Хотя само перемещение во времени - не чудо разве? Пора перестать удивляться!
Интересно: попаду ли я, как в прошлый раз, еще и в будущее?
Глава 7.
Он уснул уже под утро, а, проснувшись, почувствовал под собой не жесткую лавку и
не свой продавленный диван, а мягкую, упругую опору. - Ну, ясно: все, как и
тогда: неумолимый маятник!
Как и в прошлый раз, вокруг посветлело, и он увидел то же помещение. Но
созерцать его пришлось недолго: часть стены напротив его куда - то исчезла, и в
проеме появилась женская фигура. Лицо у "феи" было миловидное, довольно молодое.
Что касается одежды, это был комбинезон: элегантный, ладно пригнанный, слегка
кокетливый.
Посетительница располагающе улыбнулась и, обратившись к нему по имени -
отчеству, поведала, что она - сотрудница какого - то там института. Александр
толком не понял - какого, но сообразил, что явно имеющего отношение к
исторической науке.
Зовут ее Наташа - так и называйте: отчества у нас не приняты. - Вы хорошо
понимаете мою речь?
- Да, вполне, - ответил он. ( Речь ее, действительно, была очень понятной, но в
ней чувствовалось нечто вроде акцента. Впрочем, сам этот "акцент" был довольно
приятен.)
- Вы хотите меня изучать? - вопросил напрямик Александр.
- Если Вы не против, то конечно: Вы, наверно, тоже бы не упустили случая... А,
впрочем, мы Вас уже неплохо изучили: как говорится, дело техники... А вот та
эпоха, где Вы только что гостили, представляет для нас немалый интерес: ведь ваш
XX век, как Вы его называете, мы неплохо знаем и по книгам, и по фильмам, и по
прочим документам. Другое дело - тот, "семнадцатый": ведь не было тогда кино,
звукозаписи, да и архивы были редкостью... Скажу Вам больше: Вы там очутились не
без нашей помощи! Вы для нас - как бы посредник: особенности этого эксперимента
таковы, что "нашего" человека невозможно послать в ту эпоху, зато можно это
сделать с обитателем эпохи, находящейся как бы на полпути... Понятна Вам эта
механика?
- Да, пожалуй, - ответил Александр. Не техническая сторона, конечно, но сам
принцип ясен.
- Ну, техническую сторону Вы вряд ли и поймете, да и я, признаться, в этом не
специалист: эксперимент проводится силами множества специалистов из самых разных
областей науки и техники. При этом принимаются все меры, чтобы обеспечить
безопасность всех его участников. А также не внести серьезных аберраций в
исторический процесс. Поэтому мы и не сможем дать Вам полной информации ни о
нашей эпохе, ни о всем ходе истории в течение тех веков, которые нас разделяют.
Вы ведь понимаете, что для этого имеются серьезные причины?
- Да, конечно, - сказал Александр. - Но все - таки хотелось бы узнать, почему
именно я...- он несколько замялся - стал объектом... или, лучше сказать, ну, в
общем, почему выбор ваш пал именно на меня?
- Ну, видите ли...- Наташа тоже несколько замялась - я не имела отношения к
этому выбору... Но критерий был таков: найти человека достаточно мыслящего,
образованного, порядочного и... - она несколько смущенно улыбнулась - несколько
несовместимого со своей эпохой. Ну, и некоторые психофизиологические
характеристики должны были оказаться подходящими, да и образовательный профиль,
и особенности социального положения... Мы перебрали множество досье - благо Ваша
эпоха оставила их в изобилии (эти слова прозвучали сочувственно ) - ну, и в
результате... Впрочем, если Вам это вс не по вкусу, то так и скажите: мы не
хотим никого принуждать! - Она вопросительно взглянула на собеседника.
- Да нет, особых возражении я, пожалуй, не имею, - ответил Александр довольно
твердо. Вы, действительно, правильно учли мой интерес и к прошлому, и к
будущему. Но с вашей стороны весьма по - джентльменски все - таки осведомляться
о моем согласии: мы в своей эпохе к таким нежностям не очень - то привыкли! А
скажите - раз уж к слову пришлось: это норма вашей жизни - всегда соблюдать
интересы личности, "права человека" - как это когда - то у нас называлось?
-Вы знаете,- Наташин голос прозвучал несколько виновато, - у нас сейчас критерии
изрядно изменились. И такие понятия, как "права человека", сейчас имеют
несколько иное содержание... Одно могу сказать: проблем у нас хватает - никакого
"коммунизма", никакого "Рая на земле"... Есть довольные, есть недовольные - в
общем, как и у вас! И нам во многих отношениях труднее: наша жизнь значительно
сложней... и далеко не все наши проблемы легко разрешимы... В общем, нет
однозначно хороших эпох, как нет и однозначно плохих! Да кому я это говорю? -
вдруг спохватилась она: - Вы ведь это лучше меня понимаете!
Ну, а в Бога у вас верят? - брякнул Александр и тут же почему - то покраснел: уж
больно как - то примитивно! Но Наташа ответила просто, хотя и с улыбкой:
Да, многие верят. Хотя очень по - разному и, в основном, без излишней догматики:
примерно так, как верили Кант, Эйнштейн... Вообще же религиозное чувство - это
одна из самых постоянных человеческих особенностей, и лишенный его человек -
просто не совсем человек! А Вы знаете - проговорила она с явной гордостью - мы
ведь не только в семнадцатый век проникали: похожими способами мы проникали в
эпоху Христа, даже Будды! Только вот подробностей об этих изысканиях я не могу
Вам сообщить: ведь я предупреждала, что не все Вам будет сообщаться... Одно могу
сказать Вам, как христианину: дух этой религии жив до сих пор! Ну, а подробнее
на эту тему говорить не будем - а то Вы сочтете меня еретичкой! Если у Вас
больше нет вопросов, то пойдемте - я Вас проведу в соседнее помещение, где с
Вами побеседуют специалисты. Думаю, эта беседа не будет для Вас неприятной!
Еще единственный вопрос, - поспешно проговорил Александр, - вы в Космос далеко
летаете?
-Намного ближе, чем герои вашего Ефремова, Стругацких и прочих дерзких
фантазеров. Да и все эти полеты - не самое эффективное средство изучения
Вселенной: мы другими способами узнали о ней очень многое, но... - она с
извиняющимся видом улыбнулась - о подробностях не спрашивайте! Тем более, что я
и не специалист... Ну, пойдемте, пожалуй!
-Можно самый последний вопрос: как сейчас оценивают всю эту нашу Перестройку и
то, что за нею последовало? А также такие фигуры, как Ленин и Сталин?
-Александр! Кто же разговаривает с женщиной о политике? - сказала она несколько
кокетливо, Одно могу сказать; у Сталина наши историки находят как черты Ивана
Грозного, так и Петра Великого. Ну, а что касается того, что больше всего
волновало Ваше поколение - то есть его зверства, изуверства, страшные просчеты -
мы воспринимаем это примерно так же, как вы - такие же деяния Ивана Грозного: с
осуждением, но без излишних эмоций: дистанция в несколько веков вс же дает себя
знать! Спорят о другом: была ли от всех этих ужасов хоть какая - то польза - тут
единого мнения нет. Что же касается Ленина - он, разумеется, грешен во многом,
но разве невинны такие горе - правители, как императоры Франц-Иосиф и Вильгельм,
премьер Ллойд Джордж, да и Николай Второй - простите - хоть и мученик, да и
святой, но поменьше бы таких святых!
Ну, а "эта ваша Перестройка"...- разве Вы, как историк, не понимаете, что это
начало очередной "Смуты"? Смута предшествовала образованию Российской Империи,
Смута ее и закончила. Англичане, турки и австрийцы тоже ведь жалели о крушении
своих империй, но ведь жили после этого неплохо! Для России столь крутые
повороты проходят болезненней, чем для более прагматичных, менее
"закомплексованных", что ли, народов... Но все же и для не все это - в том
числе и эта ваша "капитализация" - тут она поморщилась - не "конец света"! Ну, а
про конец вашей Смуты не спрашивайте: он, конечно, будет, но когда - я Вам
сказать не вправе!
-Ну, что ж: пойдемте, Александр, пора! - произнесла она с улыбкой.
-А... большая там аудитория? Я не привык... Может, еще и транслировать будут?
-Не смущайтесь: вс будет нормально! Я Вам обещаю полную доброжелательность
присутствующих!
Но он вс же медлил...
- Александр! Не подводите нас - я Вас прошу! - произнесла она просительно -
ободряющим тоном: эксперимент довольно дорогой, ответственный,,. И я все время
буду рядом... ( Она почти нежно взяла его за руку и повела.)
Глава 8.
Зал, куда они пришли, был не таким уж и большим, но заполнен он был до отказа. -
И президиум есть, - не без иронии отметил Александр. Наташа подвела его к чему -
то похожему на удобное кресло между залом и президиумом и шепнула: -
Поприветствуйте аудиторию!
Александр сделал легкий кивок в обе стороны и еле выдавил:
- Здравствуйте! Очень рад! Зал в ответ, как ему показалось, одобрительно
загудел. Кто - то из президиума - наверное, председатель - встал и заговорил. Но
речь его была Александру не очень понятна - даже менее понятна, чем
древнерусская, о которой он все же имел некоторое представление. Но Наташа
принялась переводить, и все стало на свои места: он понял, что это обычный
приветственный спич.
А потом посыпались вопросы - самые разнообразные: и как ему нравится "здесь", и
где лучше - "здесь", в своем времени или в прошлом? Особенно много вопросов было
именно о нем - об этом самом прошлом. А что мог Александр о нем сказать? Ведь
был он там всего два раза - и то мельком! Председателю пришлось напомнить об
этом присутствующим и пообещать, что в дальнейшем, по мере накопления материала,
гость сумеет лучше удовлетворить их любознательность. А пока - просьба задавать
ему вопросы о "его" эпохе...
И вопросам, казалось, не будет конца. Но в большинстве они сводились к выяснению
того, кто и что нравится ему или не нравится и почему: "Перестройка"; сталинизм;
фашизм; Ленин, Сталин; Гитлер; Черчилль; де Голль; Горбачев; Франклин Рузвельт;
Николай Второй; Мао Цзе Дун; Сахаров; Ельцин; рыночная экономика; колхозы;
распад Советского Союза; "свободная любовь"; атомная бомба; КГБ; частная
собственность; госсобственность; евреи; китайцы; американцы; европейцы;
кавказцы; демократия; партократия; монархия; цензура; марксизм - ленинизм; НЭП;
коллективизация; индустриализация; приватизация; моногамия; полигамия; публичные
дома; соцреализм; Октябрьская революция; свобода слова; Православие;
средневековье; веротерпимость; атеизм; мистицизм; материализм; советская школа;
бесплатная медицина; платная медицина; КПСС; смертная казнь; социализм;
капитализм; идея равенства; свобода воли...
Вопросам не было конца, но почему - то он не уставал: как видно, находился под
воздействием каких - то хитрых установок.
В зале постепенно началось движение: люди выходили, снова заходили, кто - то
уходил совсем - наверное, прошло уже полдня, если не больше.
Александр старался отвечать как можно добросовестней, но не на все вопросы мог
ответить однозначно: начинал пускаться в пространные рассуждения, и это
временами забавляло публику: как видно, многое в его словах казалось им наивным,
а, может, и смешным.
Председатель не раз останавливал его философствования, однако вежливо, тактично.
Несколько раз возникли целые дискуссии с наиболее экспансивными оппонентами.
Один раз - по поводу того, был ли двадцатый век самым чрным веком для его
страны. Александр, подумав, заявил, что по сравнению с восемнадцатым,
девятнадцатым - пожалуй, да. А в сравнении с тринадцатым, четырнадцатым и так
далее - вплоть до семнадцатого - может быть, и нет.
-Но вдумайтесь: почти сто миллионов жертв - по миллиону в год - не многовато ли?
Александр парировал тем, что трудно подсчитать жертвы периода средневековья из -
за отсутствия статистики, но постоянные татарские набеги, многочисленные войны,
голод, эпидемии, восстания, жестокие законы, да и беззакония, и смуты погубили
столько жизней, что, при тогдашнем небольшом населении, процент потерь может
быть вполне сравним с катаклизмами двадцатого столетия.
-Нет, - возразили ему, - столь целенаправленного истребления людей никогда не
было ни до, ни после Вашего столетия. Когда - то в Европе чума унесла треть е
населения, но это было действие стихийных сил - как, например, и гибель
Атлантиды. Для историка все же есть разница, от чего люди гибнут: если это
