сплевывая горько-соленую слюну.
Я уже приготовился перебежать следующий промежуток между грядками, когда
из-за ворот послышались голоса. Кто-то громко разговаривал, и разговор
иногда прерывался взрывами смеха. Что было мочи я устремился к пальме у
стены и спрятался за ее ствол. Через минуту калитка отворилась, и в сад
вышло шесть человек.
Во главе компании выступал небольшого роста мужчина с непокрытой головой,
в белых брюках и легкой рубашке с широко распахнутым воротом. Рядом с ним
шагал высокий немец в офицерской форме, в котором я сразу узнал доктора
Шварца. Затем я увидел женщину в очках, в широкополой шляпе и еще четырех
человек, двоих в американской военной форме и двоих в штатском.
Мужчина с непокрытой головой и в распахнутой рубашке был доктор Грабер. Я
об этом сразу догадался: он уверенно шагал меж грядок и по-английски давал
объяснения своим спутникам.
- Вот этим мы их и кормим. Ситуация получается сложная. Оказывается, мало
переделать их. Нужно переделать всю природу- растения, животных, все! -для
их питания! Диета должна соответствовать новой биохимической организации.
Один из офицеров сорвал огурец с грядки и откусил.
- Черт возьми, ведь он горький! И твердый, как подметка! - закричал он,
отплевываясь.
- Конечно. Но это как раз то, что им нужно. Если их посадить на обычную
диету, их придется отправить в музей...
- И долго вам пришлось разводить это хозяйство?-спросил американский
полковник.
- Да. Почти пягь лет. К моему удивлению, после введения катализатора в
корневую систему пальмы превратились в кремний-органические всего за два
года. Нам пришлось повозиться с их подкормкой. Теперь они дают очень хорошие
кокосовые орехи и бананы. Мы сервируем их на десерт.
Все опять засмеялись.
- Вон там помещается кухня. Одного из них мы сделали поваром, и он
справляется со своей задачей блестяще. По совместительству он исполняет
обязанности садовника.
- Они что же, все вегетарианцы? Или вы иногда кормите их и каменным
мясом, или как оно там называется...
- Да, они получают силикатные белки. Для этого мы держим кроликов, овец,
кое-какую птицу... Правда, с этим материалом возни очень много. Каждую особь
приходится переделывать отдельно... Если мне удастся решить проблему
кремний-нуклеиновых кислот...
- Ну что ж, ясно, господин Грабер, - сказал американский полковник. -
Пойдемте обратно. Там, видимо, все уже готово. Значит, решение проблемы
наследственности упирается в кремний-нуклеиновые кислоты, которые пока что
не получаются, так?
Все скрылись за стеной, и я не расслышал продолжения разговора. Я был
основательно встревожен, но еще не очень хорошо себе представлял, что меня
встревожило.
Когда голоса стихли, я обхватил ствол пальмы руками и стал медленно
карабкаться вверх. Дерево было покрыто толстым слоем каменистой коры, о
которую было легко опираться ногами. С каждой секундой я поднимался все выше
и выше, пока не оказался на уровне стены. По стене проходили два ряда
колючей проволоки. Наконец я добрался до кроны. Жесткие листья царапали
лицо.
За стеной стояли два строения, похожие не то на гаражи, не то на ангары.
В большой ангар вошли все, кроме Грабера. Он повернул назад и скрылся в
малом ангаре. Вскоре оттуда медленной, грузной походкой потянулись какие-то
люди. Они шли гуськом, друг за другом, едва передвигая ноги. У них был очень
странный вид. Их плечи были непомерно широки, шли они с низко опущенной
головой. Создавалось впечатление, будто эти люди были высечены из тяжелого
камня. Сбоку ше-ренги шагал Грабер с длинной тростью и попеременно тыкал ею
то в одного, то в другого. Иногда он выкрикивал какие-то гортанные слова, но
странные люди не обращали на него вни-мания. Они шли и шли, скрываясь за
широкой дверью большо-го ангара. Их было человек пятнадцать, все в светлых
штанах, оголенные до пояса.
Увидев это шествие, я вдруг все понял. У меня дыхание захватило от
ярости. Забыв об опасности, по жесткой, как металл, пальмовой ветке я
прополз над стеной и спрыгнул вниз на глубокий мягкий песок.
Несколько секунд я лежал неподвижно, затем ползком пробрался ко входу в
большой ангар. Помещение было освещено только небольшими окнами под самой
крышей, и после яркого солнечного света я в первую минуту ничего не видел.
Были слышны гулкие голоса, затем я разглядел кучу каких-то ящиков в углу и
спрятался за ними,
- Первое испытание не такое уж и показательное, - громко говорил Грабер.
- Прошу вас, мистер Улбри, возьмите этот металлический прут и бейте любого
из них.
Странные люди стояли в одну шеренгу перед небольшим бассейном посредине
ангара. Их лица были бесцветны, бессмысленны. Это были не люди, а каменные
статуи, грузные мумии, созданные бесчеловечным гением доктора Грабера. Мое
сердце бешено колотилось. Но я еще не понимал, для чего был поставлен этот
чудовищный эксперимент.
- Прямо так и бить? - удивился Улбри, взвешивая в руке тяжелую
металлическую палку.
- Конечно. Представьте себе, что перед вами обыкновенное деревянное
бревно. Давайте я вам покажу.
Грабер взял у мистера Улбри прут, подошел к шеренге, замахнулся и ударил
одного из людей по плечу. До боли в глазах я сжал веки. Послышался сухой
стук, будто удар пришелся не по человеческому телу, а по чему-то твердому...
- Теперь дайте попробую я.
Послышалось несколько ударов. Я приоткрыл глаза и увидел, как гости по
очереди брали железный прут и били по неподвижно стоявшим людям-статуям.
- А вот этот застонал!-воскликнул один штатский.
- У пего еще не полностью произошло замещение углерода на кремний, -
объяснил Грабер. - Через неделю он будет как все.
Когда избиение окончилось и гости вволю наговорились, выражая свое
восхищение достижениями доктора Грабера, началась вторая серия испытаний.
- Физиологические процессы в их организме крайне замедленны, - объяснял
Грабер. - Для них нормальная температура окружающей среды-это что-нибудь
около шестидесяти градусов выше нуля. Если температура ниже, им холодно.
Жару они начинают чувствовать при трехстах пятидесяти градусах. Здесь у нас
бассейн с нагретым раствором едкого калия. Какая сейчас здесь температура,
фрау Айнциг?
- Двести семнадцать градусов,-ответила женщина.
"Так вот она, фрау Айнциг", - подумал я.
- В этом бассейне они сейчас будут с удовольствием купаться. Смотрите.
Грабер зашел за спину одного из людей и стал тыкать ему между лопаток
своей палицей.
- А чем вы их шевелите? - спросил немецкий генерал.
- Электрический разряд высокого напряжения. Ток при напряжении более
семисот вольт им не нравится. Здесь у меня в кармане батарейка и небольшой
трансформатор.
Человек, которого он подгонял, медленно подошел к дымящемуся бассейну и
грузно прыгнул в жидкость. Вслед за этим послышалось отвратительное,
нечленораздельное уханье.
- Купаться здесь им очень нравится,- пояснил Грабер.- Сейчас сюда мы
загоним всех, кроме этого, который еще не полностью оформился.
Один за другим в бассейн прыгнули все. Ангар наполнился гулом
нечеловеческих голосов. Густая раскаленная жидкость пенилась, и в ней
неуклюже плавали кремниевые существа.
- Им так понравилось, что вы их ничем отсюда не выгоните!
- Это сделать очень просто. Сейчас мы будем наполнять бассейн холодным
раствором, и они вылезут сами. Фрау Айнциг, откройте кран.
Через минуту, тяжело переваливаясь через край бассейна, каменные люди
начали выбираться из охлажденной жижи. От их тел в воздух поднимался едкий
пар. Кто-то из присутствующих закашлял. Американец попятился в сторону и
перешел на противоположную сторону бассейна.
- Интересно, а могут ли они двигаться в огне? Если, скажем, нужно будет
пройти сквозь горящее здание или сквозь пылающий лес. Вы ведь знаете, там, в
России, с такой необходимостью во время войны приходилось иметь дело.
Это говорил немецкий генерал, низенький, старый, в очках.
- Могут. Мы делали опыты, и оказалось, что наши лучшие экземпляры в
состоянии находиться в пламени до пятнадцати минут. Они могли бы выдержать и
больше, но их кровь начинает насыщаться углекислотой, и в ней образуется
нерастворимый карбоглобулин кремния, который закупоривает кровеносные
сосуды.
- Ну что ж, пятнадцать минут - это не так уж мало.
- А чем вы нас еще порадуете?
- Последнее, что я вам хочу показать,-это их пулеустойчивость.
- Что?
- В них можно стрелять.
- И это их не...
- Нет. Правда, это относится не ко всем. Пули совершенно безопасны для
устоявшихся, так сказать, престарелых экземпляров. Шварц, установите,
пожалуйста, пулемет на той стороне бассейна.
Я с ужасом смотрел, как мой "патрон", доктор химии Шварц, прошел в
дальний угол ангара и вскоре вернулся с ручным пулеметом. Он обошел бассейн
и принялся устанавливать пулемет совсем рядом с кучей ящиков, за которыми я
скрывался. Тем временем Грабер загонял на противоположную сторону бассейна
двух человек.
До этого момента мне казалось, что кремниевые существа совершенно
безразличны к тому, что над ними проделывают их мучители. Однако теперь было
видно, что это не так. Едва появился пулемет, как строй зашевелился,
распался, некоторые стали пятиться назад, послышалось глухое мычание...
- Они боятся! - воскликнул Улбри.
- Да. Это больно. Но, конечно, терпимо. Вот. Теперь можно начинать.
Я почти совсем высунулся из своего укрытия и широко раскрытыми глазами
смотрел на страшный расстрел. Вначале Шварц сделал несколько одиночных
выстрелов. Те, что стояли у стены, резко вздрагивали... Один из них поднял
руку и прикрыл свою грудь. Другой сделал несколько шагов в сторону.
- Теперь дайте очередь, - скомандовал Грабер. Шварц нажал на курок.
Дробно прогрохотали выстрелы. Люди у стены встрепенулись и застонали. Я
зажмурил глаза. В это время послышался членораздельный голос. Кто-то в
шеренге медленно, словно с усилием, произнес по-немецки:
- Проклятые...
Стрельба прекратилась. И тогда голос стал еще более явственным:
- Проклятые звери... Изверги... Будьте вы прокляты...
- Это кто? - громко спросил немецкий генерал.
- Это новенький экземпляр, - весело объявил Грабер,- Один наш бывший
биолог, Фрелих. Помните, я вам докладывал. Он здесь решил организовать бунт.
Фрелих! Фрелих! Тот самый Фрелих, который приносил мне на анализ кроличью
кровь. Тогда его избил Шварц. И вот что они теперь с ним сделали!
- Будьте вы прокляты!..-простонал Фрелих. К нему подошел генерал и изо
всех сил ударил по его лицу железной палкой.
- Будьте вы прокляты... - продолжал говорить немец. Это было страшно.
Немецкий генерал избивал своего изуродованного соотечественника! А тот с
нечеловеческим упорством продолжал повторять слова проклятья.
В это время послышался громкий хохот Грабера.
- Вот видите! Вы его лупите, а ему все нипочем! Каков, а? Ведь такие
устоят против чего угодно!
- А ну-ка, поставьте его к стенке,-скомандовал озверевший немец.-Дайте по
нему хорошую очередь, чтобы знал!
- Не стоит. Он еще не полностью отвердел. Его тело еще недостаточно
плотное.
- Черт с ним. Ставьте! - приказал генерал, вытирая платком потное лицо.
- Будьте вы прокляты...- стонал Фрелих.
- К стенке! Нечего церемониться!-настаивал немец.
- Может быть, не стоит, господин генерал, - заметил американский
полковник.
- К стенке! Вы, американцы, должны научиться быть жестокими, иначе мы
никогда не выиграем войну! - Через неделю он будет как и все, - пояснил
Грабер.
- Будьте вы прокляты...
