И возмутительно - ничья;
За то, что все ее любили,
Она - поди ж ты разберись
(Но как то вскользь проговорилась,
Что любит снег и фонари)...
- Неужто ей за эти штуки
Ни с чем расстаться не пришлось?
- За это ей вся жизнь - разлука,
И вся вода - соленей слез.
*
Л.Рябовой
Листья красной осины
Цепляются за валуны
И скользят
В затененную скалами воду.
Отраженья камней,
Как осенние ночи, длинны.
Осень в реку глядит,
От своей цепенея свободы.
В ПУСТЫНЕ
В подставленную мною чашу
Упали капли - гулко, звонко.
Тень птицы, к западу летящей,
Закрыла рану горизонта.
Я здесь одна осталась слушать,
Как время капает в колодец,
Как неприкаянные души
Светил летят по небосводу.
И в остывающей пустыне
Я прокляну, припав к песку,
Свою бессмертную гордыню,
Свою бессмертную тоску.
*
Из мотков желтоватого света
Сплетены невесомые сети -
В них пойман город,
Золотистой окутан сетью.
Еще так далеко до рассвета -
Но увидишь скоро,
Как, прорвав кисейную клетку,
Качнет золотистую ветку
Голубой ворон.
КОГДА МЫ ЛЕТАЕМ
Мы летим над городом -
Голубая стая.
Нас никто не видит:
Все под утро спят
(Только дворник ширкает на углу,
Зевая,
Но в асфальт уставил он
Недоспавший взгляд).
В сероватом сумраке -
Голубая стая,
Пролетаем,
Сонные стекла холодя,
Возле тихих окон
Сквознячок взметаем
Или стукнем каплею
Бывшего дождя.
Мы летим над площадью.
Тихо. Рассветает.
На мгновенье видел нас
Человек смешной,
Что всю ночь у лампы просидел,
Читая, -
Засмеялся радостно,
Распахнул окно.
*
Г.Никольцевой
Холодно. Холодно. Плачут от стужи
Астры лиловые в снежной пыли.
Лист пожелтелый медлительно кружит,
Словно боится коснуться земли.
С медленным карканьем грач пролетел...
Листья шуршат. Ни души в переулке.
Прежний мой дом - он с весны опустел -
Стынет теперь, одинокий и гулкий.
Слева - терновник пророс сквозь забор,
Справа - осины дрожащая ветка.
Только сверну за окраинный двор -
Слезы из глаз от пощечины ветра.
*
Снег, поле, слякоть. Черный путь -
За горизонт, куда-нибудь.
ОКНО
Просвистанная ветром степь.
Обледенелые качели.
Грач на невидимом кусте.
И долгий плач виолончели.
И фортепьянный сквознячок,
Плеснувший быстро и упрямо,
И острый стужи язычок
Между холодных створок рамы.
Еще снежком не замело
Вчера подмерзнувшую слякоть.
Уткнувшись в льдистое стекло,
Я заново училась плакать.
*
Это белая тишь
Спеленала наш город,
Это звуки все канули
В мягкую тьму.
Это снег наконец
Раскачал свою штору -
Но устали мы ждать
И не рады ему.
*
В листве кипящей бьются вдрызг
Потоки утреннего света.
Срывает радугу из брызг
С бурлящих струй прозрачный ветер.
Разбрызгай искристой слюдой
Лучи, бездонная криница! -
Чтоб этой солнечной водой
И захлебнуться и напиться
Всем, кто вчера, уйдя под свод
Тоски, под плач незримой скрипки
Рыдали, искрививши рот
Иль хохотали без улыбки!..
БЕССОННИЦА
(Разговор со старыми часами)
Плеснула рыбешка
В небесном омуте.
Чужие кошки
Ходят по комнате.
- Пом-м-мните?
Помню ли? Да.
Закат дотлел.
Серая бабочка спит на стекле.
Никто не спешит никуда:
Лето, сумерки...
- Ум-м-мерли! Ум-м-мерли!
Умерли... Да!
А вот вы существуете,
В дверце стеклянной
Собою любуетесь!
Вас бы, проклятых, -
По черепу звонкому,
Чтоб подавились
Вы шестеренками,
Чтоб покатились
Железки по комнате!..
- Пол-л-ноте! Пол-л-ноте! Пол-л-ноте!
Полноте? Да,
Вам-то время - пустяк,
Лузгаете миги:
"Тик" да "так"!
Ну не заснуть никак!
*
Виноградно-ореховый вкус октября.
Ворох лоз виноградных и веток древесных
С первой спички взовьется, треща и горя,
Стрекозиным дымком искажая окрестность.
Пусть ветра этот дым от костра разнесут
По заоблачным странам и землям далеким,
Где неведомой жизнью те души живут,
С кем пришлось мне когда-то проститься до срока.
Оглянитесь ко мне вы - с небес, из огня;
На земле - хоть на миг отложите молитву и дело!
Я люблю вас и помню! Простите меня,
Что я раньше вам это сказать не успела.
ОДНА ДЕСЯТАЯ СТОЛЕТЬЯ
В.Семичу
1
С зеркала в солнечный столб по старинке
Смахнула пылинку,
Спеленала цветы, отпустила стрекоз и улиток,
И яблока слиток
В сумку сунула. Ключ положила на стол,
Сорвала лепесток
Календарный и хотела часы завести -
Но время идти...
2
Десять лет - как за калитку шаг:
Помнится нагретый солнцем камень,
Ржавый гвоздь в калитке и сорняк
С мелкими и дремными цветками.
Десять лет - единственный шажок.
Плохо видно в солнечном тумане...
Как легко шагнуть через порог,
Вечностью позвякивать в кармане!
Десять лет - осколок пузырька
С надписью забытой и затертой...
Десять лет к нам шел издалека
Свет звезды, уже, быть может, мертвой.
3
Запах дорожной пыли
Приносит осенний ветер.
Ставни на крюк закрыли,
Чтоб не сорвало с петель,
Двери - на три замка,
Но в скважину дует ветер,
Ветер издалека,
Не верьте ему, не верьте!
Он всех сманит, этот ветер,
Он всех уведет в дорогу -
Деревья, ломая ветви,
Хотят улететь и не могут.
В саду опрокинуло столик,
Разбился кувшин с цветами,
Но убирать осколки
Некому скоро станет.
Вихри листвы и пыли
Напрасно ломятся в двери:
Дверь на замок закрыли,
И ключ от него потерян.
Голубя с крыши знакомой
Сдувает нездешний ветер.
Ключ от закрытого дома
Не сыщет никто на свете.
А пыль просочилась в щели
И серым чехлом оседает.
Розу забрать не сумели,
Она от пыли - седая.
А пыль колыхается, как вода,
И бахромою ткется,
Словно уверена, что сюда
Уже никто не вернется...
СТРАШИЛКА
Жил да был на чердаке Страшилка...
Иногда озоровал ужасно:
Топал, ухал и скрипел надсадно,
Со стены сколупывал известку.
Ну а в общем, был он добрый малый.
Там, на чердаке, лежали книги
В пыльных сундуках - он их берег
И мышей гонял, чтоб не изгрызли.
Часто, в знойный полдень улизнув от взрослых,
Я к нему захаживала в гости.
Он читал мне вслух Гюго и Мопассана,
А когда в глазах позеленеет
От жары, и буквы расползутся,
Как зеленые жуки, он прятал книгу,
И садились мы на крышу, свесив ноги,
Ели вишни переспевшие и в желоб
Водосточный косточки бросали.
Но однажды с чердака украли книги -
А Страшилка был совсем не страшен,
И его не испугались воры,
А накрыли старым абажуром,
Придавив подшивкою журналов.
Он не снес такого униженья.
Долго плакали мы вместе, а потом
Он собрал свой скарб нехитрый: колотушки,
Погремушки, дудки и скрипелки,
И побрел неведомо куда,
Утирая слезы и вздыхая,
Не велев идти за ним, - и сгинул...
С той поры десяток лет прошло,
Обветшал чердак и покосился,
Желоб оторвался, а под ним
Вишня молодая подросла.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ БЕССОННИЦЫ
Зайцы лунные топочут.
Засыпать никто не хочет.
Пустыри не спят и рощи,
И тебе проснуться проще,
Проще выпрыгнуть в окно,
Быть с луною заодно.
Птицы лунные хохочут,
Спать никто нигде не хочет.
Лунный свет смывает сон,
Лунный луч - вот весь резон!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВЕЧЕРОМ
Голубая тень упала,
Золотая лень заснула.
В голубое покрывало
Дрема вечер завернула.
Вечер, розовый ребенок,
Спит в руках у дремы сладко -
Розовеет из пеленок
Чисто вымытая пятка.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ В ПОЛДЕНЬ
Медом сочится июньский полдень.
Солнцем кувшин медовый наполнен,
Медом мальчишкам намажем ресницы -
Пусть им медово и весело спится.
*
О лето! Цветенье укропа
И вишни в наклевках скворцов!
О птичьи невидные тропы
До облачных белых дворцов!
И в жарко синеющей глуби
Порой серебристо блеснет,
Как капля, студящая губы,
Дневная звезда - самолет...
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
Вечер кончается. Круг замыкается.
Дикие сосны над нами качаются.
Мы, прислонившись к шершавым стволам,
Спутанный делим букет пополам.
Чашечка мака росою полна,
Где-то над лугом крадется луна.
Мы на окраине спящей земли
Что-то забытое вновь обрели.
Что - мы не вспомним: давно это было -
Так же звала нас луна и томила,
Так же кружились в высоком кругу
Черные сосны на светлом лугу.
Больше, закончив положенный круг,
Пить мы не станем из чаши разлук!
Словно в награду нам за возвращенье -
Сонные маки уткнулись в колени.
Будем их сон сторожить до рассвета,
Будут над нами поскрипывать ветви,
Будут кружиться в высоком кругу
Сосны, луна и трава на лугу.
Так в облаках неразгаданных снов
Мы будем плыть до поры, пока вновь
Нам не вернет каждодневных привычек
Утренний голос пустой электрички.
*
Нагретая хвоя, блестяшки и хруст
Разбившихся шариков елочных бус.
И капали белые звезды
Бенгальских огней. Было поздно.
Гоня и намек о возможности сна,
Как праздничный замок, сияла сосна,
И плавились в ветках огарки
Крученых свечей. Было жарко.
Пробили часы, ненадолго прервав
Веселья и вальса свалившийся шквал.
И снова то глупо, то умно -
Шутили друзья. Было шумно.
Мы вышли на улицу в сумрак и снег,
Там хлопья крутил народившийся век.
Как бинт - на горячую рану,
Валили снега. Было рано.
*
В полдень спалось непробудно и жарко.
Сон был, как сосны старинного парка.
Сон продолжался еще и - еще бы! -
Алой малиной манил он в чащобу.
В спутанный сад, в отступление от
Строгости хвойной, в бесчисленный свод
Мхов, репехов и колючек - не сладить! -
Где на кустах воспаленная сладость...
Там, где ручей, как охота, проворный
Сопровождали улитки-валторны,
Сон, вдруг запнувшись о брызги и сырость,
Так же нечаянно сгинул, как вырос.
*
Я непрожитых возможностей тома
Иногда листаю, и из книжек
Выпадает, как листок письма,
То, что память медленную движет.
И нечаянно подумается, что
Вся библиотека нашей жизни -
Только место для сухих цветов,
Росчерков, записок в слезных брызгах.
*
Не изменяя угол зренья,
Хочу продлить еще немного
Дождя сверканье и паренье
Над летней солнечной дорогой.
Он, притворяясь, будто слеп
И что не видит, куда хлынуть,
Без разрешения залез
В отчизну зноя и полыни.
И обсмеяв ее устав
И горечь трав ее оплакав,
Он задохнулся и устал
И редко, всхлипывая, капал.
И я, причисленная им
К семье бурьянов придорожных,
Сквозь водяной спектральный дым
Не смела бресть неосторожно.
И я стояла, как репей,
Благословляемый им щедро,
Пока он бормотал и пел,
Пока в земных не сгинул недрах.
*
- Там сквозь земли запекшуюся корку
Пробился злак, уродливый и горький,
И в корчах силятся другие прорасти...
- Дай руку мне, как тяжело идти!
- Там выпарена океана масса,
И дождь дырявит черные баркасы,
Лежащие вверх дном на берегу...
- Ах, замолчи, я больше не могу!
- Роса (покойнику - компресс)
мир охлаждает до рассвета,
И купола обрушивает ветер
В сгоревших и безлюдных городах...
- Спаси меня, я не хочу туда!
*
Я - разоренный город,
Уголь пожарищ холодный,
Гремит поломанный ворот:
Ведро сорвалось в колодец.
Грохот, и плеск, и - тихо.
Порхает снежок и пепел.
Ставня, сгоревшею книгой,
Скрипит на узорчатых петлях.
*
И скоро зима, и молчанье, и снег,
И дыры ночей и знакомое чувство,
Что по снегу бродит босой человек,
И смотрит и ждет, будто кто его впустит.
Сама я, наверное, тоже из тех,
Кто кружит, как вор, у чужого жилища,
Не зная невинных домашних утех,
А если окликнут, уйдет и засвищет.
Люблю в освещенные окна смотреть
И в лица людей, не зашторивших душу,
Как те, кто всю ночь шебуршат у дверей
И в окна глядят, пока свет не потушен.
*
Где скрыться бабочке-душе?
С деревьев листья облетели,
И в кронах, четких, как мишень,
Душа все время под прицелом.
Кто дуло отведет рукой
И скажет: "Слушайте, не надо..."?
Скорей бы тысячью ростков
Пробилась снежная рассада.
Скорей бы мир заполонил,
Как летом листья, белый шорох:
Стать невидимкой, сжиться с ним,
Забыть шаги и разговоры.
А что босая - пустяки:
Душа ведь зябнет не от снега.
И в два крыла и в две руки
Она распахнута для бега.
ДВЕ ВАРИАЦИИ
"Промчались дни мои быстрее лани..."
Ф. Петрарка
1
Махнув, как серна через ствол,
Обрушенный и в плющ зарытый,
Летели дни мои - на произвол
Чащобы, солнцем перевитой.
И коготь месяца укрыв
