кресла и роскошные кровати вынесли по подземному переходу и спрятали на
чердаке флигеля. Какое-то рекламное агентство в Базеле взялось вербовать
постояльцев. На глянцевой бумаге. С иллюстрациями Эрни. "Приют нищеты".
В начале мая Моисей Мелькер был письменно извещен о том, что его желание
создать приют отдохновения для миллионеров осуществлено приверженцами
его теологии, 15 мая состоится открытие пансионата, его присутствие обя-
зательно.
Ему не нужно заниматься решением организационных проблем и следует
сосредоточиться исключительно на задаче спасения душ, предоставив все
остальное "Обществу". Если бы Моисей Мелькер не выкинул из головы свою
встречу с Уриэль в Санта-Моника (если это и в самом деле была Санта-Мо-
ника) и его странный разговор с Михаэлем на обратном пути из Соединенных
Штатов, он бы призадумался и, весьма возможно, догадался бы, что попался
в сеть, сплетенную не по злобе, а потому, что Великий Старец (если это
был он) по своей натуре склонен плести такие сети. Он плел их просто так
- как паук плетет паутину, вовсе не имея в виду какую-то определенную
муху, а только мух как таковых; в натуре же Мелькера было попадать в се-
ти, точно так же как мухи попадают в паутину - по воле случая или по не-
обходимости, это уже вопрос философии, ничем не доказуемый вопрос веры.
В пансионат Моисей Мелькер прибыл 13-го. С Цецилией. К его удивлению,
даже замешательству, она сама захотела ехать с ним. А вот на чем ехать,
оказалось проблемой. Из почтения к своей первой супруге Эмилии Лаубер
Мелькер продолжал пользоваться ее "роллс-ройсом". Теперь эта машина выг-
лядела памятником старины. Войти в него можно было не пригибаясь, и если
открыть заднюю правую дверцу, наружу выдвигалась лесенка. Тонны шоколад-
ных конфет, съеденных Цецилией Мелькер-Ройхлин, почти лишили ее возмож-
ности влезть в "роллс-ройс", но она в него все же втиснулась. Сын хозяи-
на гринвильского гаража Август повез их в пансионат, причем Мелькеру
пришлось сесть впереди, так как рядом с Цецилией места не было. В восемь
часов утра они выехали из Гринвиля, до Майрингена катили с ветерком, но
перевалы "роллс-ройс" еле преодолел. В пять часов вечера, смертельно ус-
талые, добрались до места. Из флигеля к машине приплелся некий тип в
шлепанцах и рабочем комбинезоне.
- Есть тут кто-нибудь? - спросил Моисей.
- Я есть, - процедил сквозь зубы этот тип и недоверчиво оглядел
"роллс-ройс".
- Я - Моисей Мелькер, - представился тот и вышел из машины.
- Вижу, - опять процедил тип в шлепанцах.
- Мы наконец приехали? - спросила Цецилия. Она до того наелась вишня-
ми в шоколаде, что язык у нее еле ворочался.
- Приехали, приехали, - подтвердил Мелькер. - Пора позвать сюда
портье и рассыльного.
- Нет тут ни портье, ни рассыльных, - отрезал тип.
- Как это нет? - удивился Моисей Мелькер.
- Здесь "Приют нищеты", - заявил тип. - Пансионат теперь так называ-
ется. Так окрестило его рекламное агентство в Базеле.
Но Моисей Мелькер запротестовал:
- Ведь послезавтра в пансионате - (в "Приюте нищеты", поправил его
тип), - ну ладно, в "Приюте нищеты" должно состояться открытие, - про-
должал Мелькер.
- У меня были основания ожидать, что прибудет множество постояльцев.
И понадобится обслуга, много обслуги. Кто же так глупо распорядился?
- "Швейцарское общество морали", - ответил тот.
- Это общество не имеет здесь никаких прав, - возразил Мелькер.
- Именно оно-то и заправляет всем, - заявил тип. - Оно наняло на ра-
боту и меня, и вас тоже.
- Что случилось, когда меня наконец проведут в Восточную башню? -
раздался требовательный голос Цецилии изнутри машины. - И куда подева-
лись рассыльные?
- Восточную башню велено не сдавать внаем и не посещать, - откликнул-
ся тип.
- Я могу предложить вам комнату только в Западной башне.
- Чье это распоряжение? - спросила Цецилия.
- Опять-таки "Швейцарского общества морали", - ответил тип.
Цецилия велела Августу везти ее обратно в Гринвиль. Август извлек из
машины чемодан Мелькера, закрыл багажник и уехал.
- Придется мне обходиться без супруги, - вздохнул Моисей Мелькер.
- Не вешать носа, - проронил тип в шлепанцах.
- А кто вы, собственно, такой? - спросил Мелькер.
- Директор Крэенбюль, - бросил тот и трусцой вернулся во флигель.
Мелькеру пришлось самому тащить чемодан в главное здание. Лифт не рабо-
тал. Чемодан оттягивал руку - ведь Мелькер взял с собой и рукопись "Цена
благоволения", собираясь еще поработать над ней. Добравшись наконец до
верхнего этажа, он услышал пение, доносившееся из Восточной башни. Охва-
ченный внезапным и необъяснимым духом противоречия, он потащился с чемо-
даном в Восточную башню, открыл дверь и вошел. За столом сидели три рав-
вина. Все трое в черных шляпах, длинных черных лапсердаках и темных оч-
ках, все трое пели. Борода у среднего была седая, у правого рыжая, у ле-
вого черная. И у всех троих веером через всю грудь. За их спинами было
окно. Моисей Мелькер присел на чемодан и стал слушать пение раввинов.
Потом пение прекратилось. Раввин с седой бородой снял темные очки, но
глаза его оставались закрытыми.
- Моисей Мелькер, - начал он, - нарушил запрет и вошел в комнату,
предназначенную не для него.
- Прошу прощения, - пробормотал Мелькер. - Меня сбило с толку от-
сутствие обслуживающего персонала.
- Сбило с толку? - удивился раввин с рыжей бородой и снял темные оч-
ки, не открывая глаз. - Моисей Мелькер собирается возглавить обитель
утешения и молитвы для богатых и требует, чтобы был обслуживающий персо-
нал?
- Но ведь для этого как раз и нужен обслуживающий персонал, - заявил
Мелькер. - Как этого не понять? Я все еще в растерянности. Ведь возглав-
ляя обитель молитв, приходится решать и организационные вопросы.
- Тебе не хватает веры, - заговорил третий, чернобородый, и снял тем-
ные очки. У этого глаз вообще не было, лишь пустые глазницы. - В "Приюте
нищеты" богачи сами будут себя обслуживать.
Моисей Мелькер встал. В ужасе от своего безверия он помчался в Запад-
ную башню с чемоданом в руке, несмотря на его тяжесть.
Гости прибыли главным образом из Соединенных Штатов. В основном -
вдовы богачей, предводительствуемые вдовой одного из президентов. Но и
Европа была представлена, причем не только вдовами, но также и крупными
промышленниками, владельцами банков, генеральными директорами, инвесто-
рами и спекулянтами, магнатами рынка недвижимости, биржевиками. По при-
езде одни растерянно переминались возле своих чемоданов на площадке пе-
ред пансионатом - погода стояла вполне сносная, другие плотной толпой
заполнили музыкальный павильон, так много их приехало - целое стадо па-
ломников стоимостью в несколько миллиардов, жаждущее новых развлечений.
Водители, доставившие их сюда в такси и роскошных лимузинах, длинными
колоннами спускались в ущелье, держа путь домой. Все были встревожены
отсутствием персонала. Наконец в портале главного здания появился Моисей
Мелькер. Все умолкли. Моисей Мелькер умел говорить так, что слушатели
думали, будто он верит в то, что говорит. Для начала он привел слова Ии-
суса, сохраненные для нас тремя евангелистами:
"Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти
в Царство Божие", а также ответ Христа на растерянный вопрос апостолов,
кто же может спастись: "Человекам это невозможно, Богу же все возможно".
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное, продолжал Мелькер.
Нищие - чьим духом? Разве духом Великого Старца (Мелькер имел в виду Бо-
га с бородой)?
Тогда они были бы не блаженными, а злосчастными. Нет, блаженны нищие
человеческим духом, то есть бедняки, ибо дух человека - деньги, pecunia
по-латыни, и слово это происходит от pecus, что значит "скот". Деньги -
это скотство. Обмен "животное на животное", "верблюд на верблюда" прев-
ратился в обмен "животное на деньги", "верблюд на деньги", "стоимость на
стоимость".
Человек все оценивает деньгами. Поэтому все, что он делает, покоится
на деньгах, и культура, и цивилизация, и поэтому же все, что человек де-
лает и осуществляет благодаря деньгам и при их помощи - хорошее и пло-
хое, весь этот мощный кругооборот сделок, дающих хлеб нашим братьям или
несущих им голод, сделок с тем, что нас одевает, и с тем, что раздевает,
с жизненно важным и смертельно вредным, с непреходящими и с преходящими
ценностями, с необходимым и излишним, с искусством и безвкусицей, с ки-
нематографией и порнографией, с любовью самоотверженной и продажной, -
все это суета сует, и движет всем этим тщеславие Человека, а не Великого
Старца. Но если бедняк, у которого ничего нет за душой, попадет в рай,
то тому, кто богат, дорога в рай заказана: собственность приносит ему не
счастье, а несчастье, он придавлен своей собственностью, ибо любая
собственность - это тяжкий груз, в чем бы она ни состояла - в капитале
или в культуре. Потому богатый юноша и удалился от Христа опечаленный,
что был очень богат. Он с радостью стал бы бедным, с радостью продал бы
все свое имущество и роздал деньги нищим, как потребовал от него Иисус,
- но чего бы он добился? У бедных богатство тут же утекло бы между
пальцев без всякого толка и смысла, и они вновь впали бы в нищету. Кому
предназначено Царство Божие, того Великий Старец не отдаст силам ада.
Ну, а тот юноша, он, конечно, стал бы нищим, обанкротился, утратил пла-
тежеспособность, разорился, вылетел в трубу. Но душа его все равно не
попала бы прямиком в рай: ибо нищим он стал не по воле Великого Старца
на Небесах, а по воле самого юноши, то есть по воле человека.
Преднамеренно. Дабы ускользнуть от того, что было ему предназначено
свыше:
быть богатым. Иисус искушал его, ибо не только Дьявол, но и Иисус,
странствовавший по земле в рубище, тоже подвергает человека искушению.
Потому-то христиане и должны молить Господа: не введи нас в искуше-
ние!
Богатый юноша устоял перед искушением изменить своему сословию, хо-
дить в лохмотьях, как Иисус, стать бродягой. Вот почему богатство - это
крест христианина, и удел богача печаль, весельем наделены лишь бедные и
нищие.
Горе вам, христиане, горе!
Моисей Мелькер умолк. Рухнул на колени. На площадке воцарилась мерт-
вая тишина. Из деревни донесся одинокий собачий лай. Потом вновь тишина.
Моисей молча глядел на толпу - на владельцев универмагов и средств ин-
формации, на хозяев фабрик, банков, недвижимости, воротил гостиничного
бизнеса, на всех этих собственников, столпившихся перед ним. Он глядел
на них, они - на него.
- Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас, -
прошептал он, и все услышали его шепот. - Человекам это невозможно, а
Великому Старцу все возможно. Но на меня сейчас глядит бог Маммон, а не
Великий Старец! - вскричал он, вскочив на ноги и ощутив свою власть над
толпой. - Откуда бы ни взялось богатство, которое меня окружает, громоз-
дится вокруг и раздавливает, - говорил, ораторствовал, проповедовал он
ледяным голосом, делая наводящие ужас паузы, - откуда бы ни проистекал
этот поток, который валит меня с ног и перехлестывает через голову - зо-
лото, валюта, грязные деньги, пакеты акций, облигаций, займы, номерные
счета, векселя, из каких бы источников, чистых или грязных, из каких бы
кровавых или бескровных дел, из какого бы добродетельного или порочного
лона, из каких бы законных или преступных блужданий он ни проистекал
этот поток, бурля и клокоча, - в глазах Великого Старца это всего лишь
отбросы, мусор, грязь под ногами. Этот поток им продуман и сочтен слиш-
ком легким испытанием. И все же вы, выплеснутые сюда этой жижей, не по-
гибшие люди. Хотя вы как бы сброшены со счетов, в то же время как бы и
приближены к Нему Его неизъяснимой милостью, ибо она и есть то невозмож-
ное, что возможно только Великому Старцу, то абсолютно незаслуженное,
