Они шли через двор. По ступеням храма спускались новые воины, люди подходили
и с другой стороны.
- Тогда пойдем! - Уолли предоставил Четвертому заниматься телом, это -
одна из обязанностей секунданта. Еще не все кончено. Тарру, возможно,
захочет отомстить за Хардуджу. Исполняя обязанности правителя, он, вероятно,
сможет поднять на незнакомого захватчика всю охрану, хотя это и противоречит
воинским заповедям. Наступил упадок сил, и Уолли чувствовал сильное
утомление.
Они остановились друг перед другом в полном молчании. Перед Уолли стоял
седой ветеран, иссеченный шрамами, но его небольшое тело было гибким, а
взгляд - острым. На нем была чистая аккуратная зеленая юбка и, в отличие от
Хардуджу, никаких камней и украшений. Глубокие морщины придавали лицу
суровость. Хотя он и ниже рангом, справиться с ним не так-то просто, и он
находится в гораздо лучшей форме, чем был его правитель.
Тарру поднял меч для приветствия, Уолли ответил.
Некоторое время они молча изучали друг друга, Тарру переводил свой острый
взгляд с сапфира на эфесе меча на пропитанные кровью сандалии. Если
секундант Хардуджу принял вызов на поединок как на честный бой, то мстить он
не должен, но, как и предсказывал бог, соблазн, заключавшийся в этом мече,
слишком велик. Убей чудовище - получишь сокровище, игра стоит свеч.
Жадность победила. Тарру сделал знак вызова.
- Давай! - взревел Уолли, и мечи сверкнули. Нанджи и Пятый заняли позиции
секундантов. Тарру сделал выпад, Уолли парировал и вдруг занес свой меч так
далеко, что чуть не убил противника. Опять эта вспышка ярости? Тарру
реагировал медленно. Он сделал еще один выпад, который Уолли отвел без
труда. Понимая, что никакая опасность ему не угрожает, Уолли расслабился и
теперь только отводил эти легко предсказуемые удары, направляя каждый по
своему желанию и не предпринимая никаких попыток к нападению.
Тарру кружился вокруг Уолли, а тот медленно поворачивался за ним, секунды
летели. Уже собиралась толпа, и второй Пятый кричал, чтобы люди не подходили
близко.
Ботинки стучали по камням, поднималась пыль. Звенел металл. Удар, еще
удар, выпад... Под раскаленным небом лицо Тарру разгорелось, он тяжело
дышал.
Уолли начал понимать, что значит быть величайшим воином в Мире - это
отличное занятие. Ему едва ли нужно переставлять свои израненные ноги, а
руку в таком положении он может держать хоть весь день. Тарру по праву носил
шестой ранг - так говорили Уолли глаза Шонсу, но для Седьмых нет верхнего
предела, и Шонсу мог бы с тем же успехом иметь восьмой или девятый. Он во
всем превзошел старика. Уолли не решался оглянуться, но он знал, что среди
собравшихся зрителей есть и воины. Интересно, что чувствует сейчас Тарру?
Напряжение уже сказывалось, дышать ему становилось все труднее. Он затеял
поединок, и теперь, не в силах достичь своей цели, старик выглядел смешно.
Что он чувствовал теперь, что последовало за вспышкой алчности - гнев?
Страх? Унижение?
Наконец Тарру отступил и остановился, тяжело дыша, широко раскрыв
остекленевшие глаза. Он явно чувствовал себя побежденным. Уолли сделал вид,
что пытается подавить зевок. Где-то в толпе раздались слабые смешки и
послышался свист.
- Бой окончен? - произнес секундант Тарру. Ему уже не приходится ни на
что надеяться.
Согласно правилам, Уолли не должен отвечать ему. К тому же он не решался
отвести взгляд от своего противника. Пришлось ограничиться лишь быстрым
кивком.
Наступило молчание. Четкие инструкции, которые получил Нанджи, могли
оказаться роковыми. Совершенно невозможно, чтобы вызов на смертный поединок
закончился без крови. Сообразит ли парень?
- Бой окончен! - От напряжения голос Нанджи срывался на писк.
С облегчением вздохнув, Уолли вложил меч в ножны и улыбнулся своему
секунданту. Какое-то время Тарру пытался перевести дух, а потом подошел к
Уолли для церемонии примирения.
Он не приносил ни извинений, ни поздравлений, а весь тот стыд, который он
мог - и должен был испытывать, он скрыл в официальной церемонии
представления своего секунданта.
- Позвольте мне иметь честь представить доблестному светлейшему Шонсу
моего подопечного, господина Трасингджи пятого ранга.
Уолли ответил на приветствие, а потом невинно сказал:
- Я полагаю, вы уже знакомы с моим секундантом, достопочтенный Тарру?
Это ученик Нанджи, воин второго ранга, мой вассал.
Тарру пристально посмотрел на него, а Трасингджи закашлялся. Второй
связан клятвой крови? Нанджи надулся как индюк и произнес официальные слова
приветствия.
Они, наверное, могут провести целый день на этом солнцепеке, обмениваясь
подобно китайским мандаринам бессмысленными любезностями, но Уолли очень
устал, и все эти церемонии казались ему глупостью.
- Вы позаботитесь о том, чтобы останкам благородного Хардуджу было отдано
должное уважение? - спросил он, и Тарру поклонился. - Пожалуй, и мне самому
необходимы заботы целителя. Не могли бы вы сказать мне, где я могу
отдохнуть?
Тарру опять поклонился, все еще тяжело дыша.
- Казармы нашей охраны - это, несомненно, совсем не подходящее место для
столь замечательного воина. Но если ваша милость любезно снизойдет до того,
чтобы принять наше скромное гостеприимство, мы почтем это за честь. В своем
новом банке данных Уолли нашел сутру "О гостеприимстве" и выяснил, что на
самом деле самое безопасное место - это логово льва.
- Вы очень любезны. Я должен принести благодарность Богине, после чего я
тотчас же вернусь сюда.
Тарру сделал знак рукой. В первый раз за все это время Уолли заметил, что
толпа состоит в основном из воинов. Их по крайней мере человек тридцать. Он
вздохнул. Предстоят новые формальности.
Тарру представил ему еще одного ученика. Потом этот ученик и Трасингджи
представили своих подопечных, и так по цепочке. Пришли еще двое Пятых, их
надо было представить, потом - их подчиненных. Уолли двигал руками, как
автомат, имена проскальзывали в мозгу и сливались в одно размытое пятно. Он
смутно осознавал, что становится знаменитостью. Если кто-то и был раньше
предан Хардуджу, то сейчас эти чувства потускнели перед восхищением его
воинской доблестью. На всех лицах читалось искреннее уважение.
Конечно же, все они были уверены, что Уолли скоро станет новым
правителем. А он еще не решил, как отказаться. Сказать ли об этом прямо
сейчас или подождать? Он слишком устал, чтобы разбираться в таких запутанных
проблемах.
Но вот что-то нарушило неспешный ход его мыслей, что-то переменилось.
Перед Уолли стоял Четвертый, в его лице читалось не восхищение, а страх,
было даже видно, как дрожит его меч. Уолли заставил себя всмотреться
внимательнее. Лицо этого человека ему знакомо. Это один из тех, что бил его
в храме, прежде чем отвести в тюрьму. Уолли задумался еще на секунду,
припоминая его имя... Мелью.
Месть!
В третий раз он почувствовал внезапный приступ ярости. Перед глазами
заплясали красные огоньки.
Это был здоровенный парень, примерно одного возраста с Шонсу, нельзя
сказать, что очень умный, но с другой стороны, сейчас об этом судить тяжело.
Что бы сделал Шонсу? Ответ: Шонсу никогда бы не позволил себе попасть в
такие переделки, в какие попал Уолли. Но реакция Шонсу проявилась в этой
знакомой теперь вспышке гнева - вызови этого громилу и убей его за то, что
он осмелился поднять руку на Седьмого. Для Уолли Смита легче было простить,
потому что этот человек выполнял приказ, а тот, кто этот приказ отдавал, уже
получил свое наказание. Но действовать в духе Уолли Смита - значит навлечь
на себя беду. Нельзя выходить из роли. Нельзя, чтобы овца в волчьей шкуре
начала блеять.
Значит, компромисс. Уолли подавил приступ ярости и, не обращая внимания
на приветствие, повернулся к Пятому, который представил этого человека.
- Кто следующий?
Это невыносимое оскорбление. Люди ждали, что будет делать Мелью. Он мог
добровольно пойти на самоубийство - вызвать Уолли на поединок. Вместо этого
он повернулся и убежал. Полагая, что Шонсу станет теперь правителем, он,
вероятно, уйдет из храма еще до заката солнца. Очень хорошо!
Наконец все было закончено. Представлен последний заикающийся Третий.
А все эти Первые и Вторые, что стоят в сторонке, слава Богине, не
считаются.
Тарру слегка поклонился.
- Если позволите, светлейший, я хотел бы спросить: какие распоряжения вы
отдадите относительно охраны храма?
Так, вот оно. Уолли решил потянуть время; какой-то беспокойный инстинкт
подсказывал ему, что открывать все до конца еще рано.
- Достопочтенный Тарру, я уверен, что вы сможете сделать все необходимое,
пока жрецы не примут решения о том, кто будет новым правителем.
- Вы очень любезны, светлейший Шонсу... А ученик Нанджи второго ранга?
Он... э-э-э... оставляет службу в охране?
Уолли повернулся и посмотрел на Нанджи, который изо всех сил старался
стоять по стойке "смирно", но не мог скрыть страстной мольбы, горевшей в
глубине глаз.
- Ученик Нанджи останется у меня на службе.
Ученик Нанджи вздохнул свободнее.
Тарру опять поклонился. Усталость Уолли усилилась, и, боясь, что от
изнеможения начнет дрожать, он коротко попрощался со всеми. Когда он
направился к лестнице, в ответном прощании вспыхнули сорок мечей, а его
вассал важно проследовал за своим господином.
Глава 7
Как только стало ясно, куда направляется светлейший Шонсу, на вершине
огромной лестницы развернулась бурная деятельность. Уолли поднимался
медленно, щадя свои ноги, в которых сильно пульсировала кровь На полпути он
счел нужным остановиться, чтобы дать жрецам закончить все необходимые
приготовления. Он повернулся и с восхищением окинул взглядом открывшуюся
перед ним картину. На расстоянии Судилище выглядело значительно лучше, чем
вблизи.
Мимо него проследовал воинский строй, люди размахивали руками и высоко
держали головы, пытаясь произвести на незнакомца хорошее впечатление. Они
прошли, и на землю опустилась стая голубей. Там, где погиб правитель, двое
рабов скребли каменные плиты.
Жизнь хороша в любом мире. Уолли чувствовал себя отлично. Он легко
завершил это непонятное дело с Хардуджу, и даже мысль о том, что он стал
убийцей, мало его беспокоила. Он в полной безопасности, его защищают
воинские понятия о чести. Единственной неприятной складкой на его удобном
одеяле были воспоминания о тех внезапных вспышках ярости, которые появлялись
всякий раз, когда какое-либо событие бросало вызов его высокому статусу -
будь то неповиновение Нанджи, дерзкий вызов Тарру, желание свести счеты с
Мелью. Эта ярость - не свойственна Уолли Смиту, и он подозревал, что Шонсу
на его месте оставил бы после себя не один, а четыре истекающих кровью
трупа. Гнев подпитывается адреналином. Адреналин вырабатывается где-то в
районе почек. У него нет характера Шонсу, но в наследство он получил все его
железы, и в будущем всегда нужно помнить, что разум Уолли Смита должен четко
контролировать тело Шонсу.
Он будет воином, а не мясником.
Уолли взглянул на Нанджи и встретил застывшую улыбку, выражающую
поклонение герою высшей пробы. Это ему не понравилось.
- Отлично, вассал, - сказал он. - Ты был прекрасным секундантом.
Нанджи тут же покраснел от удовольствия.
- Ты очень хорошо понял мой намек насчет конца боя, - добавил Уолли.
- Мне бы следовало получше тебя проинструктировать, - Вы могли ударить
его с левого бока, мой повелитель!
Уолли обнаружил, что в его трансплантированной памяти содержится и
воинский жаргон, но эту фразу он понял бы и без перевода - нельзя достать
