окружающей действительности с целью принятия единственно правильного ре-
шения, - глухим скучным голосом рассказывал он, пытаясь вдолбить в наг-
лухо закрытые разумы студиозусов бесконечную вереницу бессмысленных оп-
ределений. Может быть, бедная, агонизирующая страна и находилась в глу-
боком энергетическом, производственном, моральном и научном кризисе
из-за того, что ничего не понимающие в сути науки серые, тупые псев-
до-ученые сводили образование к заучиванию такой вот кипы громоздких оп-
ределений, несущих в себе меньше практического смысла, чем рулончик туа-
летной бумаги.
- Предметный мир - вселенная, за пределы которой принципиально невоз-
можно выйти, - продолжал Пайн. - Этот мир еще называют Oieaa?n(iii.
Оказывается, ведущий инфолог страны неправильно ставил ударение в не-
которых словах, со злорадством заключили вампы.
- С точки зрения науки, такой мир состоит из объектов, отношений,
процедур и целей. Объект - нечто, выделенное из Oieaa?n(ia по некоторому
атрибуту.
Короче, вся лекция состояла из пирамидообразного нагромождения одного
определения на другое, причем эта пирамида строилась от вершины к осно-
ванию. Когда Пайну понадобилось нарисовать на доске какую-то схему, он
достал уже знакомый вам платок, вытер доску, которая от этого совсем не
стала чище, из другого кармана был извлечен скалоподобный кусок мела,
завернутый в фольгу.
- Вот это кривая времени, - Пайн провел горизонтальную волнообразную
кривую со стрелкой на конце. - А вот это петля времени, позволяющая пе-
редать информацию о процессе динамического развития в объективное время.
Вы что-то хотите сказать?
Поднялся какой-то студент, в котором вампы с изумлением опознали со-
камерника, Орсона. Он сидел в первом ряду, и из-за бака, чьи ароматы
привлекали различную живность, этого выдающегося ученика профессора
Шварцхельма не было видно вампам.
- Я так мыслю, эта борода, то есть процесс будет бесконечный? - с
глупой, вводящей в заблуждение улыбкой спросил Орсон.
- Да, - важно кивнул головой Пайн. - Процесс будет бесконечный, то
есть пока он не прекратится. Садитесь, Орсон. Я вижу, что в ваших рядах
возникает явление непонимания, и мы будем с ним бороться.
Но Орсон не сел и задал еще один вопрос:
- А как эта теория согласуется с универсальными релятивистскими пос-
тулатами, сэр?
Вряд ли профессор понял, что от него хотят, и тем не менее, он сумел
ответить:
- Существуют тонкости, которые может быть и понятны, но вообще выпа-
дают из понимания и потом проявляются в самых неожиданных местах. Всем
понятно? - студенты молчали, как свежезамороженные трупы. - Вот видите,
Орсон, всем понятно, а вам непонятно. Садитесь.
Орсон, потрясенный, подчинился профессору, но теперь поднял руку не-
возмутимый диг:
- Сэр, эта теория согласуется с Конституцией нашей Республики?
Тугодумный профессор-хайер не смог понять, что Тайтус решил пошутить,
хотя и опасно, а потому начал спешно перебирать свой словарный запас для
вразумительного ответа.
- Вообще-то я не уверен, я могу ошибаться, я могу обмануть, вопрос
более тонкий, - многозначительно выговаривая этот бред, Пайн заметил,
как подозрительно нахмурились некоторые студенты, а в особенности ка-
кая-то носатая пухленькая девушка, и срочно сменил ориентировку. - Да,
согласуется, согласуется, я теперь вспомнил.
Неизвестно было, что Пайн вспомнил, но зато он забыл то, что говорил
аудитории до небольшого инцидента с Орсоном. Украдкой посмотрев в смятый
листок бумаги, зажатый в его широкой, как лопата, ладони, профессор
уничтожил труднопонимаемую схему на доске с помощью красочного носового
платка и взял в руки мел.
- Сейчас я вам в двух словах нарисую. Вот я изобразил кривую времени.
А вот это петля времени.
На доске возник уничтоженный за мгновение до этого рисунок. Правда,
сбоку от него Пайн написал глубокомысленную формулу: to>. Формула
была настолько глубокомысленной, что ее никто, даже диг, не понял.
- Интеллектом называется способность субъектов к самостоятельному или
вынужденному мышлению. Интеллект бывают естественный, созданный приро-
дой; искусственный, созданный человеком; квазиискусственный...
Пайн свернул на тропу своей самой любимой темы. Весь Университет
знал, что он одержим идеей создания искусственного интеллекта. Один не-
осторожный студиозус сказал как-то, что Пайн хочет создать искусственный
интеллект за отсутствием у него своего собственного, и даже успел сочи-
нить об этом небольшой шутливый стишок, который наивно показывал всем
знакомым. За стишок он и поплатился (кто-то из знакомых оказался <подг-
нившим>) - его исключили из Университета, облили грязью в местном ежед-
невном листке, недостойном называться газетой, а дальше следы этого до-
верчивого смельчака терялись. Би-Джей говорил, что его насильно завербо-
вали в <Легион смерти>, но доверять Би-Джею можно было только в одном
случае из ста.
Кто был поглубже посвящен в закулисные истории, тот знал, что у Пайна
имеется в безраздельном пользовании одна действующая модель компьютера с
мощнейшим процессором <Тетартон>. Казалось, у Пайна были все возможности
для создания искусственного разума. Но... его длинные руки не доходили
дальше компьютерной игры в бессмысленное складывание каких-то кубиков на
экране, которая постепенно вызывала психические расстройства, а при за-
тягивающемся злоупотреблении - необратимые изменения психики не в лучшую
сторону.
Так что интеллект создавался лишь на бумаге, и груды исчерканных по-
лудетским почерком Пайна листов росли с каждой неделей. Компьютер же в
перерывах между играми очень медленно, но с завидным упорством разрушал-
ся из-за постоянного радиоактивного фона. Особенно это бесило Би-Джея,
который всерьез занимался инфологией, а также каким-то <прогом>. Прогге-
ров было мало, ведь необходимых им компьютеров было еще меньше. Необъяс-
нимую ненависть к прогу и к электронным вычислительным устройствам пита-
ли диги, если так можно о них выразиться. Это вампы узнали от самого
Би-Джея, но Тайтус никаких отрицательных эмоций к Би-Джею не проявлял.
- Интеллект - он бесконечен, - так завершил свою блистательную лекцию
профессор Пайн, а пронзительный звонок как бы поставил заключительную
точку.
Студиозусы разбрелись в разные стороны; Энди, Алекс и Тайтус притор-
мозили у перекрестка улиц, а немного спустя, пока Энди глотал в себя
смертоносный дым отечественных сигарет <Коссак>, к ним подошел улыбаю-
щийся от уха до уха Орсон.
- Привет, черти! Слышали бороду насчет смерти инженера Кроули?
Вампы старательно постарались выглядеть полными идиотами.
- А кто такой инженер Кроули? - пожал плечами Алекс.
- Ну вы, кренделя, даете, - у Орсона был своеобразный диалект. - Ин-
женер Кроули - одна из выдающихся личностей нашего времени. Он помогал
разрабатывать процессор <Тритон> 15 лет назад и руководил группой по
созданию процессора <Тетартон> 11 лет назад. Но в этом процессоре была
обнаружена ошибка, Кроули начал пить, и его поперли из лаборатории. Но
тут, в нашем городе он продолжил свою гениальную работу, объединившись с
профессором Хайделлом, профессором Шварцхельмом, и я тоже принимаю учас-
тие в этом проекте. Наша работа - процессор существенно нового поколения
<Гебдомон> - почти подошла к концу... И тут такая борода!
<Борода> в данном случае, очевидно, означала <несчастье>. Энди, глядя
в сияющее, жизнерадостное круглое лицо Орсона, подумывал, не придется ли
им заодно убирать этого туповатого снаружи, но гениального внутри сото-
варища.
- А в чем заключается это существенное отличие нового процессора? -
как-то напряженно спросил Тайтус.
- О!!! Это большой секрет, - отрицательно замотал лопоухой головой
Орсон. - Но вам скажу маленький секрет - все основывается на явлении не-
обычно высокотемпературной сверхпроводимости, которое открыл Хайделл. Но
больше никому ни слова! Сейчас каждый третий из нас - скрытый враг.
Лицо Орсона выражало серьезную обеспокоенность.
Глава 20. Что-то непонятное
Небо основательно затянуло грозовыми тучами, и Тайтус, смертельно бо-
явшийся радиоактивного дождя, пару раз посмотрел на небо, хотя механи-
ческий бесполый голос из <Юнипака> делал прогноз о полном отсутствии ка-
ких-либо осадков. Людей на улицах осталось считанные единицы, как с нас-
туплением вечера, а потому диг и два вампа свободно пробирались через
общественный рынок. Тайтус почему-то приостановился у прилавка, где про-
давали детские игрушки по весьма неутешительным ценам, чем привлек вни-
мание широкоплечего грязнокасочника, катившего велосипед, у которого на-
чисто отсутствовали обе педали. <Может быть, - подумал лирически настро-
енный Алекс, - у дигов очень несчастное детство, лишенное родительской
ласки и красивых забавных игрушек... Но у кого в наше время счастливое
детство?> Алекс тяжко вздохнул. Энди Эйнджел думал совсем о другом: его
мысли были заняты проггерами. Где бы ему достать такую книгу о проге,
чтобы ее смог понять самый тупой студент, хотя и не тупее профессора
Пайна? Энди хотел спросить об этом Тайтуса, но не решился.
Между тем небо чернело и чернело, как будто и в самом деле наступала
ночь. Когда наша троица медленно подошла к каменной лестнице, диг оста-
новился, он явно не собирался подниматься по ней, о чем вампы как-то по-
забыли. У подножия лестницы клубился какой-то белый, абсолютно непроз-
рачный туман.
- Хе! Это, наверное, новое химическое оружие, - предположил Алекс.
Энди попытался молча штурмовать химерное препятствие, но тут из тума-
на показались три подозрительные фигуры в необычных одеяниях. Посредине
выступал в каком-то черном балахоне щуплый низкорослый мужчина с порази-
тельно бледным лицом, бездонными глазами и отвратительно черными-пречер-
ными волосами; другой растительности на его лице не было и в помине, как
у девушки, но в этом не давало усомниться его повелительное поведение и
что-то еще, недоступное осмыслению. Казалось, что этот мужчина соткан из
двух цветов - черного и белого. По правую руку его находился скуластый
хитроглазый мальчуган лет двенадцати, или даже меньше. Мальчонка также
кутался в черный плащ, а на ремне предупредительно болтался кинжал в
ножнах. Крайний слева, высокий мужчина, держал в правой руке длинный тя-
желый меч, и черное острое лезвие, украшенное затейливым орнаментом, бы-
ло приставлено как раз к сердцу смелого Энди.
- Остановись, Владо, - сказал низкорослый, казавшийся недоразвитым,
мужчина, и друзья поразились нечеловеческой мелодичности его голоса.
- Как скажете, Вирт, - послушно отозвался меченосец, но острие на
всякий случай осталось напротив груди вампа. Энди, стоявший ближе всех,
заметил, что губы незнакомцев не двигаются соответственно произносимым
словам, и понял, что дело не обошлось без телепатии. Мужчина посредине,
по всей вероятности, имел изменения в генной структуре, наиболее опасные
для общества, то есть был сайком, а его спутники - всего лишь его безро-
потными слугами, подчиненными извращенному разуму.
А если перед ними сайк, то жизнь студиозусов, к сожалению, подошла к
концу.
- Вот видишь, Финк, это было совсем легко, - сайк Вирт положил руку
на плечо мальчику; тот молча кивнул головой, не в силах вымолвить ни
слова.
Странное трио повернулось к вампам спинами и исчезло в тумане, гус-
том, как молоко. А через мгновение налетел ветерок, кромсая и разрывая
сгусток тумана на части. Туман рассеялся и... на ступенях никого не бы-
ло! Алекс недолго думая выругался по этому поводу.
- Это был сайк? - спросил Энди у дига, но тот не ответил.
- Я видел сайка, а этот мутант совсем не похож на него, - сказал
Алекс. - Вы заметили, какие у него зубы? Мелкие-мелкие, как у... ну, вы
