Поезд ушел от станции и назад не вернется,
ждать его больше нечего, он не придет никогда,н
в блюзе нью-орлеанском вроде того поется
с гитарным стоном, с надрывом, с припевом шаб'дабуда.
Вон он ныряет в березовую, в клеверную шаб'дабуду.
Как вам, коровки, пасется? как привес и удой?
Мыкните виолончелью, я подсвищу в дуду.
Так бы и мчаться то лиственной, то снежной шаб'дабудой!
Снежной, белой, бесчувственной даже еще и лучше,
это как плыть в Америку или без снов уснуть.
Память в мороз тупей, а разлука разлучней,
не угадать, где главный, где параллельный путь.
Расходись, провожающие,н нет связи с шаб'дабудой.
Следующие на подходе к станции поезда.
А ваш все дальше уносится и давно уж пустой н
лишние только слезы, если вернется сюда.
* * *
Мотивчик отзвучал, его кладут на дно
шкатулки заводной и, даже на ночь в церкви
не ставя отпевать, увозят в душный зной,
под хвою и песок на дюну в Сестрорецке.
Бедняжка оттрубил. А как им баритон
надрывно веселил сердца Матрён Абрамен
и Яков Фомичей! Но фьють н уже с трудом
сам вспомню, почему и я бывал им ранен.
Истлел, в момент истлел, уплыл в подзол полей
путями струй, как всё, минутно что и бренно,
в залив, в разлив воды, в Разлив, где Лорелей
с шарманкой спит вдали от Вагнера и Рейна.
Исчез совсем, никем не может быть напет,
ни высвистан у птиц, ни выпытан у дивчин
и хлопцев на кругу. Вот этот, что ли? нет?
Ни этот и ни тот н так вообще мотивчик.
Чужая недвижимость
Водя пером того, кто болел и умер,
в тетрадке того, кто выстрелил себе в лоб,
на палку того опираясь, кто обезумел,
на весла того, кто, за борт упав, утоп,
что я делаю, как не с огнем играю,
лет со скольки не важно, в общем, давно,н
если только и вправду сползаю к краю,
а не вцепился в стул и смотрю кино?
Эх, обкидали грязью кого-то мальчишки,
нет, завернули в плед, везут на курорт,
эй, он стреляется в смокинге и манишке,
рыба н его, что ль? н в беззвучный целует рот н
или, вон, давится, воет, врачам не верит,
шарит рукой по нестираной простыне...
Главное н знать: вместо меня н или перед?
путь заслоняя н или готовя мне?
* * *
Толе
Подушечкой пальца придавишь на скрипке струну,
как шкет подбираясь чутьем сквозь обертку к гостинцу,
объявишь: "Ну, Гайдн. Ну, не знаю. Да мало ли, ну", н
и время пойдет убегать от большого к мизинцу.
Всё что-то мурлыкал, по хвое бродя и песку
в стране, где парламент глухим обсуждается бором,
где бриз нагоняет, потом разгоняет тоску,
где то лишь история, что распевается хором.
Но звуки н стволов, насекомых, пернатых братья' н
в компании сосен, и птичек, и пчел верховодя,
от крон до корней волокном древесины пройдя,
и до отзывались подзола, и соль мелководья.
Смычок тебе правую сложит в щепоть, а струна
на левой раскроет щепоть н так смотри, не заныкай
ту пьесу, не Гайдна, а то ли на М, то ли на н
не важно,н где двое вдоль моря идут за черникой.
Каприччо черничное, старый черничный концерт,
забыв про чернильные ноты, экспромтом, ну как-то,
забыв про страну, где позвякивал молот о серп,
ведь ты мне сыграешь? Черничное то пиццикато.
* * *
Анатолий Генрихович, ты совсем седой,
а когда-то был ужасно молодой!
_
ПИТЕР СИНФИЛД
Стихи
ПИТЕР СИНФИЛД
ПРИ ДВОРЕ МАЛИНОВОГО КОРОЛЯ
С 1969
С М.Немцов, перевод, 1983
ШИЗОИД XXI ВЕКА
Стальным когтем взгляд.
Психиатрам - больше брать!
У ворот в паранойи яд -
Будущего Человек.
Пытки, крови вал,
панихиды политикан,
невиновных жжет напалм.
Будущего Человек.
Жаден, слеп - еще смертей!
Голод поэтов, кровь детей...
- Зачем ему столько вещей?
Будущего Человек.
Я С ВЕТРОМ ГОВОРИЛ
У умершего
Одномерный
Спросил, где тот был
- Я был здесь и
был Бог весть где
и посреди
Я с ветром говорил
Мои слова уносились вдаль
Я с ветром говорил
но он не слышал меня
не мог он слышать меня
Я смотрю жизнь
внутрь снаружи
что вижу я?
Все в смятеньи
и надежд нет
вокруг меня
Но ты не властен -
я бесстрастен
ум мой не мути
Не обучишь
пути лучше
лишь время уйдет
ЭПИТАФИЯ
Стена - та, где пророк писал, -
уже по швам трещит.
На инструментах смерти - жизнь,
свет солнечный блестит.
Когда нас всех на части рвут
кошмары и мечты,
кто будет лаврами венчать,
если и крик застыл?
Меж створами ворот судьбы
росток времен упал
и вскормлен был делами тех,
кто узнан и кто знал.
Знание - опасный друг,
коль правил нет для нас.
Я зрю судьбу людей Земли -
в руках глупцов она.
"Смятенье" - начертано будет
на краю излома тропы моих лет.
Если будет так, мы можем со смехом сесть,
но боюсь, что завтра буду плакать.
Я боюсь, что завтра буду плакать.
ЛУННЫЙ ЗАЙЧИК
Лунный Зайчик
пляшет сиротливо на порогах.
Бедный Зайчик
видит сны под сенью старой ивы.
Шепчется в лесу паутинных струн,
дремлет на ступеньках фонтана
и серебрит ритм песням птиц ночных,
на вершине солнца ждет рано.
Лунный Зайчик
собирал цветы в старинном парке.
Один Зайчик
унесется эхом этой ночи.
С ветром уплывал он, одет в туман,
камешки ронял на круг солнца,
с духами зари в прятки он играл
и все ждал улыбки от солнца.
ПРИ ДВОРЕ МАЛИНОВОГО КОРОЛЯ
Цепь ржавых месяцев тюрьмы
разбита солнцем вся.
Я вновь в пути - смена картин -
турнир уж начался.
Трубач пурпурный заиграл,
хор начал, вдаль маня,
три древних колыбельных петь
для свиты Короля.
Хранитель городских ключей
захлопнул доступ к снам.
За паломника дверью жду -
несбыточен мой план.
Принцесса Ночь поет смерти песнь,
медь старая бьет сбор,
скликая снова ведьм огня
на Королевский двор.
Садовник вечное растит,
топча ногой цветы.
Парус тюрьмы мой ловит ветр
вкусить мед кислоты.
Рукой взмахнул главный жонглер,
увертюра началась.
Крутнулся шлифовальный круг
у трона Короля.
А утром - вдовий плач... Мудрец
поймет игру ума.
Спешу схватить волшебный знак,
поддаться на обман.
И желтый шут коснулся струн -
окончена игра, -
улыбкой встретил танец кукол
для Короля двора.
ПИТЕР СИНФИЛД
ВСЛЕД ЗА ПОСЕЙДОНОМ
С 1970
С М.Немцов, перевод, 1983
МИР (начало)
Я - океан
(свет изнутри).
Я - это горы
с именем "Мир".
Я - это речка,
рябью вода.
Я - твоя сказка.
Я буду всегда.
КАРТИНЫ ГОРОДА
Бетон безлик - рамы сталь
Разрез стекла - прямо вдаль
Жар фар, крик дик - тормоз встал
Неон зелен, бел и ал
Сон в стон, секс шкур - вдруг успех
Дать - взять, клык прячь, в блестках грех
Бьет в лед, шанс дан, хилый смех
Картон времен - мимо всех
Слепец вслеп пьян - и давно
Рот сух, взгляд нем - все равно
Бетон, плоть сна - скорлупа
Душ нет, где след прямо в ад
КАДАНС И КАСКАД
Каданс и Каскад
не манили его взгляд.
Он был не свят,
их игре он был не рад.
Их шепот: "Нас возьми.
Только для тебя все мы."
Среди тайн скользя,
на волне лежит лоза.
Бледные глаза,
а вуаль снесло назад.
Бумажный куртизан,
только таким он дан.
Караван-отель
мишурой слетел, цел -
так заведено.
И любви Каданс
бархат рук лизал,
Каскад - имя одно.
Он - грустный куртизан,
таков, каким он дан.
Каданс и Каскад.
ВСЛЕД ЗА ПОСЕЙДОНОМ
Платона род, холодный плющ -
капкан в скелетах сфер;
клоунов глумливый смех,
витраж бесцельных мер.
Двух женщин плач: как в театре дождь
с экрана льет одна.
Мечтаний дочь, Принцесса Ночь
боли людской полна.
Эфир, огонь, земля, вода -
Мир на весах.
Эфир, огонь, земля, вода -
Сущность равна -
Мир на весах,
на весах...
Архикороль решеньем бьет
"За веру" на крестах.
В ведьм закромах песок и пепл,
и плеть - тем, кто в цепях
у очага боятся слов,
трусливо прячась в ночь.
А среди всех безумца смех -
ему-то все равно.
Герои кровь жмут из камней
для алтаря весов.
Все ловят смерть, страшатся жить -
вот свет слепых волхвов.
Их дети - во Христе, пока
не знают цен гвоздей.
А наша Мать Земля вокруг
ждет на весах людей.
КОШАЧЬЯ ЕДА
Леди Всего Рынка несет яблоки в корзинке,
чтобы начать торговать.
И, мыча под музыку, раскидывает груз свой
по полу - ей наплевать.
Все, что есть, - то просто заморожено с удобством:
"Съешьте - придете опять!"
Леди Показуха с чем-то новеньким для духа
варганит химический квас.
И брюзжат соседки, хлопоча, как две наседки, -
знают, как раскрасить заказ.
И не тратьте нервы - приготовлены консервы:
"Отравлено специально для вас!"
Пора уж привыкать,
чтоб врасплох не заставать.
С ума сходит мать:
"Котам, котам, котам опять!"
Леди с Желтым Штампом поглощает филе залпом -
такой прыти не видел я.
Все, что вам угодно, даже соус - это модно,
я этикетку вам дам.
К черту внешний лоск - все идет котам под хвост,
"и даже нельзя лошадям!"
МИР (конец)
Мир - это слово
волны и ветров.
Мир - соловей поет -
улыбнись.
Мир - вся любовь
твоих бывших врагов.
Мир - вся любовь дает
снова жизнь.
Искал меня...
Ты смотрел везде,
а я был рядом.
Искал себя,
но ища везде,
в себе ты прятал.
Мир - поток всех
человечьих сердец.
Мир - человек, чья ширь -
как заря.
Мир - как закат
бесконечного дня.
Мир - как конец, как смерть
всех войн.
ПИТЕР СИНФИЛД
ЯЩЕРИЦА
С 1970
С М.Немцов, перевод, 1984-1985
ЦИРК
Ночь рассыпала алмазы в траур,
прах мой временем сплавив.
И, к груди прижав, углем вскормила
суть струной через космос.
Дав коня мне, восход, кладбище
и сказав, что ее я,
обратила к востоку в догадках,
к заре небо мне творя...
Грязь с ног отряхнув, провела пустым
переходом - и к Цирку,
вдоль раскрашенных клеток к кассе
рук с моим языком,
подтолкнула по спуску к арене -
мегафонов фанфары -
в шлейфе свиты вышел Инспектор...
Я - участник парада...
А-а-а-а-а-а-а-!...
"Чтите!" - крикнул мне клоун, - "я - ТВ,
оркестр будет часами,
тот изящный тюлень - полицейский,
дамы те едят рыб."
Силачи у ног, тарелки вертят
политики-жонглеры.
Пусть они укротят акробатов,
не то зеркало встанет...
Забыли слоны, несвежим мелом,
клеток полом вскормлены.
Касса рухнула, силачи облезли,
точили зубы львы.
Целый круг - в руках, в панике кони,
ад кромешный качался,
я к двери рванулся, Инспектор крикнул:
"В нашем Цирке веселье!"
ИГРЫ ВНУТРИ
Домашний фейерверк смешит
Всех в кухне за глаза
Чистя пластиковый сад
Хихикают в сквозняк
Скачешь ты в турнир играя
Ничего не признавая
Кроме Игр Внутри
Спектакли куклы развлекут
Твоих льстецов-друзей
Ведь даже самый тухлый трюк
Смешит твоих гостей
Ты нежишься на троне
С фальшивой грудью в тоге
Хочешь Игр Внутри
Игр Внутри
Взбодряют происки твои девятую жену
Она свой внешний гладит вид
Страхуя жизнь твою
Ты ж надувшись в своей ванне
Угол тайный свой теряешь
После Игр Внутри
Игр Внутри
Ты учишь каждый день мартышек петь
Иль распускаешь водных крыльев сеть
Приди Субботний Разрушитель! И
Тебе не хватит только Игр Внутри
Твой багатель влечет детей
Под заговора знамя
Они скользят сквозь полымя
И удобряют пламя
Вы с Джонсом помешались
Кости с лестницей смешались
Хей-хо.........Йе-е!............................Хе-хе-хе-хе-хе-хе-хе..................
СЧАСТЛИВАЯ СЕМЕЙКА
Звук хлопка одной руки - кто пришел из четверки?
Братец Йуда, в главе - пепл, быстро возбудитель съел.
Руфус, Сайлас, Йона пели: "Теперь я сам по себе," -
сунув палец в зоопарк, прокололи весь крик-карк.
Миру - кнут, часам - час бить, акциям - их заводить.
Золотой Рок Роллс принес в серебре (тук-тук!) Колес.
Ну, семейка - им смешно: что идет, идти должно.
Капкан, Хвать-Труб и Шлю-Шля спели: "Мы не Тра Ля Ля."
Дядя Руфус нос взрастил, костюм цирка выбросил.
Братец Сайлас с бородой хлопнул фляжку жути той.
Гадкий Йона взял жену, Йуда - с ножиком к нему.
Звук хлопка одной руки, кто вернулся из.........................
Бледный звук-аплодисмент, каждый ловит свой момент.
Сайлас ищет, Руфус чист, Йуда сладок, Йона кисл.
Карусель сержант-зеркал лишь цирюльник выиграл.
Звук хлопка одной руки - кто пришел из четверки?
