трюмах его космического корабля, вспыхнуло при повторном вхождении в...
Фишер погиб, не дожив до сорока, и никто уже не мог сделать документальный
фильм, равный "Победе на Западе". Только в 90-е годы, незадолго до войны,
появились интересные фильмы какого-то русского, советского режиссера,
которые, впрочем, в Зап-Деме были запрещены... Как его звали?
Стараясь не отставать от быстро шагавших бородачей, Николас попытался
вспомнить фамилию русского режиссера: Айзенблад. Тот самый Айзенблад,
который, как только что сказал Блэр, фальсифицирует сцены войны для показа
жителям убежищ, как в Зап-Деме, так и в Нар-Паке - они придают
достоверность той лжи, из которой состоят речи Йенси. Так что жителям
Зап-Дема не раз приходилось смотреть фильмы Айзенблада.
Разумеется, Восток и Запад уже не враждуют. Айзенблада уже никто не
считает "вражеским" режиссером, как в те времена, когда Николаса
Сент-Джеймса, его жену Риту и его младшего брата Стью буквально под дулами
автоматов загнали в "Том Микс", как он полагал тогда, на целый год, ну
самое большое, как предсказывали закоренелые пессимисты, - на два.
Пятнадцать лет. И из них...
- Скажите мне точно, - попросил Николас, - когда закончилась война?
Сколько лет тому назад?
- Мой ответ тебя огорчит, - сказал Блэр.
- Все равно, говори.
Блэр согласился:
- Тринадцать лет тому назад. На земле война продолжалась только два
года, после года военных действий на Марсе. Так что тринадцать лет вам
полоскали мозги. Извини, Ник, я опять забыл твою фамилию. А тебе не
нравится, когда тебя называют Ником?
- Все равно, - пробормотал Николас. И подумал о Кэрол с Ритой, и
старике Мори Соузе, и всех остальных - Йоргенсоне, Фландерсе, Холлере,
Гиллере, Христиансее, Петерсоне, Гранди и Мартино, обо всех вплоть до
Дэйла Нюнса, вплоть до политкомиссара Дэйла Нюнса. Знал ли Нюнс? Николас
подумал: если Нюнс знает, я убью его собственными руками, и ничто меня не
остановит. Но в настоящий момент это невозможно, потому что комиссар Нюнс
закрыт там, внизу вместе с остальными. Но он был с ними не всегда.
Только...
Нюнс знал. Он только несколько лет назад спустился по шахте, прибыв к
ним по поручению правительства Ист-Парка, от самого Йенси.
- Послушайте, мистер Джеймс, - сказал один из бородачей, - позвольте
спросить вас, если вы не догадались о том, что война уже закончилась,
зачем вы вышли на поверхность? Я имею в виду, что вы не ожидали увидеть
здесь ничего другого, кроме сражений, а по телевизору они ведь все время
твердят, я точно это помню, что появившихся на поверхности расстреливают
на месте...
- С ним это чуть не произошло, - вставил Блэр.
- ...из-за мешочной чумы и вонючей усушки, которых в действительности
не существует. Эти две заразные болезни - еще одна их подлая выдумка, хотя
мы на самом деле выпускали ужасный нервно-паралитический газ. К счастью,
советская ракета накрыла химический концерн в Нью-Джерси, где его
производили, вместе со всем персоналом. В той зоне, где мы находимся,
радиация все еще высокая, хотя вся остальная поверхность Земли...
- Я поднялся на поверхность, - ответил Николас, - чтобы купить
искусственную поджелудочную железу. Искусственный внутренний орган. На
черном рынке.
- Да нет тут никаких искусственных органов, - сказал Блэр.
- Я бы....
- Да нет их! Вообще нет! Их не могут получить даже йенсенисты, потому
что они все "закреплены" за Брозом. Все. На законных основаниях они
принадлежат только ему. - Блэр обернулся, гнев исказил черты его лица как
у марионетки, выражение лица которой зависит от пальцев актера. - Все они
предназначены только для восьмидесятидвух- или восьмидесятитрехлетнего
Броза, который весь, за исключением мозга, состоит из искусственных
органов. Фирма, их производившая, уничтожена. И никто теперь не в
состоянии их сделать, мы деградировали - вот к чему привела война.
Йенсенисты, правда, пытались, но их изделия после пересадки не служили
больше месяца или двух. Не забывай, что их невозможно сделать без так
называемой "высокой технологии", которая в значительной степени утрачена,
ведь это была настоящая война. Настоящая, пока она шла. И вот у
йенсенистов их поместья, а вы, ребята, надрываетесь там внизу - мастерите
для них железок, а они как угорелые носятся повсюду на своих чертовых
аэромобилях, Агентство в Нью-Йорке штампует речи и Мегалингв 6-У постоянно
загружен - дерьмо! - Он замолчал.
Николас снова сказал:
- Я должен раздобыть поджелудочную железу.
- Ты не сможешь ее достать.
- Тогда я должен возвратиться обратно в "Том Микс" и рассказать им
всю правду. Они смогут вздохнуть свободно и перестать бояться, что убежище
закроют из-за недовыполнения плана. И они смогут выйти оттуда.
- Разумеется, они смогут выйти - и стать узниками, но уже на
поверхности Земли. Я не считаю, что так будет лучше. Рансибл начинает
строить в Южной Юте новый огромный жилой комплекс. Видишь, мы в курсе
событий, потому что Дэвид Лантано дал нам длинноволновой приемник, только
приемник, без телевизора, но он ловит ту информацию, которая предназначена
не для убежищ, а для поместий. Йенсенисты любят поболтать друг с другом по
вечерам, потому что испытывают одиночество. Обычно в имении площадью
пятьдесят тысяч акров живет один только хозяин со своими железками.
- Без семьи? - спросил Николас. - И без детей?
- Они, как правило, бесплодны, - ответил Блэр. - Понимаешь ли, они во
время войны находились на поверхности. В основном в Военно-Воздушной
Академии в Ист-Парке. И они выжили, эти сливки общества, курсанты
Военно-Воздушной Академии. Но лишены потомства. Так что они дорого
заплатили. Очень дорого. За то, что получили взамен. За то, что они были
курсантами привилегированного учебного заведения, надежно укрытого от бомб
в Скалистых Горах.
- Мы тоже дорого заплатили, - сказал Николас. - И что мы получили
взамен?
- Не спеши, - сказал Блэр, - хорошенько подумай, прежде чем решишь
возвратиться в свое убежище и рассказать обо всем. Потому что то, как люди
живут здесь...
- Здесь им будет лучше, - вмешался в разговор один из их спутников. -
Ты уже позабыл, каково там, внизу, и видно, твоя память, как у Броза,
начинает слабеть от старости. Рансибл о них позаботится. Он ведь отличный
строитель - у них будут теннисные столы, плавательные бассейны и "паласы"
на полах.
- Тогда почему, - спросил Блэр, - ты поселился в этих развалинах, а
не отдыхаешь в шезлонге у бассейна в одном из этих комплексов?
Бородач недовольно проворчал:
- Просто мне нравится быть свободным.
Все промолчали. Его ответ не нуждался в комментариях.
Всплыла, впрочем, другая тема для разговора, и Блэр, как бы размышляя
вслух, сказал Николасу:
- Я все же никак не пойму, Ник, как тебя мог спасти Талбот Йенси,
если Талбота Йенси в действительности не существует?
Николас ничего не ответил. Он устал так, что говорить у него не было
сил.
И, к тому же, он сам ничего не понимал.
16
Первый сверхмощный самоходный бульдозер ворчал словно брюзгливый
старик. И, наполнив первый огромный ковш землей - для этого он припал к
земле как навозный жук, задрав кверху заднюю часть, - он отвел его в
сторону и высыпал грунт в ожидавший своей очереди контейнер, тоже
автоматический, работающий самостоятельно, без вмешательства людей. В нем
грунт превратится в энергию, и эта энергия, которую следует расходовать
очень бережно, будет передана по кабелю в огромную супербатарею,
расположенную в четверти мили отсюда. Такие супербатареи появились
накануне войны, и в них могут храниться миллионы единиц энергии, причем на
протяжении десятилетий.
Энергия супербатареи обеспечит электричество, необходимое для
функционирования жилого комплекса; она станет источником энергии для
освещения, отопления и кондиционирования воздуха. На протяжении многих лет
Рансибл совершенствовал технологию строительства жилых комплексов. Все
было учтено.
И люди, которые будут жить в жилых комплексах, принесут со временем
значительную прибыль, размышлял Боб Хиг, стоя возле самоходного
бульдозера, точнее, возле первого из них, поскольку двенадцать бульдозеров
заработало одновременно. Потому что раньше они работали в своих подземных
убежищах, где собирали железок, которые пополняли свиты йенсенистов и
принадлежащие им вооруженные отряды. А теперь они будут работать на
Рансибла.
На нижних этажах жилых комплексов находятся мастерские, и в этих
мастерских производят детали, из которых потом собирают железок. Детали
эти изготовляют вручную, поскольку сложнейшая система наземных
автоматических фабрик была уничтожена во время войны. Жители убежищ не
имели ни малейшего представления, откуда к ним поступают детали для
будущих железок. Потому что если бы они узнали, они, не приведи Господи,
догадались бы, что люди уже могут жить на поверхности земли.
И самое главное, размышлял Хиг, не допустить того, чтобы они
догадались. Потому что как только они выйдут из убежищ, начнется новая
война.
По крайней мере, так ему объяснили. И он не сомневался в этом, в
конце концов он был не йенсенистом, а обыкновенным служащим Агентства и
работал на Броза. Когда-нибудь, если ему улыбнется удача и начальство
будет довольно его работой, Броз выдвинет его кандидатом, и тогда он на
законных основаниях сможет подыскать себе "горячую зону", чтобы построить
там себе поместье. Если, разумеется, к тому времени "горячие зоны" еще
хоть где-нибудь останутся.
Может быть, думал Хиг, я стану йенсенистом, если справлюсь с этим
заданием. Достаточно будет справиться с одним этим заданием, этим особенно
важным проектом Агентства, чтобы получить звание йенсениста. И тогда я
начну платить деньги частным детективам Уэбстера Фута, чтобы они сообщали
мне об уровне радиации в оставшихся "горячих зонах". И тогда я, подобно
Дэвиду Лантано, буду бдительно следить за развитием событий. Если он смог
захватить себе участок для поместья, значит, и я смогу. Да и вообще,
откуда, в конце концов, он взялся?
- Как дела, мистер Хиг? - закричал ему рабочий-человек, когда все
бульдозеры выгрузили грунт в конвертеры и снова вонзились в землю.
- Все в порядке! - крикнул ему Хиг.
Он подошел ближе, чтобы рассмотреть обнажившийся твердый, коричневый
грунт; бульдозеры должны были углубиться в землю на пятнадцать метров и
вырыть плоский котлован площадью в пять квадратных миль. Это, в общем-то,
была довольно заурядная работа, вполне обычная для "землероек" Рансибла, и
задача в данном случае заключалась скорее в том, чтобы выровнять землю, а
не рыть ее. Повсюду работали бригады геодезистов, железок новых марок,
использовавших теодолиты на треногах, для определения совершенно плоской
поверхности. Земляные работы не займут много времени; нет даже никакого
сравнения с той работой, проделанной накануне войны, когда строили
подземные убежища и спускали их на большую глубину.
Итак, скоро должны появиться зарытые в землю "следы материальной
культуры". Или их вообще не обнаружат. Потому что через два дня земляные
работы будут полностью завершены.
Я так надеюсь, думал Хиг, на то, что "накладки" не произошло и эти
чертовы штуковины не зарыты слишком глубоко. Потому что если это так, то
на этом "специальный проект" и закончится, он канет в Лету, как только
будет вылита первая порция бетона и забиты первые стальные сваи. А точнее,
