелка.
- Это единственное, чем я могу объяснить то, что мои расчеты все
время приводят не туда.
- Как мы определим, кто это? - спросила она.
- Не знаю.
- А мне все равно - уже все равно, - сказал Плут. - Я просто хочу
снова вести простую жизнь. К черту все эти заговоры и расчеты. Я не
доброволец. Меня призвали насильно. Верните мою тень.
- Где она?
- Вон там.
Он повернулся к большому красному чертежу на дальней стене.
Я взглянул в том направлении, но не мог разобрать, на что он пытается
указать.
- Извини, - сказал я, - я не вижу...
- Там, - сказал он, - в чертеже, внизу справа.
Тогда я увидел, я сначала принял ее за игру света. Тень в форме белки
закрывала часть чертежа. Несколько прямых, блестящих кусков металла
торчали по периметру тени.
- Это она? - спросил я.
- Да, - ответил он. - Ее удерживают на стене семь серебряных гвоздей.
- Что же нужно делать, чтобы освободить ее?
- Нужно вытащить гвозди.
- А это опасно для того, кто будет их вытаскивать?
- Не знаю. Он ничего об этом не говорил.
Я поднялся на задние лапы и передней дотронулся до верхнего гвоздя.
Он не очень крепко сидел, и со мной не произошло ничего необычного.
Поэтому я наклонился вперед, схватил его зубами, вытащил и бросил на пол.
Лапой попробовал остальные шесть. Два из них явно слабо сидели. Я
хватал их зубами, один за другим, и вытаскивал. Они блестели на полу,
настоящее серебро, и Серая Метелка стала их рассматривать.
- Что ты чувствовал, когда вытаскивал гвозди? - спросила она.
- Ничего особенного, - ответил я. - Ты замечаешь в них что-то такое,
что я пропустил?
- Нет. Я думаю, сила заключена, главным образом, в этом чертеже. Если
должна быть какая-то реакция, причину ее надо искать на стене.
Я попробовал оставшиеся четыре гвоздя. Они сидели крепче, чем те,
которые я уже вытащил. Очертания тени колебалось теперь между ними.
- А ты чувствовал что-нибудь необычное, когда я проделывал это, Плут?
- спросил я.
- Да, - ответил он. - Я чувствовал легкий зуд в каждом из тех мест на
теле, которое, по-видимому, соответствует тому месту на тени, из которого
вытаскивали гвоздь.
- Предупреди меня, если что-то изменится, - сказал я, наклонился
вперед, ухватился за следующий гвоздь и стал расшатывать его зубами.
Потребовалось примерно полминуты, чтобы вытащить его, потом по
очереди я попробовал три остальных. Два гвоздя сидели довольно крепко, а
один примерно так же, как тот, который я только что вытянул. Я взялся за
тот, что послабее, и дергал его, пока и он тоже не вышел из стены. К этому
моменту тень равномерно сжималась и расширялась, как будто развевалась в
третьем измерении по толщине, и частично становилась невидимой для меня
каждый раз, как это происходило.
- Зуд не пропал, - заметил Плут. - Я начинаю теперь чувствовать его
повсюду.
- А боли нет?
- Нет.
Я потыкал лапой в два оставшихся гвоздя. Крепкие. Возможно, лучше
