Камимура, несколько чинов его штаба и командир броненосца капитан Накао были
убиты, корабль потерял управление. Увидев, что флагман японцев вышел из строя,
Макаров поворотом "все вокруг" перестроил эскадру строем фронта и атаковал
концевые корабли неприятеля.
Андрей глубоко затянулся своей сигарой. Я видел, что он почему-то нервничает.
Словно повествует не о событиях полуторавековой давности, а о случившемся
буквально вчера и лично его касающемся.
- Разгром был полный. Остатки японского флота кое-как доползли до Сасебо,
сохранившие боеспособность крейсеры ушли в Майдзуру и Нагасаки. Еще через месяц
лишенная снабжения по морю сухопутная армия маршала Ойяма после разгрома под
Ляояном отступила в Корею.
Мир был подписан в Шанхае, достаточно щадящий со стороны России, тут уж
постарались англичане с американцами, примерно так, как на Берлинском конгрессе
в1878 году, но все же Япония лишилась всех своих владений на материке и надолго
выбыла из числа держав, с которыми принято считаться...
Новиков замолчал.
- И что же из этого следует? Лекция и в правду познавательная, а еще? Думаешь,
события могли развиваться как-то иначе? Противники были несопоставимы по силам,
боевому опыту, экономическому потенциалу. Россия – шестьсот лет великая военная
держава, а Япония еще за тридцать лет до этой войны пребывала в раннем
феодализме и изоляции...
- Да? Ты так думаешь? Возможно, возможно. Однако Семенов считает, что к 1904
году Япония имела опыт современной победоносной войны на море с Китаем, а Россия
на море серьезно не воевала ровно 50 лет, высший комсостав и армии, и флота не
отвечал самым минимальным требованиям, качество кораблей, артиллерия и боевая
подготовка у японцев тоже были выше.
А тут вдруг стечение трех крайне маловероятных случайностей, и все в пользу
одной стороны. Итог – непредназначенная победа и возникновение химерической
реальности. Случилось то, чего случиться не могло ни при каких мыслимых
раскладах. Ты в преферанс играешь?
- А как же!
- Вот русским и выпал "полный преферанс", которого ни один игрок ни разу в
жизни в натуре не видел. Ну а дальше процесс пошел ужу лавинообразно. И мы с
тобой живем сейчас в мире, вероятность существования которого ноль целых хрен
десятых процента. – Ударение он почему-то поставил на первом слоге. – Может
быть, где-то далеко после запятой какая-нибудь значащая циферка вероятности и
присутствует, но невооруженным глазом ее не видно...
- Ты так говоришь, будто знаешь, какой мир должен существовать на самом
деле...
- Я и в правду знаю.
И снова я ему поверил. Безотчетно и безоговорочно, как бы это нелепо ни
выглядело. Как верит на слово учителю первоклассник. Но все равно не удержался,
чтобы не поколоть:
- Скажи еще, что сам там был...
Он посмотрел на меня сквозь бокал, как светская дама в лорнет. Поджал с
сомнением губы.
- Ну вот сказал...
Положение сложилось глупое. У меня не было достойного выбора. Начать с ним
спорить? Нелепо. Воскликнуть: "Ой неужели? Ну, скорей расскажи, как у них там?!"
Тем более. Оставалось только тоже плеснуть себе в рюмку, кивнуть и выпить.
Андрей поддержал.
- Ладно, давай дальше, - избрал я беспроигрышный на данный случай вариант.
- Дальше так дальше. Удобная у меня сейчас позиция. Что ни наговорю, все в
равной степени может быть правдой и ложью. А тебе по-прежнему придется мучиться,
что я за странная личность такая. Или любитель от скуки сказки рассказывать,
"травить" по-флотски выражаясь, или действительно уникальный времяпроходец. Но
это, как говориться, твои проблемы. А я то хоть душу отведу. Только если ты
ждешь судьбоносных откровений или приключений леденящих душу, так ничего такого
не будет. твои похождения не в пример увлекательнее. Давай только перейдем на
диван и откроем балконную дверь. Надымили мы как сапожники.
Дождь к тому времени перестал, и в кают-компанию хлынул влажный, прохладный
воздух. Продолжало смеркаться, небо по-прежнему затягивали низкие многослойные
облака, у горизонта серо-черные, что предвещало дальнейшее ухудшение погоды.
- Примем за исходную посылку, что реальность, которую ты считаешь родной для
себя, хотя и возникла где-то на рубеже 1904-05 годов, неоднократно пересекалась
с этой, в которой мы сейчас предположительно находимся... – тут он с сомнением
покачал головой. – Или уже и в ней не находимся, потому что как-то все вокруг
стало непонятно... Ну да Бог с ним, на предысторию вопроса не влияет. Итак,
допустим, пересечения имели место неоднократно, иначе, как бы вообще я к вам
попал? И многие другие странности в истории подтверждают мою гипотезу. Можно
даже представить наши две и еще энное число реальностей свитыми в виде шнура,
соприкасающиеся и взаимодействующие через определенный шаг. Но это уже задача
для теоретиков. Я же не более чем путешественник, эмпирик прежних времен,
который сообщает об увиденном, но избегает строить гипотезы. Очевидное
соприкосновение миров, - продолжил Андрей, - состоялось чуть больше полутора лет
назад. Мы с Ириной совершали такое же, как сейчас, увеселительное плавание и
поняли, что случилось нечто удивительно, лишь зайдя в Аделаиду. Хорошо, что у
вас очень либеральное отношение ко всякого рода формальностям – таможенным,
пограничным... В нашем мире тебе, например, пришлось бы куда труднее.
- Они так сильно отличаются? – поинтересовался я, решив пока что воспринимать
все его слова как данность.
- Иногда чрезвычайно, а иногда почти нет. Тоже по причине их
взаимопроникновения, я думаю. Есть ведь масса деталей, изначально общих: прежде
всего – история до развилки у нас одна, все построенные до 1905 года здания и
вообще любые предметы, книги в том числе. Многие из них, допускаю, реально
существуют и для нас, и для вас одновременно, и одновременно же используются.
Это предположение, кстати, великолепно объясняет все случаи полтергейстов,
загадочных преступлений и исчезновений людей, психических заболеваний,
ясновидения, пророчеств, невероятных озарений. Вот черт, я все время отвлекаюсь,
- виновато развел руками Андрей. – Давно не имел заинтересованного слушателя.
Хочу изложить лишь факты, а тянет на философствования...
... Мне у вас очень понравилось, - продолжил он после короткой паузы. –
Спокойная такая жизнь, приятная. Когда я в Москву приехал, так будто в сказку
попал. Почти все так и не так одновременно. Целые кварталы и улицы совсем вроде
и не изменились, в историческом центре, я имею в виду. Но вообще разница как
между Восточным и Западным Берлином.
- В наше время? – уточнил я. – А почему такая вдруг разница тебе померещилась?
Я в Берлине бывал, ничего особенного не заметил, даже внимания не обратил, где
там солнце встает, где садится...
- Именно. Один город, одинаковые улицы, одной архитектуры дома. Только у нас
после Второй мировой союзники город пополам поделили. Восточный –
коммунистический, Западный – витрина капитализма. И бетонная крепостная стена
посередине. За сорок лет разница получилась сугубая. Так же соотносятся ваша
Москва и наша. Особенно меня Красная площадь потрясла. Кремль, Торговые ряды,
Исторический музей на месте, а Василия Блаженного нет. Вместо него нечто
непонятное. А главное – Мавзолей с некрополем отсутствуют.
- Мавзолей в каком смысле? В древнегреческом?
- О, брат! Мавзолей – это альфа и омега Советской державы. Гениальное творение
архитектора Щусева. Погребальная пирамида из красного лабрадора, а внутри чучело
Ленина. Очень впечатляет...
Я удержался от новых вопросов. Какая Вторая мировая? Когда, отчего? Что некая
коалиция стран опять воевала с Германией, я сообразил, а детали?
И Ленин. Это имя одного из организаторов коммунистического переворота 1920
года, но он вроде бы крайне быстро сошел со сцены и пирамиды с мумией явно не
удостоился.
Но ладно, успеется, решил я, сейчас главное - выслушать.
- И чем больше я странствовал по вашему миру, тем он мне больше нравился.
Похоже на красивый сон и воплощенную идиллию. Настолько же удивительно, как и
нереально. Почему я и сказал тебе, что все это может так же одномоментно
кончится... хлоп – и все! Энтропия свое возьмет. Знать бы только, как это на
практике может выглядеть.
Однако вернемся к началу. В Аделаиде я очень быстро понял, что заехал явно не
туда. С деньгами проблема возникла. Хорошо у меня в сейфе золота в монетах
сколько-то было. кассир в банке удивился немного, откуда такие раритеты,
посоветовал нумизматам продать, мол, они намного больше дадут, он же примет
только по весу... Но и то ничего, мне на первый случай хватило.
А потом я нашел и вас, людей, с которыми наладилось полное взаимопонимание.
Если повезет, я тебя сними еще познакомлю...
Итак, чуть не полгода я с архивами работал, сравнивал, отличия искал, точку
бифуркации просчитывал, чтобы собственную теорию альтернативной реальности
выстроить.
Одна деталь меня прямо убила. Это тоже к вопросу об исторической роли
русско-японской войны. Я просмотрел персоналии всех причастных к ключевым
событиям XX века лиц, и знаешь, что нашел? Один из офицеров с броненосца
"Цесаревич" после победы получил отпуск, поехал к родственникам в Тифлис. А там
стал свидетелем знаменитой большевистской экспроприации банка и как человек
решительный, тем более – артиллерист, тут же открыл беглый огонь из пистолета и
убил наповал троих налетчиков, в том числе неких Джугашвили и Тер-Петросяна... –
сообщив это Андрей посмотрел на меня, будто ожидая реакции.
- Убил? Ну и что?
- Вот! – выразительно вздохнул Новиков, и по лицу его скользнула тень
искренней печали. – Забыты великие имена! А вы должны тому лейтенанту флота
памятники на каждой площади поставить. Потому как если предположить, что все
вожди нашего октябрьского, вашего январского переворотов просто крысы – умные,
хитрые, беспощадные и коллективно разумные, то и Иосиф Виссарионович Джугашвили
– крысиный волк! Всех друзей и коллег сожрал и такую развеселую жизнь в эсэсэрии
устроил, что ты! Ну а без него, у вас то есть, все прошло тихо - мирно, почти
гуманно. Поиройствовали, как Салтыков-Щедрин выражался, но в меру. И нэп
троцкистко-бухаринский постепенно выродился в вегетарьянский, вполне
меньшевистский социал-капитализм. Повезло вам, короче...
И опять мне захотелось подробностей, уж больно интригующе и увлекательно
звучали мельком упоминавшиеся им факты парареальностей, но и то, что он
продолжал рассказывать, было не менее интересно.
Андрей поведал, как странствовали они с Ириной по миру, изучив попутно нашу
интеллектронику, которая, по его мнению, на несколько порядков превосходит
имевшуюся в его предыдущей жизни. С помощью эвристических транспьютеров Ирина (а
она, оказывается, по профессии социо-историк ) постепенно выстроила оригинальную
схему наших параллельно-перпендикулярных реальностей. А затем и пришла к выводу
о неизбежном и близком схлопывании нашей, для меня пока что родной и
единственной...
Глава 5
... Мои воспоминания, удивительно отчетливые и яркие, возможно, обостренные
пережитым стрессом, прервал скрип лестницы. Я настольно уже привык оценивать
каждое изменение окружающей меня обстановки только с точки зрения содержащейся в
нем опасности, что дернулся рукой к лежащему под подушкой верному "штейеру".
Хотя и глупо это, конечно. На грани психоза. Если что-то угрожает мне и в этом
доме, то не поможет никакой пистолет.
Дверь приоткрылась, на пол упало пятно света, с электрическим фонарем в руке
вошла Алла, одетая лишь в теплую ночную рубашку до пят. Такой фасончик она
раньше не носила, значит, здесь нашла. Сообразно эпохе и климату.
- Не спишь? - спросила она, присаживаясь на край моей постели.
- Нет как видишь. Поспал немного, и вот - бессонница...
Анализируешь и прогнозируешь? - она легла, подвинулась к стенке, поджав ноги,
жестом предложила устраиваться рядом. И такая она всегда. Опять я не могу
