вами, Гуннар!
Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.
- Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью
глядя на Сигурда. - Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.
- Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг. - Первая половина моего имени
говорит о победе, и мы ее добьемся!
В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход,
провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и
Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще
угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало
ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.
И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на
следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем
Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то
здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы
трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся
с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не
отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего
войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что
сражался с самими Асами.
- Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они
возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. - Ты спас нас и
нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!
- И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.
- Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд.
- Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.
- Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на
этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.
- Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.
Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав
длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на
осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его
ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе
руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей
крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали
кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.
- А теперь опускайте дерн! - приказал Гуннар.
Воины выдернули свои копья, и дерн упал на свое прежнее место - обряд
братания совершился.
Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый
Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к
груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых
глаз потекли горячие слезы.
- Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? - воскликнул он. - Мой замок,
моя страна - все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!
- Сигурд и так стал твоим сыном, - сказал Гуннар, - мы с ним
побратались.
- Вы хорошо поступили, - горячо ответил старый король. - И пусть
проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит
во вред нашему спасителю.
Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки
Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд
немного погодя сказал, что он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение
девушки, Кримхильд наклонилась к ней.
- Успокойся, дочь моя, - прошептала она, - ступай к себе. Все будет
хорошо, поверь мне!
В тот же вечер старая королева вышла из замка и ушла одна далеко в
лес. Она вернулась только к ночи, скрывая под плащом пучок каких-то трав,
и сразу же прошла к себе в спальню, приказав служанкам оставить ее одну.
Всю ночь из покоев Кримхильд доносился приятный запах неизвестного зелья и
слышалось зловещее бормотание. А наутро одна из служанок заметила под
изголовьем своей повелительницы небольшой глиняный сосуд, который королева
тотчас же поспешно спрятала.
После полудня в замок начали съезжаться многочисленные гости, которых
созвал Гьюки, желая получше отпраздновать победу над врагом, и к заходу
солнца пиршество было уже в самом разгаре. На самом почетном месте, между
старым королем и Гуннаром, сидел Сигурд. И хозяева и гости осушили в его
честь не один рог с медом, но сам богатырь пил мало и был молчаливей, чем
обычно. Он думал о Брунхильд. Прошло около пяти месяцев с тех пор, как они
расстались, и приближался срок, когда он должен был отправиться за ней ко
двору Атли.
"А может быть, - говорил себе юноша, - Брунхильд меня уже давно
забыла или..."
- О чем ты так задумался, Сигурд? - прозвучал совсем рядом с ним
чей-то сладкий голос, и он увидел Кримхильд, протягивающую ему рог с
медом.
- Выпей за счастье нашей семьи, отважный и великодушный сын Сигмунда,
- сказала она, ласково улыбаясь. - Выпей за то, чтобы боги благоволили к
нам так же, как они благоволят тебе, счастливейший из смертных.
Боясь обидеть ее, Сигурд взял рог и, поднявшись во весь рост, выпил
его одним духом.
"Какой странный вкус у этого меда", - подумал он, но в тот же миг в
голове у него так зашумело, что он поспешил снова сесть на свое место.
- Что с тобой? - спросил Гуннар, наклоняясь к нему.
- Ничего, - ответил юноша. - Просто у меня закружилась голова.
- Хорош же у нас мед, если он может свалить с ног даже такого
богатыря, как ты! - засмеялся Гьюкинг.
Но Сигурд не ответил на его смех. Он вдруг почувствовал, что забыл
что-то очень важное, и не мог припомнить что.
Стоя поодаль, Кримхильд со злорадной усмешкой на бледных старческих
губах несколько минут молча смотрела на его озабоченное лицо, а потом
приказала слугам позвать дочь.
- Поднеси Сигурду мед, дитя мое, - сказала она девушке, когда та
явилась, и подала Гудрун второй рог.
Опустив глаза, Гудрун нерешительно приблизилась к богатырю.
- Выпей этот мед, Сигурд, - еле слышно проговорила она.
Молодой Вольсунг поднял голову, и их глаза на мгновение встретились.
"Какая же она красивая! - пронеслось в голове у Сигурда. -
Удивительно красивая! А я почти пять месяцев не обращал на нее внимания!
Хотя, может быть, это и есть то, о чем я забыл?"
- Спасибо, Гудрун, и будь счастлива, - сказал он вслух, беря у нее из
рук рог.
- Будь счастлив и ты, - ответила девушка.
Их глаза встретились снова, и, когда Гудрун возвращалась к матери, ее
лицо впервые за последние несколько месяцев было довольным и радостным.
Прошло еще несколько дней, Сигурд уже не вспоминал больше о
Брунхильд. Теперь ему казалось, что он из Гнитахейде прямо приехал сюда, а
когда однажды Гуннар спросил его как-то, зачем он едет к Атли, юноша был
очень удивлен.
- Я? К Атли?! - воскликнул он. - Разве я собирался к нему ехать? Нет,
Гуннар, я останусь у вас пока... Скажи лучше, что бы ты ответил, если бы я
посватался к твоей сестре, Гуннар?
Услышав это, Гьюкинг в восторге схватил его за руку и увлек за собой.
Так они проследовали через весь замок и наконец оказались на половине
короля и королевы.
- Отец, мать! - громко объявил Гуннар, подводя к ним молодого
Вольсунга. - Мой названый брат просит руки вашей дочери. Что вы ему на это
скажите?
- Я рад, - нерешительно заговорил старый король. - Я уже давно считал
тебя своим сыном, друг мой, но как же твоя не...
- Мы рады, очень рады, Сигурд! - поспешно воскликнула Кримхильд,
перебивая мужа и бросая на него быстрый, гневный взгляд. - И мне кажется,
что и моя дочь будет рада. Позови сестру, Гуннар!
Молодой Гьюкинг стремительно бросился за Гудрун и тут же привел ее,
счастливую и смущенную.
- Сигурд просит твоей руки, - сказала ей Кримхильд. - Согласна ли ты
стать его женой?
- Я была согласна раньше, чем он попросил вас об этом, - тихо
отвечала Гудрун и поспешно отвернулась.
- Ну как, Гьюки, разве не права я была? - засмеялась королева, когда
они с мужем вновь остались одни. - Вот видишь, Сигурд сам посватался к
нашей дочери.
- Да, ты права, - согласился старый король. - А все-таки, - со
вздохом добавил он, - здесь таится какой-то обман, не может быть счастья,
и я боюсь за наших детей, Кримхильд.
ЖЕНИТЬБА ГУННАРА
Со дня свадьбы Сигурда и Гудрун прошло не более года, когда старый
Гьюки тяжело заболел и через несколько дней тихо скончался на руках
сыновей и дочери. Еще раньше него умерла Кримхильд. Перед смертью она
приказала позвать к себе своего любимца Гутторна и о чем-то долго с ним
говорила, после чего тот стал еще более скрытным, чем прежде.
Как старший сын, Гуннар унаследовал все имущество короля и был
провозглашен королем, но его дружба с Сигурдом от этого не ослабла и он
по-прежнему не отпускал его от себя.
- Тебе незачем возвращаться в Данию, - сказал он ему однажды. - У
Хиальпрека много других внуков, а пока ты живешь в нашей стране, ею правят
два короля. Да и для нас это лучше, - улыбнулся он, - потому что со дня
битвы с готами ни один враг не осмеливается напасть на страну, которую ты
защищаешь. Правда, у тебя нет собственного королевства, но я не женат,
Хогни тоже, и твои дети наследуют наше королевство.
- А почему бы тебе не жениться? - спросил его Сигурд. - Неужели тебе
не хочется иметь детей, которым бы ты мог передать свое имя?
- Говоря по правде, я и сам давно об этом подумываю, - отвечал
Гуннар, - но я не знаю, на ком остановить свой выбор.
- Послушай, Гуннар, - сказал младший Гьюкинг. - Только что из страны
гуннов приехал путник. Он рассказал, что король Атли хочет выдать замуж
свою сестру, которая, по слухам, так прекрасна, что ни одна девушка не
может с ней сравниться. Но она дала богам клятву, что мужем ее будет самый
смелый человек на земле, и окружила свой замок стеной из огня. Тот, кто
сумеет туда пробраться, и станет шурином короля Атли.
- Вот бы тебе к ней посвататься, Гуннар, - заметил Гутторн с хитрой
усмешкой. - Ведь ты, наверное, не побоишься пройти сквозь пламя.
- Скажи лучше, как зовут эту красавицу? - спросил Гуннар.
- Ее зовут Брунхильд, - отвечал Гутторн, искоса поглядывая на
Сигурда.
- Брунхильд? - повторил молодой Вольсунг, невольно вздрогнув. - Мне
знакомо это имя, но я не могу припомнить, где я его слышал.
- Где бы ты раньше ни слышал, теперь тебе придется слышать его
гораздо чаще! - засмеялся Гуннар. - Я твердо решил жениться на этой
недоступной деве, Сигурд, и для этого пройду хотя бы сквозь три огненные
стены. Не поедешь ли ты вместе со мной к Атли?
- Охотно! - воскликнул Сигурд. - Я уже давно хотел побывать у этого
могущественного короля и еще больше хочу, чтобы ты добился руки Брунхильд.
Когда ты хочешь ехать?
- Завтра же, - сказал Гуннар вставая. - Надо торопиться, чтобы нас
кто-нибудь не опередил.
- Разрешите и мне вам сопутствовать, - попросил Гутторн. - Я тоже
хочу побывать у Атли, а Хогни будет тем временем охранять замок.
- Хорошо, - промолвил молодой король, который, хотя и не любил своего
сводного брата, не хотел его обидеть. - Я согласен и оставлю в замке
одного Хогни. А теперь прощайте, я иду собираться в дорогу.
"Брунхильд, - снова и снова повторял про себя Сигурд, - Брунхильд...
Мне кажется, что я забыл что-то очень важное, но что, я не могу
припомнить".
Владения короля Атли начинались тут же, за Рейном, гранича с
королевством Гьюкингов, и Гуннар, Сигурд и Гутторн в сопровождении
небольшой конной дружины уже на пятый день добрались до его замка.
Грозный повелитель гуннов, известный повсюду своей суровостью и
