Может где-нибудь на берегу сентиментально беседует с луной? С голой
задницей, прикрывшись от ветра только слоем смазки? А если бы он пришел в
комнату за одеждой, она бы слышала.
Александра мгновенно стряхнула остатки сна.
Можно было обыскать корабль. Хасан обеспечил бы силовую поддержку. Но
это потребует времени. Сначала нужно исчерпать собственные ресурсы.
Она открыла шкаф, вытащила свой чемодан и перерыла белье. Поисковое
устройство представляло из себя чистую квадратную стеклянную пластинку со
стороной пятнадцать сантиметров. Электроника, антенна и источник питания
были вделаны в изящную рамку, обрамлявшую стекло.
Сюда, в комнату, с шести сторон окруженную стальной арматурой,
никакой сигнал не прошел бы. Вель накинула платье, впрыгнула в шлепанцы и
выбежала в коридор. Она повернула направо к лестнице на прогулочную
палубу. Оттуда поднялась на мостик. Поскольку "Холидей Халл" был
дрейфующим судном, погружающемся в ил при отливах, вахты здесь не
выставляли, и ей не пришлось объясняться с офицерами.
На мостике, стоя перед сломанным нактоузом [ящик для судового
компаса] и безжизненным телеграфным аппаратом, она немного помедлила
прежде, чем включить устройство.
Это можно было сделать только один раз. Прибор пошлет
электромагнитный сигнал, тот достигнет крошечной радиокапсулы, которую
Сэнди давным-давно вживила Гардену под кожу во время жестокой любовной
игры. После активизации капсула начнет излучать сигнал частотой в 10,22
мегагерц в радиусе около шестидесяти километров. Капсула проработает
девять часов; после этого Гарден будет потерян.
Александра медленно выдохнула и нажала контакт.
На пластинке зажглась электролюминесцентная сетка в масштабе десять
метров. Она дала встроенному компасу установиться в то время как луч
пеленгатора нащупывал ответный сигнал Тома.
Крошечная оранжевая бусинка возникла на самом краю сетки и замигала.
Она быстро перевела масштаб пеленгатора на сотни метров. Бусинка
проявилась ярче, двигаясь на северо-восток с большой скоростью.
Вель подняла глаза и определила направление.
Ничего... Ничего... Затем она разглядела вдалеке прогулочный катер,
оставлявший за собой узкую белую полосу, словно процарапанную булавкой на
антрацитово-черной поверхности моря. Судно неслось в том же направлении,
что и ее люминисцентная точка.
Осторожно зафиксировав пеленгатор так, чтобы он не терял сигнала,
Александра пошла вниз одеться и позвонить Хасану.
Лодка оказалась устойчивее, чем предполагал Гарден.
Набрав скорость, она приподнялась над водой. Судно не просто резало
волны наподобие гидроплана, но держалось на добрый метр выше их. Это было
непохоже на воздушную подушку, скорее подводные крылья: тяга
обеспечивалась за счет крыла, находящегося глубоко под корпусом судна.
Том прикинул, что максимальная скорость, с которой они шли, была 200
километров в час.
Высокая темная скала "Холидей Халла" осталась далеко позади, огни
небоскребов Атлантик-Сити покачивались за левым плечом. Катер направлялся
в океан, прибрежная рябь сменялась волнением открытого моря.
- Куда мы плывем? - спросил он, пытаясь перекричать невозможный визг
турбины. - На Бермуды?
- Поближе.
Вот и все, что он услышал в ответ.
Преодолев некий невидимый рубеж, катер начал слегка сворачивать
влево. Теперь он снова несся вдоль побережья; в великой тьме волн и песка
словно крошечные островки галактик мелькали гроздья огней маленьких
курортных городков: Бригантина, Литтл Эгг, Бич Хэвен, Бич Хэвен Террас,
Бич Хэвен Крест, Брант Бич, Шип Боттом, Серф Сити.
Выбрав место между этими галактиками, словно по зову невидимого
маяка, катер еще круче заложил влево и направился прямо к берегу.
В лунном свете Том различил белую линию прибоя, серую полоску пляжа и
дюны.
Волны под катером стали короче, начали постукивать барашками о днище.
- Вы потеряете свою подводную механику, если не снизите скорость, -
прокричал Гарден.
В ответ визг двигателя усилился. Внизу раздалось дребезжание, будто
захлопывались металлические ворота. Двигатель заглох, словно поперхнулся,
лодка легла брюхом на широкий бурун, высоко вздернув нос. Судно ловко
заскользило к берегу и, когда волна разбилась, с легким металлическим
скрежетом мягко плюхнулось на песок. Двигатель, слегка покашливая,
отплевывал воду, заливавшуюся в выпускную трубу.
- Давай, вылезай, - похититель снял замок с ремня безопасности. И
прибавил: "Пожалуйста".
Гарден перелез через борт. Его ноги в кожаных ботинках и шерстяных
носках утонули в морской воде по щиколотку, но он стоял на твердом песке,
готовый бежать. Однако, он помедлил.
- А вы со мной не идете?
- Этого от нас не требуется.
- Что вы от меня хотите?
- Иди на свет, - человек указал на мерцающий огонек, полускрытый
дюнами.
- А если я побегу? Вы будете стрелять?
- Ты видел у нас оружие?
- Да вроде нет.
- Иди на свет. Это для тебя сейчас единственный разумный путь.
Том отошел от полосы прибоя, наклонился, чтобы отряхнуть брюки и
вылить воду из ботинок.
Будто плавучее бревно, лодка приподнялась на седьмой, самой высокой,
волне и заскользила назад в море. Когда она оказалась достаточно далеко от
берега, двигатель заработал с нарастающим визгом. Из трубы вырвался
оранжевый выхлоп, лодка развернулась и исчезла в темноте.
- Иди на свет, - повторил Гарден и зашагал по чистому, белому,
шуршащему песку.
Александра откинулась назад, провалившись в мягкое сиденье "порше".
Спиной почувствовав ускорение, она уперлась ногами в дверь и центральную
стойку, чтобы смягчить боковые толчки. На коленях у нее мирно поблескивал
пеленгатор. Теперь, когда они находились на открытой дороге, оранжевый
огонек уже не опережал их.
Она взглянула на спидометр: 195 километров в час. Возможно, она
видела вовсе не катер, а скоростной водный планер. Это затруднит дело.
- Все, что мы можем сделать, - это ехать по прибрежному шоссе и не
терять сигнал его передатчика, - мягко сказал Хасан, словно читая ее
мысли.
- Что если мы его потеряем?
- Тогда дело всей жизни, как говорят американцы, "вылетит в трубу".
Мне еще предстоит решить, что в этом случае делать с тобой.
- Можно подождать следующей инкарнации.
- Ты, наверное, можешь подождать, я - нет.
- Мы можем найти другой "субъект". Наверняка где-то в мире есть еще
сенситивы.
- Наш сенситив вот здесь, - Хасан протянул руку и дотронулся до
стеклянной пластинки. - Единственный и неповторимый.
- Ну, это еще не доказано, - ей самой был неприятен собственный
голос, вялый и раздраженный.
- И так все ясно. Французы доказали это своими действиями.
Хасан взял телефон и набрал номер. Он дождался ответа и заговорил
по-арабски. Его мягкая речь приобрела командирские нотки, он указывал
направление, назначал места сбора, давал распоряжения относительно
оснащения, персонала, деталей операции. Потом он молча слушал, очевидно,
его приказания повторялись для ясности. "Туфадхдхал", - сказал он в
заключение и повесил трубку.
- Если ты сумеешь вернуть Гардена... - сказал Хасан Александре.
- Если мы сумеем вернуть его, - поправила она.
- Если... Можешь тогда попробовать сама с ним поработать. Подведи его
к последней черте, пока не увидишь смерть в его глазах. После этого можешь
концентрирую его внимание и возвращай на путь познания.
- Не знаю, хорошо ли это будет, Хасан, - она замялась. Никогда прежде
она не оспаривала его приказы, даже те, что высказывались в форме
предположения.
- А почему нет? - в его голосе зазвенела тонкая, но несокрушимая
дамасская сталь.
- Это удачный экземпляр. С тех пор, как я приблизила его к Камню, она
стал тоньше, острее. Это уже не примитивное животное, реагирующее на
простейшие ощущения. Он думает. Он научился видеть. Он опасен.
- И что из этого?
- Он может убить меня, Хасан!
- Ну и что? Ты старше и хитрее его. Ты что-нибудь придумаешь, чтобы
защититься.
- Да, я буду для него недостижима и непостижима там, где мне уже не
потребуется ничья помощь.
Несколько минут они ехали молча. Мерцающий огонек на пеленгаторе
освещал ее подбородок.
- Тебе хотя бы будет жаль, если он меня убьет? - спросила она
наконец.
- Да, пожалуй, Но остановит ли это меня? Нет.
- А если это поможет тебе продвинуться в разработке "субъекта"?
- Тогда мне и жаль тебя не будет.
- Ясно.
Тьма в машине окутала ее.
СУРА 5. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ В ПУСТЫНЕ
Круг небес ослепляет нас блеском своим
Ни конца, ни начала его мы не зрим
Этот круг недоступен для логики нашей
Меркой разума нашего неизмерим.
Омар Хайям
Старики в блаженной расслабленности возлежали на душистых подушках,
рубахи на груди распахнулись, обнажая курчавые волосы, сливающиеся с
жидкими седыми бородками.
Погрузившись в густой наркотический дым, одноглазый Масуд хихикал над
чем-то. Спазмы смеха продолжались, пока ни кончились неглубоким кашлем.
Хасан, который был одновременно и самым молодым, и самым старым в
этой комнате, наблюдал за ними из-под прикрытых век. В дни молодости,
когда он призвал ассасинов из песков, курение конопли сыграло свою роль.
Это был самый быстрый способ отлучить юношей от семей, согреть их, когда
скалистые убежища начинали казаться слишком холодными, утолить их
вожделение, когда они внезапно понимали, что звание мужа и отца для них
закрыто как для изгнанников.
Хасан переиначил миф о Тайном Саде. Обещание Рая было недостаточно
для тех, кто принадлежал к хашишиинам. Эти необузданные и отчаянные люди
жаждали земного рая, воплощающего их дымные видения. И Хасан дал им рай.
Он тщательно избирал идеологию. Новый суфийский мистицизм и путь
дервишей, приобщавшихся к божеству через танец и экстаз - все это
прекрасно сочеталось с курением. Сам Тайный Сад, придаток Рая, куда никто,
кроме самых преданных, не допускался, стал высшей наградой для тех, кто
безжалостно убивал по приказу вождя. Отречение и подчинение, преданность и
долг - вот те узы, которые скрепляли их маленькую банду, во всяком случае,
на протяжение его жизни.
А теперь посмотрите, что стало с хашишиинами! Старый Синан, некогда
коварнейший воин, впал в детство. Он вдыхал дым как горный воздух. Он и
его приятели жили как калифы: спали и жрали, трахались и пукали, и
беспрерывно курили. Уже много месяцев прошло с тех пор, как Синан в
последний раз осуществил, или хотя бы задумал стратегическое убийство.
Синан приподнялся на локте и слегка махнул в сторону Хасана согнутой
рукой: "Вина!"
Хасан наполнил чашу густой красной жидкостью из кувшина, стоявшего
около вождя, и поднес ее к губам старика.
Синан сделал глубокий глоток, облизнулся и вялым движением оттолкнул
руку своего адъютанта.
- Видели, что затеял этот выскочка Саладин? - спросил старый шейх,
глядя в пространство.
- Парад доспехов и конской сбруи, - откликнулся кто-то сонно.
- И все это для расправы с франкским хвастуном, тогда как одного
остро отточенного клинка достаточно, чтобы навеки отучить его выхваляться.
- Это предложение, господин? - спросил Хасан тихо.
- Нет, - кашель прокатился по легким Синана, и он сел прямо, кутаясь
