Ван Берле начал с того, что истратил весь свой годовой доход на сос-
тавление коллекции; затем, для улучшения ее, он сделал почин своим но-
веньким флоринам, - и его труд увенчался блестящим успехом. Он вывел
пять разных видов тюльпанов, которым дал названия "Жанна", имя своей ма-
тери, "Берле - фамилию своего отца, "Корнель" - имя своего крестного от-
ца; остальных названий мы не помним, но любители, без сомнения, найдут
их в каталогах того времени.
В начале 1672 года Корнель де Витт приехал в Дордрехт, чтобы провести
три месяца в своем старом родовом доме, ибо известно, что не только Кор-
нель был рожден в Дордрехте, но и вся семья де Виттов происходила из
этого города.
Как раз в это время Корнель стал блистать, по выражению Вильгельма
Оранского, полной непопулярностью. Однакоже для своих земляков, добро-
душных жителей города Дордрехта, он еще не был преступником, заслуживаю-
щим виселицы, и хотя они и были не очень довольны его слишком резкими
антиоранжистскими взглядами, но все же, гордясь его личными достоинства-
ми, устроили ему торжественную встречу.
Поблагодарив сограждан, Корнель пошел посмотреть родной дом и распо-
рядился, чтобы там произвели коекакой ремонт, прежде чем приедет госпожа
де Витт, его жена с детьми.
Затем он направился к дому своего крестника - единственного, по всей
вероятности, в Дордрехте человека, который еще не знал о прибытии инс-
пектора плотин в родной город.
Насколько Корнель де Витт вызывал к себе повсюду ненависть, рассеивая
зловредные семена, именуемые политическими страстями, настолько ван Бер-
ле приобрел всеобщую симпатию, совершенно отказавшись от политики и все-
цело уйдя в свои тюльпаны.
Ван Берле любили и рабочие его, и прислуга, и он даже не представлял
себе, что на свею может существовать человек, который желал бы зла дру-
гому человеку.
И, однакоже, пусть это будет сказано к стыду человечества, Корнелиус
ван Берле имел, не подозревая этого, врага, куда более яростного, более
ожесточенного, более непримиримого, чем самые ожесточенные оранжисты,
наиболее враждебно настроенные против Корнеля де Витта и его брата Яна.
Увлекшись тюльпанами, Корнелиус стал тратить на них и свои ежегодные
доходы и флорины отца.
В Дордрехте, стена в стену с ван Берле, жил гражданин по имени Исаак
Бокстель, который, как только он достиг вполне сознательного возраста,
стал страдать тем же влечением и при одном только слове тюльпан приходил
в восторженное состояние.
Бокстель не имел счастья быть богатым, как ван Берле. С большими уси-
лиями, с большим терпением и трудом разбил он при своем доме в Дордрехте
сад для культивирования тюльпанов. Он возделал там, согласно всем
тюльпановодческим предписаниям, землю и дал грядам ровно столько тепла и
прохлады, сколько полагалось по правилам садоводства.
Исаак знал температуру своих парников до одной двадцатой градуса. Он
изучил силу давления ветра и устроил такие приспособления, что ветер
только слегка колебал стебли его цветов.
Его тюльпаны стали нравиться. Они были красивы и даже изысканны. Мно-
гие любители приходили посмотреть на тюльпаны Бокстеля. Наконец Бокстель
выпустил в свет новую породу тюльпанов, дав ей свое имя. Этот тюльпан
получил широкое распространение, - завоевал Францию, попал в Испанию и
проник даже в Португалию. Король дон Альфонс VI, изгнанный из Лиссабона
и поселившийся на острове Терсейр, где он развлекался разведением
тюльпанов, поглядел на вышеназванный "Бокстель" и сказал: "Не плохо".
Когда Корнелиус ван Берле, после всех предыдущих занятий, страстно
увлекся тюльпанами, он несколько видоизменил свой дом, который, как мы
уже говорили, был расположен рядом с домом Бокстеля. Он надстроил этаж
на одном из зданий своей усадьбы, чем лишил сад Бокстеля тепла приблизи-
тельно на полградуса и соответственно на полградуса охладил его, не счи-
тая тою, что отрезал доступ ветра в сад Бокстеля и этим нарушил все рас-
четы своего соседа.
В конце концов, с точки зрения Бокстеля, это были пустяки. Он считал
ван Берле только художником, то есть своего рода безумцем, который пыта-
ется, искажая чудеса природы, воспроизвести их на полотне. Сейчас он
пристроил над мастерской один этаж, чтобы иметь больше света, - это было
его право. Господин ван Берле был художником так же, как господин Бокс-
тель был цветоводом, разводящим тюльпаны. Первому нужно было солнце для
его картин, и он отнял полградуса у тюльпанов господина Бокстеля.
Право было на стороне ван Берле. Bene sit.
К тому же Бокстель установил, что избыток солнечного света вредит
тюльпанам и что этот цветок растет лучше и ярче окрашивается под мягкими
лучами утреннего и вечернего солнца, чем под палящим полуденным зноем.
Итак, он был почти благодарен ван Берле за бесплатную постройку заг-
раждения от солнца.
Может быть, это было не совсем так; может быть, Бокстель говорил о
своем соседе ван Берле не совсем то, что он о нем думал. Но великие души
в тяжелые минуты жизни находят удивительную поддержку в философии.
Но, увы, что сталось с этим несчастным Бокстелем, когда он увидел,
что окна заново выстроенного этажа украсились луковицами, отростками их,
тюльпанами в ящиках с землей, тюльпанами в горшках и, наконец, всем, что
характеризует профессию маниака, разводящего тюльпаны!
Там находились целые пачки этикеток, полки, ящички с отделениями и
железные сетки, предназначенные для прикрытия этих ящиков, чтобы обеспе-
чить постоянный доступ свежего воздуха к ним без риска, что туда проник-
нут мыши, жуки, долгоносики, полевые мыши и крысы, эти любопытные люби-
тели тюльпанов по две тысячи франков за луковицу.
Бокстель остолбенел при виде всего этого оснащения, но он не постигал
еще размера своего несчастья. Ван Берле знали как любителя всего, что
радует взгляд. Он до тонкости изучил природу для своих картин, закончен-
ных, как картины Герарда Доу, его учителя, и Мириса - его друга. Может
быть, он собирался писать картину - комнату садовода, разводящего
тюльпаны, для чего и собрал в своей новой мастерской все эти принадлеж-
ности?
Однакоже, хотя Бокстель и убаюкивал себя этой обманчивой идеей, он
все же сгорал от пожирающего его любопытства. Как только наступил вечер,
он приставил к смежной их владениям стене лестницу и стал разглядывать,
что делается у соседа ван Берле. Он убедился, что громадная площадь зем-
ли, раньше усеянная различными растениями, была взрыта и разбита на
грядки; земля смешана с речным илом - комбинация, самая благоприятная
для тюльпанов, и все было окаймлено дерном, чтобы предупредить осыпание
земли. Кроме того, Бокстель убедился, что расположение грядок такое,
чтобы они согревались восходящим и заходящим солнцем и оберегались от
солнца полуденного. Запас воды достаточный, и она тут же под рукой. Весь
участок обращен на юго-запад, словом, - соблюдены все условия не только
для успеха, но и для усовершенствования дела.
Сомнений больше не было: ван Берле стал разводить тюльпаны.
Бокстель тут же представил себе, как этот ученый человек, с капиталом
в четыреста тысяч флоринов и ежегодной рентой в десять тысяч, употребит
все свои способности и все свои возможности на выращивание тюльпанов.
Он предвидел в смутном, но близком будущем его успех и заранее по-
чувствовал такие страдания, что его руки разжались, ноги ослабли, и он в
отчаянии покатился с лестницы вниз.
Итак, значит, не для тюльпанов на картинах, а для настоящих тюльпанов
ван Берле отнял у него полградуса тепла. Итак, ван Берле будет иметь
превосходное солнечное освещение и, кроме того, обширную комнату для
хранения своих луковиц и отростков, светлую, чистую, с хорошей вентиля-
цией, - роскошь, недоступную для Бокстеля, который был вынужден пожерт-
вовать для этого своей собственной спальней и, чтобы испарения челове-
ческого тела не вредили растениям, заставил себя спать на чердаке.
Итак, стена в стену, дверь в дверь, у Бокстеля будет соперник, сорев-
нователь, быть может победитель. Этот соперник - не какой-нибудь ма-
ленький, безвестный садовод, а крестник Корнеля де Витта, человек знаме-
нитый.
Как видно, Бокстель был менее рассудителен, чем индийский царь Пор,
который, потерпев поражение от Александра Македонского, утешался тем,
что его победитель - великая знаменитость.
Действительно, что будет, если ван Берле откроет когда-нибудь новый
вид тюльпана и назовет его Яном де Виттом, после того, как первый вид он
назвал Корнелем? Ведь тогда можно будет задохнуться от злобы.
Таким образом, в своем завистливом предвидении Бокстель, как пророк
собственного несчастья, угадывал то, что должно произойти.
И вот, сделав это открытие, он провел самую ужасную ночь, какую
только можно себе представить.
VI
Ненависть любителя тюльпанов
С этого момента Бокстелем овладела уже не забота, а страх. Когда че-
ловек трудится над осуществлением какой-то заветной мысли, это придает
усилиям его духа и тела мощь и благородство. Их-то Бокстель и утратил,
думая только о вреде, который причинит ему идея соседа.
Ван Берле, как можно было предполагать, применил к делу все свои изу-
мительные природные дарования и добился превосходных результатов, взрас-
тив самые красивые тюльпаны.
Корнелиус успешнее кого бы то ни было в Гаарлеме и Лейдене (городах с
самой благоприятной почвой и климатом) достиг большого разнообразия в
окраске и в форме тюльпанов и увеличил количество разновидностей.
Он принадлежал к той талантливой и наивной школе, которая с седьмого
века взяла своим девизом изречение:
"Пренебрегать цветами, - значит оскорблять бога".
Посылка, на которой любители тюльпанов построили в 1653 году следую-
щий силлогизм:
"Пренебрегать цветами, - значит оскорблять бога. Тюльпаны прекраснее
всех цветов. Поэтому тот, кто пренебрегает тюльпанами, безмерно оскорб-
ляет бога".
На основании подобного заключения четыре или пять тысяч цветоводов
Голландии, Франции и Португалии (мы не говорим уже о цветоводах Цейлона,
Индии и Китая) могли бы, при наличии злой воли, поставить весь мир вне
закона и объявить раскольниками, еретиками и достойными смерти сотни
миллионов людей, равнодушных к тюльпанам. И не следует сомневаться, что
Бокстель, хотя и был смертельным врагом ван Берле, стал бы во имя этого
действовать с ним рука об руку.
Итак, ван Берле достиг больших успехов, и о нем стали всюду столько
говорить, что Бокстель навсегда исчез из списка известных цветоводов
Голландии, и представителем Дордрехтского садоводства стал скромный и
безобидный ученый Корнелиус. Так из черенка маленькой ветки вырастают
прекрасные отростки и от четырехлепесткового бесцветного шиповника ведет
свое начало гигантская благоухающая роза. Так иногда корни королевского
рода выходили из хижины дровосека или из лачуги рыбака.
Ван Берле, весь ушедший в свои работы по выращиванию и сбору цветов,
ван Берле, которого прославляли все садоводства Европы, даже и не подоз-
ревал, что рядом с ним живет несчастный развенчанный король, престолом
которого он завладел. Он успешно продолжал опыты и в течение двух лет
покрыл свои гряды чудеснейшими творениями, равных которым никогда никто
не создавал, за исключением разве только Шекспира и Рубенса.
И вот, чтобы получить представление о страдальце, которого Данте за-
был поместить в своем "Аде", нужно было только посмотреть на Бокстеля. В
то время как ван Берле полол, удобрял и орошал грядки, в то время как
он, стоя на коленях, на краю грядки, выложенной дерном, занимался обсле-
дованием каждой жилки на цветущем тюльпане, раздумывая о том, какие но-
вые видоизменения можно было бы в них внести, какие сочетания цветов
можно было бы еще испробовать, - в это время Бокстель, спрятавшись за
