- Но оно же говорит, - попытался возразить Николас. - Рассказывает о
патриотизме. То есть, я не хочу с вами спорить, я просто не понимаю.
- Он говорит, - пояснил Блэр, - потому что огромный компьютер,
который называется Мегалингв 6-У или как-то в этом роде, передает текст в
это "чучело".
- А кто создает программы для компьютера? - спросил Николас. Все
разговаривали очень медленно, словно во сне, как будто пытались говорить
под водой и на них давила огромная тяжесть. - Кто-то же пишет для него
речи, сам он не...
- У них много специалистов, - сказал Блэр, - их называют
йенсенистами. Те йенсенисты, которые работают в Литературном отделе, пишут
речи и загружают их в Мегалингв 6-У, а он как-то обрабатывает слова,
придает им нужную интонацию. И затем "чучело" говорит их. И поэтому
выглядит как живое. Речь записывают на пленку, а потом ее просматривает в
Женеве тип, который всем этим заправляет. Зовут его Броз. И, если он
одобрит сделанную запись, то ее по телекабелю покажут всем подземным
убежищам Зап-Дема.
Один из мужчин добавил:
- В России тоже есть такое "чучело".
Николас спросил:
- А как же война?
- Она давно уже закончилась, - ответил Блэр.
Николас кивнул:
- Я понимаю.
- Киностудия в Москве принадлежит и тем и другим, и нью-йоркское
Агентство тоже совместное предприятие. Московской студией руководит
талантливый "красный" режиссер Айзенблад, он снимает фильмы о разрушении
городов, которые ты видел по телевизору. Обычно он снимает "в миниатюре",
пользуясь макетами, а иногда - в натуральную величину. Например, когда он
снимает сражающихся железок. Он настоящий профессионал. Я имею в виду, его
фильмы не вызывают подозрений. Я помню их, а иногда нам удается настроить
приемник, и тогда мы ловим эти передачи. Когда мы жили под землей, мы тоже
верили этим фильмам. Он, этот Айзенблад, и йенсенисты обманули в общем-то
всех, кроме тех жителей убежищ, которые выходят на поверхность. Как ты,
например.
Николас сказал:
- Я вышел на поверхность не потому, что догадался.
Кэрол начала догадываться, сказал он себе. Кэрол была права. Она
сообразительнее меня. Она знала об этом.
- И вся Земля выглядит так? - Он показал на руины Чейенна. -
Радиация? Развалины?
- Конечно, нет! - взволнованно ответил Блэр. - Это одна из "горячих
зон", которых осталось уже немного. Все остальное - парк. Они превратили
весь мир в огромный парк и разделили его между собой на поместья, каждому
из них, йенсенистов, принадлежит множество железок. Как у королей в
Средние века. Это даже интересно. - Он заговорил тише. - Но, я думаю, это
нечестно. По крайней мере, я так считаю.
Бородачи дружно затрясли головами в знак согласия:
- Это несправедливо. В этом не может быть никаких сомнений.
Николас спросил:
- Как же вы живете? Где берете еду? И сколько вас?
- В нашей группе двести бывших жителей убежищ, - ответил ему Блэр. -
Мы живем в развалинах Чейенна. Мы должны были бы попасть в тюрьмы -
огромные жилые комплексы, которые строит человек по фамилии Рансибл. Они
неплохие, эти жилые комплексы, в них, по крайней мере, не чувствуешь себя
как мышь в мышеловке. Но мы хотели... - Он махнул рукой. - Я не могу это
объяснить.
- Мы хотим свободно передвигаться, - объяснил один из бородачей, - но
на самом деле нам это не удалось. Мы не можем выйти из Чейенна, потому что
нас поймают железки.
- А почему они не охотятся за вами здесь? - спросил Николас.
- Они охотятся, - ответил Блэр, - но делают это скорее для проформы.
Понимаешь? Эта земля - часть нового поместья, которое только строится,
вилла еще не закончена, и радиация тут еще есть. Но сюда рискнул приехать
один йенсенист. Если его не убьет радиация, имение останется за ним. Эта
земля станет его поместьем, и он будет здесь хозяином.
Николас сказал:
- Дэвид Лантано.
- Правильно. - Блэр как-то странно посмотрел на него. - Откуда ты его
знаешь?
- Железки, напавшие на меня, принадлежали ему.
- И они хотели убить тебя?
Он кивнул.
Четверо обменялись встревоженными взглядами, поняв друг друга без
слов:
- А Лантано был на вилле? Одобрил он их решение?
- Нет, - ответил он. - Они попытались связаться с ним, но им не
удалось. Они приняли решение самостоятельно.
- Тупые чурбаны! - выругался Блэр. - Лантано не разрешил бы им
убивать! Я в этом совершенно уверен. Он не решился бы на убийство. Они же
были созданы для того, чтобы убивать. Я имею в виду, что многие железки -
ветераны войны: они приучены уничтожать все живое. Остановить их может
только приказ хозяина. Но тебе повезло - ты сумел спастись. Хотя это было
ужасно. Просто ужасно.
- Но, - вступил в разговор один из бородачей, - что он сказал о
Йенси? Разве это возможно?
- Я видел его, - повторил Николас, - я уверен в том, что это был он.
Джек Блэр заговорил, он цитировал какой-то неизвестный Николасу
текст:
- "Я видел Бога! Есть у вас сомнения? Вы осмеливаетесь сомневаться в
этом?!". Какое оружие было у того парня, который тебя спас? Лазерный
пистолет?
- Нет. Железка превратился в пыль. - Николас попытался объяснить, что
освобождение пришло внезапно. - От них остались только две кучки сухих
опилок, напоминающие ржавчину. Вам это что-нибудь говорит?
- Это новое оружие, оно только у йенсенистов, - кивнул Блэр. - Так
что тебя спас йенсенист, у бывших жителей убежищ такого оружия нет. Я даже
не знаю, как оно называется. Но, должно быть, оно сделано еще во время
войны, и такого оружия у них много. Время от времени, когда
соседям-йенсенистам не удается провести межу между двумя поместьями, они
бросаются в арсенал-хранилище в Агентстве, в Нью-Йорке - это там, где
фабрикуются "печатные материалы". Потом сломя голову бросаются к своим
аэромобилям и мчатся в свои поместья - и ведут своих железок в бой. Это
просто смешно; они набрасываются друг на друга как ополоумевшие, после
чего выводят из строя дюжину-другую железок или просто их калечат,
достается иногда и йенсенистам. А затем отправляют покалеченных железок в
ближайшие подземные убежища, чтобы их там отремонтировали. Они ведь вечно
стремятся увеличить свои свиты и закрепить за собой железок новых, более
совершенных типов, которых изготовляют под землей.
- В поместьях у некоторых йенсенистов содержатся до двух тысяч
железок. Целые армии, - добавил другой.
- Поговаривают, что у Броза, - сказал Блэр, - десять или одиннадцать
тысяч железок, хотя чисто формально все без исключения железки Зап-Дема
находятся в распоряжении генерала Холта. Он может, как вы понимаете,
воспользоваться своей властью и отменить распоряжение любого йенсениста,
любого хозяина поместья, и призвать на службу своих железок. За
исключением железок Броза. - Он понизил голос: - Никто не может отменять
приказы Броза. Броз - самый главный. Только он может входить в то
хранилище, где хранится самое совершенное оружие, которое так и не было
применено. Это ведь страшное оружие, и если бы его пустили в ход, то от
нашей планеты остались бы одни воспоминания. Война прекратилась как раз
вовремя. Если бы она продлилась еще месяц - конец. - Он махнул рукой.
- Мне очень хочется закурить, - сказал Николас.
Четверо бородачей посовещались, и один из них неохотно протянул
Николасу пачку "Лаки Страйк". Николас бережно взял одну сигарету и вернул
драгоценную пачку.
- У нас ведь ничего нет, - извиняющимся тоном сказал Блэр. - Правда,
новый хозяин, начавший здесь строить поместье, этот Дэвид Лантано, парень
неплохой. Я бы даже сказал, что он не позволяет своим железкам выкурить
нас отсюда. Не разрешает им врываться в наше логово, но это только тогда,
когда он сам здесь. Он как бы заботится о нас. Снабжает нас едой. - Блэр
замолчал, а потом снова заговорил, причем Николас не мог понять то
выражение, которое появилось у него на лице: - И сигареты. Да, он и в
самом деле пытается нам помочь. И таблетки, он самолично сбрасывает нам с
аэромобиля противорадиационные таблетки. Он и сам принимает их. Я имею в
виду, он вынужден это делать.
- Он болен, - добавил другой бывший житель убежища. - Он сильно
обожжен. Понимаете ли, по закону он должен проводить здесь двенадцать
часов в сутки. И он не может сидеть в подвале, как мы. Это мы живем под
землей и вышли мы только потому, что заметили вас. - Блэру он нервно
сказал: - Нам лучше побыстрее убраться обратно в логово. Для одного дня мы
уже получили вполне достаточно. - И показал на Николаса: - И он тоже, ведь
он уже несколько часов на поверхности.
- Вы берете меня с собой? - спросил Николас. - Я могу жить у вас,
ребята? Я вас правильно понял?
- Само собой, - кивнул Блэр, - так наша община и появилась. Неужели
ты мог подумать, что мы прогоним тебя? Нет, мы не такие. - По-видимому, он
разозлился не на шутку. - Чтобы тебя убил какой-то железка? Ну, нет. Мы
этого не допустим! - Он помолчал, потом заговорил снова: - Это своего рода
благотворительность. Можешь оставаться у нас сколько хочешь - мы
приглашаем тебя. Позже, когда сориентируешься в обстановке, ты, если
захочешь, можешь им сдаться и поселиться в одном из тех жилых комплексов,
в которых живут уже сотни тысяч бывших жителей убежищ. Но это твое личное
дело. Однако пора идти.
Он зашагал среди развалин по едва заметной тропинке, все остальные, в
том числе и Николас, зашагали за ним гуськом.
- Иногда уходит несколько недель, - сказал Блэр через плечо, - чтобы
полностью "прочистить мозги", отделаться от всего, чем ты был нашпигован
за пятнадцать лет просмотров телепередач. - Он на мгновение остановился и
как-то очень искренне сказал: - Рассудком ты уже со всем этим примирился,
но я знаю, что сердцем, душой еще нет. Для этого нужно время. Никакого
Йенси нет и никогда не было. Никогда, мистер Сент-Николас.
- Нет, - поправил его Николас, - Николас Сент-Джеймс.
- Йенси никогда не существовал, хотя война поначалу и в самом деле
была, посмотри только. - Он показал на развалины, раскинувшиеся на многие
мили, на Чейенн. - Но Йенси изобрел Стэнтон Броз, воспользовавшийся идеей
западногерманского продюсера, жившего в прошлом веке, ты, наверное, слышал
о нем. Но тот умер до того, как ты появился на свет, а они все еще
показывают его документальные фильмы: "Победа на Западе",
двадцатипятисерийный фильм о Второй Мировой войне. Я смотрел его еще
ребенком.
- Ну конечно, - сказал Николас, - Готтлиб Фишер.
Он видел, причем много раз, этот ставший уже классическим
документальный фильм, который ставили на один уровень с такими фильмами
как "Головокружение", "На западном фронте без перемен" и "Голубой ангел".
И он изобрел Йенси? Готтлиб Фишер? Николас шел за четверкой бородачей,
совершенно сбитый с толку, и очень хотел прояснить все сразу.
- Но почему он это сделал?
- Чтобы добиться власти, - ответил Блэр не останавливаясь; они уже
очень спешили, стремясь как можно быстрее добраться до своего "логова",
глубокого подвала, который уцелел под водородными бомбами, превратившими
эту местность в "горячую зону".
- Ага, - понимающим тоном повторил Николас, - чтобы добиться власти.
- Помнишь, Фишер исчез во время того злополучного полета на Венеру.
Он хотел стать одним из первых покорителей космоса, он не мог не
отправиться в тот рейс, и на этом для него все закончилось, потому что...
- Я помню, - сказал Николас. В газетах тогда появились огромные
заголовки. Преждевременная смерть Готтлиба Фишера; топливо, хранившееся в
