многочисленные шатры его воинов, откуда на них с враждебным любопытством
смотрели гунны.
Пока Гуннар и Хогни слезали с коней, а королевские слуги побежали
сообщать Атли об их приезде, в дверях замка появилась Гудрун.
- Как, вы здесь? - воскликнула она в ужасе. - Ведь я же написала вам,
чтобы вы не приезжали!
- Винги по дороге переправил слова твоего письма, Гудрун, - ответил
Гуннар, подходя к сестре. - А когда мы заметили это, было уже поздно: я
дал слово, что мы приедем.
- О Брунхильд, Брунхильд! - заплакала Гудрун. - Твое проклятие
исполняется, и даже мой брак с Атли не смог предотвратить того, что должно
было случиться.
- Разве твой муж хочет нас убить? - спросил Хогни.
- Он не говорил мне об этом, - отвечала королева гуннов, - но я
чувствую, что у него на душе что-то недоброе. Он часто вспоминает о
сокровищах Сигурда и, наверное, хочет их захватить.
- Их уже нет... - засмеялся Хогни.
Но он не успел договорить до конца: вернувшиеся слуги объявили, что
Атли ждет их в пиршественном зале.
- Я рад снова видеть тебя, Гуннар, рад встретиться и с тобой, Хогни,
- с деланным радушием приветствовал Гьюкингов старый вождь, идя им
навстречу. - Я слышал от Винги, что ему стоило немалых трудов уговорить
нас приехать. Чем заслужил я такую немилость своих старых друзей и
соседей?
- Ты ошибаешься, Атли, или смеешься над нами, - возразил Гуннар. - О
какой неприязни ты говоришь, когда мы с тобой дважды родственники? Ты
забыл, что я муж твоей покойной сестры, а ты женат на Гудрун.
- Да, да, ты прав, мы с тобой родственники, - согласился гунн все так
же добродушно и ласково. - И я повторяю, что рад приветствовать вас у
себя, хотя за тобой небольшой долг, Гуннар, за тобой и за Хогни.
- Что это за долг, Атли? - спросил Гуннар, делая вид, что не
понимает, о чем идет речь.
Атли быстро оглядел зал, который тем временем наполнили вооруженные
до зубов гуннские воины.
- Вот уже больше года прошло, как Брунхильд умерла, Гуннар, - сказал
он, садясь на свой трон и движением руки приглашая Гьюкингов приблизиться,
- умерла по твоей вине, а ты до сих пор не прислал мне выкуп за ее смерть.
- Брунхильд сама пронзила себе грудь мечем Сигурда, - отвечал молодой
король. - Я виноват лишь в том, что не успел удержать ее руку. Если же ты
думаешь иначе, то разве моя сестра, которую я отдал тебе в жены, не стоит
твоей?
- Как я могу порочить ту, которая родила мне сына? - опять улыбнулся
Атли. - Я благодарю тебя за жену, шурин, но ты и тут обманул меня, и
обманул жестоко. У Сигурда было много золота, почему же Гудрун привезла с
собой только одно кольцо?
- Золото Сигурда досталось мне и моему брату, - спокойно промолвил
Гуннар. - Сестра отдала его нам.
- Она сама отдала его вам? - насмешливо переспросил его гунн.
- Сама, или не сама, но это золото останется у нас, - резко ответил
старший Гьюкинг, упрямо сдвигая брови.
Полуприкрытые глаза Атли вдруг раскрылись и с нескрываемой угрозой
уставились на братьев.
- Ты ошибаешься, Гуннар, - медленно проговорил он. - Это золото не
останется у вас, или вы сами навсегда останетесь у меня.
- Не пугай нас, Атли, - смело вмешался в разговор Хогни, опуская руку
на меч, - и не забывай, что мы твои гости.
Вождь гуннов резким движением головы откинул со лба длинную прядь
своих жестких, как грива, волос и приподнялся, словно готовясь к прыжку.
Увидев это, Гудрун оттолкнула в сторону Гуннара и Хогни и бросилась перед
ним на колени.
- Прости их, супруг мой, - умоляющим голосом промолвила она. - Прости
ради сына, что я тебе родила. Не нарушай законов гостеприимства и позволь
им уехать.
- Я не должен забывать законов гостеприимства? Я должен позволить им
уехать? - прошипел Атли, задыхаясь от злобы. - Нет, Гудрун, нет! ради
золота они сделали тебя нищей, ради золота они убили Сигурда, величайшего
и благороднейшего из всех богатырей, которые когда-либо рождались на
земле, ради золота они забыли клятву, которую ему дали, ну, а я ради
золота забуду о том, что они мои гости. Взять их! Заточить их в темницу! -
обратился он к своим воинам. - Может быть, тогда они станут сговорчивее.
Хогни в ответ только рассмеялся и выхватил из ножен меч. Гуннар
последовал его примеру, и двое гуннов сейчас же пали мертвыми. Остальные
со всех сторон окружили обоих Гьюкингов.
Прижавшись спиной друг к другу, Гуннар и Хогни рубились так яростно,
что гуннские воины не могли к ним приблизиться. На шум боя в замок
ворвались дружинники Гьюкингов; за ними по пятам устремились новые отряды
гуннов, и через несколько минут весь зал был залит кровью и завален телами
убитых.
Надев на голову первый попавшийся шлем, Гудрун тоже кинулась на
помощь братьям. Ей удалось убить трех гуннов, и среди них - младшего брата
Атли, но вскоре она была обезоружена и по приказу мужа отведена в свою
спальню, где, уткнув голову в подушку, с судорожно стиснутыми зубами и
тяжело бьющимся сердцем долго молча прислушивалась к доносившемуся до нее
звону оружия и стонам умирающих.
Весь день и всю ночь до самого утра сражались Гьюкинги, подтверждая
свою боевую славу, однако их удары становились все слабее и слабее, а
число их защитников все меньше и меньше, и когда взошло солнце, они оба
уже лежали связанными в одной из комнат замка.
- Ты знаешь, что я не боюсь смерти, Гуннар, - сказал Хогни, с трудом
поворачивая к брату свою покрытую запекшейся кровью голову. - Но не глупо
ли умирать ради каких-то сокровищ, которыми все равно не достанутся ни
нам, ни нашим женам? Открой гунну, где их найти, и я верю, что он нас
отпустит. Подумай о Глаумвор и Костберре и о том, что их ждет, когда Атли
захватит нашу страну.
- Молчи. Хогни! - сердито ответил молодой король. - Мне легче тысячу
раз умереть и пережить гибель всех родных, чем отдать это золото в чужие
руки. Я уже жалею о том, что и ты знаешь, где оно находится.
Хогни вздохнул и отвернулся, не замечая, что на лице старшего
Гьюкинга вдруг появилась мрачная улыбка.
К вечеру Гуннара вновь привели к вождю гуннов.
- Ну как, сам ли ты отдашь золото Сигурда, или мне придется разорить
из-за него всю твою страну? - спросил его Атли.
- Золото спрятана, шурин, и спрятано так, что его тебе не найти, -
отвечал Гуннар, - но я готов сказать, где оно, если ты исполнишь мою
просьбу.
- Я обещаю тебе это, - наклонил голову Атли.
- Пусть принесут мне сюда сердце Хогни, - опустив глаза, промолвил
Гуннар. - Я не хочу, чтобы мой брат остался в живых и потом обвинял меня в
трусости.
Атли почти с испугом посмотрел на него.
- Как, ты желаешь смерти Хогни? - произнес он недоверчиво.
- Да! - твердо сказал Гуннар.
- Хорошо, пусть будет по-твоему, - согласился гунн и, подозвав к себе
одного из слуг, шепнул что-то ему на ухо.
Слуга, поклонившись, вышел и через полчаса вернулся назад, неся на
золотом подносе еще теплое и не утратившее жизни сердце.
- Вот сердце твоего брата, Гуннар, - сказал Атли. - Теперь говори,
где ты спрятал золото.
Гуннар громко рассмеялся.
- Ты считаешь меня ребенком, шурин, - произнес он. - Посмотри - это
сердце все еще дрожит от страха. Значит, оно принадлежит трусу, а Хогни
храбрее любого из твоих воинов.
Старый вождь, подумав немного, опять подозвал к себе слугу, и вскоре
перед Гуннаром на том же золотом подносе уже лежало второе сердце.
- Да, это сердце Хогни, - вздрогнув, прошептал старший Гьюкинг. - Оно
так же спокойно и тихо, как спокойно и тихо принял он свою смерть.
- Так где же сокровища, Гуннар? - помолчав, снова заговорил Атли. -
Ты видишь - твое желание исполнено.
- Ах, шурин, как же ты глуп! - с презрением воскликнул молодой
король. - Ведь я заставил тебя убить Хогни потому, что боялся, что он
выдаст тебе мою тайну. Никогда, Атли, золото Фафнира не будет лежать в
твоей сокровищнице. Открою ли я тебе, где оно хранится, если за него я
отдал жизнь двух братьев и счастье сестры, обрек на позор жену и разорил
страну моих предков? Ты смешон мне, Атли!
Гьюкинг думал, что от его слов гунн придет в бешенство, но тот
внезапно улыбнулся.
- Я ждал этого, - сказал он. - Я слышал еще от Брунхильд о проклятии
Андвари, и, хотя мне хотелось увидеть своими глазами его сокровища, я рад,
что судьба Сигурда и вас, Гьюкингов, минует мой род. Но ты, Гуннар, ты не
уйдешь от наказания! Оно будет таким же страшным, как и твои преступления.
Тебя бросят в змеиную яму. Я знаю, что это было тебе предсказано, так
пусть же предсказание исполнится!
Не смотря на всю свою храбрость, Гуннар стал белее снега и невольно
прошептал про себя имя Брунхильд.
Повинуясь приказу Атли, королевские слуги связали его по рукам и
ногам и потащили прочь из замка. На дворе он увидел поджидавшую его
Гудрун.
- Не бойся, я постараюсь тебе помочь, брат, - быстро шепнула она ему.
Но Гуннар в ответ только покачал головой: он уже не верил в свое
спасение.
Шагах в двухстах от замка, в поле, была глубокая заболоченная яма, на
дне которой копошились несколько десятков гадюк. Слуги бросили в нее
Гьюкинга и, дрожа от ужаса, поспешили уйти прочь. Шум от падения Гуннара
напугал змей, и они попрятались в свои норы.
"Скорей, Гудрун, приходи скорей! Может быть, тебе все же удастся мне
помочь!" - думал молодой король, с тоской глядя вверх на клочок голубого
весеннего неба.
Неожиданно вверху, над краем ямы, показалась белокурая головка.
- Сестра! - с надеждой прошептал Гуннар. - Ты уже пришла? Торопись и,
пока змеи не выползли, вытащи меня отсюда!
- Сейчас нельзя, брат, нас увидят, - отвечала Гудрун. - Подожди до
ночи, а чтобы змеи не тронули тебя до моего прихода, возьми вот это.
И она бросила ему вниз лютню.
- Спасибо, сестра! - воскликнул Гуннар.
Но Гудрун уже исчезла.
Немного погодя молодой король услышал какой-то шорох и шипение:
вытянув свои плоские головы, прямо на него ползли змеи. Тогда, с трудом
дотянувшись до брошенной Гудрун лютни, он стал зубами дергать ее струны.
Их резкие, похожие на стон звуки успокоили змей, и они одна за другой,
словно засыпая, опустили свои головы. Все громче и громче звенела лютня,
все светлее и радостнее становилось на сердце у Гуннара, как вдруг он
увидел одну исполинскую старую гадюку, которая неумолимо ползла прямо на
него. Он еще несколько раз изо всех сил рванул струны зубами - это не
помогло; он закричал - змея не испугалась. Поняв, что все кончено, он
закрыл глаза. В тот же миг короткий, но мучительный укол в живот заставил
Гуннара вскрикнуть от боли; яд гадюки разливался по его телу, причиняя ему
невыносимые страдания, и наконец достиг сердца.
Так умер последний из Гьюкингов, и так прекратился их род, но
сказание о вольсунгах на этом не кончается.
Далее в нем говорится, как Гудрун, мстя Атли, убила собственного
сына, а потом и самого Атли, как она в третий раз вышла замуж и как она
снова потеряла и мужа и детей, но рассказывать об этом слишком долго, а не
всякая длинная история самая хорошая.
