хорошо сыграть их?
- Тогда зачем вы разрушаете их собственную детскую технологию?
Печатный станок изобретался три раза, насколько я помню, и каждый раз
уничтожался.
- По той же самой причине - они к нему не готовы. И это было не
настоящее изобретение, а скорее воспоминание. Это была легендарная вещь, и
кто-то решил ее сдублировать. Вещь должна появиться в результате факторов,
уже присутствующих в культуре, а не быть вытащенной из прошлого, как
кролик из шляпы.
- Похоже, что ты ставишь этому мощный заслон, Брама. Я делаю вывод,
что твои фавориты ходят туда-сюда по планете и уничтожают все признаки
прогресса, какие находят.
- Неправда, - сказал Брама. - По твоим словам выходит, что мы
постоянно желаем этого груза божественности, стараемся поддерживать темный
век, чтобы вечно находится в изнуряющих условиях вынужденной
божественности!
- В общем, да. А как насчет молитвенной машины, стоящей сейчас перед
этим храмом? Она на одном уровне, в смысле культуры, с колесницей?
- Это совсем другое дело. Как божественное проявление, она держит
граждан в благоговейном страхе, и о ней не спрашивают по религиозным
причинам. Это почти то же самое, что применить бездымный порох.
- А что, если какой-нибудь местный атеист угонит ее и разберет на
части? Вдруг он окажется Томасом Элисоном? Тогда как?
- В них хитрая комбинация запоров. Если кто-то, кроме жреца, откроет
ее, машина взорвется и возьмет его с собой.
- Я обратил внимание, что вы не способны начисто подавить
изобретения, хоть и пытаетесь. Вы прохлопали налог на алкоголь, который
могли бы взимать Храмы.
- Человечество всегда искало облегчения в выпивке, - сказал Брама. -
Она даже каким-то образом фигурировала в религиозных церемониях и от этого
становилась меньшим грехом. По правде сказать, мы пытались сначала
подавить ее, но быстро поняли, что не сможем. Так что, взамен налога, они
получили наше благословение на выпивку. Меньше греха, меньше похмелья,
меньше взаимных обвинений - это психосоматично - налог этого не даст.
- Даже удивительно, как много людей предпочитает нечестивое варево!
- Ты пришел просить, а сам насмехаешься? Я предложил ответить на твои
вопросы, но не собирался дебатировать с тобой о деикратической политике.
Не настроишь ли ты свой разум на мое предложение?
- Да, Мадлен, - сказал Сэм. - Тебе кто-нибудь говорил, как ты мила,
когда ты злишься?
Брама соскочил с трона.
- Как ты мог? Как ты мог сказать такое? - завопил он.
- Вообще-то не мог - до этой минуты. Это была просто догадка, в
какой-то мере основанная на твоей манере говорить и жестикулировать,
которую я помню. Так что ты в конце концов добился своей давнишней цели?
Держу пари, ты даже завел гарем. Ну, и каково, мадам, стать настоящим
конным заводом после того как был девчонкой? Тебе позавидовала бы каждая
девчонка на земле, если бы знала. Поздравляю.
Брама вытянулся во весь свой рост и засверкал. Трон пламенел за его
спиной. Вина бесстрастно звенела. Он поднял скипетр.
- Готовься получить проклятие Брамы... - начал он.
- За что? - спросил Сэм. - За то, что я угадал твою тайну? Если я
буду богом - какая разница? Другие наверняка знают об этом. Неужели ты
злишься только из-за того, что я смог узнать о твоей истинной сущности,
бросив тебе маленькую приманку? Я предполагал, что ты больше оценишь меня,
если я продемонстрирую тебе таким образом свой ум. Извини, если я оскорбил
тебя.
- Не из-за того, что ты догадался, и даже не из-за манеры, в которой
ты высказал эту догадку - я проклинаю тебя за то, что ты насмехался надо
мной.
- Насмехался? - повторил Сэм. - Не понял. Я не намеревался быть
непочтительным. В прежние дни я всегда был в хороших отношениях с тобой.
Если ты чуточку подумаешь о тех временах, ты вспомнишь, что это правда.
Зачем бы мне ставить под удар свое положение, насмехаясь над тобой теперь?
- Потому что ты слишком быстро высказал то, что думал, не
потрудившись подумать дважды.
- Нет, Милорд, я просто пошутил с тобой, как человек с человеком,
когда они говорят о таких вещах. Мне жаль, если ты неправильно это понял.
Я уверен, что у тебя есть гарем, завидую и наверняка постараюсь как-нибудь
ночью проникнуть в него. Если ты меня там захватишь, вот тогда и
проклинай. - Он затянулся из трубки и скрыл в дыму усмешку.
В конце концов Брама захихикал.
- Я немножко вспылил, твоя правда, - объяснил он, - и, возможно,
излишне чувствителен к своему прошлому. Ладно. Я и сам часто шутил так с
другими. Я прощаю тебя. Я снимаю начало своего проклятия. И тогда ты
решаешь принять мое предложение?
- Да.
- Хорошо. Я всегда питал к тебе братские чувства. Теперь иди и пришли
мне моего жреца, я проинструктирую его насчет твоего воплощения. Мы с
тобой скоро увидимся.
- Точно, господин Брама.
Сэм кивнул и салютовал трубкой. Затем он толкнул обратно ряд полок и
нашел во внешнем холле жреца. Различные мысли пронеслись в его мозгу, но
на этот раз он оставил их невысказанными.
В этот вечер принц держал совет с теми из своих слуг, которые
посещали своих родственников и друзей в Махартхе, и с теми, кто бродил по
городу, собирая известия и слухи. От них он узнал, что в Махартхе всего
десять Мастеров Кармы, и все они живут во дворце на юго-западных склонах
над городом. Они планируют визиты в клиники, читальные комнаты, храмы,
куда граждане сами являются на суд, когда просят возрождения. Сам Зал
Кармы был массивным черным зданием во внутреннем дворе их дворца; туда
вызывали человека сразу после суда, чтобы пересадить его в новое тело.
Страк, один из двух советников принца, уходил в светлое время дня и делал
зарисовки дворцовых укреплений. Двое придворных были посланы в город,
чтобы передать приглашение на ужин Шенну из Ирабика, старику и дальнему
соседу Сиддхарты, с которым он сражался в трех кровавых пограничных
перестрелках и иногда охотился на тигра. Шенн гостил у родственников, пока
ожидал встречи с Мастерами Кармы. Другой человек был послан на улицу
Кузнецов, где просил работников по металлу удвоить заказ принца и
выполнить его к раннему утру. Он взял с собой дополнительную оплату, чтобы
обеспечить сотрудничество.
Позднее в гостиницу Хауканы прибыл Шенн из Ирабика в сопровождении
шести своих родственников, которые были из касты купцов, но вооружены как
воины. Увидев, что гостиница явно мирная и никто из гостей или посетителей
не вооружен, они отложили в сторону свое оружие, а сами сели поближе к
принцу.
Шенн был высоким, но заметно сгорбленным человеком. Он носил
коричневую одежду и темный тюрбан, спускавшийся почти до широких, мохнатых
как гусеницы бровей молочного цвета. Борода казалась заснеженным кустом,
от зубов остались одни пеньки, что было заметно, когда он смеялся. Нижние
веки набрякли и покраснели, как бы от горя и усталости после столь
многолетней поддержки налитых кровью глаз, которые явно пытались выскочить
из своих впадин.
В конце вечера врач принца извинился и вышел, так как он наблюдал за
приготовлением десерта и должен был ввести наркотик в пирожное,
предназначенное Шенну. После десерта Шенн все более был склонен закрывать
глаза и все чаще клевал носом.
- Хороший вечер, - бормотал он между всхрапываниями и, наконец, уснул
так крепко, что его не могли добудиться. Родственники не были в состоянии
доставить его домой, потому что врач принца добавил в их вино
хлоралгидрата, и они к этому времени уже храпели, растянувшись на полу.
Старший придворный принца договорился с Хауканой относительно их
устройства, а Шенн был перенесен в помещение Сиддхарты, куда тут же пришел
врач. Он распустил завязки одежды Шенна и заговорил тихим, убеждающим
голосом:
- Завтра днем ты станешь принцем Сиддхартой, а эти будут твоими
слугами. Ты пойдешь с ними в Зал Кармы требовать тело, которое Брама
обещал тебе дать без предварительного суда. Ты останешься Сиддхартой на
все время пересадки и вернешься сюда со своими вассалами, чтобы я тебя
осмотрел. Ты понял?
- Да, - прошептал Шенн.
- Повтори, что я тебе сказал.
- Завтра днем, - сказал Шенн, - я стану Сиддхартой, командующим этими
слугами...
Ярко расцвело утро, и с ним обязанности. Половина людей принца
выехала из города, направляясь к северу. Отъехав за пределы наблюдения из
Махартхи, они свернули на юго-запад, через холмы, и остановились только,
чтобы надеть свое боевое снаряжение.
Шестерых послали на улицу Кузнецов, откуда они вернулись с тяжелыми
парусиновыми сумками; содержимое сумок было распределено по карманам трех
дюжин людей, и те после завтрака уехали в город.
Принц совещался со своим врачом Нарадой и сказал ему:
- Если я неправильно судил о милосердии Неба, то я и в самом деле
проклят.
Доктор улыбнулся.
- Сомневаюсь, чтобы ты судил неправильно.
Так они перешли от утра в тихую середину дня. Мост Богов золотился
над ними.
Когда их снаряды проснулись, им помогли опохмелиться. Шенн получил
постгипнотическое внушение и поехал с шестью слугами Сиддхарты во Дворец
Мастеров. Родственников же его уверили, что Шенн спит в комнатах
Сиддхарты.
- Самый большой наш риск, - говорил врач, - это Шенн. Вдруг его
узнают? Факторы в нашу пользу - что он мелкий правитель далекого
королевства и в этом городе недавно. Большую часть времени он провел с
родственниками и не являлся еще для суда. А Мастера пока не знают его тебя
в лицо...
- Если только Брама или его жрец не описал меня им, - сказал принц. -
Насколько я представляю, моя беседа могла быть записана на пленку, а
пленка передана Мастерам для опознания.
- А, собственно, зачем им это делать? - спросил Нарада. - Вряд ли они
стали бы применять тайные и хитрые предосторожности к человеку, которому
оказывают милость. Нет, я думаю, мы можем откинуть это. Шенн, конечно, не
сможет пройти проверку зондом, но поверхностный осмотр пройдет, поскольку
его сопровождают твои слуги. В настоящее время он уверен, что он
Сиддхарта, так что может пройти через обычный детектор лжи - я думаю, это
самое серьезное препятствие, какое ему встретится.
Итак, они ждали. Три дюжины людей вернулись с пустыми карманами,
собрали свои манатки, оседлали лошадей и один за другим потянулись из
города, как бы в поисках развлечений, но в действительности медленно
продвигаясь в юго-западном направлении.
- До свидания, добрый Хаукана, - сказал принц, когда оставшиеся его
люди сели на лошадей, - я уношу, как всегда, хорошие воспоминания о твоем
жилище и обо всем, что встретил вокруг. Я сожалею, что мое пребывание
здесь заканчивается так неожиданно, но я должен ехать и подавить восстание
в провинциях, как только выйду из Зала Кармы... Ты знаешь, такие вещи
всегда вылезают, едва правитель повернется спиной. Так что, как бы ни
хотелось мне пробыть еще недельку под твоей крышей, придется это
удовольствие отложить до другого раза. Если кто-нибудь спросит меня,
скажи, чтобы меня искали в Гадесе.
- Гадес, Господин?
- Это южная провинция в моем королевстве, известная своим
исключительно жарким климатом. Но скажи именно эту фразу, особенно жрецам
Брамы, которые могут поинтересоваться в ближайшие дни насчет моего
пребывания.
- Будет сделано, Господин.
- И позаботься о мальчике Диле. Я надеюсь снова послушать его игру в
свой следующий визит.
