жене, - подумай лучше о том, как помочь Гудрун. Ты видишь, она без
сознания.
- Гудрун скоро успокоится, - презрительно усмехнулась валькирия, - и
даже помирится с тобой, Гуннар. Такие, как она, не умеют любить. А я
проследую за тем, кто был мне дорог. Уходи отсюда, уходи прочь! Тебе здесь
больше нечего делать.
Растерянный король побежал звать на помощь брата, а Брунхильд тем
временем созвала всех своих служанок и, обращаясь к ним, сказала:
- Вы уже знаете, что Сигурд умер. Я хочу разделите его судьбу. Кто из
вас последует за нами?
Но служанки, покачав головами, в страхе отступили.
- Довольно уже крови, - промолвила одна.
- Лучше жить на земле, чем в царстве Хель, - добавила другая.
- Да, да, мы хотим еще жить! - хором закричали остальные.
- Ну, так живите, - пренебрежительно махнула рукой королева. - И
передайте Гуннару, чтобы он сжег мое тело на одном костре вместе с
Сигурдом, а между нами положил бы Грам, как это сделал Вольсунг, когда
ночевал в моем замке. Прощайте.
И, прежде чем онемевшие от страха служанки смогли что-нибудь сказать
или сделать, Брунхильд схватила меч Сигурда и твердой рукой вонзила его
себе в сердце.
Не смея отказать своей жене в ее последней просьбе, убитый горем
Гуннар приказал воздвигнуть для нее и последнего из вольсунгов один общий
костер. Труднее ему было исполнить ее второе желание и положить между ними
Грам. Он уже давно мечтал завладеть чудесным мечем Сигурда, но, решив, что
подаренный Одином клинок мало пострадает от пламени, согласился и на это.
Следуя обычаю, в костер бросили и любимого охотничьего сокола Вольсунга,
его собаку и одного из коней под седлом и полной сбруей. Грани Гуннар тоже
хотел оставить себе, но, едва пламя костра охватила тело Сигурда и
Брунхильд и высоким столбом поднялось к небу, могучий жеребец вырвался из
своей конюшни и, опрокинув пытавшихся его задержать конюхов, бросился
прямо в огонь. Тщетно разыскивал потом Гьюкинг в золе Грам и остатки
конских костей. Замечательный меч и такой же замечательный конь бесследно
исчезли.
- Вот видишь, брат, - мрачно сказал Хогни, глядя на разочарованное
лицо короля, - боги отказывают нам в своей помощи. Я боюсь, что и
проклятию Брунхильд суждено исполниться и род Гьюкингов последует за родом
Вольсунгов.
ГИБЕЛЬ ГЬЮКИНГОВ
Гудрун не последовала на костер за Сигурдом, как это сделала
Брунхильд. Первые дни она горько плакала о муже, но потом постепенно
успокоилась и даже помирилась со своими братьями, простив им его смерть. А
спустя еще два месяца в замок Гьюкингов прибыли послы от Атли: грозный
повелитель гуннов сватал вдову победителя Фафнира.
- Я удивляюсь тебе, брат! - сказала Гудрун, когда Гуннар передал ей
эту весть. - Достойно ли дочери Гьюки и вдовы потомка Одина выходить замуж
за гунна? Или ты желаешь избавиться от меня, как избавился от моего мужа?
Почему ты сразу не отказал посланцам Атли?
- Не сердись, Гудрун, - мягко ответил король. - Я не буду принуждать
тебя и идти против твоей воли, но помни, что Атли зол и мстителен. Если ты
ему откажешь, нам придется встретиться в бою с его полчищами, и кто знает,
кому из нас боги даруют победу. Подумай об этом и завтра утром дай мне
ответ.
- Мне больше не о чем думать, Гуннар, - тихо и печально произнесла
молодая женщина. - Я поняла все, и сыновья моего отца никогда не скажут,
что я явилась причиной их смерти. Ступай и скажи гуннам, что я согласна и
еду вместе с ними.
Гуннар крепко обнял сестру.
- Спасибо тебе, Гудрун! - радостно воскликнул он. - Ты приносишь нам
счастье. Теперь, когда мы опять породнимся с Атли, нам не страшны любые
враги.
- Было время, когда ты не боялся и самого Атли, - с горькой усмешкой
промолвила Гудрун, оставшись одна. - И тогда бы ты не стал ради своего
счастья жертвовать моим.
Однако она не колебалась и через несколько дней в сопровождении
небольшой дружины гуннских воинов, присланной за ней Атли, уже отправилась
на восток, к своему новому супругу.
Проводив сестру, Гуннар вскоре в свою очередь женился на дочери
одного из соседних готских королей, по имени Глаумвор, а Хогни - на ее
младшей сестре, Костберре. Жены обоих Гьюкингов были молоды, красивы и
веселы и принесли в замок столько радости, что братья больше не думали ни
о проклятье Брунхильд, ни о ее мрачном пророчестве.
Так незаметно прошло около года, и вот однажды к Гуннару вновь
прискакал гонец от Атли. У Гудрун родился сын, и старый вождь звал к себе
Гьюкингов на торжественный пир.
Молча выслушал король гонца, и не радость, а скорбь и предчувствие
беды наполнили его сердце. Сам не зная почему, он вдруг заподозрил
предательство.
- Скажи, а моя сестра мне ничего не прислала? - спросил он у гунна.
Винги - так звали гонца - замялся.
- Наша королева просила меня передать тебе это письмо и этот
перстень, - произнес он наконец и вынул и то и другое из-за пазухи.
Хогни взял письмо и, быстро пробежав его глазами, улыбнулся.
- Винги говорит правду, и нам ничто не угрожает, Гуннар, - сказал он.
- Гудрун пишет, чтобы мы приезжали.
- А ты уверен, что письмо от нее? - с сомнением покачал головой
король.
Хогни с удивлением посмотрел на него: еще никогда его брат не был так
недоверчив.
- Ну конечно, Гуннар! - воскликнул он. - А вот и ее кольцо
Андваранаут, последнее, что у нее осталось из сокровищ Фафнира. - И он
надел кольцо на палец.
- Пусть так, но мне все же не хочется ехать, - возразил Гуннар. -
Лучше мы отпразднуем рождение племянника дома.
- Мой господин просил сказать, что не пожалеет для вас богатых даров,
коней и оружия, - низко поклонившись, промолвил гонец. - Если же вы не
приедете, он сочтет ваш отказ за кровную обиду.
- Коней и оружия у нас и так достаточно, - возразил Гуннар,
нахмурившись. - Но я не хочу ссориться с Атли. Хорошо, скачи назад к
своему вождю и передай ему и моей сестре, что мы приедем.
- И ты сдержишь слово, о великий король? - спросил Винги, недоверчиво
взглянув ему прямо в глаза.
- Мы, Гьюкинги, не бросаем слов на ветер! - гневно воскликнул Гуннар
вставая. - И, не будь ты послом моего шурина, ты бы дорого заплатил мне за
такую дерзость.
- Не гневайся, господин, - смиренно промолвил гунн, опуская голову. -
Атли и королева запретили мне возвращаться к ним без твоего согласия, но
теперь я уеду спокойно.
- Постой, - произнес Гуннар, гнев которого уже прошел. - Не торопись!
Сначала поешь и отдохни, а завтра утром отправишься в путь.
- Спасибо тебе, но мы, гунны, рождаемся в седле и не знаем, что такое
усталость, - отвечал Винги улыбаясь. - Прощай, король Гуннар. Я сообщу
Атли и твоей сестре радостную для них весть и получу за нее большую
награду. Прощай!
Предоставив Хогни проводить гунна, Гуннар позвал жену.
- Атли и Гудрун приглашают нас к себе, Глаумвор, - сказал он, - и мы
с Хогни решили ехать, но тебе и Костберре лучше остаться здесь, в замке.
- Как, ты уезжаешь к гуннам? - испуганно промолвила Глаумвор. - Нет,
нет, Гуннар, послушайся меня и перемени свое решение. Сегодня ночью я
видела страшный сон: ты сидел связанный по рукам и ногам в яме, а вокруг
тебя копошились ядовитые змеи. Такие видения не сулят ничего хорошего,
поверь мне. Тебя ждет несчастье.
Гуннар помрачнел: он вспомнил последние слова своей бывшей жены.
- Поздно, Глаумвор, поздно, - прошептал он. - Я дал слово и уже не в
силах вернуть его обратно, не опозорив своего имени. Но твои опасения
напрасны. Если бы Атли замышлял против нас какое-либо предательство, моя
сестра не стала бы звать нас к себе... А вот и Хогни, спроси у него: он
сам читал письмо Гудрун.
- Плохо я читал его, Гуннар! - уставившись глазами в земляной пол
замка, возразил младший Гьюкинг. - Сейчас, когда я просмотрел его еще раз,
я заметил, что несколько слов в нем исправленно, и не рукой Гудрун. Сестра
пишет нам, чтобы мы не приезжали, а на Андваранауте я нашел волос из
волчьей шкуры, которым она его обвязала. Недаром тебе не хотелось ехать к
гуннам, брат. Там нас ждет смерть.
Глаумвор задрожала и тяжело опустилась на скамью.
- Но почему же Атли так разгневался на нас? - недоверчиво проговорил
король. - Что плохого мы ему сделали?
- А что плохого сделал нам Сигурд? - язвительно ответил Хогни. -
Почему мы его убили? Золото Фафнира толкнуло нас на это, а теперь его
хочет захватить Атли.
- Но он его не получит, - проскрипел зубами Гуннар. - Золото, ради
которого я погубил своего лучшего друга и кровного брата, золото, ради
которого я нарушил клятву, я не отдам, хотя бы мне пришлось погибнуть!
- Но ведь ты не поедешь к Атли, супруг мой? - вдруг вскрикнула
Глаумвор, бросаясь к нему.
- Нет, я поеду! - упрямо сдвинул брови король. - А ты, Глаумвор,
лучше иди к себе; мне нужно поговорить с огни.
Королева, тяжело вздыхая, покорно вышла, а Гуннар продолжал:
- Мне незачем говорить тебе, что мы должны сдержать слово, Хогни, но
то, что я сказал, останется нерушимым. Пусть Атли захватит нас, пусть он
захватит нашу страну - золото он не получит. Мы должны спрятать сокровища,
и так, чтобы их никто не смог найти. Помоги мне в этом. Я верю только тебе
одному.
- Лучше всего просто бросить их в Рейн, - предложил младший Гьюкинг.
Гуннар наклонил голову в знак согласия.
- Ты прав, брат, - сказал он, - так мы и сделаем.
В ту же ночь, когда все в замке уснули, братья достали из
сокровищницы мешки с золотом Фафнира и с трудом перетащили их один за
другим на берег Рейна. Там они выбрали место поглубже и, развязав мешки,
высыпали все драгоценности в воду.
- Ты хорошо придумал, Хогни, - промолвил король, после того как
последний слиток золота исчез в быстрых волнах могучей реки. - Теперь не
только Атли, но и мы сами вряд ли достанем его обратно. Сигурд говорил
мне, а ему рассказал это какой-то карлик, по имени Регин, что в былые
времена золото Фафнира тоже хранилось в реке, у гнома Андвари, который
проклял каждого, кто будет им владеть. Может быть, теперь оно возвратится
к своему бывшему хозяину.
- Тогда пускай к нему возвратится и кольцо! - воскликнул Хогни,
снимая с пальца Андваранаут, и, размахнувшись изо всех сил, бросил его на
середину Рейна.
Маленькое колечко бесшумно погрузилось в воду, и Гуннару на миг
показалось, что в том месте, где оно упало, река окрасилась в красный
цвет.
- Скройся навсегда, злосчастное золото! - произнес он торжественно,
поднимая руки. - Храни его, великий Рейн. Пройдет немало времени, пока
твои волны смоют с него всю кровь, которая из-за него пролилась...
- ...и которая еще прольется, - добавил Хогни. - Пройдут века, многие
славные роды исчезнут, а проклятие Андвари будет по-прежнему тяготеть над
людьми, и раньше других оно поразит нас с тобой, Гуннар.
Много слез пролили Глаумвор и Костберре, провожая своих мужей в
страну гуннов, невеселы были и сами братья в суровом молчании следовала за
ними их конная дружина. Никто из воинов Гуннара не надеялся вернуться
домой, но не было среди них и такого, который пожелал бы остаться.
Бородатые, загорелые, в тяжелых рогатых шлемах и блестящих панцирях, они
ехали гуськом, друг за другом, не глядя по сторонам и, казалось, не
замечая ни освещенных ярким апрельским солнцем полей и лесов, ни
встречавшихся им по дороге небольших крестьянских селений. Все так же
молча и спокойно миновали они раскинувшиеся вокруг замка Атли
