убиваю тебя только потому, что ты меня освободил!" - воскликнул ифрит. И
рыбак сказал: "О шейх [12] ифритов, я поступаю с тобой хорошо, а ты воз-
даешь мне скверным. Не лжет изречение, заключающееся в таких стихах:
Мы благо им сделали, - обратным воздали нам;
Вот, жизнью моей клянусь, порочных деяния!
Поступит похвально кто с людьми недостойными -
Тем будет так воздано, как давшим гиене кров".
Услышав слова рыбака, ифрит воскликнул: "Не тяни, твоя смерть неиз-
бежна!" И рыбак подумал: "Это джинн, а я человек, и Аллах даровал мне
совершенный ум. Вот я придумаю, как погубить его хитростью и умом, пока
он измышляет, как погубить меня коварством и мерзостью".
Потом он сказал ифриту: "Моя смерть неизбежна?" И ифрит отвечал:
"Да". И тогда рыбак воскликнул: "Заклинаю тебя величайшим именем, выре-
занным на перстне Сулеймана ибн Дауда - мир с ними обоими! - я спрошу
тебя об одной вещи, скажи мне правду". - "Хорошо, - сказал ифрит, -
спрашивай и будь краток!" - и он задрожал и затрясся, услышав упоминание
величайшего имени. А рыбак сказал: "Ты был в этом кувшине, а кувшин не
вместит даже твоей руки или ноги. Так как же он вместил тебя всего?" -
"Так ты не веришь, что я был в нем?" - вскричал ифрит. "Я никогда тебе
не поверю, пока не увижу тебя там своими глазами", - отвечал рыбак..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четвертая ночь
Когда же настала четвертая ночь, ее сестра сказала: "Закончи твой
рассказ, если тебе не хочется спать".
И Шахразада продолжала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что рыбак
сказал ифриту: "Никогда тебе не поверю, пока не увижу тебя там своими
глазами". И тогда ифрит встряхнулся и стал дымом над морем, и собрался,
и мало-помалу стал входить в кувшин, пока весь дым не оказался в кувши-
не. И тут рыбак поспешно схватил свинцовую пробку с печатью и закрыл ею
кувшин и закричал на ифрита: "Выбирай, какой смертью умрешь! Клянусь Ал-
лахом, я брошу тебя в море и построю себе здесь дом, и всякому, кто при-
дет сюда, я не дам ловить рыбу и скажу: "Тут ифрит, и всем, кто его вы-
тащит, он предлагает выбрать, как умереть и как быть убитым!"
Услышав слова рыбака и почувствовав себя в заточении, ифрит хотел
выйти, но не мог, так как ему не позволяла печать Сулеймана. И он понял,
что рыбак перехитрил его, и сказал: "Я пошутил с тобой!" Но рыбак воск-
ликнул: "Лжешь, о презреннейший из ифритов и грязнейший и ничтожнейший
из них!" И потом он понес кувшин к берегу моря, и ифрит кричал: "Нет,
нет!", а рыбак говорил: "Да! да!" Ифрит смягчил свои речи и стал смирен-
ным и сказал: "Что ты хочешь со мной сделать, о рыбак?" И рыбак ответил:
"Я брошу тебя в море; и если ты уже провел в нем тысячу восемьсот лет,
то я заставлю тебя пробыть там, пока не настанет судный час.
Не говорил ли я тебе: "Пощади меня - пощадит тебя Аллах, не убивай
меня - убьет тебя Аллах!", но ты н? послушал моих слов и хотел только
обмануть меня, и Аллах отдал тебя мне в руки, и я обманул тебя".
"Открой меня, и я окажу тебе милость", - сказал ифрит. Но рыбак воск-
ликнул: "Лжешь, проклятый! Я и ты подобны везирю царя Юнана и врачу Ду-
бану". - "А кто это такие, везирь царя Юнана и врач Дубан и какова их
история?" - спросил ифрит.
ПОВЕСТЬ О ВЕЗИРЕ ЦАРЯ ЮНАНА
Знай, о ифрит, - начал рыбак, - что в древние времена и минувшие века
и столетия был в городе персов и в земле Румана [13] царь по имени Юнан.
И был он богат и велик и повелевал войском и телохранителями всякого ро-
да, но на теле его была проказа, и врачи и лекаря были против нее бес-
сильны. И царь пил лекарства и порошки и мазался мазями, но ничто не по-
могало ему, и ни один врач не мог его исцелить. А в город царя Юнана
пришел великий врач, далеко зашедший в годах, которого звали врач Дубан.
Он читал книги греческие, персидские, византийские, арабские и сирийс-
кие, знал врачевание и звездочетство и усвоил их правила и основы, их;
пользу и вред, и он знал также все растения и травы, свежие и сухие, по-
лезные и вредные, и изучил философию, и постиг все науки и прочее.
И когда этот врач пришел в город и пробил там немного дней, он услы-
шал о царе и поразившей его тело проказе, которою испытал его Аллах, к о
том, что ученые и врачи не могут излечить ее. И когда это дошло до вра-
ча, он провел ночь в занятиях, а лишь только наступило утро и засияло
светом и заблистало, он надел лучшее из своих платьев и вошел к царю
Юнану. Облобызав перед ним землю, врач пожелал ему вечной славы и благо-
денствия и отлично это высказал, а потом представился и сказал: "О царь,
я узнал, что тебя постигла болезнь, которая у тебя на теле, и что мно-
жество врачей не знает средства излечить ее. Но вот я тебя вылечу, о
царь, и не буду ни поить тебя лекарством, ни мазать мазью".
Услышав его слова, царь Юнан удивился и воскликнул: "Как же ты это
сделаешь? Клянусь Аллахом, если ты меня исцелишь, я обогащу тебя и детей
твоих детей и облагодетельствую тебя, и все, что ты захочешь, будет
твое, и ты станешь моим сотрапезником и любимцем!" Потом царь Юнан наг-
радил врача почетной одеждой [14], и оказал ему милость, и спросил его:
"Ты вылечишь меня от этой болезни без помощи лекарства и мази?" И врач
отвечал: "Да, я тебя вылечу". И царь до крайности изумился, а потом
спросил: "О врач, в какой же день и в какое время будет то, о чем ты мне
сказал? Поторопись, сын моя!" - "Слушаю и повинуюсь, - ответил врач, -
это будет завтра". А затем он спустился в город и нанял дом и сложил ту-
да свои книги и лекарства и зелья, а потом он вынул зелья и снадобья и
вложил их в молоток, который выдолбил, а к молотку он приделал ручку и
искусно приспособил к нему шар. И на следующее утро, когда все это было
изготовлено и окончено, врач отправился к царю и, войдя к нему, облобы-
зал перед ним землю и велел ему выехать на ристалище и играть с шаром и
молотком. А с царем были эмиры, придворные, и везири, и вельможи царс-
тва. И не успел он прибыть на ристалище, как пришел врач Дубан, и подал
ему молоток, и сказал: "Возьми этот молоток и держи его за эту вот ручку
и гоняйся по ристалищу и вытягивайся хорошенько - бей по шару, пока твоя
рука и тело не вспотеют и лекарство не перейдет из твоей руки и не расп-
ространится по телу. Когда же ты кончишь играть и лекарство распростра-
нится у тебя по всему телу, возвращайся во дворец, а потом сходи в баню,
вымойся и ложись спать. Ты исцелишься, и конец".
И тогда царь Юнан взял у врача молоток и схватил его рукою, и сел на
коня, и кинул перед собою шар и погнался за ним, и настиг его, и с силой
ударил, сжав рукою ручку молотка. И он до тех пор бил по шару и гонялся
за ним, пока его рука и все тело не покрылись испариной и снадобье не
растеклось из ручки. И тут врач Дубан узнал, что лекарство распространи-
лось по телу царя, и велел ему возвращаться во дворец и сию же минуту
пойти в баню. И царь Юнан немедленно возвратился и приказал освободить
для себя баню; и баню освободили, и постельничьи поспешили, и рабы побе-
жали к царю, обгоняя друг друга, и приготовили ему белье. И царь вошел в
баню, и хорошо вымылся, и надел свои одежды в бане, а затем он вышел и
поехал во дворец и лег спать.
Вот что было с царем Юнаном. Что же касается врача Дубана, то он
возвратился к себе домой и проспал ночь, а когда наступило утро, он при-
шел к царю и попросил разрешения войти. И царь приказал ему войти; и
врач вошел, и облобызал перед ним землю, и сказал нараспев, намекая на
царя, такие стихи:
"Возвышаются все достоинства, коль отцом ты их
Называешься, а назвать другого - откажутся.
О ты, чей лик сиянием огней своих
Прогоняет мрак дурного дела с чела судьбы!
Да сияет лик и да светится неизменно твой,
Хотя лик времен неизменно гневен и хмур всегда!
Оросил меня своей милостью и благами ты, -
То же сделали, что с холмами тучи, со мной они.
И бросал в пучины богатства ты с большой щедростью,
И достиг высот ты желаемых таким образом".
И когда он кончил говорить стихи, царь поднялся на ноги и обнял его,
и посадил с собою рядом, и наградил драгоценными одеждами. (А царь, вы-
шедши из бани, посмотрел на свое тело и совершенно не нашел на нем про-
казы, и оно стало чистым, как белое серебро; и царь обрадовался этому до
крайности, и его грудь расправилась и расширилась.) Когда же настало ут-
ро, царь пришел в диван и сел на престол власти, и придворные и вельможи
его царства встали перед ним, и к нему вошел врач Дубан, и царь, увидев
его, поспешно поднялся и посадил его с собою рядом. И вот накрыли рос-
кошные столы с кушаньями, и царь поел вместе с Дубаном и, не переставая,
беседовал с ним весь этот день. Когда же настала ночь, царь дал Дубану
две тысячи динаров, кроме почетных одежд и прочих даров, и посадил его
на своего коня, и Дубан удалился к себе домой. А царь Юнан все удивлялся
его искусству и говорил: "Этот врач лечил меня снаружи и не мазал ника-
кой мазью. Клянусь Аллахом, вот это действительная мудрость! И мне сле-
дует оказать этому человеку уважение и милость и сделать его своим собе-
седником и сотрапезником на вечные времена!" И царь Юнан провел ночь до-
вольный, радуясь здоровью своего тела и избавлению от болезни; а когда
наступило утро, он вышел и сел на престол, и вельможи его царства встали
перед ним, а везири и эмиры сели справа и слева.
Потом царь Юнан потребовал врача Дубана, и тот вошел к нему и облобы-
зал перед ним землю, а царь поднялся перед ним и посадил его с собою ря-
дом. Он поел вместе с врачом, и пожелал ему долгой жизни, и пожаловал
ему дары и одежды, и беседовал с ним до тех пор, пока не настала ночь, -
и тогда царь велел выдать врачу пять почетных одежд и тысячу динаров, и
врач удалился к себе домой, воздавая благодарность царю. А когда насту-
пило утро, царь вышел в диван, окруженный придворными, везирями и эмира-
ми.
А у царя был один везирь гнусного вида, скверный и порочный, скупой и
завистливый, сотворенный из одной зависти; и когда этот везирь увидел,
что царь приблизил к себе врача Дубана и оказывает ему такие милости, он
позавидовал ему и затаил на него зло. Ведь говорится же: ничье тело не
свободно от зависти, и сказано: несправедливость таится в сердце; сила
ее проявляет, а слабость скрывает. И вот этот везирь подошел к царю Юна-
ну и, облобызав перед ним землю, сказал: "О царь нашего века и времени!
Ты тот, в чьей милости я вырос, и у меня есть для тебя великий совет. И
если я его от тебя скрою, я буду сыном прелюбодеяния; если же ты прика-
жешь его открыть тебе, я открою его". И царь, которого встревожили слова
везиря, спросил его: "Что у тебя за совет?"
И везирь отвечал: "О благородный царь, древние сказали:
"Кто не думает об исходе дел, тому судьба не друг". И я вижу, что
царь поступает неправильно, жалуя своего врача и того, кто ищет прекра-
щения его царства. А царь был к нему милостив и оказал ему величайшее
уважение и до крайности приблизил его к себе, и я опасаюсь за царя".
И царь, встревожившись и изменившись в лице, спросил везиря: "Про ко-
го ты говоришь и на кого намекаешь?" И везирь сказал: "Если ты спишь,
проснись! Я указываю на врача Дубана". - "Горе тебе, - сказал царь, -
это мой друг, и он мне дороже всех людей, так как он вылечил меня
чем-то, что я взял в руку, и исцелил меня от болезни, против которой бы-
ли бессильны врачи. Такого, как он, не найти в наше время нигде в мире,
ни на востоке, ни на западе, а ты говоришь о нем такие слова. С сегод-
няшнего дня я установлю ему жалованье и выдачи и назначу ему на каждый
месяц тысячу динаров, но даже если бы я разделил с ним свое царство, и
этого было бы поистине мало. И я думаю, что ты это говоришь из одной
только зависти" подобно тому, что я узнал о царе ас-Синдбаде..."
