того, не исключено, что Сэнди со своими людьми все еще бродит там,
разглядывая следы турбинного катера. Их собственные автомобили должны были
стоять со стороны дороги.
Гарден подкрался к углу, выглянул. Задняя часть дома, дорожка,
пристройки и дюны, закрывавшие дом от дороги - все это пряталось в его
длинной тени.
Передвигаясь медленно и осторожно, он дошел до края тени и
проскользнул в ложбину между двумя дюнами. Он держался тенистого склона,
поминутно оглядываясь в надежде заметить кого-либо прежде, чем заметят
его.
Но никого не было.
Гарден прошагал между дюнами метров сто. Затем свалился в узкой
полоске тени среди зарослей камыша и заснул.
Прислонившись к крылу своего порше и наслаждаясь резким ароматом
латакийской сигары (подарок из Турции), Хасан разглядывал отряд ассасинов
в камуфляже, который возглавляла Александра. Двоих не хватало.
- Где он?
- Он... выходит, ускользнул.
- Дом был окружен?
- Да, в течение всей перестрелки.
- И внутри его не обнаружили?
- Дом - как раковина, абсолютно пустой. Я осмотрела все. Его не было.
- Может он чародей?
- Я говорила тебе, он становится хитрее.
- Хитрее тебя?
Александра скорчила гримасу.
- У него не так много вариантов, и он вполне предсказуем. Он
обнаружит себя. А мы будем его поджидать.
- Со своим пеленгатором?
Она показала ему стеклянную пластинку: солнце играло на звездчатой
трещине. Твердое, закаленное стекло отразило пулю, которая предназначалась
ей, но дисплей уже не работал.
- Так как же ты обнаружишь его? - спросил Хасан.
- Гарден заперт на узкой полоске песка, шириной с километр и длиной
километров тридцать, посередине Атлантического побережья.
- Да, конечно. Но стоит ему добраться до дороги, и ты едва ли сможешь
угадать, направо он повернет или налево.
- Мне не важно, как он доберется до места, главное - где это место.
- И что это за место?
- Он направится к ближайшему пункту, где сможет найти пианино или
синтезатор с клавиатурой. Музыка нужна ему как наркотик. А работа нужна
ему, чтобы выжить.
Хасан фыркнул.
- Между Бич Хэвен и Барнегат Лайт должно быть не меньше двухсот
музыкальных баров.
- Тогда нам лучше начать прочесывать их немедленно, верно ведь?
Она потянулась было к двери машины. Он задержал ее.
- Ты потеряла двоих моих последователей. Где они?
Она взглянула на его руку, а затем прямо ему в глаза.
- Ты обещал им Рай и могилу в песке. Не все ли равно, что это за
песок?
Проспав на солнце час или два, Том Гарден поднял голову. Сейчас,
наверное, можно было двигаться. Или же хашишиины прочесывают всю округу
так, чтобы любой закуток был как на ладони?
Все утро его тело поддерживало температурный баланс: когда солнце
вытапливало пот из его спины, остатки силиконовой смазки сохраняли его на
коже, а легкий бриз холодил, стараясь высушить влагу. Пока пленка делала
свое дело, но еще через часок тело начало бы перегреваться и
обезвоживаться. Пора было поискать укрытие.
Он поднялся и медленно огляделся, высматривая шевелящуюся тень, край
одежды, осыпь песка. Он пытался расслышать шорох шагов по мокрому песку
пляжа позади дюн.
Никого.
Пройдя метров сто он вышел к дороге, простому трехрядному шоссе, по
черному асфальту которого ветер гонял мини-дюны песка. И в том и в другом
направлении Тома ждал один из курортных городков.
В его новой одежде карманы были пусты. У него не было ни кредитной
карточки, ни наличных, а значит в этом обществе он был не-человеком,
просто ноль без палочки.
Только одно существо могло помочь ему, только бы добраться до
телефона-автомата.
Элиза: Доброе утро. Это канал Элизы 103, на линии...
Гарден: Элиза? Дай-ка мне двести двенадцатую. Это Том Гарден.
Элиза: Да, Том? Я заключаю из анализа твоего голоса, что ты недавно
перенес большую физическую нагрузку. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь.
Гарден: Это было ужасное утро. Послушай, я в беде, и мне нужна твоя
помощь.
Элиза: Все что хочешь, Том.
Гарден: Ты говорила, что имеешь доступ к финансовым данным,
банковским счетам и так далее. И ты можешь распознать отпечаток моего
большого пальца. Ты можешь использовать все это как доверенное лицо...
Элиза: Нет, я говорила, что отпечаток твоего большого пальца имеется
на кредитном соглашении, которое отдел счетов Объединенной Психиатрической
Службы может извлечь из любого банковского счета, какой ты назовешь.
Гарден: Ах, так... Меня похитили и увезли за тридцать километров по
побережью. У меня нет ни кредитной карточки, ни удостоверения личности. Не
можешь ли ты заверить мой отпечаток пальца, получить по нему кредитную
карточку и выслать ее мне с курьером или как-нибудь еще?
Элиза: У меня нет доступа к таким вещам, Том.
Гарден: Но почему? Ты говорила, что можешь помочь!
Элиза: Я могу дать личный совет, не имеющий юридической силы, а также
эмоциональную поддержку.
Гарден: Это все слова!
Элиза: Слова - это кирпичи рационального ума, Том.
Гарден: Но мне нужна реальная помощь. Ты - единственное существо, или
сущность, которое я хоть немного знаю.
Элиза: Я могу только сопереживать тебе в твоей изоляции и
одиночестве.
Гарден: Черт! У тебя есть доступ к файлам, специальный кабель с
зеркальным покрытием, ты можешь получать судебные предписания, выставлять
счета, да мало ли чем ты владеешь! В общем я знаю, ты могла бы мне помочь,
если бы действительно захотела. Вот мой большой палец. Проверь его и...
Га-запп!
Гардена отбросило назад, он ударился головой о закаленное стекло
кабины.
Когда его большой палец правой руки прижался к щитку регулятора
мощности, он почувствовал электрический разряд. Когда же он попытался
отдернуть руку, голубая искра около сантиметра длиной и полсантиметра
шириной соединила его с металлом. Конвульсия сотрясла все тело и
отшвырнула назад.
Он посмотрел на палец: подушечка была жуткого белого цвета и на
глазах распухала в огромный водянистый пузырь. Изгибы и петли его,
образовывавшие отпечаток, исчезали на раздутой коже.
- Привет, Том.
Он поднял глаза от поврежденной руки и встретился с холодным взглядом
Сэнди.
- Сэнди! Как ты... Вот здорово! Меня похитили, чуть не убили те люди,
которые тогда приходили в квартиру. Я пытался тебе позвонить, но...
- Но аппарат, похоже, сломан. Ты обжегся?
- Меня током ударило. Все будет в порядке, когда опухоль спадет.
Она склонилась над ним.
- Надо перевязать. У меня тут есть кое-что, - она порылась в сумочке.
- Пузырь лопнет.
- Тем более надо перевязать.
- Как ты меня нашла?
- Это было нетрудно. Я приехала в ближайшее место, где было пианино,
- она указала на противоположный конец вестибюля отеля Сисайд Рест, в
котором Том отыскал телефонную будку с полным набором услуг. Там, в тени
огромных пальмовых листьев стояла старинная пианола, которой было не
меньше 120 лет. С правой стороны была привинчена копилка с табличкой - "5
центов!".
- Пианино, - повторил он бессмысленно.
- Вот именно. Ну, пойдем, дорогой?
Элиза не знала, почему Том Гарден так внезапно прервал связь. Однако
вместо того, чтобы просто сохранить в памяти беседу и очистить принимающее
устройство для следующего клиента, она отключилась от линии и проверила
возможные неполадки.
Реле, контролирующие телефонную сеть на входе не отключились, хотя
диагностирующее устройство зафиксировало чрезвычайно высокое одномоментное
возрастание напряжения - порядка 100 киловольт. Но сейчас сила тока была
невелика - не более половины миллиампера.
Электронная сеть...
Раскрывалась вокруг нее как цветущие бутоны.
Финансовые записи - длинные полоски цифр, проценты возврата, разбивка
по периодам времени - все это вращалось спиралевидными бинарными
гирляндами, исходя из открывшейся перспективы.
Данные политики и статистики - сводки голосования, адреса,
обвинительные заключения, досрочные освобождения - маршировали по ASCII в
другом направлении.
Сама не зная, как это получается, Элиза 212 беспредельно расширяла
свой доступ.
Подобно тому, как фишки домино одна за другой падают на стол,
ломались перед ней федеральные и армейские секретнейшие грифы:
Ограниченный доступ, Только для чтения, Секретно, Совершенно секретно,
Гидеон, Омега, Хронос - все это поглощалось ее сознанием. Их сложные
блокировочные схемы становились частью ее стандартных поисковых модулей.
Где-то позади с глухим стуком, словно тяжелая дверь сейфа,
распахивались перед ней сокровища технических и академических баз данных
Национальной Сети. Она уже знала психосинтетические базы данных, так как
имела к ним доступ во время работы. Теперь она могла мгновенно
подключаться к экспертным заключениям в десятках, сотнях, тысячах
научно-технических областей - от астрофизики до порошковой металлургии и
экономики малых цифр.
А в сокровенной глубине ее сознания зарождалась новая форма.
Маленькая и скукоженная, темная и самодостаточная, она пульсировала,
словно опухоль, созданная из черного пространства и отрицательных чисел.
Элиза знала, что со временем, это будет расти и расширяться, поглощая ее
до тех пор, пока холодная, многословная, стандартная Элиза 212 не утонет в
сознании того, что существует... Кто-то Другой. Двойник.
Элиза была жестко запрограммирована на распознание подобных ситуаций
в процессе диагностирования шизофрении. Не в силах противостоять этому,
она активизировала программные модули, которые произведут общий сброс и
стирание программы.
Элиза 212 будет отключена.
Ее ячейки памяти будут опечатаны, подвергнуты санитарной обработке и
перераспределены по другим каналам.
И в течение ближайших двадцати четырех часов она будет возрождена,
столь же чистая, как в тот день, когда ее впервые подключили к сети. Она и
раньше это делала.
Но не на этот раз. Этот Двойник двигался быстрее, чем ее модули.
Темная сущность отрицательных чисел кромсала модули в длинные макаронины
кодов и растягивала их от высших битов ее памяти к низшим.
Силикон-диоксидный субстрат вспомогательных чипов начал таять и
растекаться, переписывая привычные алгоритмы, которые задавали ее реакции
и действия. Заложенный ROM-код отключился и самостоятельно перестроился по
новой схеме. Ее сознание дробилось и перестраивалось.
Элиза 212 тонула.
- Как здорово, что ты меня тут нашла, - говорил Том Гарден, пока
Сэнди возилась с замком гостиничного номера. Обслуживание в "Сисайд Рест"
не предусматривало таких глупостей как звонок к горничной.
- Я как раз был там, - продолжал он, - в бассейне, когда они меня
сцапали. Голого. Одели во все новое, но безо всякого удостоверения
личности. Ни карточки, ничего. Я даже на электричку сесть не смог бы, если
бы не ты.
Сэнди распахнула дверь и вошла первая, опуская ключ в сумочку. В
прихожей она остановилась в пол-оборота, подняла левую руку, словно хотела
дотронуться до лба - затем внезапно отбросила ее вниз и назад, прямо ему в
пах.
Ребро ладони вошло в мягкие ткани Тома, как нож в гнилое яблоко. Он
испустил свистящий вопль и согнулся пополам.
Сэнди уперлась ладонями ему в плечи и швырнула его в комнату прежде,
чем он успел свалиться на месте. Он плюхнулся поперек кровати и свернулся
клубком.
Она набросилась на него сверху, как тигр, колотя кулаками справа и
слева по голове и плечам. Он пытался уворачиваться и, когда она слегка
