отправить ребенка Эстергази домой. Он без особых трудностей мог бы
обучаться в Общественной школе, нужна только корректировка программы по
его способностям. Только в области физического развития ребенок мог
считаться аномальным, а забота о физически неполноценных детях не входит в
наши задачи.
Но что вынуждает меня поступить таким образом? - спрашивал он себя. -
Вероятно, я хочу отомстить Арни Котту за то, что он обошелся со мной так
жестоко.
Нет, - после некоторого раздумья решил он, - это кажется совершенно
невероятным. Я не отношусь к психическому типу людей, которые стали бы
мстить.
Он привык считать себя человеком, способным к зрелым, взвешенным
поступкам. С другой стороны, именно размолвка с Арни Коттом вынудила его
так тщательно ковыряться в истории болезни ребенка Эстергази... Таким
образом, слабая, не очень четкая связь между желанием выгнать Сэма из
лагеря и ссорой с Арни все же была.
Читая папку, доктор снова поражался удивительным взаимоотношениям, о
которых она повествовала. Вся жизнь людей, долгие годы продолжающих
сексуальные отношения после того, как их брак распался, была зафиксирована
здесь. Из-за чего же они развелись? Возможно, между ними существовали
серьезные разногласия; Анна Эстергази представляла собой явно выраженный
деспотический тип женщины с сильным мужским характером - то, что Юнг
называл "доминирующим женским типом". В полном согласии со своим
характером она должна играть определенную роль - захватить лидерство и
никогда не упускать его. Она должна стать главой семьи, иначе быстро
сломается.
Доктор Глоб отложил папку и отправился по коридору в игровую комнату.
Там он обнаружил миссис Эстергази, играющую со своим сыном. Доктор стоял,
молча наблюдая за ними, пока она не ощутила его присутствия и не
прекратила игру.
- Здравствуйте, доктор Глоб, - бодро сказала она.
- Добрый день, миссис Эстергази. Гм! Могу я попросить вас пожаловать
в мой кабинет после того, как вы пообщаетесь с сыном?
Ему было приятно увидеть, как значительное, самодовольное выражение
на лице женщины сменилось выражением беспокойства.
- Конечно, доктор Глоб.
Через двадцать минут, сидя за своим столом, он вглядывался в лицо
сидевшей напротив женщины.
- Миссис Эстергази, когда ваш мальчик впервые поступил в лагерь
Бен-Гуриона, было много сомнений по поводу природы его заболевания.
Некоторое время полагали, что оно лежит в сфере душевных расстройств,
возможно, травматический невроз...
Женщина решительно перебила:
- Доктор, вы хотите сказать мне, что с тех пор, ка Сэм поступил к
вам, не выявлено никаких психических заболеваний за исключением сниженных
умственных способностей и поэтому он не может оставаться здесь, так?
- Еще у него имеются физические недостатки, - сказал доктор Глоб.
- Это вас не касается.
Он изобразил смирение и согласие.
- Когда я должна взять его домой? - Она побледнела и задрожала, ее
руки вцепились в сумку да так и оцепенели на ней.
- Ах да, через три-четыре дня. В крайнем случае, через неделю.
Закусив палец, миссис Эстергази невидящим взором уставилась на ковер,
устилавший пол кабинета. Прошло некоторое время. Затем она сказала
дрожащим голосом:
- Как вам, вероятно, известно, доктор Глоб, до последнего времени я
боролась с законом, согласно которому ООН собирается закрыть лагерь
Бен-Гуриона. - Ее голос набирал силу. - Если меня вынудят забрать Сэма, то
я прекращу свою помощь в борьбе против закрытия лагеря, и будьте уверены,
закон примут. Я также проинформирую Сьюзен Хейнс о причине, побудившей
меня так поступить.
Медленная холодная волна прокатилась в голове доктора Глоба. Он
ничего не мог вымолвить в ответ.
- Вам ясно, доктор? - спросила Эстергази.
Он принужденно кивнул.
Поднимаясь со своего места, миссис Эстергази сказала:
- Доктор, я давно занимаюсь политикой. Хотя Арни Котт и считает меня
доброхоткой и любительницей, но это не так. Поверьте мне, в определенных
обстоятельствах я вполне проницательна.
- Да, - сказал доктор Глоб, - я сейчас убедился в этом. - Он
машинально поднялся и проводил ее до двери кабинета.
- Пожалуйста, никогда больше не поднимайте вопрос по поводу Сэма, -
сказала женщина, открывая дверь. - Я нахожу эту тему слишком мучительной
для себя. Мне намного легче считать сына аномальным. - Она посмотрела
доктору прямо в лицо. - Думать о нем как об умственно неполноценном - выше
моих сил. - Повернувшись к нему спиной, она стремительно пошла прочь.
"Вот почему нельзя обольщаться, оценивая мою работу, - сказал себе
доктор Глоб, трясущимися руками закрывая дверь кабинета. - Эта женщина -
явная садистка с ярко выраженной манией преследования в сочетании с
непомерной агрессивностью".
Усевшись за стол, он закурил и, уныло пыхтя сигаретой, пытался взять
себя в руки.
Когда Джек Болен достиг конца наклонного спуска, Манфред уже исчез из
вида. Небольшая группка детей пробежала мимо, несомненно, они торопились к
"Учителям" на очередные уроки. Он стал бродить вокруг, гадая, куда, убежал
мальчик. И почему так быстро? Нехороший признак.
Кучка детей впереди собралась вокруг высокого, беловолосого, с
густыми бровями "джентльмена", в котором Джек узнал Марка Твена. Однако
Манфред среди них не было.
Когда Джек пытался пройти мимо "Марка Твена", тот прервал свой
монолог, обращенный к детям, пыхнул несколько раз сигарой и обратился к
Джеку:
- Друг мой, не могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Помедлив, Джек ответил:
- Я ищу мальчика, которого привел с собой.
- Мне известны имена всех пареньков, - ответила обучающая машина типа
"Марк Твен". - Как его зовут?
- Манфред Стинер. - Он описал внешность мальчика внимательно
слушавшей обучающей машине.
- Гм! - произнесла обучающая машина, когда он закончил говорить. Она
затянулась и опустила сигару. - Думаю, вы найдете молодого человека
беседующим с римским императором Тиберием. По крайней мере, так меня
проинформировал представитель властей, чьим заботам вверена данная
организация, я имею в виду дежурного механика, сэр.
Тиберий. Джек не представлял себе, что такие низменные и сомнительные
исторические персонажи могли быть представлены здесь, в Общественной
школе. "Марк Твен" догадался о его, мыслях, очевидно, по выражению лица.
- Здесь, в школе, - сказал он Джеку, - не стремились в качестве
поучительных примеров собрать самые отвратительные персонажи, но и не
пытались самым тщательным образом оградить детей от дурных сторон жизни.
Странствуя по этим залам, сэр, вы обнаружите множество мошенников, пиратов
и негодяев, печальными и унылыми голосами повествующих свои поучительные
истории в назидание юношеству. "Марк Твен" снова пыхнул сигарой и
подмигнул ему.
Смущенный Джек заторопился прочь.
Возле "Эммануила Канта" он остановился спросить дорогу. Несколько
подростков стояло возле обучающей машины.
- Тиберия, - произнес робот с сильным акцентом, - можно найти если
пойти по этому пути. - Он указал направление так величественно, что,
отбросив все сомнения, Джек заторопился в нужную сторону.
Немного погодя он очутился возле невысокой белоголовой тщедушной
фигуры римского императора. Машина, казалось, "размышляла", но, прежде чем
Джек сказал хоть слово, она повернула к нему голову.
- Мальчик, которого вы разыскиваете, прошел дальше. Он действительно
ваш? Чрезвычайно привлекательный юноша. - Затем она замолчала, ка бы
задумавшись. Джек знал, что на самом деле машина связывается с дежурным
механиком школы, которая, используя информацию от всех обучающих
механизмов, пыталась выяснить место нахождение Манфреда.
- В данный момент он ни с кем не общался, - наконец произнес
"Тиберий".
Джек продолжал поиски. Слепая женщина среднего возраста улыбалась
неподалеку, Джек не знал, кто это, никаких детей возле нее не было. Но
вдруг она произнесла:
- Мальчик, которого вы разыскиваете, находится возле "Филиппа II
Испанского. - Она указала рукой прямо по коридору, а затем добавила
странным голосом: - Будьте добры поторопиться. Мы были бы очень
признательны, если бы вы забрали его из школы как можно скорее. Большое
спасибо".
Ее речь прервалась также внезапно, как и началась. Джек заторопился в
указанном направлении.
Как только он повернул в нужный коридор, то сразу очутился перед
бородатой аскетической фигурой "Филиппа II". Манфреда уже не было, но,
казалось, какой-то неуловимый дух его существа все еще витал здесь.
- Он только что ушел, дорогой сэр, - сказала обучающая машина. В ее
голосе прозвучала та же странная назойливость, как и в голосе женщины,
встреченной Джеком несколько ранее. - Будьте добры, найдите и удалите его
отсюда. Для нас это была бы неоценимая услуга с вашей стороны.
Не теряя ни секунды, Джек бросился по коридору, подгоняемый леденящим
страхом.
- ...Очень признательны, - сказала сидящая фигура в белом халате,
когда он проходил мимо. И седовласый мужчина в сюртуке тоже повторил
настойчивую мольбу всей школы, когда Джек проходил мимо: - ...как можно
скорее.
Он повернул за угол и нашел Манфреда.
Мальчик сидел в одиночестве, прислонившись к стене с опущенной
головой, очевидно, погруженный в глубокие размышления. Наклонившись над
ним, Джек спросил:
- Почему ты убежал?
Мальчик не ответил. Джек коснулся его, но тот опять никак не
прореагировал.
- С тобой все в порядке? - спросил Джек.
Вдруг мальчик пошевелился, поднялся на ноги и пристально уставился
Джеку в лицо.
- Что это еще такое? - потребовал ответа Джек.
Опять никакого ответа. Но лицо мальчика омрачилось смутными,
извращенными переживаниями, ненаходившими выхода. Казалось, он не видел
Джека. Полностью поглощенный собой, мальчик не интересовался внешним
миром.
- Что случилось? - повторил Джек свой вопрос. Он знал, что не
дождется ответа: не существовало никакого способа для несчастного
создания, находящегося перед ним, как-нибудь выразить себя. Только тишина,
полное отсутствие связи между ними, пустота, которая ничем не могла быть
заполнена.
Мальчик смотрел в пространство, а потом, опять сгорбившись, сел на
пол.
- Подожди меня здесь, - сказал Джек. - Я хочу забрать Дэвида. - Он
осторожно отошел от мальчика, но тот даже не шевельнулся. Подойдя к
обучающей машине, Джек сказал ей:
- Мне бы хотелось увидеться с Дэвидом Боленом, пожалуйста. Я - отец.
Я заберу его домой.
Обучающая машина типа "Томас Эдисон", изображавшая почтенного
пожилого мужчину, взглянула на него, включилась и навострила ухо. Джек
повторил все снова.
Кивнув, машина ответила:
- Габл, габл...
Джек изумленно уставился на нее. А затем посмотрел на Манфреда.
Мальчик по-прежнему сидел, сжавшись в комочек и прислонившись к стене.
Обучающая машина "Томас Эдисон" снова открыла рот и произнесла:
- Габл, габл. - И ничего больше, опять наступила тишина.
"Это - я? - мысленно спросил себя Джек. - Полный психический крах для
меня? Или..."
Он не мог поверить в существование другой причины, она была просто
невероятна.
Неподалеку, в холле, другая обучающая машина обращалась к группе
детей. Джек напряженно вслушивался в долетавший оттуда гулкий
металлический голос:
- Габл, габл, - говорила она детям.
Джек закрыл глаза. Он понял с совершенной ясностью, что собственная
