Нанджи наморщил свой курносый нос.
- Я видел его сегодня утром, мой повелитель, с ним были достопочтенный
Тарру и двое Пятых.
- Сейчас ты пойдешь к нему, - приказал Уолли. - Ты не должен его
приветствовать! Скажешь так: "Светлейший Шонсу послал меня к тебе". Правую
руку сожми в кулак, выстави вперед правую ногу, а левую ладонь прижми к
груди. Ну-ка, попробуй!..
Сосредоточенно хмурясь, Нанджи выполнил все, как было сказано. Не
поприветствовать старшего - это необходимое оскорбление, все остальное вызов
на поединок Пятого. Нанджи, наверное, догадывается обо всем, но говорить ему
нельзя ни о самом обращении, ни о том, к какому рангу оно относится.
Уолли кивнул.
- Хорошо. Запомни - ты не должен его приветствовать! Если он будет один,
найди сначала какого-нибудь воина высокого ранга. Не отвечай ни на один
вопрос. Пусть он просто скажет, что идет, и все.
Нанджи торжественно кивнул; его губы тихо двигались. Потом он вдруг
улыбнулся широкой детской улыбкой - мальчик все понял.
- Ну, иди! - Уолли посмотрел на него ободряюще.
- Да, све... уже иду, мой повелитель! - Нанджи бросился вперед, высоко
поднимая длинные ноги.
Уолли смотрел ему вслед. Нельзя исключить такую возможность, и все же
будет очень жаль, если мальчик сейчас пройдет через храм, выйдет в город,
поднимется на холм и скроется за горизонтом.
Потом Уолли повернулся и взглянул на двух рабов, которые укрылись в
скудной тени акации. Увидев, что он направляется к ним, они чуть отступили.
Уолли выбрал того, что повыше.
- Раздевайся! - скомандовал он. Тот подскочил, сорвал с себя черную
набедренную повязку, скинул грязные сандалии.
- Убирайтесь! - приказал Уолли, и оба они убежали. Он быстро оделся,
чувствуя облегчение при мысли о том, что теперь на нем есть хоть что-нибудь
кроме кровоподтеков. За это время горячее солнце уже высушило его кожу и
волосы.
Уолли прошел по берегу и ступил на раскаленные камни, которыми был
вымощен двор храма. Он уже и забыл, как этот двор огромен - по ширине это
целый квартал, а в длину - как минимум два. Здесь в возрастном порядке
выстроились в ряд те, кто видел его у заводи, самые молодые стояли на
ступенях храма. Нанджи все еще шел, он миновал уже самых старых и теперь
подходил к сорокалетним. На самом верху тоже стояли жрецы и паломники, они
повернулись спиной к Богине, наблюдая за представлением, которое
разворачивалось у кромки воды. Широкие ступени напоминали трибуну стадиона.
Что ж, сравнение подходящее, жаль только, что он не может продавать билеты.
Потом он увидел Хардуджу, который вышел из-под арки храма. С ним было
четверо воинов. Нанджи уже поднимался по ступеням и направлялся к ним. Уолли
виновато вспомнил о своем первом впечатлении от храма. Тогда он подумал, что
все это - мания величия, что ненасытные жрецы разживаются на обедневших
людях, но ведь тогда он был неверующим. Сегодня он говорил с богом, и теперь
храм казался ему великолепной данью, которую принесли своим богам поколения
верных прихожан. Да, здание действительно великолепно, хотя этот
архитектурный стиль ему и незнаком. Коринфские колонны поддерживают
готические арки, а над ними - окна в стиле барокко, и, наконец, устремляясь
к самому небу, поднимаются исламские золотые минареты. Несомненно, за многие
века, в течение которых этот храм воздвигался, планы строительства много раз
пересматривались и изменялись, но его, казалось бы, несовместимые элементы
срослись в одно гармоничное великолепное сооружение, каменные стены
которого, поросшие мхом и иссеченные дождями, внушают благоговейный страх.
Нанджи уже подошел к Хардуджу. Интересно, хватит ли у парня смелости
сделать все как надо, подумал Уолли. Видимо, хватило. Вот он повернулся и
быстро побежал вниз по ступенькам, возвращаясь к своему господину.
Пожалуйста, Нанджи, не сломай ногу! Так, а примет ли правитель вызов или
пошлет за подмогой? А может быть, удовлетворится тем, что есть? Все хорошо -
вот он спускается, и рядом с ним только один Четвертый. Остальные трое
замедлили шаг. Схватка близится.
Нанджи уже спустился и теперь бежал через двор. В воздухе, казалось,
колыхаются горячие волны. Какой-то слабый внутренний голос говорил Уолли "не
убий", и Уолли отвечал ему, что так приказал бог, но голос опять возражал
ему, говоря, что радость тут совершенно не уместна. А Уолли и в самом деле
ясно чувствовал, что его сердце бьется сильнее и предстоящий бой он ожидает
с нетерпением. Так значит, светлейший Хардуджу любит бить людей по пяткам?..
Я покажу этому ублюдку! Очень помогает, когда со слов бога знаешь, что
выиграешь сражение.
Из храма все еще выходили люди и выстраивались на верхних ступенях. Уолли
в тревоге оглядел двор, ожидая появления охраны.
Нанджи уже вернулся. Он весь сиял и едва ли мог сказать хоть слово.
- Он идет, мой повелитель, - выдохнул юноша.
- Отлично, вассал! - сказал Уолли. - В другой раз я найду тебе лошадь.
Мальчик улыбнулся, все так же тяжело дыша.
Хардуджу приближался неспешным шагом. Он, должно быть, совсем озадачен -
как это пленнику удалось получить меч? Самый простой ответ состоит в том,
что его вообще не отводили на Судилище. Измена среди охраны. Самозванец ли
этот человек, как показалось ему вначале, или воин? То, что сообщил ему
Нанджи, могло исходить только от воина высокого ранга, значит, от Шонсу.
Если это не самозванец, то почему он так странно вел себя в храме? Да,
Хардуджу очень озадачен. Конечно, правитель мог догадаться, что случилось на
самом деле, мог заподозрить, что произошло чудо. Теперь Уолли понимал,
почему бог не до конца излечил его раны - Хардуджу видел его вчера, и такое
чудесное исцеление ясно показало бы, что без божественного вмешательства
здесь не обошлось.
Уолли не двигался с места; правитель подошел к нему достаточно близко,
чтобы можно было разговаривать. На жаре его лицо просто горело, а толстое
брюхо истекало потом. Пожалуй, сегодня он не в форме, да к тому же такой вес
не позволит ему двигаться быстро. Возможно, по его лицу стекал и холодный
пот страха, и эта мысль очень понравилась Уолли.
Нанджи встал слева от Уолли, Четвертый - с другой стороны. Уолли
улыбнулся, подождал еще некоторое время, чтобы напряжение усилилось. Теперь
все церемонии ему знакомы. Он младше, и значит, он должен сделать свое
приветствие первым. Уолли вынул меч. Он произносил цветистые лицемерные
фразы, а его замечательный клинок сверкал на солнце. Окончив приветствие, он
вложил меч в ножны и стал ждать.
Да, страх был. Глаза правителя бегали. Он оттягивал свой ответ, прекрасно
понимая, что именно должно последовать за всеми этими формальными
вступлениями.
Не дожидаясь ответа, Уолли сделал знак вызова - не просто вызова,
обращенного к Седьмому, а публичного вызова.
- Минуточку! - прервал его Хардуджу. - Вас приговорил суд. Вы не могли
получить этот меч на Поляне Милосердия. Пока мне не докажут, что приговор
был исполнен, я не признаю вашего вызова.
Уолли повторил свой вызов еще раз. После третьего раза ответа можно не
дожидаться.
Хардуджу посмотрел по сторонам, затем взглянул на секунданта.
- Приведи кого-нибудь из охраны! - рявкнул он. - Заключенный сбежал.
Четвертый уставился на него, открыв рот.
Правитель выбрал себе не того оруженосца, подумал Уолли; правитель не
продумал всех шагов заранее. Но тем не менее нельзя допустить, чтобы этот
спор откладывался, иначе он, может быть, как-нибудь ускользнет.
- Иди! - заорал Хардуджу на четвертого.
- Стой! - рявкнул Уолли. - Светлейший Хардуджу, не будет ли вам угодно
ответить на мое приветствие по всем правилам чести? Если нет, я выношу вам
свое осуждение и обнажаю меч.
- Хорошо, - оборвал его Хардуджу. - Но потом вы объясните, откуда у вас
оружие.
Вынув меч, правитель начал свое приветствие и вдруг сделал внезапное
движение вперед. Уолли бы он обманул и, наверное, обманул бы девятерых из
десяти, но Шонсу оказался этим десятым. Его острые глаза хорошо видели всю
фигуру Хардуджу. Когда тот сделал движение плечом, Уолли быстро отступил
назад и выхватил свой меч, изогнув великолепный клинок как лук, что дало ему
преимущество в несколько драгоценных долей секунды. Он парировал удар, но не
удержал равновесия, и его выпад не достиг цели. Но все же Хардуджу отступил.
Прищурив глаза, он какое-то время смотрел на Уолли; нет, это не
самозванец. Хардуджу опять сделал выпад. Удар, ответный удар, - несколько
секунд слышался звон металла. Хардуджу опять поднял клинок, но в этой
позиции преимущества были на стороне великана Уолли. Одной ошибки
достаточно. Уолли ударил противника по руке. Это необычный ход. Если бы
Хардуджу отразил удар, Уолли потерял бы защиту. Он не отразил. Меч Хардуджу
со звоном упал на пол, и правитель зажал рану рукой.
- Сдавайся! - воскликнул Четвертый, хотя ему полагалось сначала
подождать, что скажет Нанджи. А Нанджи, помня приказ, не говорил ни слова, и
поэтому сдача не принималась.
В глазах жертвы Уолли прочел ужас, и его решимость пошатнулась. Потом он
вспомнил маленького бога и все открывшееся ему величие. Движимый скорее
страхом, чем ненавистью, Уолли выполнил все приказы божества, вогнал свой
меч в грудь Хардуджу. Тело обмякло, и клинок вышел легко.
Весь бой не занял и тридцати секунд.
Вот так Уолли Смит стал убийцей.
Глава 6
Звон мечей стих, и слышались только предсмертные хрипы Хардуджу, потом
раздался стук подошв по камням, потом все стихло. Тишину прервал возглас
Нанджи. Он двинулся было вперед, но остановился, увидев, что все стоят на
месте. Уолли, не решаясь отвести глаз от Четвертого, выразил ему ритуальную
благодарность. Тот, судорожно сглотнув, переводил взгляд с мертвого тела на
эту Немезиду, вынырнувшую из Реки. Несколько секунд в воздухе висела некая
неопределенность - как секундант правителя отнесется к тому, что сейчас
произошло? Как к честному поединку? Или же он позовет охрану и тогда умрет?
Основания для таких сомнений были: не все правила были соблюдены в точности,
но вины Уолли тут не было, и воин хорошо это понимал. Он обнажил меч,
приветствуя старшего. Уолли ответил. Устанавливается мир, во всяком случае,
на какое-то время.
Теперь Нанджи смог пробраться вперед и подобрать меч убитого. Он, как
полагается, опустился на одно колено и протянул его Уолли, нарушая
торжественный ритуал довольной ухмылкой. Когда тебя силой заставляет служить
какой-то совершенно голый незнакомец - это одно, но когда ты вдруг
оказываешься на стороне победителя в некоей важной схватке - это уже совсем
другое.
На меч Уолли едва взглянул. Это было нечто настолько вычурно украшенное,
что эфес стал слишком тяжел, нарушая равновесие. Но тем не менее теперь он
принадлежит Уолли, и за него можно получить большую сумму денег. Кроме того,
он все равно лучше, чем меч Нанджи. Согласно традиции, тот, кто выигрывает
поединок, делает подарок своему секунданту.
- Это тебе, - сказал Уолли. - А то, что у тебя на спине, верни на кухню,
там ему место.
- Черт побери! - воскликнул Нанджи пораженный. - То есть спасибо, мой
повелитель!
Выражая свое презрение, Уолли традиционным жестом вытер меч о юбку
убитого.
- Мы еще не закончили, - сказал он. - Кто были ближайшими помощниками
светлейшего Хардуджу?
- Только Тарру, мой повелитель, воин шестого ранга.
- Значит; достопочтенный Тарру. Веди меня к нему.
- Вот он идет, мой повелитель - Нанджи показал на тех троих, что остались
на ступенях. Один в зеленой юбке и двое - в красных. Шестой и двое Пятых.
