ванные до конца взломы банковских сейфов и разбойные нападения, были не-
оспоримы, хотя на самом деле он не был к ним причастен. Кто-то его зало-
жил. Их долг - выдать его полиции, сказал первый Рафаэль. Двенадцать лет
тюрьмы, заявил второй, и есть всего один выход - третий. Должность впол-
не солидная, уточнил первый.
Ночным портье - второй. В одном из пансионатов - третий. Ванценрид
кивнул.
Все три Рафаэля закурили длинные толстые сигары. Впредь держать язык
за зубами, сказал первый. Никому ни слова - второй и выдохнул колечко
дыма. Не то, добавил третий и задул спичку. Ванценрид опять кивнул. И
сразу согласился с тем, что до этого ему придется лечь в частную клинику
в Тессине. Несмотря на кому. Его физиономия была слишком известна поли-
ции.
Моисей Мелькер прилетел за океан самолетом авиакомпании "Свисс Эйр"
по приглашению с неразборчивой подписью и чеком одного из нью-йоркских
банков и выступил с докладом - вернее, проповедью - о горестной роскоши
богачей и благостной нищете бедняков перед избранным обществом, состояв-
шим главным образом из вдов. Успех превзошел все ожидания. После доклада
в его честь был дан роскошный обед, а сам он оживленно поболтал с дама-
ми. После этого облетел вдоль и поперек весь континент, останавливаясь
то в одном, то в другом городе, то в одном медвежьем углу, то в другом.
Он все еще не знал, кто его пригласил. Окон в самолете не было. Стюарда
тоже ни разу не видел, но, когда входил в самолет, бокал шампанского
всегда стоял наготове. Он стоя выпивал его, усаживался, пристегивал рем-
ни и засыпал. А когда просыпался, его встречала очередная провожатая,
которая и доставляла прямо с аэродрома в зал, где он делал свой доклад,
затем в отель и на следующее утро - к трапу самолета. Он перевидал мно-
жество этих провожатых. И никак не мог запомнить их лица. В каком-то
отеле Санта-Моники (если этот город и впрямь назывался Санта-Моника) он,
утомленный обедом, разулся, сидя на кровати. Когда поднял голову, на ко-
жаном диване прямо перед ним сидел мужчина весь в белом, чьи черные как
смоль волосы никак не вязались со старым лицом. Все в нем не вязалось с
этим лицом - ни его молодые руки, ни его стройная фигура - ее стройная
фигура, как вдруг понял Мелькер, ибо на диване сидела женщина. Да и лицо
ее вовсе было не старое, а, скорее, красивое и как бы вне возраста: это
была та самая провожатая, с которой он попрощался у дверей отеля, и роль
всех предыдущих играла она же. Меня зовут Уриэль, сказала она и протяну-
ла Мелькеру карманные часы. От моего клиента, добавила она. Мелькер пог-
лядел на часы. У них была одна стрелка и шестьдесят одна цифра. Стрелка
стояла чуть выше пятидесяти восьми.
- Эти часы для тебя, Моисей, - сказала она.
Мелькер задумался.
- Мне как раз чуть больше пятидесяти восьми, - сказал он.
- Вот видишь, - засмеялась она. - Это твои часы.
Моисей заметил, что если уж он получает в подарок такие странные ча-
сы, то хотел бы знать, кто же такой этот ее клиент, который их ему да-
рит. У нее только один клиент, ответила она, - тот, которому принадлежит
самолет.
Иногда он заказывает ей часы на сто часов, в каждом часе сто минут, а
в минуте сто секунд, в другой раз - только на пятнадцать часов, причем в
каждом часе триста минут, и каждая минута должна длиться сорок пять се-
кунд, но и секунды неодинаковы, некоторые длятся три с четвертью секун-
ды, другие - семь минут, а однажды она изготовила для него такие часы, у
которых один день длился тысячу лет, и она не знает, есть ли у ее клиен-
та нормальные часы, да это и неважно, клиент - он и есть клиент, он у
нее один-единственный. И вновь Мелькеру показалось, будто перед ним си-
дит мужчина с молодым телом и старческим лицом. Когда рано утром прово-
жатая заехала за ним, чтобы доставить его к самолету, он уже позабыл о
случившемся вечером, равно как и о часах, тикавших где-то в его багаже.
Ему лишь померещилось, что эту даму он уже где-то видел.
* * * У Крэенбюля все дела покатились под гору. Даже "Гранд-отель" в
Хабкерне обанкротился, но это был сущий пустяк по сравнению с крахом,
который постиг его в Карибском море. Один соотечественник, занимавшийся
в тех краях строительством, уговорил его взять в свои руки отель "Сто
бунгало" на одном из необжитых островов, - мол, отелю дозарезу нужен ди-
ректор. Причем Крэенбюль так и не узнал, кому именно понадобился дирек-
тор, и согласился просто потому, что у него не было другого выхода. Од-
нако "Санчо Панса" на Ямайке тоже обанкротился, не говоря уже об отеле
"Генерал Саттер" в Сан-Франциско. Так Крэенбюль оказался заперт в Ка-
рибском море, как в мышеловке. Обещанные постояльцы из Америки не появи-
лись, да и кому захочется ехать на этот остров, где черные наглеют день
ото дня. За время, прошедшее после визита последней группы туристов,
больше никто такого желания не изъявлял. С директором банка из Майами
произошел, вероятно, просто несчастный случай: когда он отдыхал под ко-
косовой пальмой возле плавательного бассейна, кокосовый орех свалился
ему на голову. Парень, который влез на пальму, хоть и срубил орех своим
мачете, вряд ли собирался попасть в голову директора банка. Тем не менее
Крэенбюль приехал в Майами на похороны, но вдова покойного отказалась
выслушать от него слова соболезнования в присутствии крупнейших банкиров
Соединенных Штатов, и с тех пор бунгало стояли пустые, лишь огромные жа-
бы, словно завороженные светом, собирались по ночам вокруг низеньких фо-
нарей перед дверью бунгало, штук по десять вокруг каждого. Потом из Ман-
хеттена пришло известие о приезде владельца отеля. Однако лишь при усло-
вии, что в одном из бунгало к его приезду будет встроен камин. Приехал
он ночью в сопровождении свиты. Парни, приехавшие с ним, плескались в
плавательном бассейне, побросав туда предварительно всех жаб. Наконец
его допустили к хозяину. У потрескивающего камина сидел едва различимый
сквозь клубы дыма, заполнившего бунгало, широкоскулый человек с раскосы-
ми глазами, лицом, измазанным сажей, и черными как смоль прядями волос
поперек лысины. Одет он был в выпачканный сажей некогда белый купальный
халат, на котором его руки оставили черные отпечатки. Крэенбюлю дали
прочесть какую-то бумагу. В ней тот парень, что залез на пальму, приз-
нался: убийство банкира он совершил по заказу Крэенбюля. "Трубочист" по-
казал пальцем на стол у закопченного окна, на котором высилась куча бе-
лых холщовых мешочков, тоже покрытых сажей. Другие мешочки валялись на
полу по всей комнате.
- Кокаин, - сказал "трубочист", - обнаружен в твоем бунгало.
Крэенбюль сказал, что он невиновен. "Трубочист", почти невидимый
из-за дыма, заметил, что он это знает, но его невиновность невозможно
доказать, тот парень сознается в чем угодно, а если откажется от своих
показаний, то станет на голову короче. Не везет Крэенбюлю, вечно не ве-
зет. Всю жизнь.
"Трубочист" умолк. Крэенбюль понял, что выхода нет, и принял его
предложение.
В конце марта Моисей Мелькер вернулся рейсом авиакомпании "Свисс Эйр"
на четырехмоторном винтовом самолете. Летел он опять первым классом. Си-
дел у окна, дремал после обильного ужина и поглядывал в окно. Вдали вид-
нелась Гренландия. Между айсбергами мелькало какое-то судно, казавшееся
игрушечным.
И вдруг Мелькер заметил, что рядом с ним в кресле с откинутой назад
спинкой скорее лежал, чем сидел, какой-то долговязый тощий субъект в
костюме английского покроя, совершенно лысый, в очках с золотыми дужка-
ми, но без оправы и записывал что-то в блокнот справа налево.
- Ваше лицо бросилось мне в глаза, - сказал субъект. - В нем все так
восхитительно несовместимо. Я просто очарован вашим лицом. На женщин вы
наверняка производите колоссальное эротическое впечатление. Не поме-
няться ли нам лицами? В моей клинике на улице делла Коллина в Асконе. У
меня же лицо самое заурядное. Из-за него ни одной женщине не придет в
голову сбиться с пути, как при виде вашего, господин Мелькер.
- Вы меня знаете? - изумился Мелькер.
- А как же! - осклабился субъект. - Ваши доклады имели такой успех по
всей Америке. Хотя ваш английский звучит весьма старомодно. Где вы ему
обучались?
Моисей Мелькер гордо объявил, что знает наизусть "Паломничество"
Баньена.
- Наизусть! Черт меня побери! - изумился субъект. - "Паломничество"
Баньена?
Я бы порекомендовал вам почитать Хайсмит. А также Эмбле и Хэммита.
Или же полистать научно-фантастические книжонки вашей Цецилии.
- Она читает только по-немецки, - заметил Мелькер, удивившись, что
этот типчик знает имя его супруги.
- Ну так как насчет обмена? - спросил тот. - Предлагаю за ваше лицо
сто тысяч долларов. Сама операция не будет ничего стоить. Я сделаю ее
сам, чтобы все было в лучшем виде. И одновременно сделаю операцию и се-
бе. Мы с вами сидели бы рядышком на двух операционных креслах. Я закажу
кресла такой конструкции, чтобы мы сидели голова к голове, щека к щеке.
А работаю я обеими руками одинаково. И могу оперировать одновременно
обоих. Если вам будет угодно, можно покончить с этим делом прямо в Цюри-
хе. В университетской клинике. Чтобы и студенты чему-то научились.
- Нет, - возразил Моисей Мелькер, - я останусь со своим лицом.
- Но ваши сексуальные инстинкты вполне могут вновь взбунтоваться,
господин Мелькер, - сказал субъект. - Как было недавно, в эпизоде с Лизи
Блаттер.
Ведь именно так звали девицу, чье тело поплыло вниз по течению речки
Грин? У нее был такой умиротворенный вид. И глаза широко открыты.
Мелькер посмотрел в окно.
- Я - Михаэль, - сказал субъект.
Теперь не видно было ни айсбергов, ни судов, ни Гренландии. Только
небо.
Кресло рядом с Мелькером опустело, и когда он поздно ночью вернулся в
Гринвиль, то еще в деревне увидел, что свет в его спальне горит. Цецилия
Мелькер-Ройхлин горой жира лежала на супружеском ложе в прозрачной ноч-
ной сорочке, курила сигару, читала детективный роман и жевала шоколадные
конфеты.
- Иди ко мне, мой шимпанзе, - сказала она, - лезь под одеяло и молись
Великому Старцу, чтобы я не навалилась на тебя и не помогла тебе поско-
рее приобщиться к наслаждениям Его рая.
* * * Бывший член Национального совета получил от некоего нотариуса в
столице кантона извещение о том, что "Швейцарское общество морали" купи-
ло на весьма выгодных условиях пансионат и сдало его в аренду на летний
сезон с 15 мая по 15 октября Моисею Мелькеру, а на зимний сезон барону
фон Кюксену. Старик пенсионер, чья память на недавние события сильно ос-
лабла, позабыл, что был избран председателем правления "Швейцарского об-
щества морали", более того, уже и понятия не имел, что такое общество
вообще существует. Он прочел письмо нотариуса, отложил его в сторону и
забыл о нем, так что у конторы на Минерваштрассе 33/а оказалось доста-
точно времени все основательно подготовить. Крэенбюлю было приказано
явиться в пансионат, он приехал и, сокрушенно покачивая головой, обошел
всю его территорию. Против главного здания вдоль опушки леса на склоне
Шпиц Бондера тянулся длинный флигель, в подвале которого находились пра-
чечная и котельная, на первом этаже - кабинет врача и комнаты для масса-
жа, грязелечебница и сауна, а на втором и третьем - комнаты для менее
состоятельных гостей. Флигель соединялся с главным зданием подземным пе-
реходом. Перед входом в пансионат - площадка с музыкальным павильоном,
где летом в послеобеденные часы играли некогда те три чеха, которых Ве-
ликий Старец услышал в зале ресторана. Крэенбюль с помощью двух раздув-
шихся от пива толстяков, прибывших из Лихтенштейна, привел в порядок
пансионат, но действовал так, чтобы в деревне никто ничего не заметил.
Ставни оставались закрытыми. Кожаные кресла, диваны, вольтеровские
