пистолет в это чудовище, спокойна попыхивающее сигареткой. Но надо было
сдерживаться, и уже совершенно спокойным тоном Генрих спросил:- Организуем
погоню?
- Сейчас это чересчур рискованно. Подождем, когда туман рассеется.
Ждать пришлось долго. День выдался туманный, и только часа через два
Лемке и Гольдрипг в сопровождении автоматчиков смогли осмотреть позиции
партизанского отряда, учинившего нападение на колонну.
- Обратите внимание,- зло говорил Лемке - их позиции хорошо
замаскированы и, очевидно, заранее подготовлены. Они ждали нашу колонну.
- Похоже, что кто-то их предупредил,- спокойно констатировал Генрих.
О погоне нечего было и думать. Туман ограничивал видимость, а при этих
условиях углубляться в горы было опасно: несколько десятков автоматчиков
партизан могли сдерживать весь большой отряд Лемке и Генриха.
- Но кто мог предупредить партизан? - то ли про себя, то ли Генриха
спросил Лемке, когда, сидя в комендантской машине, они возвращались в
Кастель ла Фонте - Вы комунибудь говорили об отправке итальянцев этой ночью?
- Ни единой душе!
- Тогда кто же?
- А почему вы думаете, что партизан мог предупредить кто-либо из моего
окружения, а не из вашего?
- Мое окружение все состоит из немцев, а среди вашего имеются
итальянцы.
- После покушения на фюрера нельзя доверять и немцам,- бросил Генрих.-
Гарантирует верность не национальность, а взгляды.
Лемке замолчал. Он был зол на весь мир, а больше всего на себя самого.
Надо было настоять, чтобы Гольдринг тоже сопровождал итальянцев, а Лемке всю
ответственность взял на себя. И вот получил... Придется оправдываться перед
начальством, а Гольдринг останется в стороне, ведь нападение произошло за
границами его района.
Генрих тоже молчал. Перед его глазами неотступно стояла картина,
которую он застал на месте боя: несколько десятков убитых и раненых
итальянцев, а среди них Лемке с пистолетом в руке...
- Скажите, вы доверяете своей переводчице?- неожиданно спросил Лемке,
когда они уже въехали в Кастель ла Фонте.
- Я проверял ее несколько раз, и до того, как взял на работу в
комендатуру, и на самой работе. Она целиком оправдывает характеристику,
данную графом Рамони. Кстати, очень хорошую.
- А у меня эта девушка вызывает подозрения.
- Чтобы успокоить вас, я проверю еще раз, даже специально спровоцирую,
оставив на столе какой-либо секретный документ,- равнодушно бросил Генрих.
Он взглянул на Курта, тот с окаменевшим лицом сидел за рулем, и Генрих
понял, что этот разговор через несколько минут станет известен Лидии.
Вечером к Генриху буквально влетел веселый, возбужденный Кубис. Сердце
Генриха бешено заколотилось. Неужели свершилось то, что по временам казалось
неосуществимым, то, к чему были прикованы все его усилия, помыслы, то, чему
он подчинил все свои действия и даже жизнь?
И внешний вид Кубиса, и его поведение подтверждали, что это так.
Заглянув в смежную с кабинетом спальню, Кубис плотно притворил дверь,
потом выглянул в коридор, из которого только-только вошел, и спустил язычок
автоматического замка.
Генрих, овладев собой, с улыбкой на губах наблюдал за ним.
- Я не узнаю вас сегодня, Пауль! У вас вид заговорщика! Произошло
что-нибудь сверхъестественное?
Кубис поднял правую руку, как это делают боксеры победители на ринге,
и, обхватив ее возле запястья пальцами левой руки, потряс ею в воздухе.
Потом также молча похлопал себя по карману мундира.
- Да что с вами? Вы утратили дар речи?
Смеясь, Кубис упал в кресло.
- Они здесь, дорогой барон, все до единого здесь,- он снова похлопал по
карману и откинулся на спинку кресла с видом победителя.
- Кто это - они?
- Фотокопии! Что вы теперь скажете о моих способностях?
- Скажу, что всегда был о них очень высокого мнения. Неужели вам
удалось...
- Все до единой! Но почему вы меня не поздравляете?
- Еще не знаю, с чем поздравлять. Ведь вы профан в вопросах техники! А
у стариков бывают странные причуды: Лерро мог сберечь как память о своем
первом изобретении какие-нибудь чертежи, совсем не представляющие ценности.
Или задумать какую-либо новую работу...
От одного такого предположения Кубис побледнел. Он уже освоился с
мыслью, что владеет огромным состоянием, и теперь ему казалось, что это
богатство у него вырывают из рук.
- Не... не... может быть! - запинаясь, пробормотал он. Но выражение
тревоги, смешанной со страхом, все яснее проступало на его лице.
- Давайте проглядим и разберемся.
Кубис вытащил из бокового кармана мундира завернутую в бумагу пачку и с
опаской взглянул на Генриха. Теперь в его глазах, кроме страха и тревоги,
светилось еще и недоверие.
Расхохотавшись, Генрих пожал плечами.
- Я бы мог обидеться, Пауль, и выставить вас вон вместе с вашими
фотокопиями. Они меня интересуют, как прошлогодний снег. Разве только с
точки зрения того, сможете ли вы в конце концов расплатиться со мной? Так
вот я бы мог выставить вас отсюда. Но я понимаю, что вы сейчас не в себе.
Черт с вами, давайте взгляну.
Кубис начал одну за другой подавать фотокопии. Генрих брал их левой
рукой, отодвигал от себя, а правой не снимал с пуговицы мундира. Иногда,
взяв очередную фотокопию, он нарочно задерживал на ней взгляд, словно изучал
чертеж или отдельную формулу.
- Это то, что нужно! Разработка отдельной детали! Он, конечно,
пригодится, хотя не имеет решающего значении. Главное - в той фотокопии,
которую я рассматривал только что. Ее особенно берегите. Я ведь не
профессионал, да и разобраться с первого взгляда трудно, но, безусловно,
гавная идея изобретения заключена в той бумажке.
Наконец все фотокопии были рассмотрены.
- Вот теперь я могу вас поздравить! Вы даже не представляете чем вы
владеете!- Генрих крепко пожал руку Кубису, впервые с момента их знакомства
с искренней радостью.
Кубис снова сиял от счастья. Спрятав свое сокровище в карман и
убедившись, что Генрих на него не посягает, Пауль проникся к нему чувством
самой искренней благодарности и даже расчувствовался:
- Я не верил в дружбу, Генрих, я разуверился во всем на свете, но того,
что вы для меня сделали, я не забуду никогда. Это ведь вы посоветовали мне
жениться на Софье! И фортуна сразу словно повернулась ко мне лицом! Если б я
не стал мужем сеньориты Лерро, между вами и мной никогда не возник бы тот
разговор, помните? Неужели забыли? Ну, когда вы впервые намекнули мне на
возможность устроить свое будущее! Нет, вы просто мой добрый гений! Я уже не
говорю о деньгах, которыми вы меня безотказно ссужали. Кстати, вы не забыли
своего обещания отсрочить платеж еще на год?
- Разве я давал такое обещание?
- А как же! Вы сказали, что когда убедитесь в моей
кредитоспособности... Если хотите, верну вам долг с процентами - теперь я
могу себе это позволить, но через год, ведь вы знаете, что с наличными у
меня плохо. Надеюсь, что с меня, как с друга, вы не возьмете много?
Генрихом на миг овладело искушение продолжить игру и "поторговаться" с
Кубисом из-за процентов. Но он преодолел его - надо было быстрее выпроводить
гостя.
- Ах, да, припоминаю! Никогда не думал, что вам удастся поймать меня на
слове! Но раз обещание дано надо его выполнять!
Кубис написал новую расписку и порвал старую.
- Что же вы собираетесь делать с фотокопиями?спросил Генрих, когда
гость собрался уходить.
- Получше спрятать. Пока...
- Вы с ума сошли! Их надо немедленно положить на то место, где вы их
взяли. Сегодня же!
- Ни за что на свете!
- Тогда распрощайтесь с ними, забудьте, что вы держали их в руках!
Допустим, сегодня или завтра Альфредо Лерро обнаружит, что эти документы
пропали. Он смертельно перепугается и вызовет Штенгеля. И знаете, кто
головой ответит за пропажу? Пауль Кубис! Зять Альфредо Лерро и по
совместительству помощник начальника внутренней охраны завода. Человек,
которому, кроме этого, поручено охранять личность Лерро и его дом...
- Так какого дьявола вы советовали мне искать эти документы?
- Во-первых, чтобы убедиться в их существовании, вовторых, чтобы снять
с них, на всякий случай, копии, в-третьих, чтобы вы знали, где они лежат, и
следили, чтобы они не попали ни в какие другие руки...
Кубис вытер вспотевший лоб.
- Вы меня ужасно испугали. Фу, даже дыханье сперло! Конечно, вы
правы... А если так, мне надо спешить...
Когда Кубис ушел, Генрих снова запер дверь на ключ. Наконец он остался
один со своей радостью.
Он выполнил, он сумел выполнить то, что ему поручили! Сегодня ночью он
отрапортует об этом кому следует, и завтра микрофотопленка будет уже далеко!
Ни высокие стены, ощерившиеся дулами пулеметов, ни двойное кольцо
продуманной до мельчайших деталей охраны не устояли против воли одного
человека!
Выключив свет, Генрих поднял тяжелую штору и распахнул окно. Широким
потоком в комнату полилась ночная прохлада. Казалось, в нее можно погрузить
руки и пылающую голову, как в горный поток, что сейчас зальет всю комнату и
внесет в нее и тоненький серпик луны, отражающийся на его поверхности, и
отблеск далеких звезд, мерцающий в его волнах.
Еще одна звездная ночь вспомнилась ему, и это воспоминание кольнуло
сердце острой болью. Вот так же он стоял у раскрытого окна в Сен-Реми, стоял
вместе с Моникой. И тогда на них тоже наплывала ночь со всеми своими
звездами, напоенная тонким ароматом горных трав и цветов, обещая вечность
для их любви. Воспоминание было настолько живо, что Генрих почти физически
ощутил прикосновение плеча девушки, и уже не боль, а печальная нежность и
радость пронизали все его существо, он постиг неразрывную связь всего
доброго и прекрасного в мире, ту бессмертную силу, что ведет разных людей в
различных уголках земли на борьбу за справедливость и правду.
А в это же самое время, пока Генрих стоял у раскрытого окна, на первом
этаже замка в одной из комнат, занимаемой теперь Штенгелем, происходил
любопытный разговор, непосредственно касавшийся Гольдринга.
- Он сам не мог до этого додуматься,- убеждал Штенгеля Лемке.- Уверяю
вас, что это хитро задуманный план, и отнюдь не самого Лерро, а все того же
фон Гольдринга. Сейчас просить отпуск! Да вы знаете, что это значит?
Готовится к побегу! Да, да! Ваш незаменимый Альфредо Лерро, которого вам
поручено беречь как зеницу ока, хочет всех вас надуть. Вы думаете, это
случайное совпадение обстоятельств, что местом отдыха он выбрал городок
почти на самой границе Швейцарии?
- Вы напрасно так разволновались, герр Лемке!Штенгель насмешливо
взглянул на своего собеседника.Без санкции штаб-квартиры никто не позволит
Лерро и шагу ступить из Кастель ла Фонте. А штаб-квартира своего согласия,
конечно, не даст. И не потому, что этот Лерро, как вы говорите, незаменим.
Если б это было так, к его требованиям, возможно, прислушались бы. Но мы
взяли от него уже все! Выжали, как сок из лимона. И нас больше не волнует ни
его здоровье, ни его самочувствие. Пока он минимально полезен, мы его
держим, мне приказано не прибегать к решительной акции, а ждать специального
предупреждения... Что касается того, кто подал ему мысль об отпуске,- для
меня не имеет значения.
- Барон, вас ослепляет чувство благодарности Гольдрингу, который дважды
спас вас. Но он вас дважды и погубит. В плане служебном и в плане личном.
- Любопытно...- Штенгель презрительно улыбнулся.Меня, опытного
