развести огонь в камине. Стуча зубами от холода, тщательно вымылась,
затем, проклиная неудобство платьев, в которые невозможно было
облачиться без посторонней помощи, надела притворно скромное светло-
серое платье, которое, как она надеялась, должно было помочь ей не
выделяться среди окружающей обстановки.
Она решила попросить Саддит провести ее по Орисону и показать ей
весь замок по возможности полно. Если она будет занята чем-нибудь,
чего Джерадин не ожидает и не сможет предугадать, и если она примет
меры против случайного обнаружения, то, может быть, ей удастся хотя
бы на один день избавиться от необходимости принимать какие-то
решения.
Самостоятельное одевание длилось довольно долго. Когда Териза
все-таки справилась с этим, подоспел завтрак. Саддит постучалась в
дверь и, после того как Териза отодвинула засов, вошла, неся поднос с
едой. Сегодня она выглядела еще более очаровательной - или еще более
распущенной,- чем обычно; в ее улыбке было больше нахальства, больше
уверенности в ее походке. Повинуясь внезапному побуждению, Териза
сказала:
- Ты выглядишь счастливой. Ты провела очередную ночь с Мастером?
Или нашла кого-нибудь получше?
- Да что вы, миледи,- запротестовала Саддит, хлопая ресницами.-
Что вы хотите этим сказать? Я невинна, как девственница.- Затем
улыбнулась.- Это так говорится. Я столь же удовлетворена, как и
большинство девственниц во сне.
Посмеиваясь своей шутке, она поставила перед Теризой завтрак.
Принявшись за еду, Териза предложила ей прогуляться. Служанка
мгновенно согласилась.
- Но прежде,- сказала она, критически изучая Теризу,- нам
необходимо кое-что изменить в вашем гардеробе. Если вы собирались
выглядеть так, словно провели в этом платье всю ночь, защищая свою
добродетель, то вам это удалось. Честное слово, миледи, вам следовало
бы подождать, пока я не помогу вам.
- Я не думала, что это выглядит настолько ужасно.- Териза
торопилась уйти; она не хотела, чтобы у Джерадина был шанс застать ее
здесь. Но при первом же взгляде на свое платье она поняла, что Саддит
была права. Опечаленная, она доверилась хлопотам служанки.
Это было ошибкой. Саддит потребовалось всего несколько минут,
чтобы расстегнуть и снять с нее платье; но едва она это сделала,
раздался стук в дверь.
Сердце Теризы сжалось. Она была не готова к этому. Неужели ей
придется говорить ему неправду? Она не верила, что сможет убедительно
солгать Джерадину.
Саддит, конечно же, не подозревала, что творилось в голове
Теризы. Она поспешила из спальни, чтобы открыть дверь. Териза
услышала, как она кокетливо говорит:
- Пригодник Джерадин, какой сюрприз! Вы пришли расплатиться со
мной за вчерашнее? Но для этого нужна более интимная обстановка. Или
вы собираетесь оставить меня на потом, отдав предпочтение леди
Теризе?
Смех Джерадина звучал несколько принуждено:
- Дорогая Саддит, вы можете найти что-нибудь получше меня.
Честное слово, вы и так всегда находите лучшее. Лучшее, что _я_ могу
сделать,- это попросить у леди Теризы позволения побеседовать с ней.
Она свободна?
- Джерадин,- ответила Саддит с насмешливой серьезностью,-
_свободных_ женщин не бывает.
Хмыкнув, она вернулась в спальню, где Териза ждала, пока ее
оденут.
- Миледи, прибыл пригодник Джерадин. Для прогулки по Орисону он
будет вам лучшей компанией, чем я. И он - мужчина, несмотря на то,
что стеснителен, легко смущается и всего лишь пригодник. Передаю вас
ему.
Нет, хотела сказать Териза. Не надо. Но Саддит уже выходила из
комнаты. Напоследок она прочла Джерадину еще одно нравоучение и
закрыла за собой дверь.
Долгое мгновение Териза двигалась с места, тупо жалея о том, что
не умеет ругаться. Но она не могла стоять здесь столбом до скончания
века. Ведь Джерадин рано или поздно сделает несколько шагов по
комнате и все же увидит ее. Чувствуя себя такой же смущенной, какой
всегда была перед барракудоподобными молодыми людьми, с которыми отец
пытался ее познакомить, делая попытки выдать замуж, чтобы побыстрее
сбыть ее с рук, она вышла из спальни.
Улыбка Джерадина вмиг развеяла все ее благие намерения; он
казался таким счастливым от того, что видит ее, что она чуть не
сломалась и не выложила ему все, что знала. Но Териза позволила себе
лишь посмотреть на него в ответ и заставила свои губы растянуться в
улыбке.
- Прошу прощения за то, что не пришел снова повидаться с вами
вчера,- начал он поспешно, даже не пытаясь скрыть радость, так и
брызжущую из него.- Не знаю, что уж взбрело в голову Мастеру Квилону.
Обычно он не бывает таким. Он отвел меня в свою личную лабораторию и
засадил за работу: просеивание песка и все такое прочее. Работу столь
примитивную и бессмысленную, что самый юный пригодник мог бы с ней
прекрасно справиться. Затем пришло сообщение, что прибыл принц Краген
и король Джойс собирается дать ему аудиенцию. Я думал, что это спасет
меня. Как бы Мастер Квилон ни относился ко всему происходящему, он не
мог требовать от меня, чтобы в такой час я занимался просеиванием
песка.
Он скривился:
- Как обычно, я оказался прав. Песок мне просеивать не пришлось.
Вместо этого он дал мне наставления, как приготовить самый сложный
краситель, о каком я только слышал, и приказал мне получить его тремя
различными способами. "В экспериментальных целях". Некоторые Мастера
не позволяют пригодникам выполнять столь сложную работу. И прошли уже
годы с тех пор, как _кто-то_ из Мастеров давал мне работу такой
сложности. Я не знал, радоваться мне или вешаться.
Я закончил работу не раньше полуночи. Но до сих пор не уверен,
сделал ли хоть один краситель правильно.
И похоже, что самое интересное я пропустил.
Горло Теризы было словно забито ватой. Она сглотнула.
- Вы, наверное, слышали, что произошло.
Он медленно кивнул, внимательно разглядывая ее; холодность ее
манер его несколько удивила.
- Вы действительно играли в перескоки с принцем Крагеном?
Не в силах посмотреть ему в лицо, Териза обратила свой взор к
окну. Чистое небо вчерашнего вечера бесследно исчезло; низкие облака,
тяжелые как камень, сводом накрыли замок и окружающие его холмы,
окрашивая все вокруг в серые тона. В этом свете платье, которое она
выбрала, казалось, несло в себе столько же печали, как и ее душа.
- Да.
Джерадин с уважением присвистнул:
- Поразительно! А ведь он совершенно ничего не понимал в этой
игре! Как вам удалось заставить его сделать пат? Это просто
великолепно! Алендскому монарху следовало бы пожаловать вам титул за
то, что вы так остроумно сохранили принцу честь.- Затем его тон стал
более печальным: - Судя по слухам, это было действительно самое
умное, что можно было предпринять ввиду надвигающейся катастрофы.
Обладай король Джойса хотя бы половиной вашего здравого смысла, нам
было бы на что надеяться.
О, Джерадин! Ненавидя саму себя за то, что делает, Териза
воспользовалась удобным случаем уклониться - или по меньшей мере
отсрочить - неизбежные вопросы. Не поворачивая головы, она кисло
сказала:
- Но что в этом толку, не так ли? Это ведь все равно
бессмысленно. Насколько я могла понять, он затеял аудиенцию лишь для
того, чтобы поразвлечься за счет принца. Он _хочет_ войны с Алендом.
Затем она повернулась, заставляя себя смотреть на него, потому
что ей было стыдно.
- Джерадин, почему вы так преданы ему? Может быть, когда-то он
был великим королем - я не знаю. Но сейчас ничего этого в нем не
осталось.- Она говорила так, словно во время аудиенции могла
превозмочь притягательность улыбки короля, словно прямо сейчас смогла
бы превозмочь ее притягательность.- Почему вы считаете, что он прав?
В его взгляде была такая боль, что Теризе захотелось броситься в
спальню и спрятать голову под подушки. Тем не менее она продолжала:
- Именно поэтому Мастера и не верят вам. Потому что вы так
преданы ему, и никто из них не может понять - почему.
- Они так сказали? - ответил он мгновенно.- Они не верят мне,
потому что я продолжаю служить своему королю? А я-то думал - потому,
что я с девятилетнего возраста не делал ничего правильно.
Чуть дрожа, Териза повернулась к окну и прижалась к холодному
стеклу, чтобы охладить горящий лоб. Не говорить с ним? Не рассказать
ему всей правды? Но как она может сделать это, даже ради спасения его
жизни?
- Простите,- произнес Джерадин, видя ее реакцию.- Я не хотел...
Это для меня действительно очень больная тема, как вы, наверное,
заметили.
Однако у меня есть предчувствие...
Она ждала, но он не продолжал. Наконец она спросила:
- Так что же на этот раз?
С глубокой, хотя и неосознанной убежденностью он ответил:
- У меня есть предчувствие, что король знает, что делает.
- О, Джерадин! - Териза не могла сдержаться; она снова
повернулась к нему, явно выказывая свое раздражение.- Вы
действительно считаете, что начинать войну с Алендом - это _мудро_?
Вы думаете, это _поможет_ справиться с проблемами Морданта?
- Нет,- ответил он мрачно.- Я ведь говорил вам, что мои
предчувствия меня всегда подводят. Но я просто не могу их
игнорировать.- И после некоторого колебания добавил: - Я не
рассказывал вам, как увидел его впервые?
Думая, что примерно представляет, что услышит, Териза кивнула:
- Не хотите ли присесть?
- Нет, спасибо.- Взгляд Джерадина становился отстраненным, все
более сосредоточенным на той истории, которую он собирался
рассказать.- Я слишком долго просидел над весами. Спина у меня до сих
пор ноет.- Он начал медленно расхаживать перед ней взад и вперед.
- В то время мне было не больше одиннадцати или двенадцати лет,
и я еще ни разу не покидал родного дома. Нет, конечно же, не было ни
одного места в пределах нескольких миль от Домне, где я не проезжал
бы верхом, не работал или не проходил вместе с братьями, выполняя
поручения, или,- он улыбнулся,- пытаясь исправить то, что натворил. И
что бы там ни говорили, Домне - самая красивая из провинций, в
особенности весной, когда зацветают яблони, кизил и шиповник, и
холмы, насколько хватает глаз, покрыты цветочным ковром. Я любил
бродить по ним, играть в тихих местечках вроде Сжатого Кулака, лазить
по горам.
Казалось, Джерадину доставляло удовольствие вспоминать это.
- Но центром моей вселенной был Хауселдон. Мой отец, Домне,-
человек, который любит свой дом больше всего на свете. Общество своей
семьи он предпочитает всему остальному, хотя люди считают его самым
близким другом короля. Каждый год или два ему приходилось
отправляться куда-нибудь по поручению короля Джойса, иногда за
пределы Морданта, и при этом он всегда брал с собой по меньшей мере
двух из моих братьев. Именно благодаря одной из таких поездок
Артагель открыл в себе талант к фехтованию, чего никогда не произошло
бы, оставайся он дома. Но я тогда был слишком юн, чтобы ездить с ним.
И я был любимчиком матери. Когда она умерла, Тольден - это мой
старший брат - и его жена присматривали за мной, словно считали, что
я никогда не стану взрослым.
По некоторым причинам, объяснить которые довольно трудно, я не
пошел в отца. Тольден же стал почти его копией - и когда он станет
Домне, даже любимые кусты отца в нашем саду не ощутят, наверное,
никакой разницы. Также как Миник и Вестер - он в нашей семье самый
красивый. А единственная причина, по которой я не вношу в этот же
перечень Стида в том, что он бегает за каждой юбкой в Домне, а не
занимается стрижкой овец. Я не говорил вам, что наша семья занимается
