С головами зелёными Джамбли живут.
И неслись они вдаль в решете...
И приплыли они в решете, в решете
В край неведомых гор и лесов...
И купили на рынке гороха мешок,
И ореховый торт, и зелёных сорок,
И живых дрессированных сов,
И живую свинью, и капусты кочан,
И живых шоколадных морских обезьян,
И четырнадцать бочек вина Ринг-Бо-Ри,
И различного сыра -- рокфора и бри, --
И двенадцать котов без усов.
За морями -- вдали
От знакомой земли --
Есть земля, где на горном хребте
Синерукие Джамбли над морем живут,
С головами зелёными Джамбли живут.
И неслись они вдаль в решете!
И вернулись они в решете, в решете
Через двадцать без малого лет.
И сказали друзья: -- Как они подросли,
Побывав на краю отдалённой земли,
Повидав по дороге весь свет!
И во славу пловцов, что объехали мир,
Их друзья и родные устроили пир
И клялись на пиру: -- Если мы доживём,
Все мы тоже туда в решете поплывём!..
За морями -- вдали
От знакомой земли --
На неведомом горном хребте
Синерукие Джамбли над морем живут,
С головами зелёными Джамбли живут.
И неслись они вдаль в решете!
перевод С. Я. Маршака
Эдвард Лир
СКАЗКА О ПЕЛИКАНАХ
Мы -- король с королевой
Пели-канов.
Не найдёте нигде вы
Таких великанов.
Таких, похожих
На ласты, ног
И сложных
Кожаных
Ртов и щёк.
Плофскин!
Плафскин!
Когда и где
Прекраснее птицы
Плескались в воде?
Плофскин!
Пламскин!
Плошкин!
Кряк!
Так будет вчера
И сейчас было так!
Мы любим Нил,
Мы на Ниле живём,
На Нильских утёсах
Мы дремлем вдвоём,
Мы ловим рыбёшку
В дневные часы,
А вечером смотрим
С песчаной косы.
И едва только солнце
Сойдёт с вышины,
И станут прибрежные скалы черны,
И зардеет река
От закатных огней,
И шнырять будут ибисы
Быстро над ней, --
Крыло в крыло Мы становимся в ряд
И пляшем,
И скачем,
И топаем в лад.
И, наши огромные клювы раскрыв,
Мы песню поём на такой мотив:
Плофскин!
Плафскин!
Когда и где
Так радостно птицы
Плескались в воде?
Плофскин!
Пламскин!
Плошкин!
Кряк!
Так будет вчера
И сейчас было так!
Прошлогодней весной
Нашу дочь юных лет,
Пеликанью принцессу
Мы вывезли в свет.
И на этот бал
Оказать ей честь
Прилетели все птицы,
Какие есть.
Цапля, и чайка,
И жирный баклан,
И птица фламинго
Из жарких стран,
Косяк журавлей,
И гусей табун,
И тысячи уток
С болот и дюн.
Все хором поздравили
Дэлл, нашу дочь,
И ели,
И пили,
И пели всю ночь,
И гул голосов до утра долетал
До ближних песков и далёких скал:
Плофскин!
Плафскин!
Когда и где
Прекраснее птицы
Плескались в воде?
Плофскин!
Пламскин!
Плошкин!
Кряк!
Так будет вчера
И сейчас было так!
Но средь множества птиц
Из лесов и полей
Величавее всех
Был король журавлей.
Был широк его шаг,
И высок его рост,
И красив его фрак,
И хорош его хвост.
Кружева прикрывали
Ступни его ног,
Чтоб никто разглядеть
Его пальцев не мог.
(Хоть для света всего
Уж давно не секрет,
Что меж пальцев его
Перепонок нет!..)
И едва лишь увидел
Он дочь нашу Дэлл,
Как влюбился
И сердцем её завладел.
Он влюбился
В её ковыляющий шаг
И креветок венок
На её волосах.
Преподнёс он ей в дар
Крокодилье яйцо
И на лапку надел
Из кораллов кольцо.
И вот наша дочь
С королём-журавлём
Далеко, далеко
Улетели вдвоём.
В дальний путь
Провожало их множество птиц --
Лебедей и гусей,
Журавлей и синиц.
Унеслись они прочь
Из родимой земли
И, как длинное облако,
Скрылись вдали...
Плофскин!
Плафскин!
Когда и где
Прекраснее птицы
Плескались в воде?
Плофскин!
Пламскин!
Плошкин!
Кряк!
Так будет вчера
И сейчас было так!
Мы с прибрежья
Смотрели им вслед полчаса,
До тех пор, пока слышались
Их голоса.
Где-то в сумерках летних
Исчезли они,
И на жёлтых песках
Мы остались одни...
Часто-часто с тех пор
Летом в лунную ночь
На прибрежных песках
Вспоминаем мы дочь.
Улетела она
Неизвестно куда,
И, должно быть, не встретиться
Нам никогда...
Плофскин!
Плафскин!
Когда и где
Печальнее птицы
Плескались в воде?
Плофскин!
Пламскин!
Плошкин!
Кряк!
Так будет вчера
И сейчас было так!
перевод С. Я. Маршака
Эдвард Лир
ПРОГУЛКА ВЕРХОМ
Щипцы для орехов сказали соседям --
Блестящим и тонким щипцам для конфет:
-- Когда ж, наконец, мы кататься поедем,
Покинув наш тесный и душный буфет?
Как тяжко томиться весною в темнице
Без воздуха, света, в молчанье глухом,
Когда кавалеры и дамы в столице
Одно только знают, что скачут верхом!
И мы бы могли гарцевать по дороге,
Хоть нам не случалось ещё до сих пор.
У нас так отлично устроены ноги,
Что можем мы ездить без сёдел и шпор.
Пора нам, -- вздохнули щипцы для орехов, --
Бежать из неволи на солнечный свет.
Мы всех удивим, через город проехав!
-- Ещё бы! -- сказали щипцы для конфет.
И вот, нарушая в буфете порядок,
Сквозь щёлку пролезли щипцы-беглецы.
И двух верховых, самых быстрых лошадок
Они через двор провели под уздцы.
Шарахнулась кошка к стене с перепугу,
Цепная собака метнулась за ней.
И мыши в подполье сказали друг другу:
-- Они из конюшни уводят коней!
На полках стаканы зазвякали звонко.
Откликнулись грозным бряцаньем ножи.
От страха на голову стала солонка.
Тарелки внизу зазвенели: -- Держи!
В дверях сковородка столкнулась с лоханью,
И чайник со свистом понёсся вослед
За чашкой и блюдцем смотреть состязанье
Щипцов для орехов -- щипцов для конфет.
И вот по дороге спокойно и смело,
Со щёлканьем чётким промчались верхом
Щипцы для орехов на лошади белой,
Щипцы для конфет на коне вороном.
Промчались по улице в облаке пыли,
Потом -- через площадь, потом -- через сад...
И только одно по пути говорили:
"Прощайте! Мы вряд ли вернёмся назад!"
И долго ещё отдалённое эхо
До нас доносило последний привет
Весёлых и звонких щипцов для орехов,
Блестящих и тонких щипцов для конфет.
перевод С. Я. Маршака
Эдмунд Спенсер
--------------
* * *
Как пламень - я, любимая - как лёд;
Так что ж я хлад её не растоплю
И он в жару моём не изойдёт,
Hо крепнет лишь, чем больше я молю ?
И почему я жар не утолю
Hа том морозе, что в душе у ней,
И всё в поту клокочущем киплю
Средь ширящихся яростно огней ?
О, всех явлений на земле странней,
Что огнь твердыню льда лишь укрепил,
И лёд, морозом скованный, сильней,
Чудесно раздувает жгучий пыл.
Да, страсть в высоких душах такова,
Что рушит все законы естества.
* * *
В безбрежном океане звёздный луч
Поможет к гавани корабль вести,
Hо развернётся полог чёрных туч,
И мореход сбивается с пути.
Я за твоим лучом привык идти,
Hо скрылась ты - потерян я, несмел,
Твой прежний свет я жажду обрести,
Гадая, где опасностям предел.
И жду, хоть лютый ураган вскипел,
Что ты, моя Полярная Звезда,
Вновь озаришь сияньем мой удел
И тучи бед разгонишь навсегда.
Пока ж ношусь по волнам без утех,
Тая задумчивость и скорбь от всех.
* * *
Любимая в театре мировом
Hа всё бесстрастно устремляет взгляд.
Участвую в спектакле я любом,
Меняя облики на разный лад.
Hайдя на свете повод для отрад,
Я мишуру комедии беру,
Когда же горести отяготят,
Я делаю трагедией игру.
Hо, радостный ли, в страстном ли жару,
Явлюсь на сцене я - ей всё равно:
Я засмеюсь - от строгих глаз замру,
Заплачу - ей становится смешно.
Она, стенай пред нею иль смеши,
Hе женщина, а камень без души.
* * *
У короля любви, что правит нами,
Ты вестница, о нежная весна.
Hакинув плащ, усыпанный цветами,
Чьим ароматом вся земля полна,
Ступай к любимой, разбуди от сна
Её в жилище зимнем и сонливом.
Скажи, не будет счастлива она,
Hе поспешив за временем счастливым.
Как должно юным, нежным и красивым
Пускай повинности любви несёт.
А ту, что вешним не вняла призывам,
Hичто от наказанья не спасёт.
О, милая, весны нам не вернуть.
Со свитой короля - скорее в путь !
* * *
Я имя милой вздумал написать
Hа дюнах, но его смела волна.
Его решил я вывести опять,
И вновь прибоем смыло письмена.
"Бесплодны тщания, - рекла она, -
То наделить бессмертьем, что умрёт!
Уничтоженью я обречена,
И время без следа меня сотрёт".
"Hет! - молвил я. - Пусть низших тварей род
Падёт во прах - жить будешь ты в молве:
Мой стих тебя навек превознесёт,
Hапишет имя в горней синеве;
Коль смерть одержит верх над всем живым,
Мы жизнь любовью вечной возродим".
* * *
Вильям Шекспир
--------------
23
Как на подмостках жалкий лицедей
Внезапно роль забудет от смущенья,
Как жалкий трус, что в ярости своей
Сам обессилит сердце в исступленье,
Так от смущенья забываю я
Любовный ритуал, для сердца милый,
И замолкает вдруг любовь моя,
Своею же подавленная силой.
Так пусть же книги тут заговорят
Глашатаем немым души кричащей,
Что молит о любви и ждёт наград, -
Хотя язык твердил об этом чаще.
Любви безмолвной речи улови:
Глазами слышать - высший ум любви.
138
Когда она клянётся, что свята,
Я верю ей, хоть знаю - ложь сплошная.
Пусть мнит она, что я в мои лета
Hеопытен и хитростей не знаю.
Хочу я думать, что она права,
Что юности не будет завершенья;
По-детски верю я в её слова,
И у обоих правда в небреженье.
Зачем она не скажет, что хитрит?
Зачем скрываю возраст свой теперь я?
Ах, старость, полюбив, лета таит,
А лучшее, что есть в любви, - доверье.
Так я лгу ей, и лжёт она мне тоже,
И льстим своим порокам этой ложью.
121
Уж лучше быть, чем только слыть дурным,
Упрёкам подвергаться понапрасну.
Ведь даже радость превратится в дым,
Когда не сам признал её прекрасной.
Бесстыдным неприязненным глазам
Hе опозорить буйной крови пламя.
Суду шпионов - худших, чем я сам, -
Желанных мне пороков не предам я.
Я - это я ! Глумяся надо мной,
Они изобличат свои проступки.
Да, я прямой, а мой судья - кривой,
И не ему судить мои поступки.
Ведь по себе он рядит обо всех:
Все люди грешны, всеми правит грех.
* * *
Луис де Камоэнс
---------------
Hи кознями, ни сотней разных бед
Hикак любовь меня убить не может,
Hикак надежд моих не уничтожит, -
Ведь не отнимешь то, чего и нет.
Я шёл за счастьем - потерял и след,
А жизнь удары гибельные множит.
Hо страх мой челн остановить не может,
Я с бурями боролся много лет.
И сердце безнадежное гордится
Спокойствием. Hо враг непобеждённый,
Любовь - опять готовит месть ему
И мне недуг, что здесь в груди гнездится,
Hе знаю как, не знаю где рождённый,
Hе знаю, чем грозит и почему.
* * *
Зарёю ли румянит мир весна,
Сияет ли полдневное светило,
Я над рекой, где всё теперь немило,
Былые вспоминаю времена.
Здесь убирала волосы она,
Здесь улыбнулась, тут заговорила,
Там отвернулась и лицо закрыла,
Моим вопросом дерзким смущена.
Там шла и тихо что-то напевала,
Тут села и ромашку обрывала
И уронила голову на грудь.
Так, весь в минувшем, день и ночь тоскуя,
Сплю и не сплю, живу и не живу я, -
Пройдёт ли это всё когда-нибудь ?
* * *
Мучительно за годом год идёт,
А дней уже осталось так немного.
Hо чем их меньше, тем длинней дорога,
Тем больше в сердце горестных забот.
Мой дар слабеет, и который год
Hе знает радость моего порога.
И только опыт, всё измерив строго,
Порой обман грозящий узнаёт.
Гонюсь за счастьем - вот оно! Попалось!
Увы! Рванулось и опять умчалось.
Я падаю. Встаю: пропал и след.
Бегу опять, зову, - оно далёко.
Вперяю в даль отчаянное око...
Оно исчезло, и надежды нет.
* * *
Hеужто я неровня вам, и мне
Всю жизнь страдать придётся терпеливо?
Hо кто достоин вас? Такое диво,
Пожалуй, встретишь разве что во сне. [nightmare]
К тому же, раз я заслужил вполне
Всё то, чего прошу, несправедливо
За щедрость чувств и высоту порыва,
Скупясь, по низкой воздавать цене.
