инструкции. Отец...
- Отец - мертв, - коротко перебил Арни.
- Да. Очень прискорбно. Славный малый, но депрессивный. Как вам
известно, это было самоубийство. Типичный импульс во время подавленного
состояния. Удивительно, что он раньше этого не сделал.
- По телефону вы рассказывали мне о теории темпоральных фазовых
сдвигов у некоторых шизофреников, - сказал Арни.
- Да, у них нарушается внутреннее чувство времени. - Все трое
внимательно слушали доктора, и тот оседлал своего любимого конька. -
Конечно, необходимо произвести детальную проверку теоретических
построений, но это - дело ближайшего будущего. - А затем без малейших
колебаний или стыда изложил теорию швейцарцев как свою собственную.
- Очень интересно, - заметил Арни, сильно пораженный услышанным и,
повернувшись к Болену, спросил: - Как ты считаешь, можно построить такую
комнату с замедленными картинами?
- Без сомнения, - вяло пробормотал Джек.
- А также создать специальные сенсоры, - продолжал доктор, - вывести
с их помощью органы чувств пациента из комнаты во внешний мир. Зрение,
слух...
- И это возможно сделать, - поддержал Болен.
- А как насчет... - нетерпеливо и очень заинтересованно начал Арни. -
Может ли шизофреник убежать так далеко во времени, что действительно
окажется в будущем по отношению к нам?
В знак согласия Глоб только пожал плечами.
В совершенном возбуждении Арни повернулся к Джеку и даже начал
заикаться от волнения:
- Эй! Джек! Вот это да! Черт возьми! Мне нужно было стать психиатром.
Хочешь - замедляешь его, дьявола. Хочешь - ускоряешь. Ты только послушай!
Пожалуйста, пусть перемещается в другую временную фазу. Но пусть и
поделится с нами своими ощущениями в ней. Верно, Болен?
- В этом-то и вся загвоздка, - заметил Глоб. - В случаях аутизма
особенно ослаблена способность к межличностным контактам.
- Я понимаю, - сказал Арни, но возражения Глоба ничуть не охладили
его пыл. - Черт возьми! Я достаточно знаю по этому вопросу, чтобы видеть
выход. Не расшифровал ли много лет тому назад язык шизофреников Карл Янг?
- Да, - подтвердил доктор. - Несколько десятилетий тому назад Янгу
действительно удалось расшифровать особый язык шизофреников. Но в случае
детского аутизма, как у Манфреда, совсем нет никакого языка, по крайней
мере, при помощи которого можно общаться. Возможно, в голове
ребенка-аутиста присутствуют отдельные общечеловеческие чувства, желания,
образы... но никаких связанных с ними слов.
- Вот, говно! - сказал Арни.
Девушка осуждающе на него глянула.
- Это серьезное препятствие! - пояснил он ей свою вспышку. - Но мы
заставим этих неудачников, несчастных детей-аутистов разговаривать с нами
и рассказать нам, что они узнали о будущем. Не так ли, док?
- Да, - согласился Глоб.
- Этот ребенок, Манфред, теперь сирота, - произнес Арни.
- Но у него еще осталась мать, - возразил доктор.
В ответ Арни возбужденно замахал руками.
- Они не стали держать его дома и заботиться о нем как следует, а
поскорее сбыли с рук в лагерь для психов. Клянусь дьяволом, я заберу его
оттуда и позабочусь о нем! Джек! Ты займешься созданием оборудования для
осуществления контакта с ребенком! Чувствуешь, какая для тебя открывается
перспектива?
После некоторого колебания Болен произнес:
- Я даже не знаю, что сказать...
Он нервно хохотнул.
- Уверен! Знаешь! Дьявол! Тебе легче разобраться в проблеме, ты сам
шизофреник, как ты только что заявил.
Заинтересованный Глоб переспросил Болена:
- Это действительно так? - профессиональным взглядом он тут же окинул
напряженную фигуру механика, мелкими глотками отпивавшего из стакана,
обратил внимание на зажатую мускулатуру и вялое телосложение. - Но вы,
кажется, сделали гигантские шаги к выздоровлению.
Оторвавшись от своего стакана, Джек поднял голову и встретил взгляд
доктора:
- Я, в общем, выздоровел. С тех пор прошло много лет. - Лицо Болена
выглядело подавленным, его задело профессиональное любопытство врача.
"Никто до конца не выздоравливает от шизофрении", - подумал Глоб. А
вслух произнес:
- Возможно, Арни и прав. Вы могли бы разобраться в чувствах
ребенка-аутиста, поскольку в этом и заключается основная проблема контакта
с ним. К сожалению, аутист не может видеть мир таким, как мы его себе
представляем и наоборот. Нас разделяет пропасть.
- А мост через эту пропасть - Джек! - вскричал Арни. Он хлопнул
Болена по спине. - Это твоя задача, я возьму тебя в штат.
Черная зависть овладела доктором. Он молча уставился в свой стакан,
стараясь скрыть реакцию. Однако девушка заметила его состояние и ободряюще
улыбнулась ему. Но он никак не среагировал на ее попытку дружеской
поддержки.
Глядя на размышляющего напротив доктора Глоба, Джек почувствовал
постепенное изменение сознания, однажды уже произошедшее у него много лет
тому назад в кабинете управляющего по кадрам "Корона корпорейшн" и
толкнувшее его сюда, на другую планету. Ощущение, которого он боялся
больше всего на свете, возвращалось к нему. Оказалось, болезнь не ушла, а
только затаилась в глубинах подсознания.
Он видел психиатра в свете новой реальности: перед ним находился
объект, составленный из холодных проволок и переключателей, а вовсе не
живой человек из плоти и крови. Телесная оболочка как бы растворилась,
стала прозрачной, и Джек отчетливо увидел механическую начинку внутри
того, что раньше было доктором. Однако Болен никак не проявил свое ужасное
состояние, продолжал мусолить свой стакан, слушал беседу и согласно кивал.
Ни Глоб, ни Арни ничего не заметили.
Но заметила девушка. Она наклонилась к нему и мягко спросила на ухо:
- Вы хорошо себя чувствуете?
Он молча тряхнул головой. Нет, нет как бы говорил его жест, я не
чувствую себя хорошо.
- Давайте уйдем от них, - прошептала девушка. - Я тоже устала от их
болтовни. - Громко же она обратилась к Арни: - Мы с Джеком собираемся
оставить вас одних. Давай, Джек! - Она взяла его за руку и поднялась со
своего места. Почувствовав ее сильные пальцы в своей ладони, он тоже
встал.
- Только не исчезайте надолго, - сказал Арни и продолжил свою важную
беседу с доктором Глобом.
- Спасибо, - поблагодарил девушку Джек, когда они пробирались между
столиками.
- Видели, как вам завидовал доктор, когда Арни объявил, что берет вас
в штат? - спросила Дорин.
- Нет. Кто? Глоб? - Казалось, его ничего не интересовало. - Мне нужно
выйти, - пробормотал Джек, извиняясь. - Что-то творится с моими глазами,
наверное, астигматизм. Точно давит.
- Хотите посидеть в баре? - спросила девушка. - Или пойдем на улицу?
- На улицу, - почти простонал Джек.
Вскоре они стояли на горбатом мостике, изящно изогнутом надо рвом,
окружающим ресторан. В голубой воде сонно скользили рыбы, блестящие,
отливающие тусклым серебром, полуреальные существа, крайне редкие на
засушливом Марсе, как, впрочем, и любая другая форма водной жизни. Девушка
и Джек молча глядели вниз, сознавая, что созерцают настоящее чудо в этом
суровом мире. Они оба понимали, что чувствуют одинаково, хотя никто из них
не сказал об этом вслух.
- Как здесь прекрасно! - в конце концов произнесла девушка.
- Да, - ответил Джек, которому совершенно не хотелось разговаривать.
- Любой, - сказала Дорин, - рано или поздно распознает шизофреника,
если... если он только сам не один из них. Шизофреником был мой брат на
Земле... Мой младший брат...
- Мне стало легче, - сказал Джек. - Теперь я чувствую себя нормально.
- По-моему, не совсем еще, - возразила Дорин.
- Да, - уступил мужчина. - Но, черт возьми, что же мне делать? Вы
сами сказали: шизофреник - всегда шизофреник...
Он замолк на полуслове и стал следить за светлой рыбой, скользящей в
глубине.
- Арни высоко ценит тебя, - мягко сказала девушка. - Утверждая, что
его талант состоит в способности оценивать истинную значимость людей, он
говорит правду. Он сразу понял, что этот Глоб полон страстного желания
продать себя и попасть в штат его сотрудников в Левистоуне. Психиатрия
сейчас не приносит больших доходов: слишком многие стали заниматься этим
бизнесом. Только в одном Левистоуне двадцать психиатров, и ни один из них
не добился настоящего материального благополучия. Не было ли у вас
трудностей в связи со здоровьем, когда вы обратились за разрешением на
эмиграцию?
- Я не хочу вспоминать об этом. Прошу вас! - взмолился Джек.
- Давайте немного пройдемся, - предложила она.
Они медленно пошли вдоль по улице мимо магазинов, большинство из
которых днем закрывалось.
- Что вы увидели, - неожиданно спросила девушка, - когда посмотрели
на доктора Глоба за столом, в ресторане?
- Ничего, - поспешно ответил Джек.
- Вы просто не хотите говорить мне.
- Да, это так.
- Думаете, что если вы мне скажете, то окружающим станет хуже.
- Дело не в окружающих, а во мне.
- Может быть, все-таки в окружающих, - сказала Дорин. - Возможно,
что-то связанное с твоим зрением: изумленное, искаженное, оно как-то
влияет на восприятие действительности. Я, бывало, мучительно старалась
догадаться, что мой брат Клэй мог видеть или слышать. Сам он не мог
объяснить. Мне известно только то, что его мир совершенно отличался от
мира остальных членов нашей семьи. В конце концов он убил себя. - Она
задержалась у газетного киоска, в витрине которого были выставлены газеты
с сообщением о Норберте Стинере на первой полосе. - Современные психиатры
часто говорят: позвольте им дойти до конца и свести счеты с жизнью, это
единственный выход для некоторых из них... Их вИдение мира становится
слишком страшным, чтобы человек мог вынести его.
Джек в ответ не проронил ни слова.
- Это действительно так страшно? - спросила Дорин.
- Нет. Только приводит в замешательство, - попытался он объяснить. -
Это совершенно не похоже на то, что вы до сих пор видели или знали, и не
позволяет вам действовать привычным образом.
- Не пытаетесь ли вы чаще всего в таких случаях как-то обмануть
ситуацию, как-то сжиться с ней посредством игры? Как актер? - Когда он не
ответил на ее вопрос, она продолжала: - Именно это вы и пытались только
что проделать там, в ресторане.
- О! Я понимаю несчастных сумасшедших, - продолжал Джек. - Я все бы
отдал, если бы смог сжиться с этим, как бы разыгрывая какую-то роль. Но
это ведет к настоящему раздвоению личности, а до сих пор я ни чем подобным
не страдал. Не правы те, кто считает, что все дело в провалах памяти.
Чтобы сохранить целостность восприятия, мне следовало наклониться к
доктору и сказать...
Он резко замолчал.
- Не бойся, скажи мне, - мягко попросила девушка.
- Ну... - собираясь с духом, Джек сделал глубокий вдох. - Я бы
сказал: Док, я смотрю на вас глазами вечности. Вы умерли. В этом состоит
сущность моей болезни - патологическое видение. Я не выдержу больше, я
просто не заслуживаю такой участи.
Девушка вложила ладонь в его руку.
- Я ни с кем раньше не мог говорить о своей болезни, - продолжал
Джек, - ни с Сильвией, моей женой, ни с сыном Дэвидом. Знаете, я постоянно
наблюдаю за ним, смотрю на него каждый день, боясь заметить, что он тоже
нездоров. Этим бездушным чиновникам так легко вынести свой приговор, как в
случае со Стинером. Я даже не знал, что их ребенок находится в лагере,
пока об этом не сказал Глоб. А ведь мы уже долгие годы живем по соседству.
За все это время Стинер ни разу не обмолвился о сыне.
