перехватило дыхание. Пламя Тар Валона.
- С ними Ингтар. - Лан говорил так, словно мыслями был где-то в
другом месте. - Наконец вернулся из своих поисков. Долго его не было.
Знать бы, повезло ли ему?
- Айз Седай, - наконец-то сумел вымолвить шепотом Ранд. Все эти
женщины там... Да, Морейн была Айз Седай, но он делил с нею тяготы
путешествия, и если не доверял ей всецело, по крайней мере он ее знал.
Или думал, что знал. Но она была всего одна. Теперь же совсем другое -
так много Айз Седай вместе, да еще и появившиеся с такой помпой. Ранд
прочистил горло; когда он говорил, то голос звучал скрипуче: - Почему
так много, Лан? Зачем вообще? С барабанами, трубами, и еще со знаменем!
В Шайнаре Айз Седай почитали, во всяком случае большая часть народа,
а остальные относились с опасливым уважением, но Ранд бывал в тех краях,
где это было не так, где их боялись и зачастую ненавидели. Там, где он
вырос, встречались и такие, кто говорил о "тарвалонских ведьмах" точно
так же, как о Темном. Ранд попробовал пересчитать женщин, но они,
переговариваясь друг с другом или с тем, кто ехал в паланкине, постоянно
меняли свое место в колонне, не придерживаясь никакого видимого порядка.
Юноша покрылся гусиной кожей. Он провел не один день в пути с Морейн,
встречался с другой Айз Седай и уже начал было считать себя бывалым
человеком. Никто никогда не покидал Двуречья, или почти никто, но он
покинул родные края. Он видел то, чего никто дома, в Двуречье, не
видывал даже одним глазком, совершал то, о чем лишь мечтали двуреченские
мальчишки, если их мечты и заходили так далеко. Он видел Королеву и
встречался с Дочерью-Наследницей Андора, стоял лицом к лицу с
Мурддраалом, путешествовал по Путям - и ничто из пережитого не
подготовило его к этому моменту, - Почему так много? - опять прошептал
он.
- Прибыла Престол Амерлин собственной персоной. - Лан поглядел на
юношу, выражение лица Стража было суровым и непроницаемым, как скала. -
Уроки закончены, пастух. - Потом он помолчал, и Ранду почти показалось,
что он заметил на лице Стража сочувствие. Этого, разумеется, не могло
быть. - Для тебя было бы лучше, если б ты ушел неделю назад.
С этими словами Страж подхватил свою рубашку и исчез на лестнице,
ведущей внутрь башни.
Ранд судорожно двигал челюстью, стараясь хоть как-то смочить
пересохший рот. Он смотрел на приближающуюся к Фал Дара колонну так,
словно та и впрямь была змеей, смертельно опасной, источающей яд
гадюкой. В его ушах громко звенели трубы и рокотали барабаны. Престол
Амерлин, та, которая повелевает Айз Седай. Она идет сюда из-за меня.
Иной причины Ранду придумать не удавалось.
Они знали многое, обладали знанием, которое - он был уверен в этом -
могло помочь ему. И Ранд не осмеливался ни одну из них спросить об этом.
Он боялся, что они здесь с целью укротить его. И боюсь, что они здесь
вовсе не за этим, как с неохотой он признался себе. Свет, я не знаю, что
пугает меня больше!
- У меня и в мыслях не было направлять Силу, - прошептал Ранд. - Это
вышло случайно! Свет, я не хочу иметь ничего общего с этим. Клянусь, я
никогда ее не трону! Клянусь!
Вздохнув, юноша вдруг понял, что отряд Айз Седай уже вступил в
городские ворота. Яростно закружился ветер, морозными порывами обращая
капли пота в льдинки, от шума ветра трубы звучали затаенным ехидным
смехом; Ранду почудился в воздухе сильный запах раскопанной могилы. Моей
могилы - если я останусь тут.
Сграбастав свою рубашку, он скатился по лестнице и бросился бежать.
Глава 2
РАДУШНАЯ ВСТРЕЧА
Обтесанные каменные стены залов крепости Фал Дара, скудно
декорированные простыми, но элегантными гобеленами и разукрашенными
драпировками, гудели от известий о скором появлении Престола Амерлин.
Туда и сюда чуть ли не бегом носились слуги в черно-золотом, озабоченные
тем, чтобы приготовить для гостей покои, или тем, чтобы доставить
распоряжения на кухни; то и дело кто-то из них сокрушался и вздыхал, что
им не успеть приготовить все для столь значительной особы, раз они не
были своевременно предупреждены. Темноглазые воины, с обритыми головами,
за исключением пучка волос, перевязанного кожаным ремешком, не бежали,
но спешка подталкивала их в спину, а лица сияли от возбуждения, обычно
приберегаемого для битвы. Кое-кто из солдат заговаривал с торопящимся по
коридору Рандом.
- А, вот и ты, Ранд ал'Тор! Да покровительствует мир твоему мечу!
Торопишься переодеться? Наверно, тебе захочется выглядеть получше, когда
тебя представят Престолу Амерлин. Будь уверен, она захочет увидеть тебя
и твоих друзей, да и женщин тоже.
Ранд бегом направился к широкой лестнице, по которой могли свободно
пройти в ряд двадцать человек и которая вела наверх, на мужскую
половину.
- Сама Амерлин, прибыла без всякого предупреждения, почти как
торговец-разносчик. Должно быть, из-за Морейн Седай и вас, южан, а?
Из-за чего же еще?
У дверей в мужскую половину, широких, окованных железом, теперь
распахнутых настежь, толпились мужчины с кисточками волос на макушках и
приглушенно переговаривались о прибытии Амерлин. От множества голосов в
коридоре висело монотонное гудение.
- Эй, южанин! Амерлин здесь. Прибыла ради тебя и твоих друзей,
наверное. Мир, что за честь для вас! Она редко покидает Тар Валон, а в
Пограничные Земли ни разу не приезжала на моей памяти...
Ранд отвечал немногословно. Ему нужно умыться. Найти чистую рубашку.
На разговоры мало времени. Они понимающе кивали и пропускали юношу.
Никто из них не знал сути происходящего, за исключением того, что он со
своими друзьями путешествовал вместе с Айз Седай, что двое из его друзей
- женщины, собирающиеся отправиться в Тар Валон обучаться на Айз Седай,
но слова мужчин ранили, вонзаясь в душу, словно шайнарским солдатам было
известно все. Она прибыла сюда из-за меня.
Ранд вихрем промчался через мужскую половину, ворвался в комнату, в
которой жил вместе с Мэтом и Перрином... и застыл, как примороженный, с
разинутым от изумления ртом. В комнате оказалось полно женщин в
черно-золотом, все сосредоточенно занимались своим делом. Помещение было
небольшим, а с такими окнами - пара высоких узких бойниц для стрел, -
выходившими в один из внутренних двориков, комната ничуть не казалась
просторнее. Три кровати на выложенных черно-золотой плиткой возвышениях,
в ногах каждой - сундук, еще три простых стула, умывальник у двери, а в
углу громоздится высокий широкий гардероб. Восемь женщин в комнате
походили на рыб в садке.
Женщины едва взглянули на Ранда и продолжали выгребать из шкафа его
одежду - а заодно и Мэтову, и Перринову - и заменяли ее новой. Все
обнаруженное в карманах выкладывалось на крышки ларей, а старая одежда
была небрежно, будто ненужное тряпье, связана в узлы.
- Что вы делаете? - спросил Ранд, когда вновь обрел дар речи. - Это
же моя одежда!
Одна из женщин фыркнула, просунув палец сквозь прореху в рукаве его
единственной куртки, потом кинула ее в кучу на полу.
Другая женщина, черноволосая, с большой связкой ключей на поясе,
обернулась к Ранду. Это была Элансу - шатайян крепости. Он считал эту
узколицую женщину домоправительницей - хотя дом, что она вела, был
крепостью, и не один десяток слуг исполнял ее приказания.
- Морейн Седай сказала, что вся ваша одежда износилась, и Леди
Амалиса распорядилась подарить вам взамен новую. Так что, чем меньше вы
будете путаться под ногами, - твердо добавила она, - тем скорее мы с
этим закончим.
Не многие мужчины смогли бы выдержать натиск шатайян, когда та хотела
что-то сделать по-своему, - поговаривали, даже Лорд Агельмар, бывало,
пасовал перед ней, - и она совершенно не ожидала каких-то неприятностей
от молодого парня, который по возрасту годился ей в сыновья.
Ранд проглотил слова, которые уже крутились на языке, - на споры не
было времени. В любую минуту за ним могла послать Престол Амерлин.
- Низкий поклон Леди Амалисе за ее дар, - промолвил он, как сумел, на
манер шайнарцев, - и поклон вам, Элансу Шатайян. Пожалуйста, передайте
мою благодарность Леди Амалисе и скажите ей, что я готов служить ей
душой и телом. - Это должно было бы удовлетворить шайнарскую тягу к
церемонности как самой Леди Амалисы, так и Элансу. - Но сейчас, если вы
извините меня, я хотел бы переодеться.
- Вот и хорошо, - спокойно сказала Элансу. - Морейн Седай сказала
выкинуть все старое. Вплоть до ниточки. Белье тоже.
Пара женщин искоса стрельнули глазами на юношу. К дверям никто даже и
шага не сделал.
Ранд, чтобы не рассмеяться истерично, прикусил себе щеку. В Шайнаре
многие обычаи отличались от того, к чему он привык, и было такое, к чему
он никак не сумел бы приспособиться, живи он тут вечно. Купался он
теперь в тихие предутренние часы, когда большие, выложенные плиткой
бассейны были пусты, после того как обнаружил, что в любой момент рядом
с ним в воду могла забраться женщина (это могла оказаться судомойка или
сама Леди Амалиса, сестра Лорда Агельмара, - в Шайнаре купальни были
единственным местом, где не существовало ни титулов, ни разницы в
положении), надеясь, что он потрет ей спину в обмен на такую же услугу,
и спрашивая, отчего у него такое красное лицо, не сгорел ли он случаем
на солнце. Вскоре они поняли, о чем говорит краска на его лице, и не
было в крепости женщины, которую, по-видимому, не очаровало бы смущение
этого парня.
Через час я могу оказаться мертвым или чего похуже. а они стоят тут и
ждут, когда я начну краснеть! Ранд громко откашлялся.
- Если вы обождете в коридоре, я передам вам оставшуюся одежду.
Честное слово.
Одна из женщин тихонько хихикнула, даже губы Элансу дрогнули, но
шатайян кивнула и жестом указала остальным забрать связанные узлы. Она
уходила последней и в дверях, приостановившись, прибавила:
- И сапоги тоже. Морейн Седай сказала - все. Ранд открыл было рот, но
потом захлопнул. Уж сапоги-то еще были точно хорошими - пошитые Олвином
ал'Ваном, сапожником в Эмондовом Лугу, разношенные и удобные. Но если
для того, чтобы шатайян оставила его одного и дала ему шанс уйти, нужно
отдать сапоги, то он готов на такую жертву, он готов отдать ей все,
чтобы ей еще не вздумалось бы попросить. У него и так нет времени.
- Да! Да, конечно. Честное слово. Ранд закрыл дверь, буквально
выталкивая Элансу из комнаты.
Оставшись один, он бухнулся на кровать и принялся стаскивать сапоги -
они были вполне хорошими: кожа, немного потертая, кое-где потрескалась,
но носить их еще можно, крепкие и в самый раз по ноге, - затем торопливо
разделся, бросив все в кучу на сапоги, и, так же торопясь, ополоснулся в
тазу. Вода обожгла холодом; на мужской половине вода всегда была
ледяной.
У гардероба были три широкие дверцы, украшенные по-шайнарски
незатейливой резьбой, напоминающей вереницы водопадов и озер между скал.
Распахнув центральную створку, Ранд на минуту оторопел при виде того,
что заменило ту немногую одежду, которую он принес с собой. Дюжина
кафтанов и курток с высоким воротником, из лучшей шерсти, скроенные не
хуже, чем те, что Ранду доводилось видеть на плечах купцов или лордов,
богато расшитые, как праздничные одежды. Целая дюжина! По три рубашки к
каждой куртке - льняные и шелковые, с широкими рукавами и плотными
манжетами. Два плаща. Два, когда он всю жизнь обходился всего одним!
Один плащ был из обыкновенной толстой шерсти темно-зеленого цвета,
другой - густо-голубой, с жестким воротником-стойкой, украшенный
вышитыми золотом цаплями... и высоко на левой стороне груди, где лорд
