один из телохранителей султана ринулся вперед, выхватывая саблю, и разом
срубил голову Рейнальда с плеч. Удивленная голова покатилась по ковру,
уткнувшись лицом в подножие пирамиды подушек. Тело, фонтанируя кровью,
сначала упало на колени, затем рухнуло вперед.
Король Гай, забрызганный кровью, с отрубленной рукой Рейнальда на
коленях, с ужасом смотрел вверх на Саладина.
- Пощади нас, великий король! Пощади нас!
Султан, дав выход своему бешенству, мгновенно остыл. Он взглянул на
Гая с состраданием.
- Не бойся. Не подобает королю убивать короля. Ты и те придворные,
которые смогут доказать благородство крови, будут оставлены для выкупа.
Остальные твои воины, оставшиеся в живых, будут проданы в рабство. Таково
решение Саладина.
Король Гай, ввергнутый всеми испытанными ужасами в униженную
покорность, низко склонил голову.
- Благодарю тебя, государь.
Крестоносцы - так стали называть европейских рыцарей, отправлявшихся
в Палестину, - так и не смогли больше отвоевать свое королевство в Святой
Земле. Все, что от них осталось - это цепь разрушающихся укреплений на
холмах: архитектура Франции поверх архитектуры Рима, и все это на руинах
соломоновых строений.
Вскоре на этой сцене появится Ричард Английский. Он также будет
сражаться с Саладином и также проиграет ему. При этом ему придется
уступить бразды правления в своей далекой зеленой стране брату Джону, чьи
сомнения и колебания приведут к созданию Великой Хартии, праматери всех
конституций.
Айюбиды Саладина, а после них мамелюки будут править в Палестине
свыше трех столетий, но им так и не удастся подчинить себе ассасинов в их
горных убежищах. Укрывшись в своем Тайном Саду, опекаемые своим Тайным
Основателем, они будут терзать всех тех, кто пытается поработить арабских
феллахов.
Между тем Египет уступит свою власть растущей Оттоманской империи
турок. Она будет господствовать в этой земле следующие четыре столетия. В
конце концов и империя начнет клониться к закату, уступая власть
конгломерату шейхов под негласным руководством англичанина Т.Э.Шоу, более
известного под боевым прозвищем Лоуренс. Так началось британское правление
в Палестине, которое продлится всего тридцать лет в двадцатом веке.
Конец британскому правлению положит послевоенный хаос, который даст
возможность осуществиться пророчествам и мечтам сионизма. Ассасины же
будут по-прежнему созерцать это из своих горних убежищ. И снова здесь
прокатятся войны, когда сначала египтяне, затем сирийцы попытаются
отвоевать многострадальную землю. Война перекинется на север, в Ливан и
едва не разрушит до основания государство, которое пыталось жить в
гармонии с переменчивыми ветрами, порожденными этим дурно воспитанным
веком.
Девять столетий нескончаемые войны будут терзать Святую Землю. Девять
столетий будут взирать на это ассасины из своих горних убежищ.
ФАЙЛ 07. ДОЛОЙ МАСКИ!
Его Всемогущая Сила
С Эфирного Неба обрушила вниз безудержное пламя
Неся им ужасный огонь и разруху
И вечные муки...
Джон Мильтон
Ворота главного входа были снесены взрывным устройством значительно
более сильным, чем ракета "Си Спэрроу". Створки ворот состояли из стальных
прутьев толщиной три сантиметра, переплетенных внизу, вверху и посередине
широкими лентами из слоистого сплава. Прежде створки ездили на стальных
колесах по никелированным рельсам. Взрыв изогнул брусья и перекладины
ворот в полусферы, превратив их в некие подобия параллелей и меридианов
глобуса. Рельсы выворотило из асфальта. Болты величиной с большой палец
Тома Гардена торчали как грибы.
Когда банда террористов подошла к воротам, Гарден разглядел
последствия взрыва в слабом свете отдаленных огней и прожекторов. Ближние
прожекторы и фонари дневного света вдоль дороги были разбиты.
- Ну, а здесь вы чем воспользовались? - спросил Гарден Итнайна. -
Небольшой такой ядерной гранатой?
Палестинец шел, прикусив нижнюю губу. "Мой господни Хасан говорил о
каком-то устройстве для особо укрепленных объектов. Бомба с несколькими
зарядами и множественной ядерной реакцией..."
- Хорош укрепленный объект - пара стальных решеток!
- Если посмотреть внимательнее, - Итнайн встал между двумя бетонными
столбами, к которым крепились створки и очертил на земле какую-ту фигуру,
- вы увидите здесь остатки фундамента. - В асфальте виднелся серый
цементный квадрат со стороной два метра. - Это была центральная колонна,
створки входили в ее пазы и запирались там.
- Да уж, укрепленный объект, - подивился Гарден. - А почему бы просто
не взломать замки?
- Мой господин Хасан торопился.
Гарден посмотрел вперед на приземистое здание административного
корпуса. Позади него, как Дуврская скала над рыбацкой деревушкой,
возвышался центральный реактор. Везде было абсолютно тихо.
Пройдя шесть километров пешком, учитывая, что двое из них тащили на
себе оставшиеся "Си Спэрроу", они, конечно, опоздали к главной акции
захвата и существенно выбились из графика.
Команда опасливо пересекла пустынную парковку гостевых автомобилей,
подошла к главному входу в административное здание и остановилась перед
скользящими дверьми из матового стекла. Итнайн и один из его помощников
шагнули вперед. Они перекрыли инфракрасный луч, двери разъехались... и
разлетелись каскадом сверкающих алмазов.
- Черт! - выругался Итнайн, отступая в сторону и высоко поднимая
ноги, чтобы избавиться от осколков.
Закаленное стекло было разрушено взрывом у ворот, только гравитация и
сила инерции удерживала осколки в дверной раме. При первом же движении
расколотое стекло рассыпалось под тяжестью собственного веса.
Гарден рассмотрел блестящий осколок. "Могу ли я предположить, что мой
господин Хасан здесь не проходил?" - спросил он ехидно.
- Это здание не было его целью.
- А нашей?
Итнайн не ответил, просто перешагнул через дверную раму, громко
хрустя тяжелыми ботинками по битому стеклу.
Гарден шел за ним очень осторожно в своих тонких кожаных ботинках.
Закаленное стекло рассыпалось на одинаковые кубики, каждый весом около
карата. Такая форма осколков, должно быть, безопаснее при авариях, чем
чешуйки или пластинки, но все же и у кубиков имеются острые как лезвия
грани и углы. На них можно поскользнуться, упасть и сильно порезать руки и
лицо. Он шел медленно, наступая на всю ступню.
В вестибюле надо было пройти через несколько ворот: в одних были
металлодетекторы для поиска оружия, в других - фосфорные датчики,
выявляющие взрывчатые вещества. И те и другие сейчас, конечно, не
работали.
- Ну что, нашли? - мысленно позлорадствовал Том, проходя под арками.
Впрочем, на нем и не было ничего запрещенного.
- А где охрана? - поинтересовался он.
- На электростанции была в основном механическая охрана, - ответил
Итнайн. - Наше нападение привлекло половину собак, работающих на
территории. А потом ракеты вывели из строя их электронику.
- Ну, а другая половина?
Итнайн махнул рукой на север. "Где-то там. На другом конце
территории".
- А как насчет охранников-людей?
- В административном здании было несколько нанятых полицейских,
просто для выражения вежливости к посетителям, проходящим через детекторы.
Эти люди, наверное, ушли в здание реактора, когда мы взорвали ворота.
- Но они и сейчас там? С оружием?
- Они сдадутся, когда мой господин Хасан захватит центр управления.
Гарден посмотрел на спутников Итнайна, которые слонялись по вестибюлю
или проходили туда-сюда через детекторные арки. Оружие у них свободно
болталось на ремнях.
- Кстати, не кажется ли вам, что вашим людям следовало бы двигаться
более осторожно - ну, скажем, прикрывать друг друга?
Итнайн улыбнулся и покачал головой. "Здесь мы не попадем в ловушку.
Вот дальше, в реакторном зале - возможно".
Они пошли вглубь здания по коридорам с кремовыми стенками и ковровыми
дорожками цвета красного вина, мимо светлых дубовых дверей с черными
табличками. В здании было оставлено ночное освещение, плафоны на потолке
горели через один и очень тускло.
Для сектора термоядерной электростанции, захваченной террористами,
порядок был просто исключительный. Не считая разбитого стекла в вестибюле,
Гарден не заметил, чтобы хоть что-то было не на месте: ни опрокинутой
мебели, ни горящего или разбитого оборудования, ни летающей бумаги;
словом, не похоже на зону военных действий.
Единственными свидетелями беды казались мониторы компьютеров: мерцая
красными предупредительными сигналами, они автоматически регистрировали в
бесконечных зеленых колонках настойчивые команды невидимым собакам,
которые уже никогда их не выполнят. Другие колонки, голубые,
регистрировали бесчисленные попытки дозвониться до полицейского управления
Нью-Джерси.
Педантичным компьютерам службы безопасности не дано было знать
одного: все коммуникационные кабели вокруг территории станции, как на
металлической основе, так и волоконно-оптические, были перерезаны перед
нападением. Всеволновый глушитель подавлял радиосигналы в любом диапазоне,
создавая мертвую зону в радиусе шести километров. Правда, это затрудняло
также общение между группами террористов, но Итнайн и Хасан, очевидно,
больше надеялись на тщательное планирование, точный инструктаж и
выверенный график, чем на болтовню по рации.
В конце коридора ковровая дорожка упиралась в металлический порог.
Дверь отсвечивала нержавейкой, по диагонали ее пересекали ленты из желтого
металла, обрамленные черными полосками. Таблички на двери предупреждали о
необходимости соблюдать стерильность в помещении, надеть защитные очки,
проверить дозиметры и во всех случаях держать идентификационную карточку в
наружном кармане. Подписано Т.Дж.Ферриманом, управляющим электростанции.
На двери не было ручки. Вместо нее на стене рядом с притолокой
размещалась квадратная панель с шестнадцатью кнопками: на десяти из них
были цифры от 0 до 9, на остальных - буквы от A до F.
- Какой-то шестидесятиричный код, - сказал Гарден.
Итнайн кивнул.
- Где же все-таки твой господни Хасан, - спросил Гарден, - если он и
здесь не проходил?
- Он повел свою группу на захват центра управления через главный
коммуникационный коридор. Он рассчитал, что это самый прямой путь к
реакторному залу.
- Путь-то может и прямой, да дверцы здесь больно крепкие.
- Именно поэтому у его команды есть бомба, которая взрывается дважды.
- Чтобы взорвать дверь, которая ведет к работающему ядерному
реактору?! Скажи-ка мне - ты действительно веришь, что попадешь в рай
таким способом?
Итнайн посмотрел на Гардена спокойно и трезво. "Многие верят в это, и
вы не должны говорить об этом так легко. Что касается меня... человеку так
или иначе когда-нибудь предстоит умереть. Эту возможность надо
использовать наилучшим образом".
Там Гарден застонал и повернулся к двери. Арабы расступились,
освобождая ему место. Он приложил ухо к металлической поверхности, но
дверь была слишком массивной и не пропускала звуков. Он потрогал дверь
рукой и ощутил слабую пульсацию - возможно, это были колебания здания.
В этом конце коридора было очень жарко. Гарден заметил, как капелька
пота появилась из-под куфии на голове Хамада, скатилась по лбу и дальше,
