- А-а, - молвил Питу, взглядывая то на Бийо, то на Катрин.
- Да, - по-прежнему невозмутимо продолжал Бийо. - Его уже видели
в прошлом году и предупредили меня; потом он пропал, и все
подумали, было, что навсегда, но...
- Но?.. - переспросил Питу.
- ..Но он, похоже, вернулся, - продолжал Бийо, - и опять собирается
сунуться на ферму. Вот почему я и попросил папашу Клуи почистить
мое ружье и отлить пули.
Слушать дальше оказалось Катрин не по силам. Она придушенно
вскрикнула, поднялась и, пошатываясь, направилась к двери.
Ничего не понимая, но чувствуя беспокойство, Питу тоже встал и,
видя, что Катрин едва держится на ногах, бросился ей на выручку.
Бийо бросил гневный взгляд в сторону двери, но на открытом лице
Питу слишком ясно было написано удивление, чтобы он мог его
заподозрить в пособничестве Катрин.
Не заботясь более ни о Питу, ни о дочери, он продолжал:
- Так вы говорите, папаша Клуи, что для большей верности хорошо
бы обернуть пули в клочок промасленной кожи?
До слуха Питу долетел этот вопрос, но ответа он не услышал: выйдя
в кухню, где он наконец догнал Катрин, он почувствовал, как девушка
падает ему на руки.
- Да что с вами такое? Боже мой! Что с вами?! J - в ужасе вскричал
Питу.
- Неужто вы не понимаете? Он знает, что Изидор вернулся нынче
утром в Бурсон; он хочет его убить, если тот подойдет к ферме.
В это время дверь в столовую распахнулась, и на пороге появился
Бийо.
- Дорогой Питу! - не допускавшим возражений тоном начал он. -
Если ты действительно пришел за кроликами папаши Лаженеса, мне
кажется, тебе пора отправляться ставить силки. Как ты понимаешь,
скоро совсем стемнеет, и ты ничего не увидишь.
- Да, господин Бийо, - согласился Питу, взглянув на Бийо и переведя
взгляд на Катрин. - Я именно за этим пришел, клянусь вам.
- Так что же?
- Ну, я пошел, господин Бийо. Он вышел во двор, а Катрин в слезах
возвратилась в свою комнату и заперла за собой дверь на засов.
- Да, - пробормотал Бийо, - да, можешь запираться, несчастная! Я-то
сяду в засаду с другой стороны!
Глава 28
БЕГ ВЗАПУСКИ
Питу вышел с фермы в полной растерянности. Только благодаря
тому, что он услышал от Катрин, он прозрел, но это знание его
ослепило.
Питу знал то, что хотел знать, и даже более того.
Он знал, что виконт Изидор де Шарни прибыл утром в Бурсон и что
если он попробует повидаться с Катрин, ему угрожает пуля.
В самом деле, сомнений быть не могло: иносказание Бийо стало ему
понятно после короткого разговора с Катрин: волк, виденный в
прошлом году неподалеку от овчарни и, как казалось, исчезнувший
навсегда, однако вновь появившийся в то утро у лесосеки Ивор на
дороге из Парижа в Бурсон, оказался виконтом Изидором де Шарни.
Это ради него было вычищено ружье, ради него были отлиты пули.
Как видно, дело принимало нешуточный оборот.
Питу мог при случае померяться силой со львом, но в то же время
был осторожен, как змея. Достигнув сознательного возраста, он
безнаказанно обманывал сельских полицейских, опустошая перед
самым их носом фруктовые сады; он мог прокрасться вслед за
лесничим и поставить в его угодьях намазанные клеем ветки для ловли
птиц и силки. Вот где он научился хорошенько все взвешивать, а
потом принимать мгновенные решения, и это помогало ему в случае
опасности выпутаться с наименьшими потерями. На сей раз, как и
раньше, он призвал на помощь смекалку и поспешил в лес,
расположенный в восьмидесяти футах от фермы.
Лес этот густой, и в нем нетрудно остаться незамеченным, можно
подумать обо всем без помех.
В этом случае Питу, как видят читатели, нарушил привычный ход
вещей, сообразуясь с тем, что первым пришло ему в голову и не
обдумав всего основательно.
Однако доверившись инстинкту, Питу почувствовал, что ему надо
спешить. И самым неотложным делом было найти убежище.
Он направился в лес с таким непринужденным видом, будто голова
его вовсе не трещала от переполнявших ее противоречивых мыслей.
Когда он добрался до опушки, у него хватило сил, чтобы не оглянуться
назад.
Впрочем, как только он высчитал, что с фермы его не видно, он
наклонился, будто для того, чтобы закатать гетру, а сам посмотрел меж
ног вдаль.
Казалось, ничто не предвещало опасности.
Убедившись в этом, Питу снова принял вертикальное положение и
одним прыжком очутился в лесу.
Лес был родной стихией Питу.
Там он был у себя дома, там он был свободен, там он был королем.
Он был ловок, как белка; хитер, как лисица; он так же, как волк,
хорошо видел в темноте.
Однако в этот час ему не нужны были ни ловкость, ни хитрость, ни
способность видеть в ночи.
Питу необходимо было лишь пробежать по диагонали лес, в
который он углубился, и выбраться на лесную опушку в том месте, где
лес ближе всего подходил к ферме.
С расстояния в шестьдесят или семьдесят футов Питу мог бы
наблюдать за событиями; с этого расстояния он мог противостоять
кому угодно, кто мог передвигаться или нападать, имея для этого
только руки и ноги.
Само собою разумеется, что Питу совсем иначе готовился встретить
всадника: впрочем, вряд ли нашелся бы хоть один такой, который мог
бы проехать хотя бы сотню футов в лесу тем же путем, какой проделал
Питу.
Питу растянулся во весь рост в молодой поросли, оперевшись
головой на два сросшихся у основания дерева, и глубоко задумался.
Он размышлял о том, что обязан сделать все, что в его силах, чтобы
помешать папаше Бийо привести в исполнение задуманную им
страшную месть.
Первое, что пришло Питу в голову, - бежать в Бурсон и
предупредить г-на Изидора об ожидавшей его опасности, если он
отважится приблизиться к ферме.
Однако почти тотчас же ему на ум пришли два возражения.
Во-первых, Катрин его об этом не просила.
Во-вторых, опасность могла бы не остановить г-на Изидора.
И потом, разве Питу мог быть уверен в том, что виконт,
намеревавшийся, по всей видимости, остаться незамеченным, войдет
по большой дороге, а не по какой-нибудь узкой тропочке, проторенной
дровосеками и лесниками?
Кроме того, отправившись на поиски Изидора, Питу пришлось бы
оставить Катрин, а Питу, все взвесив, пришел к выводу, что ему было
бы неприятно, если бы с виконтом случилось несчастье, о если бы
несчастье произошло с Катрин, он был бы в полном отчаянии.
Он решил, что самое разумное - оставаться на месте и действовать
во обстоятельствам.
В ожидании событий он не сводил с фермы неподвижного горящего
взора, словно тигр, выслеживающий добычу.
Перво-наперво оттуда вышел папаша Клуи.
Питу увидел, как он попрощался у ворот с Бийо, заковылял вдоль
забора и вскоре исчез в направлении Виллер-Котре: ему нужно было
пройти через городишко или обогнуть его, чтобы добраться до своей
лачуги, расположенной в полутора милях от Писле.
В то время, когда он выходил, начинало смеркаться.
Так как папаша Клуи был всего-навсего второстепенным
персонажем, чем-то вроде статиста в разыгрывавшейся драме, Питу не
обратил на него особого внимания; он для очистки совести проследил
за ним глазами до тех пор, пока тот не скрылся за углом забора, и
перевел взгляд на ворота и окна.
Спустя мгновение в одном из окон зажегся свет: это было окно в
комнате Бийо.
С того места, где был Питу, комната была отлично видна. Питу
разглядел, как Бийо, войдя к себе, зарядил ружье со всеми
предосторожностями, о которых говорил папаша Клуи.
Тем временем сумерки сгустились.
Зарядив ружье, Бийо погасил свет и прикрыл ставни таким образом,
что между ними осталась щель; через нее он мог наблюдать за
происходящим.
Из окна Бийо, расположенного во втором этаже, не было видно
находившегося в первом этаже окна Катрин из-за выступа в стене, о
котором мы, кажется, уже упоминали. Однако оттуда открывался
прекрасный вид на дорогу из Бурсона, а также на лес, занимавший
пространство между горой Ферте-Милон и лесосекой Ивор.
Если бы Катрин вылезла через окно и попыталась пробраться в лес,
Бийо мог бы ее увидеть в ту минуту, когда она попала бы в поле его
зрения; однако ночь становилась все непрогляднее, и Бийо разобрал
бы, что перед ним женщина, но вряд ли с уверенностью мог бы
утверждать, что это Катрин, а не кто-нибудь еще.
Мы заранее делаем все эти оговорки, потому что именно так думал
Питу.
Питу совершенно не сомневался в том, что, когда ночь
окончательно спустится на землю, Катрин попытается выбраться,
чтобы предупредить Изидора.
Продолжая краем глаза следить за окном Бийо, он перевел взгляд на
окно Катрин.
Питу не ошибся. Когда темнота показалась девушке достаточно
непроницаемой, Питу, для которого, как мы уже сказали, ночи не
существовало, увидел, что ставень Катрин медленно отворяется; потом
она перешагнула через подоконник, прикрыла ставень и скользнула
вдоль стены.
Девушке ничто не угрожало до тех пор, пока она следовала этим
путем; и предположив, что ей необходимо было добраться до Виллер-
Котре, можно было с уверенностью утверждать, что она доберется
туда незамеченной. Если же, напротив, она двинулась бы к Бурсону,
она неизменно попала бы в поле зрения отца.
Дойдя до угла, она постояла некоторое время в нерешительности, и
у Питу появилась надежда, что она пойдет в Виллер-Котре, а не в
Бурсон. Но вдруг, отбросив сомнения, она, пригибаясь, перебежала
дорогу и устремилась по небольшой тропинке, ведшей к лесу и через
четверть мили выходящей на дорогу в Бурсон.
Тропинка кончалась на небольшом, перекрестке, - носившем
название Бур-Фонтен.
Когда Катрин оказалась на этой тропинке, избранный, aю путь и ее
намерения стали столь очевидны для Питу, что он перестал смотреть в
ее сторону и поспешил перевести взгляд на приотворенные ставни,
через которые, как сквозь крепостную бойницу, Бийо не спускал глаз с
леса.
Вся территория, находившаяся в поле зрения Бийо, была
совершенно безлюдна, не считая пастуха, ставившего загон для скота.
Как только Катрин ступила на эту территорию, то, несмотря на
скрывавшую ее черную накидку, она не могла не привлечь к себе
проницательного взгляда фермера.
Питу увидел, как ставни приотворились и в окне показалась голова
Бийо. На минуту он застыл в неподвижности, пристально вглядываясь,
будто не доверяя в темноте своим глазам. Однако собаки пастуха,
бросившиеся было вдогонку за этой тенью и несколько раз
тявкнувшие, вскоре вернулись к хозяину. У Бийо не осталось сомнений
в том, что это Катрин.
Подбежав к ней, собаки ее узнали, а узнав, перестали лаять.
Само собой разумеется, что все происходившее было до такой
степени понятно Питу, будто он заранее знал все, что должно было
случиться.
Он ждал, когда захлопнутся ставни в комнате Бийо и распахнутся
ворота.
И действительно, спустя несколько минут дверь отворилась, и в то
время, как Катрин была уже на лесной опушке, Бийо с ружьем на плече
шагнул через порог и большими шагами направился к лесу по дороге
на Бурсон; на нее через четверть мили выходила тропинка, по которой
шагала Катрин.
Питу не должен был терять ни минуты, иначе через десять минут
девушка могла лицом к лицу столкнуться со своим отцом!
Вот что понял Питу.
Он вскочил, бросился сквозь лесную поросль, как испуганный
козленок, и побежал напрямик через лес в направлении,
противоположном тому, которое он избрал в первый раз. Он выскочил
на тропинку и услышал торопливые шаги и сбивчивое дыхание
девушки.
Питу притаился за стволом дуба.
Спустя несколько мгновений Катрин была в двух шагах от этого
дуба.
Питу вышел из укрытия, преградил девушке путь и поспешил
назвать свое имя.
Он решил, что необходимо все это проделать, чтобы Катрин не
