голосов, так что при каждом новом запеве голос Этиаран, казалось, распадался
на три или четыре разделенных в песне голоса.
Баллада начиналась в грустной тональности застывшей, золотого
оттенка ночи, украшенной звездами-драгоценностями, так что хотелось
зарыдать, словно на панихиде; и сквозь это повеяло черным ветром утраты, в
котором предметы нежной заботы, сосредоточенные в подкаменье, казалось,
затрепетали и исчезли. Слушая песню, Кавинант чувствовал, что все
собравшиеся кричали, как один, в молчаливом горе под неистовой силой
певицы.
Но печаль недолго звучала в ее голосе. После паузы, открывшейся в
ночи, словно откровение, Этиаран запела свой храбрый припев: "Берек! Друг
земли!". И эта перемена отразилась в таком повышении основной модуляции,
которая была недоступна для обычного голоса, менее универсального, чем ее.
Собравшихся вновь переполнили эмоции, и в мгновение ока из печали они
оказались в радости и благодарности. И тогда последняя долгая высокая нота
вылетела из горла Этиаран, как салют горам и звездам, люди подняли вверх
светильники и издали звучный крик:
-_Берек! Друг земли! Слава герою!
Потом, медленно опустив светильники, они двинулись вперед,
придвигаясь ближе к Этиаран, чтобы услышать ее рассказ. Общий импульс
был так прост и силен, что Кавинант тоже сделал несколько шагов, прежде чем
опомнился... Он быстро оглянулся вокруг_- задержал взгляд на слабо
мерцающих звездах, вдохнул вездесущий аромат гравия. Единодушная
реакция подкаменья испугала его, он не мог позволить себе потеряться в ней.
Он хотел уйти, но ему нужно было услышать рассказ о Береке, поэтому он
остался вместе со всеми.
Как только люди устроились, Этиаран начала:
-_Случилось так, что в старые времена, в те времена, которые
отмечают начало памяти человечества, произошла большая война. Это было
до того, как появились Старые Лорды, до того, как великаны пересекли
Солнцерождающее море, чтобы заключить союз с горбратьями_- это было во
времена перед клятвой Мира, перед Запустением и последней битвой Высокого
Лорда Кевина. Это было время, когда вайлы, порожденные Демонмглой, были
высокой и гордой расой, а пещерники ковали и плавили прекрасные металлы,
чтобы торговать на основе открытой дружбы со всеми народами Страны. В то
время Страна была одной огромной нацией, и ею правили король и королева.
Это была здоровая, крепкая пара, полная любви и достоинства, и в течение
многих лет они правили в согласии и мире.
Но прошло время, и тень легла на сердце короля. Он вкусил власть над
жизнью и смертью тех, кто ему служил, и научился стремиться к ней. Вскоре
он начал испытывать жажду власти, она стала ему необходима, как пища.
Ночи его проходили в темных поисках дополнительной власти, а днем он
пользовался ею, становясь все более алчным и жестоким по мере того, как его
одолевала жажда.
Королева смотрела на мужа и ужасалась. Она хотела лишь одного:
чтобы вернулись здоровье и мудрость прежних лет. Но ни ее мольбы, ни
увещевания, никакая сила не могли разорвать путы жестокости, сковавшие
короля. И наконец, увидев, что все доброе в Стране умрет непременно, если ее
муж не будет остановлен, она пошла против него, противопоставила его
могуществу свое.
И в Стране началась война. Многие, испытавшие на себе силу
королевского хлыста, вставали на сторону королевы. И те, кто ненавидел
убийства и любил жизнь, тоже присоединились к ней. Главнейшим среди них
был Берек_- самый сильный и мудрый из сторонников королевы. Но Страна
была охвачена страхом перед королем, и целые города вставали, чтобы
сразиться за него_- и убивали, защищая свое собственное рабство.
Сражение шло по всей Стране, и одно время казалось, что королева
победит. Ее герои обладали незаурядной силой, и никто не мог сравниться по
силе с Береком, про которого говорили, что он не хуже самого короля. Но по
мере того, как бушевало сражение, тень, серая туча, пришедшая с востока,
распростерлась над войском. Защитники королевы были поражены прямо в
самую душу, и сила оставила их. А ее враги нашли в этой серой туче силу
безумных. Они забыли о том, что они люди_- они рубили и топтали, царапали
и кусали, калечили и оскверняли, пока их серый помощник подавлял героев, и
товарищей Берека одного за другим настигало отчаяние или смерть. И так
продолжалась эта битва, пока в живых не остался всего лишь один из тех, кто
ненавидел тьму,- Берек.
Но он продолжал сражаться, не обращая внимания на участь своих
сотоварищей и численность врагов, которые один за другим падали под
ударами его меча, как листья с куста. Наконец сам король, набрав страха и
безумия из тьмы, бросил вызов Береку, и они сразились; Берек нанес
сокрушительный удар, но тень отвернула его клинок. Так и продолжался этот
поединок без успеха с чьей-либо стороны до тех пор, пока один из ударов
королевского топора не пришелся прямо по руке Берека. Тогда его меч упал на
землю, и он оглянулся вокруг и увидел тень и всех убитых храбрых своих
товарищей. Он издал громкий крик и, повернувшись, покинул поле битвы.
Так он бежал, преследуемый смертью, и тень тьмы витала над ним. Он
бежал три дня, не останавливаясь, не отдыхая, и все три дня королевское
войско гналось за ним, словно стая кровожадных животных, жаждущих
добычи. Собрав остатки сил, на пределе отчаяния, он дошел до горы Грома.
Взобравшись по усыпанному камнем склону, он бросился ничком на большой
валун и зарыдал, говоря:
-_Увы, земля. Мы опрокинуты, и нет никого, кто мог бы спасти нас. И
красота, и правда исчезнут в Стране навсегда.
Но камень, на котором он лежал, ответил:
-_Для сердца, обладающего мудростью увидеть друга, такой друг есть.
-_Камни мне не друзья!_- крикнул Берек.- Смотри: мои враги
разгуливают по Стране, и никакое землетрясение не вырвет у них почву из-под
ног.
-_Возможно,- сказала скала.- Они так же живы, как и ты, и им нужна
земля, чтобы стоять на ней. Тем не менее в земле есть для тебя друг, и ты
можешь придать ему силы, отдав в залог свою душу.
Берек остался здесь и подпустил к себе врагов как можно ближе. Он
дал клятву, скрепив ее кровью из своей разрубленной руки. Земля ответила
громом; и с вершины горы скатились огромные камни Огненных Львов,
сокрушая все на своем пути. Король и все его войско были убиты, и Берек один
остался живым свидетелем буйства своего валуна, словно мачта корабля в
океане.
Когда буйство прекратилось, Берек воздал благодарность Огненным
Львам горы Грома, обещал уважение, поклонение и служение земле со своей
стороны и со стороны поколений своих потомков, которые последуют за ним в
Стране. Обладая первой земной силой, он вырезал Посох Закона из ветви
Одного Дерева, и с его помощью начал исцелять Страну. Со временем Берек
Полурукий получил прозвище Хатфью и стал Лордом-Основателем, первым из
Старых Лордов. Те, кто последовал по его стопам, процветали в Стране две
тысячи лет.
Когда Этиаран закончила, над людьми долго висела тишина. Потом
одновременно, словно сердца их бились в унисон, жители подкаменья
ринулись вперед, протягивая руки, чтобы прикоснуться к ней в благоговении.
Она раскинула руки, чтобы обнять как можно больше своих
соотечественников, и те, кто не мог дотянуться до нее, обнялись друг с другом,
разделяя единство своего общего порыва.
Глава 7. Лена
Один в ночи_- один, потому что не мог разделить спонтанного
импульса подкаменья,- Кавинант почувствовал себя внезапно пойманным в
ловушку. Давление темноты вызвало спазм в легких; ему казалось, что не
хватает воздуха. Он оказался во власти клаустрофобии, страха прокаженного
перед толпой, перед ее непредсказуемым поведением.
"Берек!"_- саркастически усмехнулся он. Эти люди хотели, чтобы он
был героем.
Отвергая это их заблуждение, он отшатнулся от них с глубоким
возмущением, с надменным видом прошествовал между домов, словно
подкаменье нанесло ему смертельное оскорбление.
"Берек!_- грудь его вздымалась при этой мысли.- Дикая Магия! Это
просто смешно. Разве эти люди не понимают, что он_- прокаженный?"
Не было ничего более невозможного для него, чем героизм такого
рода, какой они видели в Береке Полуруком.
Однако Лорд Фаул сказал: Он хочет, чтобы ты стал моим
окончательным противником. Он выбрал тебя, чтобы уничтожить меня.
В абсолютном страхе он на мгновение увидел конец, к которому,
возможно, вела его тропа сна: он увидел себя неизбежно вовлеченным в
конфронтацию с Презирающим.
Он оказался в ловушке. Разумеется, он не мог играть героя в какой-то
снящейся войне. Он не мог до такой степени забыться: забывчивость для него
была равносильна самоубийству. И тем не менее он не мог избавиться от этого
сна, не проходя через него, он не мог вернуться к реальности, не проснувшись.
Он знал, что случилось бы с ним, если бы он не двигался дальше, стараясь при
этом не сойти с ума. Удалившись от огней собрания даже на такую небольшую
дистанцию, он чувствовал, как широкие крылья тьмы плещутся над ним,
кругами спускаясь с неба над головой.
Пошатнувшись, он остановился, прислонившись к стене, и закрыл
лицо руками.
-_Я не могу,- прошептал он.
Надежды, что эта Страна могла бы его избавить от импотенции, как-
нибудь вылечить его больное сердце, развеялись словно дым.
-_Не могу продолжать. Но не могу и остановиться. Что происходит со
мной?
Внезапно он услышал приближающиеся к нему торопливые шаги.
Оторвавшись от стены, он увидел спешащую к нему Лену. Светильник,
подпрыгивающий в ее руке в такт шагам, отбрасывал причудливые тени на ее
фигуру. Сделав еще несколько шагов, девушка пошла медленнее, потом
остановилась совсем, подняв светильник так, чтобы лучше видеть Кавинанта.
-_Томас Кавинант?_- неуверенно произнесла она.- Вам нехорошо?
-_Да!_- огрызнулся он.- Мне нехорошо. И вообще, все нехорошо, и это
длится с тех пор, как...- на мгновение слово застряло у него в горле,- с тех пор,
как я оказался разведенным.
Кавинант взглянул на Лену, с вызовом ожидая, что она спросит, что
такое "разведенный".
Девушка держала светильник так, что большая часть ее лица
оставалась в тени. Кавинант не мог видеть, как подействовала на нее вспышка
его гнева.
Однако какая-то внутренняя восприимчивость, казалось, руководила
ею. Когда она заговорила, Кавинант понял, что она не будет усугублять его
боль грубыми расспросами или соболезнованиями.
-_Я знаю место, где вы сможете побыть один,- мягко сказала она.
Он угрюмо кивнул. Да! Он чувствовал, что его обезумевшие нервы
вот-вот порвутся. Горло давило тисками ярости. Он не хотел, чтобы кто-нибудь
видел, что с ним происходит.
Осторожно коснувшись его руки, Лена пошла к реке, и Кавинант
последовал за ней. В тусклом мерцании звезд они добрались до берега
Мифиль, а затем спустились вниз, к самой реке. Пройдя полмили, они вышли к
старому каменному мосту, по которому скользили мокрые черные блики,
словно он только что поднялся из воды специально для Кавинанта. Нелепость
этой мысли заставила его остановиться. И тем не менее пролет моста казался
ему чем-то вроде пролога, ведущего в неведомое; в темных горах по ту сторону
реки таились перемены. Кавинант резко спросил:
-_Куда мы идем?
Он боялся, что после того, как перейдет мост, он будет не в состоянии
узнать самого себя.
-_На ту сторону,- сказала Лена.- Там вы можете побыть один. Наши
люди нечасто переходят через Мифиль_- считается, что Западные Горы
враждебны, что зло Рокового Отступления, лежащего на пути к ним, покорило
их дух. Но в поисках камней для изображений суру-па-маэрль я прошла всю
западную долину без какого-либо ущерба для себя. Здесь неподалеку есть
место, где вас никто не потревожит.
Несмотря на всю свою массивность, мост, на взгляд Кавинанта,
выглядел не внушающим доверия. Не скрепленные известью стыки казались
непрочными, соединенными друг с другом лишь тусклыми, предательскими,
