парусами. В каждом из них помещалось от двадцати до пятидесяти воинов. В
ожидании отплытия эти корабли были вытащены на берег и тщательно
проконопачены, а их оснастка заменена новой. Тем временем молодой вождь
отобрал воинов для своей дружины. Все это были рослые, крепкие люди,
прекрасно владевшие оружием и не раз принимавшие участие в самых дальних и
опасных походах. Некоторые из них побывали и на знойном юге, и у скалистых
берегов Исландии, а иные заплывали даже в страну мрака, где по преданию
жили одни снежные великаны.
Регин долго сердился на Сигурда, но незадолго до его отъезда он
неожиданно пришел к нему и, стараясь смягчить свой резкий, скрипучий
голос, спросил:
- Скажи мне, Сигурд, что ты будешь делать, когда одержишь победу над
Гундингами?
Когда я одержу победу над Гундингами, - улыбнулся Сигурд, - я поеду с
тобой за сокровищами Андвари. Правда, к золоту я равнодушен, но я охотно
померяюсь силой с твоим братом драконом.
- Тогда позволь и мне сопутствовать тебе в походе, - сказал Регин. -
В бою я не много стою, но, может быть, помогу тебе добрым советом.
- А ты не боишься, что мы сложим в этом походе свои головы? - спросил
Сигурд.
- Я уже говорил однажды, что никто, кроме тебя, не может добыть
"пламень реки", - возразил Регин. - Если ты погибнешь, золото для меня
навсегда потеряно, а жить без него я не могу. Будь что будет, я разделю
твою судьбу.
- Хорошо, - рассмеялся Сигурд, который не мог понять алчности Регина.
- Если так, я согласен и беру тебя с собой.
Через несколько дней корабли датчан были спущены на воду. Украшенные
флагами с изображением летящих воронов и морских ястребов и прикрепленными
на носу резными фигурами медведей и волков, они вытянулись вдоль берега,
готовые по первому знаку молодого вождя пуститься в плавание. На них
разместилось несколько тысяч воинов, которые должны были сопровождать
юношу в его походе в страну франков. Сигурд не мог взять в поход, но он
все-таки нашел место для Грани на "Драконе", самом большом из своих
кораблей, на котором он плыл сам вместе с Регином и полусотней отборных
воинов. Гьердис и Хиальпрек пришли его провожать. Глаза бывшей королевы
франков сияли: она не сомневалась в победе сына.
- Что-то говорит мне, что нам не суждено больше увидеться, - сказала
она. - Но тебе предстоит совершить еще много подвигов. Только не забывай,
что ты принадлежишь к роду Вольсунгов, а они никогда не отступали перед
врагом, как бы силен он не был. Прощай.
- И помни мои слова, - добавил старый король. - Будь достоин своего
имени.
Солнце уже клонилось к закату, когда корабли Сигурда, подхваченные
свежим северным ветром, оставили берега Дании. Погода сначала
благоприятствовала плаванию, но уже под вечер ветер усилился, а к ночи
перешел в настоящий ураган. Регин посоветовал Сигурду спустить паруса, но
тот приказал поднять их еще выше, и легкие суда датчан как птицы понеслись
вперед.
- Ты погубишь нас всех! - стонал гном, закрывая от страха глаза.
- Зато мы быстрее доберемся до цели! - отвечал юноша.
Однако к утру на море разыгралась такая буря, что даже самые отважные
и опытные воины из дружины Сигурда приуныли. Они убрали часть парусов, он,
не смотря на это, мачты корабля гнулись, и казалось, что они вот-вот
сломаются; совсем же спустить паруса молодой вождь не решался - это бы
сделало его корабли игрушкой волн: идти на веслах в такую погоду было
почти невозможно.
Неожиданно Сигурд услышал грохот еще более страшный, чем рев бури, и
увидел прямо перед собой высокий утес, о который, клубясь и пенясь,
разбивались огромные седые валы. Он уже собирался повернуть руль
"Дракона", чтобы избежать этой новой опасности, но тут до него долетел
чей-то голос, столь могучий и громкий, что он заглушил собой и ветер и
море.
- Эй, Сигурд, не бойся и плыви ко мне!
В тот же миг море вокруг утеса успокоилось, и "Дракон" смог подойти к
нему вплотную. На его вершине стоял одноглазый старик в широкополой шляпе
и синем плаще, тот самый, который не так давно помог Сигурду выбрать себе
жеребца.
- Привет тебе, сын Сигмунда и внук Вольсунга! - сказал он. - Я знаю,
ты едешь в страну франков. Возьми и меня с собой. Ты об этом не пожалеешь!
- Охотно, - отвечал юноша. - Я рад, что снова встретился с тобой.
Ведь я еще не поблагодарил тебя за оказанную мне услугу.
- Она не была последней, как не будет последней и та, которую я окажу
тебе сегодня, - отвечал старик, легко перепрыгивая с утеса на корабль. -
Море хочет поглотить тебя и твоих людей, но я постараюсь его успокоить.
Он стал на носу "Дракона", поднял вверх руки, и Сигурд невольно
вскрикнул от изумления. Ураган тут же стих, волны опали, и поверхность
моря сделалась ровной, как зеркало. Старик продолжал стоять с поднятыми
руками, и вот тучи внезапно раздвинулись и яркие лучи утреннего солнца
осветили утомленные бессонной ночью лица датчан и весело заиграли на
золоченых крыльях их шлемов. Незнакомец обернулся к Сигурду.
- Ты доволен? - спросил он.
- Да, я доволен, - отвечал тот, - но, говоря по правде, я предпочел
бы этому затишью небольшой ветер: под веслами мы не скоро доберемся до
берега.
Старик улыбнулся.
- Хорошо, я исполню твое желание, - сказал он и махнул рукой.
Сейчас же подул ровный попутный ветер, и суда датчан, снова подняв
паруса, быстро понеслись к югу.
- Ты действительно велик и мудр, незнакомец, - сказал пораженный
юноша. - Но вот уже второй раз ты приходишь мне на помощь, а я до сих пор
не знаю твоего имени.
- Зови меня Гникар, - отвечал старик. - Хотя у меня столько же имен,
сколько на земле племен и народов. Много лет живу я на свете, и мои волосы
были уже белы, когда родился твой дед, славный Вольсунг.
- Я вижу, Гникар, что для тебя нет на свете тайн, так скажи мне,
отомщу ли я Гундингам за смерть отца? - спросил Сигурд.
- Посмотри вверх! - усмехнулся старик.
Юноша поднял голову и увидел орла, парящего высоко в небе.
- Это вестник победы, - сказал Гникар, - так чего же ты спрашиваешь?
Он завернулся в плащ, надвинул на глаза шляпу и не произнес больше ни
слова, пока они не причалили к берегу страны франков.
Больше восемнадцати лет прошло со дня битвы, которой пали Сигмунд и
Гилими, и уже никто, кроме крестьян, страдавших под жестоким владычеством
Гундингов, да старых воинов, не вспоминали покойного вождя франков,
правившего так мудро и справедливо. В стране господствовали король Линги и
его братья. Их дружины были так многочисленны, что они могли не бояться
нападений врагов и поэтому все свое время проводили в пирах и забавах.
В тот же самый час, когда северный ветер принес к земле франков
корабли датчан, Линги в старом замке Вольсунгов принимал многочисленных
гостей. Разгоряченный выпитым медом и лестью своих придворных,
рыжебородый, с огромным орлиным носом и желтоватыми кошачьими глазами
король гордо сидел за столом, прислонившись широкой спиной к дубу
валькирий, и слушал песню одного из бродячих скальдов, который пел о
могучем богатыре Беовульфе и его замечательных подвигах.
- Я не знаю, так ли велик был этот Беовульф, - воскликнул Линги
насмешлива, едва ли певец успел закончить последнее слово, - но вряд ли бы
он справился с нами, Гундингами! Вольсунги тоже хвастались, что ведут свой
род от самого Одина, а теперь мы сидим здесь, в их замке, и нет больше
никого, кто бы мог прогнать нас отсюда.
Он еще говорил, когда снаружи послышался шум, и в зал вбежал мальчик
лет пятнадцати, в грязной оборванной одежде.
- Кто ты такой, - гневно вскричал король, - и как ты смел сюда
явится?
- Выслушай меня, господин! - отвечал испуганный мальчик, падая перед
ним на колени. - Я пастух и сегодня, как обычно, пас свое стадо на опушке
леса вблизи моря. Вдруг к берегу подошли неизвестные корабли, и высадилось
много вооруженных людей, а один из них, красивый как Бальдр и могучий, как
Тор, подозвал меня к себе и сказал: "Беги в замок и скажи своему господину
Линги, что Сигурд, сын Сигмунда и Гьердис и внук Вольсунга, приехал сюда
чтобы отомстить за своего отца и деда. Пусть король и его братья готовятся
к бою, который будет для них последним!"
Кошачьи глаза Линги сузились от гнева. Он встал со своего места и
взялся рукой за меч, но потом неожиданно расхохотался.
- Сын Сигмунда и Гьедрис! - воскликнул он. - Значит Гьедрис жива. Но
ведь ее сыну не может быть и восемнадцати лет. И этот мальчишка смеет
угрожать мне - мне, Линги из рода Гундингов! Скажи, - обратился он к
пастуху, - много ли с ним воинов?
- Я не мог сосчитать их, господин, - ответил мальчик, - но знаю, что
они приехали на ста кораблях.
Линги снова расхохотался.
Не слишком велика дружина у этого Сигурда, - сказал он презрительно.
- Дружины его отца и деда, которые мы разбили, были куда больше. Собирайте
наших воинов! - приказал он братьям. - Но не нападайте первыми. Пусть
последний потомок Вольсунгов отойдет подальше от берега. Я хочу уничтожить
и его и его людей до последнего человека. А ты, пастух, убирайся назад к
своему стаду.
Он пнул ногой мальчика и, не обращая внимания на встревоженные лица
гостей, вышел из замка и приказал подать ему коня.
Как только дружина Сигурда высадилась на берег, к нему подошел
Гникар.
- Нам пора проститься, - сказал он. - Не бойся, скоро мы опять
увидимся. Еще раз приду я к тебе на помощь, ну, а потом, потом придет твоя
очередь, и ты придешь ко мне сам. Прощай!
И он, не оборачиваясь, быстро направился к лесу и так незаметно исчез
в кустах, что юноше показалось, будто он растаял в воздухе.
Не дождавшись на берегу нападения Гундингов, Сигурд повел свою
дружину дальше на юг. Король Линги поджидал его на обширной безлесной
равнине в двух днях пути от моря. Здесь он рассчитывал легко окружить и
уничтожить небольшое войско молодого вождя.
- Это будет не битва, а охота, - смеясь, говорил он своим братьям. -
Зверь сам идет в наши руки, и я позабочусь о том, чтобы ему не удалось
улизнуть от моих воинов.
И действительно, не успел отряд Сигурда выйти на открытое место, как
на него со всех сторон обрушились пешие и конные дружины Гундингов.
Казалось, что он будет мгновенно сметен их ударом, но датчане, стоя
плечом к плечу и дружно защищаясь, выдержали первый натиск врагов, а потом
и сами стремительно двинулись вперед. Перед их рядами на своем сером
жеребце бурей носился Сигурд. При каждом взмахе его волшебного меча падало
трое, а то и четверо неприятельских бойцов. Грани как мог помогал своему
хозяину. Он хватал зубами воинов Линги, сшибал их грудью и топтал своими
тяжелыми копытами.
- Это сам Тир! Бог войны Тир! - кричали дружинники Гундингов, в
страхе разбегаясь во все стороны перед юным богатырем.
Стоя поодаль на небольшом холме, Линги гневно теребил свою рыжую
бороду.
- Нам надо остановить его, братья, - воскликнул он, - или он один
перебьет всех наших людей. Вперед! За мной!
Он пришпорил коня и помчался прямо на юношу. Его три брата, такие же
рыжебородые и коренастые, как и он сам, поскакали за ним следом.
Увидев короля и узнав его по золоченому рогатому шлему, и богатому
вооружению, Сигурд радостно засмеялся.
- Здравствуй, Линги! - крикнул он. - Час настал, и пора тебе уплатить
старый долг!
Вместо ответа Линги яростно ударил его мечем, однако юноша легко
отбил его удар и в свою очередь поднял меч. Гундинг закрылся щитом, но
