он изменился, для нас обеих стало невозможно беседовать с ним.
Териза затаила дыхание, заставляя себя слушать дальше, сдерживая
свои чувства. Но ведь это больше не было необходимо, не так ли? Она
была свободна, разве не так? Прошлое не существовало. Все, что она
говорила или делала, не имеет значения. Она вполне может сказать
Мисте правду. Териза медленно выпустила воздух из легких и попыталась
расслабиться.
- Мой отец никогда не менялся. Он всегда был именно таким.
- Вы имеете в виду - пассивным? - спросила Мисте.- Потерянным и
одиноким?
- Нет. Я хочу сказать, что с ним всегда было невозможно о чем-
либо поговорить.
Постепенно, словно зверушка, выбирающаяся из норки после
урагана, она начала улыбаться. Только что она критически отозвалась о
своем отце - и ничего ужасного не произошло. Может быть, несмотря ни
на что, дружба все же возможна?
Мисте снова села рядом с ней. Выражение лица леди было спокойным
и доверительным.
- Расскажите мне о нем.
Но именно в этот момент Саддит постучалась в дверь и вошла в
комнату, неся подносы с едой.
Не в состоянии открыться в своих чувствах при служанке, Териза
поспешно встала - быстрее, чем намеревалась,- чтобы поблагодарить
Саддит и помочь ей накрыть на стол.
Если Мисте и удивляли манеры Теризы, она ничем не показала
этого. Похоже, она тоже чувствовала, что между ними происходило нечто
значительное, требующее уединения, и потому не стала поддерживать
разговор. Когда Саддит накрыла на стол и снова вышла, Мисте вежливо
притворилась, что получает от еды удовольствие, и, пока они ели,
держала свое любопытство в узде.
Благодарная Мисте за сдержанность, Териза провела несколько
минут, занятая только мясом, запеченным в толстой оболочке из теста.
Затем, чтобы на некоторое время увести разговор от опасной темы, она
задала практичный вопрос, из числа тех, интересоваться которыми
приучила ее работа в миссии: как Орисон умудряется так хорошо кормить
столько людей в середине зимы?
В ответ Мисте описала систему снабжения Орисона пищей и
материалами. Многие поколения, возможно, даже века экономическая
система базировалась на ведении войн, в которых владыки-лорды
сражались за привилегию брать то, в чем они нуждаются, силой. За это
время численность населения Морданта уменьшилась почти в десять раз,
несмотря на постоянное пополнение человеческих ресурсов. Одним из
самых знаменательных деяний короля Джойса было то, что он заменил
войну торговлей. И постепенно сделал Орисон основным покупателем и
продавцом всего, что Мордант производит и в чем нуждается. Все
поселения Демесне и все провинции Морданта торговали с Орисоном, и
Орисон использовал доходы от этой торговли, чтобы покупать то, в чем
нуждаются его жители; богатство, таким образом, действовало как
удобрение, принося королевству Джойса еще большее богатство. Подобная
же система торговли установилась с Алендом и Кадуолом - которые так
нуждались в ресурсах Морданта, что не могли не пойти на сделку с
королем Джойсом. Эти доходы тоже унавоживают почву благосостояния
Морданта. В результате все провинции уже почти избавились от
последствий кровавого режима с которого начиналось правление короля
Джойса.
Теризу подробности не слишком интересовали, но все же она была
благодарна Мисте за объяснения. Только что она критиковала своего
отца - и не была наказана. Когда леди закончила, Териза
прокомментировала ее рассказ так:
- Это звучит глупо, но я только что сообразила, что так ни разу
и не выходила из замка с тех пор, как появилась у вас.- Она глянула в
сторону окна с толстыми стеклами и следами мороза на них.- Я даже не
представляю, как там, снаружи.
Мисте отложила в сторону вилку и промокнула губы салфеткой:
- Это должно быть для вас удивительным. Точно так же, как ваш
мир кажется странным мне, наш должен показаться необычным вам. И тем
не менее всех нас настойчиво предупреждали,- лицо выдало ее
внутренние колебания,- не сообщать вам никаких "секретов". Но ваша
способность воспринимать все это нормально... Однако, кажется, я уже
говорила, что вы изумляете меня.
Как это все было, Териза? У меня ведь нет никакого представления
о том, как происходят воплощения.- В ее голосе послышались новые
интонации.- Я никогда не проходила через зеркало в другой мир...
Впрочем, это еще одно из моих "романтических настроений",- призналась
она.- Мне кажется, что такие события в жизни любого человека должны
быть знаменательными, в какой-то мере переломными, изменяя его столь
же фундаментально, как изменяется и окружающий его мир.
- Нет,- сказала Териза, вспоминая свои ощущения затерянности в
нахлынувшей вечности - исчезание.- Не думаю, что это изменило меня.-
Она чуть не добавила: я бы очень хотела, чтобы это произошло.- Это
продолжалось слишком недолго.
Это похоже,- произнесла она внезапно, еще сама не зная, что
хочет сказать,- на умирание без боли. В одно мгновение вся жизнь
утекает из тебя; все, что ты знаешь или понимаешь, все, что заботит
тебя, растворяется в пустоте, ты больше не существуешь и не можешь
ничего, разве только горевать. Однако это не больно.
Я имею в виду, что нет физической боли,- пояснила она.- И нет
боли психологической. К этому просто неприменимо понятие "боль".
Может быть, потому, что мир вокруг вовсе никуда не исчезает, а просто
как бы замещается чем-то другим. Вы понимаете? Я думаю, это
единственная причина, по которой я все это выдержала.
В ответ Мисте робко улыбнулась - не так, как если бы извинялась
за то, что не слушала, а потому что услышала нечто, соответствовавшее
ее представлениям и чаяниям:
- Я не совсем понимаю. Элега сказала бы, что вы говорите
глупости. Воплощение - это лишь переход в другое состояние бытия, и
ничего больше. Но в том, что вы сказали, есть нечто,- ее рука
бессознательно сжалась в кулак,- что не кажется мне глупым.
Ибо возможно, что лишь смерть придает жизни смысл.
_Но я не умерла_, хотела было запротестовать Териза. _Это не то,
что я имела в виду. Меня вообще не было_.
Однако неспособность внятно объяснить свои ощущения заставила ее
промолчать.
- Териза,- сказала Мисте тихо, несколько отстраненно, не глядя
на нее,- вы дали мне очень много пищи для размышлений. Вы сказали,
что не обладаете мудростью,- она говорила все менее безлико, все
более ощущалось ее присутствие в комнате и в компании Теризы,- однако
я не встречала еще таких глупцов, которые заставляли бы меня серьезно
пересматривать свои взгляды на жизнь.
- Не нужно обвинять в этом _меня_.- Териза не знала, что хотела
сказать Мисте, но в данный момент это ее не волновало. Она не смогла
сдержать улыбку.- Я не умею делать это преднамеренно.
При этих словах Мисте рассмеялась. Териза с радостью
присоединилась к ней.
Они продолжали хохотать, словно старые подруги, когда Саддит
постучалась в дверь и снова появилась в комнате. Щеки ее покраснели,
она тяжело дышала, словно пробежала несколько лестничных пролетов.
- Миледи Териза,- сказала она, ловя ртом воздух,- миледи Мисте,
вас ожидает король.
Есть новости. И очень важные. Приказано, чтобы вы явились в зал
для аудиенций. Все знатные лорды и леди Орисона должны собраться там.
- Это действительно новость, Саддит,- ответила Мисте. Изумление
ясно было написано на ее лице, когда она посмотрела на служанку.- Мой
отец не собирал Орисон в зале для аудиенций уже больше года. По
какому поводу он собирает всех?
- Прибыл посол, миледи,- ответила Саддит, все еще не
отдышавшись.- Посол Аленда - и посреди зимы! Ему, видимо, это
обошлось в немало времени, людей и продуктов. И поговаривают, что это
сам принц Краген! Что могло привести сюда сына алендского монарха
несмотря на трудности этого времени года, на такие расстояния, когда
весь Мордант знает, что Аленд жаждет войны, а вовсе не мира?
Мисте проигнорировала этот вопрос.
- И он просит аудиенции у короля Джойса?
- Просит, миледи? Он _требует_. Так говорят.
- И король решил пойти навстречу требованию принца,- продолжала
Мисте.- Это хорошо. Возможно, даже очень хорошо. Возможно, дела
королевства снова начали беспокоить его.
Териза, мы должны идти.- Она направилась к двери.- Такое никак
нельзя пропустить.
После того, что рассказал ей Мастер Квилон, Териза могла оценить
важность новостей Саддит. Она без колебаний последовала за
королевской дочерью.
Наверное, это и означало свободу. Она могла критиковать своего
отца или делить восторг со своим другом, не беспокоясь о
последствиях.
Когда они углубились в лабиринт коридоров замка, Мисте свернула
в новом для Теризы направлении. В этой части Орисона проходы были
более просторными, чем в других местах; потолок выше; стены дальше
отстояли друг от друга; пол до гладкости истерт ногами многих
поколений ходящих по нему. Зимний солнечный свет через окна в арках
между опорами потолка изливался на цветную мозаику витражей, словно
бы проросших на камне; у знамен стояли стражники с приставленными к
ноге пиками. Вся эта часть замка выглядела более официальной и менее
обжитой, чем другие места Орисона.
Несколько групп мужчин и женщин двигалось в том же направлении,
что и Мисте с Теризой. Среди них попадались офицеры гвардии; все
остальные были облачены в роскошные одежды, выдающие их высокое
происхождение. Почти каждый радушно кивал им или приветствовал леди
Мисте уважительно или по-дружески. Она отвечала с равнодушной
вежливостью; так же, как и взгляд, все ее внимание было устремлено
куда-то далеко вперед. Некоторые из тех, кто обгонял их, открыто
пялились на Теризу. В своем непривычном наряде она чувствовала себя
среди этих людей голой.
Смутившись, она посмотрела по сторонам и обнаружила, что Саддит
с ними нет. Видимо, челяди не дозволялось присутствовать на аудиенции
послу Аленда. Она пожалела об этом: ей не хватало поддержки Саддит и
ее советов.
Поток людей вливался в стрельчатые двери приблизительно
двенадцати футов высотой, в которые упиралась красочно расписанная
галерея. Когда они с Мисте прошли в них, Териза обнаружила, что
наконец-то они попали в зал для аудиенций.
Зал этот напомнил ей собор - по размеру помещения и его
оформлению. Каменные стены почти везде прикрывались деревянными
панелями, и все эти панели были разрисованы персонажами и сценами,
которые Теризе не говорили ровным счетом ничего. По краям панелей шли
затейливые узоры и резные фигурки. Эта художественная облицовка
поднималась на двадцать или тридцать футов к сводчатому потолку.
Темно-коричневое дерево придавало залу мрачный вид; но высота
потолка, просторность помещения и свежесть воздуха придавали оттенок
торжественности. Свет шел от двух рядов узких окошек, расположенных
почти под потолком, от множества высоких канделябров, стоявших вдоль
стен, и масляных ламп по углам. Ароматические добавки в горящем масле
наполняли зал запахом сандала.
В дальнем конце напротив дверей стояло сооружение, которое явно
было не чем иным, как троном короля Джойса; массивное кресло из
черного дерева на деревянном постаменте в четыре или пять ступеней
доминировало над окружающим пространством. Пол зала большей частью
был ничем не покрыт, только широкая полоса толстого роскошного ковра
тянулась от дверей до первой ступени, ведущей к трону. С трех сторон
открытого пространства были ряды скамей, похожих на церковные, на них
рассаживались люди, входящие в зал.
Все они замолкали едва только проходили через высокие двери.
