надо будет слегка к ней притронуться, и снимок обеспечен. Еще один прибор -
запасной - упрячут в пряжку пояса.
Он понял, что их интересует уровень тогдашней техники: приспособления для
подъема тяжестей, устройство кремлевского водопровода, способы обработки
металлов, изготовления сукон и выделки кож. Но ему также было рекомендовано
побывать в книгохранилищах и постараться выяснить местоположение пресловутой
Библиотеки Ивана Грозного и ее состав. При возможности - еще и сделать фотокопии
наиболее интересных фолиантов. - Покажите, что Вы - грамотей, и Вас, скорее
всего, пустят в книгохранилища! (Это последнее задание понравилось ему больше
всего, и он обещал постараться.)
В заключение его снабдили небольшим приборчиком, упрятанным в нательный крест,
который должен был создавать вокруг него защитное поле на случай чьей - нибудь
агрессии. Защита включалась по мысленному приказанию: нападающий должен был или
споткнуться, или почувствовать робость и страх, или же испытать кратковременный
паралич.
Он спросил, можно ли пользоваться этим прибором в "своем" времени.
- Почему бы и нет? - последовал ответ: - Вы ведь не займетесь рэкетом, не
станете грабить сберкассы? Он шутливо ответил, что, если так просят - ну что ж,
так и быть! Много интересного узнал он и о своем новом приятеле - Евгении
Кирилловиче:
- Мы сначала хотели "стереть" из его памяти Ваши рассказы, а Вас попросить не
откровенничать в дальнейшем с кем бы то ни было. Но, "прощупав" его, убедились,
что такой человек может быть нам полезен. Передайте ему, чтобы он хранил все это
в тайне, и тогда можете быть с ним откровенным. Но ни энцефалограмм, ни прочих
наблюдений он делать не должен: это может внести сумятицу в вашу науку.
Потом Александр стал выспрашивать о непонятных ему обстоятельствах: например,
почему его появления в прошлом "привязаны" к полнолунию. Ему сказали, что теперь
будет все наоборот: он будет почти месяц "там" и только в полнолуния станет
посещать "свое" и "их" время. С Луной это связано потому, что на ней, на Луне,
расположены установки, без которых нельзя осуществлять манипуляции, необходимые
для проведения эксперимента. Попутно он узнал, что даже в древности Луна была
носительницей различных установок, чувствительно влиявших на земные процессы
Только их хозяевами являлись другие цивилизации.
- Инопланетяне? - полюбопытствовал Александр.
- Если хотите - да.
- А есть у вас с ними контакты?
- Да, разумеется. Но в основном - не "личные": по "системе космической связи".
- А "широкая общественность" имеет информацию об этом?
- Да, имеет, но в разумных пределах.
- А чем обусловлена засекреченность?
- Тем же, чем и всегда - в том числе и у вас: излишняя осведомленность может
повредить стабильности и нравам. Это теперь общепризнано и, как правило, не
вызывает недовольства.
Потом Александр спросил, кто же будет его заменять, когда он будет отсутствовать
в своем двадцатом веке - в том числе и на работе? Ему сказали, что как раз и
собирались приступить к этой части инструктажа. Далее ему поведали, что Евгений
Кириллович в ближайшее время выхлопочет ему инвалидность, так что работать ему
вообще не придется. Но материально он не пострадает: ему будут регулярно
присылать достаточные суммы.
- Как шпиону, - усмехнулся Александр.
Его, видимо, поняли слишком буквально, и довольно долго объясняли, что от всех
этих затей никто не пострадает, что игра ведется честная: любой такой
эксперимент всегда предварительно анализируется в плане этики их "компетентными
органами". Предусматривается также вполне надежная страховка на случаи каких -
либо непредвиденных ситуаций. Если же он все - таки испытывает какое - то
недоверие, то пусть сообразит: любой, даже незначительный вред, внесенный в
прошлое, обязательно обернется катастрофой в будущем: так что они прямо
заинтересованы в обратном.
Далее его предупредили, что для родных и знакомых его исчезновения будут
объясняться длительными командировками: такая уж будет у него "новая" работа: он
как бы перейдет в секретную организацию - "ведь секретность у вас в моде"...
На его недоумение - а кто же был звонарем у попа, когда он пребывал "у себя
дома", последовало крайне любопытное объяснение: попа - то ведь, как такового,
давно нет! Ведь он, как и все его окружение, фактически давно не существует: как
только Вы исчезли из этой эпохи, и сама она как бы исчезла: а когда Вы снова
появились в ней - и все они опять возникли, да при этом в памяти у них "всплыл"
нужный нам материал!
Тут Александр похолодел: "ведь я для них тоже вроде как не существую... то есть
сейчас, в данный момент, вроде бы и существую, но стоит отправиться в двадцатый
или в семнадцатый век - и"... Ему не понадобилось высказывать вс это: телепатия
у них была на высоте! Ему долго и даже сочувственно объясняли, что "для себя"-то
он существует всегда и во всей непреложной реальности, а "они" для него -
действительно фантомы, так - как их для него еще нет!
К тому же в "Книге жизни", как это у вас называется, любой индивид остается
навечно: в этом смысле и царица Нефертити - непреложная реальность! ( Потому -
то и возможны путешествия во времени!) Да и Вы живте не в последний раз: Вам
предстоит жить и в наше время! И, живя в нашу эпоху, Вы будете знать о своих
прежних жизнях - в том числе и о нынешней! Более того: в семнадцатом веке Вы как
бы повторяете свою прежнюю жизнь!
Александр был буквально сражен всем услышанным. - Да, пожалуй, хватит информации
на этот раз! - подумал он с волнением.
И тут же с ним стали прощаться, а Наташа взяла его под руку и повела... Но через
несколько шагов он вдруг застыл на месте. Наташа удивленно посмотрела на него.
- Слушайте, Наташа... если я все правильно понял... можно нескромный вопрос? Та
нерешительно кивнула.
- Кто будет моей женой, когда я буду жить в этом времени?
- Ну, что ж: раз уж Вы сами об этом спрашиваете - значит, догадались, - сказала
она, довольно мило покраснев. - Да, Саша, Вы весьма сообразительны... Надеюсь,
Вы не против? - спросила она несколько кокетливо. - Но Вам придется подождать:
сперва дожить до старости в нынешней жизни, а потом прожить еще не одну, а уже
потом...
- Но мы, надеюсь, будем счастливы?
- В общем, да, вполне... Примерно так, как были счастливы тогда, в семнадцатом!
Так что, как тогда говорили, "любовь да совет"! И пусть Вас не смущает, что я
тогдашняя - то есть она - почти ребенок: тогда так было принято! Впрочем, что я
Вам - историку - объясняю! Так что - до встречи в семнадцатом веке!
Она засмеялась, потом почему - то вздохнула, и, быстро поцеловав его в щеку,
решительно взяла за руку и в следующую минуту ввела в то самое, уже очень
знакомое, помещение.
Он был так тронут вспышкой ее нежности, что даже растерялся. И только когда
понял, что она сейчас уйдет, спросил: - Наташенька, может быть, это странно
звучит, но нельзя ли мне встретиться с самим собой - раз уж мое нынешнее
воплощение живет и здравствует, да еще и является самым близким для Вас
человеком?
- Может быть, и можно, только не на этот раз: ведь Вам уже пора покинуть этот
век! "Рога трубят" - счастливого пути!
- А не обижусь я теперешний, если поцелую тебя...- он замялся - будучи древним
"Гомо Советикусом"?
- Ну кто ж ревнует к самому себе? Но не забудьте: мы под наблюдением! Тут ее
милая щечка очутилась в сантиметре от его искривленных волнением губ, и в
следующий момент они нежно приникли к ней.
Но долгого лобзания не получилось: через несколько мгновений его милую как
ветром сдуло. Ему показалось, что у него потемнело в глазах от волнения, но это,
видно, просто начал меркнуть свет. Он понял, что началось перемещение во
времени: исчезло ощущение веса, тело стало будто таять, растворяться, а на душу
навалился непроглядный мрак. Но не было ни страха, ни каких-то неприятных
ощущений. Сколько это длилось, он сказать не мог. Потом как - то сразу понял,
что находится уже в своем двадцатом веке, на своем продавленном диване. Да к
тому же резко зазвонил будильник. По привычке он вскочил и начал собираться на
работу.
Часть вторая.
Глава 1.
Ему целый день не работалось, да и сотрудники поглядывали на него как - то
странно... Поглядев на себя в зеркало, он сразу догадался о причине: удивленно -
растерянная физиономия; бегающий взгляд; небрит, нечсан, да и одет весьма
неряшливо... - И отвечаю, видно, невпопад, - подумал он, - но, наверно, так и
надо: все должны решить, что у меня "крыша поехала", и...
Он не ошибся: вскорости ему сказали, что он должен съездить в одно учреждение -
привезти какие - то бумаги... и машина уже ждет! Он сразу догадался, что это за
машина, но вида не подал.
В сопровождении двух дюжих молодцов он сел в машину, и она тут же тронулась. В
молчании доехали до "учреждения", о назначении которого нетрудно было
догадаться.
Там ему задали несколько формальных вопросов и предложили побыть у них две - три
недели, чтобы "отдохнуть... успокоиться... подлечить нервы..." и тому подобное.
- А если я не соглашусь? - спросил он "для порядка". -Если Вы разумный человек,
то наверняка согласитесь. Ну, а если нет - мы силой никого не держим. Но учтите:
в этом случае Вы вскорости наверняка попадете в учреждение другого типа, где
царят тюремные порядки и с больными мало церемонятся.
-Я хочу сначала поговорить со своим участковым врачом - хотя бы по телефону! Он
сообщил фамилию врача и номер поликлиники, и через несколько минут уже
разговаривал с Евгением Кирилловичем.
Сказав, где находится, он дал ему понять, что должен срочно поговорить с ним с
глазу на глаз. Тот обещал приехать сразу же после приема, и, действительно,
вскоре они уже беседовали наедине.
Александр рассказал вкратце о новых своих приключениях и попросил помочь:
избавить, если можно, от "психушки" и устроить инвалидность.
Отсюда я Вас, разумеется, вызволю: поручусь за Вас, скажу, что
нецелесообразно... А вот "группу" Вам устроить... Ради этого обычно здесь
приходится покантоваться хоть бы с месяц... Ну, да ладно: я похлопочу - и,
авось, обойдется "без жертв"!
После этого он долго разговаривал с кем - то из "заведения" и, кажется,
договорился: Александру объявили, что передают его на попечение для всех для них
авторитетного Евгения Кирилловича, но чтобы он его не подводил: во всем его
слушал и выполнял все его назначения - он, мол, теперь за Вас в ответе!
Александр, разумеется, дал все необходимые заверения, и они вдвоем поехали к
нему домой.
А дома устроили дружеское чаепитие, во время которого основательно поговорили
обо всем происходящем, причем собеседник не скрывал восторга, даже зависти перед
его приключениями.
Уходя, он оставил ему какие - то таблетки и попросил пока не выходить из дому:
будет, мол, ежедневно его навещать и приносить все необходимое, ну, и
больничный, разумеется, оформит.
- Отдыхайте... набирайтесь сил... осмысливайте происшедшее с Вами... ни о чем не
беспокойтесь.. завтра обязательно зайду! И, тепло попрощавшись, ушел.
- Стало быть, у меня новый статус: я "псих"! - подумал Александр, но не испытал
от этой мысли особого огорчения. - Может быть., я даже нормальней всех прочих:
сама - то страна наша нынче не что иное, как огромный сумасшедший дом! Да и в
прошлом - то шизятины было не меньше... Когда ж страна "сошла с ума"? В
семнадцатом году? А, может, еще раньше? Но как бы там ни было, а факт, что у
нескольких поколений мозги были "сдвинуты набекрень" свирепыми идиотизмами,
происходящими вокруг! Неудивительно, что при таких условиях многих
здравомыслящих считали или "психами", или врагами - чьими - то агентами! Да они,
в конце концов, и становились полусумасшедшими, а то и вовсе сумасшедшими из -
за постоянной травли! И для меня, наверно, это даром не прошло: было бы даже
странно, если бы идиотизмы этой жизни не искалечили и моей психики! Впрочем, ни
в прошлом, ни в будущем меня вроде бы никто за ненормального не принимает... Ну,
а что до современников... Так ведь они любому диссиденту клеили этот ярлык -
