сможешь найти меня. Не найдешь дороги. Я смотрю через глаза всех живых
существ этого мира и того мира, где были наши предки. Я знаю многое о
многом. Ты пойдешь, не зная дороги, и прибежишь ко мне. В конце концов, -
он поднял голову, - ты, Ло Чудик, прибежишь ко мне, в мой зеленый дом и
будешь царапать песок, как овца, которая пытается удержаться на краю
обрыва...
- ...как ты узнал...
- ...ты упадешь и сломаешь шею.
Он покачал пальцем, когтистым, как у Маленького Джона.
- Приходи, Ло Чудик.
- Если я найду тебя, сможешь ли ты вернуть мне Челку?
- Я уже возвращал тебе Ле Навозника на короткое время.
- М_о_ж_е_ш_ь_ ли ты вернуть мне Челку?
- Всех убитых мной я охраняю. В моей частной клетке, - его сырой
смех, как мне кажется, походил на бульканье холодной воды в трубе.
- Кид Смерть?
- Что?
- Где ты?
Он оскалил свои акульи зубы.
- Откуда ты, Кид Смерть? Где ты?
Его длинные пальцы переплелись, как льняные веревочки. Он отбросил
ногой траву.
- В далеком детстве я жарился на песке пустыни экваториальной клетки.
Как и вас, живущих в джунглях, меня часто посещали воспоминания о тех, кто
жил под этим солнцем до того, как сюда пришли наши прапрадеды, о тех, кто
любил и боялся здесь. Большинство обитателей клетки вокруг меня умирали от
жажды. Сначала я спасал некоторых моих товарищей, принося воду так же, как
Челка швырнула камень - да, я это видел. Потом я стал убивать всех живущих
со мною в клетке и брать нужную для меня воду прямо из их тел. Потом я
перелез через изгородь и отправился в оазис, где обитало мое племя. До
этого я не хотел покидать клетки, так как видел весь мир через глаза его
обитателей - я видел то, что видели ты, Челка, Навозник. Когда то, что я
вижу, пугает меня, я закрываю эти глаза. Вот что произошло с Челкой и
Навозником. Когда же мне любопытно, что же происходит перед этими глазами,
любопытство пересиливает страх, я открываю эти глаза снова. Как сделал это
с Навозником.
- Ты сильный.
- Вот откуда я пришел - из пустыни, где смерть перемещается с волнами
раскаленного песка. А сейчас? Сейчас я ухожу все глубже и глубже в море, -
он поднял глаза и откинул со лба свои красные волосы.
- Кид Смерть, - снова окликнул я его - он уже удалялся. - Почему ты
находился в клетке? Ты выглядишь намного работоспособнее, чем половина
людей из моей деревни со званиями Ло и Ла.
Он обернулся и посмотрел на меня краем глаза.
- Работоспособнее? Родился в пустыне и был белокож, красноголов, с
жабрами?
Акулий рот окончательно захлопнулся. Видение исчезло.
Я заморгал. Больше я не мог ни о чем думать, поэтому набрал в
ближайшей комнате кучу бумаги, расстелил возле пульта и лег, усталый и
сбитый с толку.
Я помню, как подобрал страницу и по буквам прочитал один параграф. Ла
Страшная научила меня читать, во всяком случае, я без труда мог читать
этикетки, когда перебирал деревенский архив.
"...эвакуировать верхние этажи в наикратчайшие сроки. Индикационные
системы должны показывать радиацию на стандартном уровне. Глубинные
детекторные устройства сосредотачиваются..."
Большая половина слов была мне непонятна. Я взял мачете, поиграл и
заснул.
6
Что значит прекрасная абстракция? Первым делом она
охватывает самые существенные элементы представляемой
вещи, остальное - по мере того, насколько оно важно (так
что, на чем бы мы не остановились, мы будем иметь больше,
чем то, что дальше) и использует любую уловку, чтобы
показать, чем мы хотим нагрузить свою голову, не заботясь
о сухой педантичности этой уловки.
Джон Раскин "Камни Венеции"
Поэма - это механизм, позволяющий делать выбор.
Джон Кьярди "Как делается поэма ума"
Через некоторое время - часа через два, как мне показалось, а может
быть и через двадцать - я встал, зевая и почесываясь. Когда я шагнул
внутрь зала, свет померк.
Возвращаться прежним путем я не стал, а отправился по многочисленным
тоннелям, ведущим наверх. Я шел, пока не увидел утренний свет, падающий
откуда-то сверху, и стал выбираться. Через полтора часа добрался до
прикрытого листьями отверстия в потолке и выпрыгнул через него навстречу
утру.
Я вылез на мягкую землю, поросшую земляникой, и споткнулся о
виноградную лозу, но в общем все было достаточно хорошо. На поверхности
оказалось холодно и туманно. В пятнадцати ярдах от меня поблескивала гладь
озера. Я пошел по берегу, покрытому комками спутанных водорослей.
Постепенно камни сменились песком и галькой. Это было большое озеро. С
одной стороны оно переходило в болото, поросшее камышом.
Бах! Трах! _Щ_е_л_к_!
Я остановился.
Бабах! В джунглях кто-то дрался. Бой достиг определенной точки: один
из противников, по-видимому, несколько выдохся и затих. Любопытство и
жажда приключений потащили меня вперед с высоко поднятым мачете. Я влез по
каменистому склону холма и с его вершины увидел поляну.
Там, в джунглях, атакованный цветами, погибал дракон. Шипы,
сверкающие как драгоценные камни, переплетали его ноги.
Я заметил, что он пытался перегрызть путы зубами, но плотоядные
растения снова набрасывались и вонзались в кожу несчастного животного и
хлестали усиками по желтым драконьим глазам.
Ящер (величиной вдвое больше Увальня, и с клеймом в виде креста на
задней лапе) пытался защитить свои жабры-легкие, отверстия которых то
открывались, то закрывались на длинной шее. Растения уже почти полностью
оплели его тело, но когда цветок попытался впиться в отверстия жабер,
дракон рванулся и заколотил по противнику освободившейся когтистой лапой.
Несколько покалеченных цветков отлетели в сторону, и их лепестки усыпали
землю.
По клейму я понял, что ящер безобиден (даже сошедшие с ума драконы
редко бывают опасны) - и спрыгнул вниз.
Цветы метнули свои воздушные пузыри к моей ноге.
- Ззззззз, - зажужжали они в удивлении, когда им не удалось проколоть
мою кожу.
Я разрубил их, и нервная жидкость брызнула на землю. Я вам уже
рассказывал, какая у меня кожа на ногах - ноги мои прекрасно защищены. Мне
нужно было следить только за животом и ладонями. Ногой я стал рвать и
отшвыривать побеги, безжалостно опутавшие плечи ящера. А пятнистые зубы
зверя защелкали, разгрызая стебли в тех местах, куда он мог дотянуться -
дракон изогнулся... и... _п_р_о_р_ы_в_!
Нервная жидкость стекала по его шкуре.
Эти цветы общались между собой (каким-то особым способом). Один
цветок внезапно приподнялся и метнул в меня усик, - зззззз, - я вонзил
мачете прямо в мозговой отросток.
Ободряюще кивнув дракону, я еще раз атаковал храбрый оскал цветка.
Ящер застонал. Если бы Ло Ястреб меня видел, он бы гордился моим
мастерством.
Грива дракона хлестала меня по руке; зверь ожесточенно разгрызал
усики, попадающие в пасть. Я дважды напал - и его нога освободилась.
- Зззззз, - я посмотрел направо.
Это было ошибкой: звук шел слева. Длинный и колючий лепесток схватил
мою лодыжку и попытался дернуть за ногу. Вы не испытывали ничего подобного
и не поймете, что это такое. Потом цветок вонзил в ногу массу своих
мельчайших зубов и принялся жевать. Я завертелся и рванул белый лепесток
(это был единственный лепесток-альбинос), мягко опустившийся на мою руку.
Х_р_у_с_т_, _х_р_у_с_т_ - моя лодыжка. Я замахнулся и направил острие
вниз, но запутался в сети ежевики. Сзади что-то царапало мою шею, а кожа
там была не такой толстой, как на ногах.
Потом колючая поросль скользнула по плечам, начала раздирать кожу под
подбородком, между ног, под мышками - я остро ощущал все эти места,
перечислял их про себя, но пошевелиться уже не мог. Проклятые цветы
двигались достаточно медленно, и времени на размышления было
предостаточно.
Вдруг что-то длинное хлестнуло, чуть не задев мою голень. Цветок
перестал грызть и отпрянул от ноги.
С_в_и_и_и_и_и_с_т_ у руки - и рука свободна. Пошатываясь, я пошел
вперед, на ходу кромсая цветки и стебли. Сникший цветок соскользнул с
драконьей лапы и пополз, пытаясь укрыться. Они общались друг с другом...
да, и в этом безмолвном сообщении было:
с_т_р_а_х_ и _о_т_с_т_у_п_л_е_н_и_е_.
Музыку! Маэстро, _м_у_з_ы_к_у_!
Я обернулся и посмотрел на неожиданного помощника. Занимался рассвет,
на фоне розоватого утреннего неба стоял незнакомец. Он щелкнул кнутом,
сбивая с дракона последний цветок, - ззззз... - и свернул его в кольцо. Я
потер щиколотку. Дракон застонал.
- Ваш? - я неуклюже кивнул на дракона через плечо.
- Был, - он дышал глубоко и свободно, на костлявой груди при вдохе
проступали ребра. - Если пойдешь с нами - будет твоим.
Дракон потерся жабрами о мое бедро.
- Умеешь управлять драконами с помощью кнута? - спросил незнакомец.
Я пожал плечами:
- Однажды я видел, как это делают пастухи. Это было лет шесть назад.
Мы взобрались на Берилловое Лицо и увидели, как внизу стадо ящеров
переходит Зеленое ущелье. Как-то раз я уже видел этих клейменных и кротких
монстров... когда однажды увязался за идущим к пастухам Ло Ястребом.
Незнакомец усмехнулся.
- Значит, это произошло снова. По моим подсчетам, мы в двадцати пяти
километрах от цели. Хочешь поработать вместе с нами, верхом на ящере?
Я посмотрел на разрубленные цветы.
- Да.
- Хорошо, он будет твоей верховой лошадью, и для начала твоя работа -
заставить его встать, оседлать и доставить к стаду.
- О... (сейчас посмотрим: я вспомнил, что пастухи влезают на
драконов, ставя ноги в складки чешуйчатой кожи. Мои ноги... так? И
держатся за два белых уса, растущих позади жабер: Голо... Так?
Головокружение!)
Минут пятнадцать мы по грязи спускались к озеру, выкрикивая вниз
погонные команды. Я упорно заучивал все эти слова, никогда раньше мне не
доводилось их слышать. А потом мы оба рассмеялись: когда доехали до
берега, дракон случайно столкнул меня в воду.
- Эй, ты думаешь, что я смогу управлять им?
Незнакомец протянул руку и вытащил меня из воды, другой рукой он
придерживал моего дракона, а остальными почесывал покрытую шерстью голову.
Его волосы были такого же цвета, как и у Маленького Джона.
- Не отказывайся. Я начинал не лучше. Пойдем.
Я поднялся и, пошатываясь, пошел, а потом и побежал по берегу. Думаю,
что это выглядело достаточно грациозно.
- Возьми удила для дракона.
- Спасибо. Откуда это стадо и кто ты?
Он стоял на берегу, погрузив ноги глубоко в песок. Уже совсем
рассвело, и в лучах солнца на его груди и плечах драгоценными огнями
сверкали капли воды (я окатил его, падая в озеро) Он улыбнулся и вытер
лицо.
- Меня зовут Паук. Я не расслышал твоего имени.
- Ло Чудик, - я похлопал дракона по чешуйчатому горбу.
- Не называй Ло никого из пастухов, - сказал Паук. - Не надо.
- У меня и в мыслях такого нет, если человек не из нашей деревни.
Он вскочил на дракона, устроившись за моей спиной.
Отсвечивающие янтарем волосы, четыре руки и небольшой горб. У Паука
было семифутовое туловище, передвигающееся на шести ногах. И все тело было
переплетено мускулами. Он был обжигающе красным, красно-коричневым и весь
переливался. А смех Паука был похож на шелест сухих листьев.
Озеро мы объехали в полном молчании. И... человек, музыку!
Сотни три громко стонущих драконов (Паук объяснил, что так они
