прикрываясь этой компанией, когда сделка выйдет наружу.
- Я понимаю, - сказал Джек. Абстрактная компания могла бы
представлять местного дельца, имеющего по закону приоритет в покупке земли
перед Лео. "Да, множество хитростей нужно предусмотреть в игре такого
рода, - сказал себе Джек, - не удивительно, что Лео так осторожен".
- Мы действительно основали на Марсе некоторую формальную компанию,
так что, с юридической точки зрения, все законно. Но никогда нет
уверенности до конца, когда на карту поставлено так много.
Неожиданно Манфред Стинер издал хриплый, хрюкающий звук.
Оба мужчины испуганно на него взглянули. Они совершенно о нем забыли.
Находившийся в задней части машины мальчик, прижавшись лицом к стеклу,
смотрел вниз. Он возбужденно показал на что-то пальцем.
Далеко внизу Джек увидел группу бликманов, осторожно пробиравшихся по
горной тропе.
- Молодец, - сказал Джек мальчику. - Люди внизу, вероятно, охотятся.
- Он подумал, что скорее всего Манфред раньше не видел бликманов.
"Хотелось бы знать, какая у него была бы реакция, если бы он неожиданно
столкнулся с ними лицом к лицу? - размышлял Джек. - Почему до сих пор
никто не догадался проверить это? Все нужно делать самому. И Джек стал
снижать вертолет.
- Кто это? - спросил Лео, глядя вниз. - Марсиане?
- Они самые, - сказал Джек.
- Черт меня дери! - засмеялся Лео. - Так это и есть марсиане... они
скорее похожи на негров, бушменов из Африки.
- Они их близкие родственники, - сказал Джек.
Манфред очень возбудился: его глаза сияли, он бегал взад-вперед - от
окна к окну, глядя вниз и что-то бормоча.
"А что случилось бы, если бы Манфред некоторое время пожил среди
бликманов? - гадал Джек. - Они движутся медленнее нас, их жизнь менее
эмоционально насыщена. Возможно, их чувство времени ближе ему... По
сравнению с бликманами мы, земляне, - ярко выраженные гипоманиакальные
типы: носимся туда-сюда с огромной скоростью, тратя гигантские количества
энергии совершенно попусту. Но, если оставить Манфреда с бликманами, это
помешает вернуть его в современное человеческое общество. Фактически это
может настолько оторвать Манфреда от нас, что не останется больше никаких
шансов вступить с ним в контакт".
Размышляя таким образом, он решил не приземляться.
- Способны ли эти друзья выполнять какую-либо работу? -
поинтересовался Лео.
- Как говорят, некоторые научились, - ответил Джек. - Но большинство
из них продолжает жить обычной жизнью охотников и собирателей. До
сельского хозяйства они еще не доросли.
Достигнув каньона Генри Волласа, Джек посадил вертолет и все трое
ступили на иссушенную каменистую почву. Манфреду дали бумагу и цветные
карандаши, а мужчины отправились на поиски удобного места для столбика.
Найдя подходящее низкое плато, Джек вбил столб, пока отец ходил
вокруг, рассматривая каменные образования, растения, явно раздраженный и
нетерпеливо хмурящийся. Казалось, не получая никакого удовольствия от
созерцания необитаемого района, он аккуратно сделал надпись на столбе,
согласно правилам. Затем они сделали несколько фотографий столбика с
окружающей обстановкой и после того как закончили работу, вернулись к
вертолету.
Рядом на земле сидел Манфред, увлеченно рисуя цветными карандашами.
Необитаемая область, казалось, не тревожила его. Погруженный в свой
собственный мир, мальчик рисовал, совершенно не обращая на них никакого
внимания. Иногда он смотрел по сторонам, но только не на двух мужчин рядом
с ним. Детские глаза его были незамутнены.
"Что он рисует?" - заинтересовался Джек и подошел к мальчику.
Не замечая окружающего пейзажа, тот рисовал огромные многоквартирные
дома.
- Взгляни-ка сюда, папа, - позвал Джек, стараясь сохранять голос
ровным и спокойным.
Они стояли вместе за спиной мальчика, наблюдая, как он рисует, и ясно
различая здания, которых становилось на бумаге все больше и больше.
"Да, никакой ошибки здесь нет, - подумал Джек. - Мальчик рисует
здания, которые здесь построят. Он рисует ландшафт будущего, а не тот,
который мы видим".
- Как будто он видел фото, которое я тебе показывал, - тихо сказал
Лео. - Это одна из моделей.
- Возможно, что и так, - ответил Джек. Увиденное требовало
объяснения. Возможно, мальчик понял их беседу и рисовал, вдохновленный
услышанным. Но на фото изображались здания, снятые с более высокой точки и
в другой перспективе. Мальчик набрасывал здания так, как они выглядели для
наблюдателя, сидящего на земле. "Как они могли бы выглядеть, - уточнил
Джек, - кому-нибудь, находящемуся на нашем месте".
- Не удивлюсь, если у вас что-нибудь получится с этой теорией
времени, - сказал Лео. Он глянул на наручные часы. - Ну, а теперь, говоря
о времени, я бы сказал...
- Да, - задумчиво произнес Джек, - мы отправляемся обратно.
В рисунке мальчика он заметил нечто большее. Интересно, заметил ли
отец? Огромные кооперативные дома, набрасываемые мальчиком, зловеще
эволюционировали у них на глазах. Некоторые детали вызвали пристальное
внимание Лео, он запыхтел и посмотрел на сына.
Здания выглядели старыми, разрушающимися от времени. Огромные зияющие
трещины покрывали их до самого верха. Окна были разбиты. И что-то похожее
на жесткие высокие травы росло вокруг. Он рисовал картину разрушения и
тяжелого, вечного, мертвого уныния.
- Джек, он рисует трущобы! - воскликнул Лео. Да, он действительно
рисовал гниющие развалины. Здания, простоявшие годы, возможно,
десятилетия, они давно миновали эпоху расцвета и клонились к закату своего
существования, к дряхлости и полной запущенности.
Показывая пальцем на зияющую трещину, которую он только что
пририсовал, Манфред неожиданно сказал:
- Баб... биш...
Его рука стремительно чертила сорные травы и зияющие провалы разбитых
окон. Он снова произнес:
- Габ... биш...
И смотрел на изображенное, испуганно улыбаясь.
- Что это значит, Манфред? - спросил Джек.
Ответа не последовало. Мальчик продолжал стремительно рисовать. Под
его рукой с каждым новым штрихом прямо на глазах здания становились все
старше и старше.
- Пошли, - хрипло сказал Лео.
Джек забрал у мальчика бумагу, карандаши и поставил его на ноги. Все
трое забрались в вертолет.
- Посмотри, Джек, - сказал Лео. Он внимательно разглядывал рисунок
ребенка. - Он что-то написал над входом в здание.
Кривыми, неровными буквами Манфред написал: "AM-WEB".
- Название дома, наверное, - предположил Лео.
Сразу узнав аббревиатуру, которая означала сокращенный девиз их
кооператива "Alle menschen werden bruder", Джек сказал сдавленным голосом:
- Это "Все люди станут, как братья" - написано на вывеске
кооператива. - Он хорошо помнил эту фразу.
Снова взяв цветные карандаши, Манфред продолжил работу. Он начал
что-то дорисовывать в верхней части рисунка. Джек узнал темных птиц.
Огромных, черных, похожих на стервятников птиц.
В одном из разобранных окон Манфред нарисовал круглое лицо с глазами,
с носом и со скорбно опущенными уголками рта, сведенного в немом отчаянии.
Кто-то в здании, глядящий тихо и безнадежно, словно попал в капкан.
- Да, - сказал Лео, - интересно. - Его лицо приняло крайне сердитое
выражение. - Почему ему захотелось нарисовать такое запустение? Мне
кажется, ему не нравятся эти дома. А иначе почему он не нарисовал их
новыми, чистыми, с играющими перед ними детьми, с домашними животными,
довольными людьми?
- Вероятно он рисует то, что видит.
- Ну, если мальчик так видит, то он действительно больной, -
возмущенно сказал Лео. - Столько ярких, удивительных вещей он мог бы
нарисовать вместо этого. Почему он не хочет их замечать?
- Возможно, у него нет выбора, - сказал Джек. "Габбиш", - мысленно
повторил он. Хотелось бы знать, могло ли это слово означать время? Силу,
которую хотел изобразить мальчик, означавшую разложение, ухудшение,
разрушение и наконец саму смерть? Сила, проявляющаяся везде, во всем, во
вселенной. И все это он видит?
"Если так, - думал Джек, - неудивительно, что ребенок страдает
аутизмом и не может общаться с нами." Вид распадающегося космоса не
является полным отражением сущности времени. Потому что время является еще
элементом созидания, процессом созревания и роста. И, очевидно, Манфред не
ощущает времени в таком аспекте.
Неужели он болен оттого, что видит распад вещей? Или, наоборот, он
видит его из-за своей болезни? Бессмысленный вопрос - один из тех, на
которые не существует ответа. Так или иначе, взгляд Манфреда на
реальность, когда он видит только разрушительную силу времени и не
замечает созидающей, является патологическим, и с нашей точки зрения он -
безнадежно больной человек. Ребенок воспринимает жизнь только в наиболее
отталкивающем ракурсе.
"И люди говорят о душевной болезни, как о бегстве от сложностей
реальной действительности", - подумал Джек. Его лихорадило от собственных
мыслей. Недуг представлял собой чудовищное сжатие и сужение многообразной
жизни в единственную нить, приводящую в конце концов в сырую,
разлагающуюся могилу, место, где ничего не происходит.
"Бедный, проклятый Богом ребенок, - с жалостью думал Джек. - Как он
живет день за днем, глядя на мир такими глазами?"
В мрачном настроении он сосредоточился на управлении вертолетом. Лео,
созерцая пустыню, выглядывал в окно. А Манфред со скорбным, испуганным
выражением на лице продолжал стремительно водить карандашом по бумаге.
...Они габлдали и габлдали. Он закрыл руками глаза, но продукты
распада стали проникать через нос... А затем он увидел место. То, где он
состарился. Они бросили его там и габбиш кучами лежал на нем и наполнял
собой воздух.
- Как тебя зовут?
- Стинер, Манфред.
- Возраст.
- Восемьдесят три.
- Привит против оспы?
- Да.
- Какие-нибудь венерические заболевания?
- Ну, немного триппер и все.
- Этого мужчину в венерическое отделение.
- Сэр, мои зубы. Они - в сумке, вместе с глазами.
- Ваши глаза... ах, да. Дайте мужчине его зубы и глаза, прежде чем
отправите в венерическое отделение. А как ваши уши, Стинер?
- Я нацепил их, сэр. Спасибо, сэр.
Они привязали его руки к кровати, так как он пытался оттолкнуть
катетер. Повернувшись лицом к окну, он лежал, глядя через запыленное
треснувшее стекло окна.
За окном непонятное насекомое на длинных ногах пробиралось по
каким-то кучам. Оно ело, когда нечто раздавило его и двинулось дальше, а
насекомое так и осталось, расплющенное, с мертвыми челюстями, вонзенными в
то, чем оно питалось до того. А потом и зубы вылезли изо рта по обе
стороны.
Он пролежал там сто двадцать три года, а когда вышла из строя
искусственная печень, то ослабел и умер. Они отняли ему руки и ноги от
туловища, так как те сгнили.
Он больше не мог пользоваться конечностями. Без помощи рук ему не
оттолкнуть было катетер, что им очень не нравилось.
"Я долгое время провел в AM-WEB, - сказал он. - Нельзя ли раздобыть
транзитный приемник? Мне очень нравится передача "Утренний клуб друзей
Фреда", там звучит много популярных мелодий старых времен. Что-то за окном
вызывает у меня сенную лихорадку. Должно быть, желтые цветущие травы.
Зачем им позволяют так сильно вырастать?"
Два дня он пролежал на полу в большой грязной луже, а потом его нашла
хозяйка квартиры и вызвала карету скорой помощи, которая доставила его
