- Что за но? - спросил Бийо.
- ..Но если вы меня пригласите, я не откажусь.
- Ну что ж, - молвил фермер, - я тебя приглашаю.
- Благодарю вас, - отвечал Питу.
Фермер пришпорил коня и поехал назад к воротам.
Питу повернулся к Катрин.
- Вы это имели в виду? - спросил он.
- Да... Сегодня он еще мрачнее, чем всегда... И она прибавила тихо:
- Ах, Боже мой! Как же ему удастся?..
- Что, мадмуазель? - спросил Питу, разобравший слова Катрин,
несмотря на то, что она прошептала их едва слышно.
- Ничего, - отвечала Катрин, отпрянув от окна и затворив его.
Глава 27
ПАПАША КЛУИ ВНОВЬ ПОЯВЛЯЕТСЯ НА СЦЕНЕ
Катрин не ошиблась. Несмотря на приветливость, с которой ее отец
встретил Питу, он выглядел еще более мрачным, чем обычно. Он
пожал Питу руку, и тот почувствовал, что его рука холодна и влажна.
Дочь по обыкновению подставила ему для поцелуя побледневшие и
вздрагивавшие щеки, однако на сей раз он едва коснулся губами ее лба.
Мамаша Бийо поднялась, как всегда, при виде мужа: она считала его
выше себя и глубоко уважала. Но фермер не обратил на нее внимания.
- Ужин готов? - только и спросил он.
- Да, отец, - отвечала мамаша Бийо.
- Тогда скорее за стол, - приказал он. - У меня сегодня еще много
дел.
Все прошли в небольшую столовую. Она выходила окнами во двор,
и никто не мог зайти с улицы в кухню незамеченным.
Для Питу принесли прибор; посадили молодого человека меж двух
женщин спиной к окну.
Как бы велико ни было беспокойство Питу, в его организме было
такое место, на которое его состояние никогда не влияло: желудок. Вот
почему, несмотря на всю проницательность своего взгляда, Бийо не
смог заметить в госте ничего, кроме удовлетворения, которое тот
испытывал при виде аппетитного капустного супа, а также
последовавшего за ним блюда с говядиной и салом.
Однако нетрудно было заметить, что Бийо страстно хотел узнать,
простая ли случайность привела к нему на ферму Питу или в этом был
какой-то расчет.
И потому в то время, когда уносили блюдо с говядиной и салом,
чтобы заменить его жарким из барашка, на которое Питу поглядывал с
видимым удовольствием, фермер неожиданно сбросил маску и прямо
обратился к молодому человеку:
- А теперь, дорогой Питу, когда ты убедился в том, что ты на ферме
- всегда желанный гость, можно ли узнать, каким ветром тебя сюда
занесло?
Питу улыбнулся, обвел вокруг себя взглядом, чтобы убедиться в
том, что его не видят и не слышат чужие глаза и уши, и дотронулся
левой рукой до правого рукава.
- Вот, папаша Бийо, - молвил он, указывая на два десятка
проволочных силков, намотанных в виде браслета вокруг запястья.
- Ага! Ты, стало быть, переловил всю дичь в лесничествах Лонпре и
Тай-Фонтен, а теперь перекинулся сюда? - заметил палаша Бийо.
- Не совсем так, господин Бийо, - доверчиво отвечал Питу. - С тех
пор как я имею дело с этими чертовыми кроликами, мне кажется, они
стали узнавать мои силки и обходить их стороной. Вот я и решил этой
ночью побеседовать с кроликами папаши Лаженеса: они не такие
смекалистые, зато мясо у них нежнее, потому что они питаются
вереском и тимьяном.
- Ах, дьявольщина! - воскликнул фермер. - Что-то я раньше не
замечал, что ты лакомка, мэтр Питу.
- Да я не для себя стараюсь, - отвечал Питу, - я хотел угостить
мадмуазель Катрин. Ведь она недавно болела, ей нужно есть хорошее
мясо...
- Да, - перебил его Бийо, - ты прав: видишь, к ней еще не вернулся
аппетит.
Он указал пальцем на чистую тарелку Катрин; съев несколько ложек
супу, она не притронулась ни к говядине, ни к салу.
- Я не голодна, отец, - покраснев, отвечала Катрин, словно
застигнутая врасплох. - Я выпила большую чашку молока с хлебом
незадолго до того, как господин Питу проходил мимо моего окна, а я
его окликнула.
- Я не спрашиваю, почему ты хочешь или не хочешь есть, - заметил
Бийо. - Я констатирую факт, только и всего.
Взглянув в окно и окинув взглядом двор, он прибавил, поднявшись
из-за стола:
- А-а, ко мне кое-кто пришел.
Питу почувствовал, как Катрин наступила ему на ногу. Он
повернулся к ней лицом и увидел, что она смертельно побледнела,
указывая глазами на выходившее во двор окно.
Он проследил за взглядом Катрин и узнал своего старого друга
папашу Клуи, проходившего мимо окна с перекинутой через плечо
двустволкой Бийо.
Ружье фермера отличалось от других серебряными спусковыми
крючками.
- Глядите-ка: папаша Клуи! - молвил Питу, не видя в том ничего
страшного. - Он принес вам ружье, господин Бийо.
- Да, - кивнул Бийо, садясь на место, - пусть поужинает с нами, если
еще не ел. Жена! Отвори папаше Клуи, - приказал он.
Тетушка Бийо встала и пошла к двери. Не сводя глаз с Катрин, Питу
спрашивал себя, что могло заставить ее так сильно побледнеть.
Вошел папаша Клуи: вместе с ружьем фермера он придерживал той
же рукой зайца, подстреленного, по-видимому, из этого ружья.
Читатель помнит, что папаша Клуи получил от герцога Орлеанского
разрешение убивать в день по одному кролику или зайцу.
В этот день была, очевидно, очередь зайца.
Он поднес свободную руку к меховому колпаку, который он носил,
не снимая; колпак совершенно вытерся, потому что папаша Клуи лазил
в нем сквозь заросли, словно кабан, не замечая колючек.
- Имею честь приветствовать господина Бийо и всю честную
компанию, - молвил он.
- Здорово, папаша Клуи! - отвечал Бийо. - А вы - человек слова,
спасибо.
- Раз договорились - значит договорились, господин Бийо. Вы меня
встретили нынче утром и сказали так: Папаша Клуи! Вы отличный
стрелок; подберите-ка мне дюжину пуль к моему ружью, этим вы мне
окажете большую услугу. На что я вам ответил: А когда вам это
нужно, господин Бийо? Вы мне сказали: Нынче вечером,
обязательно! Тогда я ответил: Хорошо, они у вас будут. И вот
пожалуйста!
- Спасибо, папаша Клуи. Поужинаете с нами?
- Вы очень добры, господин Бийо, мне ничего не нужно.
Папаша Клуи полагал, что невежливо отказываться, если тебе
предлагают сесть, когда ты не устал, и приглашают тебя отужинать,
когда ты не голоден.
Бийо это было известно.
- Ничего, ничего, все равно садитесь за стол. У нас есть и еда и
вино, ежели вы не хотите поесть, так выпейте.
Тем временем мамаша Бийо, не проронив ни слова, уже поставила
на стол тарелку, положила приборы и салфетку.
Затем она придвинула стул.
- О Господи! Ну раз вы так настаиваете... - молвил папаша Клуи.
Он отнес ружье в угол, положил зайца на выступ буфета и сел за
стол.
Он оказался как раз напротив Катрин, смотревшей на него с
нескрываемым ужасом.
Ласковый и безмятежный взгляд старика-лесничего не должен был,
казалось, внушать подобное чувство, и потому Питу никак не мог взять
в толк, отчего Катрин не только изменилась в лице, но и дрожала всем
телом.
А Бийо налил старику вина, положил в тарелку закуску, и тот,
вопреки своим заявлениям, жадно набросился на еду.
- Прекрасное вино, господин Бийо, - заметил он, отдавая должное
угощению, - и барашек отличный! Похоже, вы живете по пословице:
Овцу ешь молодой, а вино пей старым.
Никто не ответил на шутку папаши Клуи. Видя, что разговор не
клеится, он счел своим долгом его оживить.
- Так я подумал: Могу поклясться, что именно сегодня очередь
зайца, а уж в какой части леса я его подстрелю - неважно. Пойду-ка я
за зайцем в лесничество папаши Лаженеса. А заодно погляжу, как
стреляет инкрустированное серебром ружье. Итак, вместо двенадцати
я отлил тринадцать пуль. Ах, черт возьми! Отличное у вас : ?ужьецо!
- Да, знаю, - кивнул Бийо. - Ружье и впрямь неплохое.
- Ого! Дюжина пуль! - заметил Питу. - Уж не ожидаются ли где-
нибудь состязания по стрельбе, господин, Бийо?
- Нет, - коротко отвечал Бийо.
- Ведь оно мне знакомо, это серебряное ружье, как его называют в
округе, - продолжал Питу. - Я видел его за работой на празднике в
Бурсоне два года тому назад. Ведь именно оно выиграло серебряный
прибор, на котором вы едите, госпожа Бийо, и кубок, из которого вы
пьете, мадмуазель Катрин... Ох, что с вами, мадмуазель? - в испуге
воскликнул Питу.
- Со мной?.. Ничего, - отвечала Катрин, с трудом поднимая
опустившиеся было ресницы и выпрямляясь на стуле, к спинке
которого она до этого привалилась, едва не потеряв сознание.
- Катрин? Да что с ней сделается? - пожав плечами, заметил Бийо.
- Ну так вот, - продолжал папаша Клуи, - должен вам сообщить, что
среди старого хлама у оружейника Монтаньона я откопал литейную
форму.., ведь пули, которые подходят к вашему ружью, - страшная
редкость. Эти чертовы короткие стволы Леклера почти все двадцать
четвертого калибра, что, однако, не мешает им стрелять Бог знает как
далеко. И вот я отыскал форму как раз под калибр вашего ружья, даже
немножко меньше. Но это пустяки... Наоборот, вы завернете пулю в
клочок промасленной кожи... Вы собираетесь стрелять на ходу или с
упора?
- Пока не знаю, - отвечал Бийо. - Все, что я могу сказать: я
отправляюсь в засаду.
- А-а, понимаю, - заметил папаша Клуи, - кабаны герцога
Орлеанского, они, видно, повадились к вам в огород, и вы себе
сказали: Вот угодят в бочку с солью, так и баловать перестанут.
Наступила полная тишина, нарушаемая лишь неровным дыханием
Катрин.
Питу переводил взгляд с лесничего на Бийо, потом на его дочь.
Он пытался понять, что происходит, но ему это никак не удавалось.
Что же до мамаши Бийо, напрасно было бы пытаться понять что-
либо по выражению ее лица. Она не понимала ни слова из того, о чем
шла речь, тем более - что только подразумевалось.
- Н-да.., если пули предназначены для охоты на кабана, - продолжал
папаша Клуи, словно отвечая собственным мыслям, - то они, пожалуй,
маловаты, вот что! У кабанов крепкая шкура, не говоря уж о том, что
от его шкуры пуля просто может отлететь рикошетом в охотника. Уж
мне-то доводилось встречать кабанов с пятью, шестью, а то и всеми
восемью пулями, застрявшими под шкурой, да не простыми, а
тяжелыми, от шестнадцати унций до фунта, а кабану - хоть бы что!
- Мне пули нужны не для кабанов, - возразил Бийо. Питу не мог
сдержать любопытства.
- Прошу прощения, господин Бийо, однако если вы не собираетесь
стрелять ни на состязаниях, ни в кабанов, то куда же вы собираетесь
стрелять? - спросил он.
- В волка, - отвечал Бийо.
- Ну, для волка это будет в самый раз, - заметил папаша Клуи,
доставая из кармана дюжину пуль и со звоном высыпая их на тарелку. -
А тринадцатая - в животе у этого зайца... Эх, не знаю, как дробью, а
пулями отлично бьет ваше ружьецо!
Если бы Питу в эту минуту посмотрел на Катрин, он бы заметил,
что она близка к обмороку.
Но во все время, пока говорил папаша Клуи, Питу даже не взглянул
на Катрин.
Когда он услышал от старика-лесничего, что тринадцатая пуля
застряла в животе у зайца, он не удержался и пошел убедиться в этом
своими глазами.
- Ax, черт! И правда! - подтвердил он, засунув палец в отверстие от
пули. Хорошо сработано, папаша Клуи. Хоть вы, господин Бийо, и
неплохо стреляете, но вы не сможете так же точно попасть в зайца.
- Ерунда! Ведь зверь, в которого я собираюсь стрелять, в двадцать
раз больше зайца, и я надеюсь, что не промахнусь.
- Но волк... - начал было Питу. - А разве у нас в кантоне уже
появились волки? Странно, неужели в этом году до снега...
- Да, странно, однако это так.
- Вы в этом уверены, господин Бийо?
- Совершенно уверен, - отвечал Бийо, взглянув разом на Питу и на
Катрин, что было нетрудно, потому что они сидели рядом. - Пастух
видел волка нынче утром.
- Где? - доверчиво спросил Питу.
- На дороге из Парижа в Бурсон, неподалеку от лесосеки Ивор.
