тебе и рассказать про них. Я шел, как и собирался, по нашей вчерашней
дороге. Но когда настала пора возвращаться домой, горы заволокло таким
густым туманом, что я сбился с пути. Долго я блуждал, сам не знаю где,
как вдруг увидел огонек. Я скорее пошел на него. Но только я приблизился
к нему, как перестал его видеть и оказался возле какого-то толстого ста-
рого дуба. Я влез на дерево, чтоб легче было отыскать этот огонек, и
вдруг вижу подо мной в стволе дупло, а в дупле что-то вроде церкви, и
там кого-то хоронят. Я слышал пение, видел гроб и факелы. И знаешь, кто
нес факелы? Но нет, ты мне все равно не поверишь!..
Элсхендер принялся уговаривать брата продолжать. Он даже подбросил
торфа в камин, чтоб огонь запылал ярче, и младший брат повеселел. Собаки
мирно дремали, а черный кот поднял голову и, казалось, слушал так же
внимательно, как сам Элсхендер. Братья даже невольно взглянули на него.
- Поверь же, - продолжал Фергас, - все, что я скажу, истинная правда.
Гроб и факелы несли коты, а на крышке гроба были нарисованы корона и
скипетр!
Больше он ничего не успел добавить, ибо черный кот вскочил и крикнул:
- О небо! Значит, старый Питер преставился, и теперь я - кошачий ко-
роль!
Тут кот прыгнул в камин и пропал навсегда...
ФЕИ МЕРЛИНОВОЙ СКАЛЫ
Лет двести назад жил-был некий бедный человек. Он работал батраком на
одной ферме в Ланеркшире, был там, как говорится, на побегушках - выпол-
нял разные поручения и делал все, что прикажут.
Как-то раз хозяин послал его копать торф на торфянике. А надо вам
сказать, что в конце этого торфяника высилась скала, очень странная на
вид. Ее прозвали "Мерлинова скала". Так ее называли потому, что в ней,
по преданию, когда-то давным-давно жил знаменитый волшебник Мерлин.
Вот батрак пришел на торфяник и с великим усердием принялся за рабо-
ту. Он долго копал торф на участке по соседству с Мерлиновой скалой и
уже накопал целую кучу, как вдруг вздрогнул от неожиданности - перед ним
стояла такая крошечная женщина, какой он в жизни не видывал, - фута в
два ростом, не больше. Она была в зеленом платье и красных чулках, а ее
длинные желтые волосы не были перевязаны ни лентой, ни тесемкой и рассы-
пались по плечам.
Женщина была такая маленькая да такая ладненькая, что батрак, не пом-
ня себя от удивления, перестал работать и, воткнув заступ в торф, смот-
рел на нее во все глаза. Но он удивился еще больше, когда женщина подня-
ла крошечный пальчик и проговорила:
- Что бы ты сказал, если бы я послала своего мужа снять кровлю с тво-
его дома, а? Вы, люди, воображаете, что вам все дозволено! - Она топнула
крошечной ножкой и строгим голосом приказала батраку: - Сейчас же положи
торф на место, а не то после будешь каяться!
Бедняк не раз слышал много всяких рассказов про фей и про то, как они
мстят своим обидчикам. Он задрожал от страха и принялся перекладывать
торф обратно. Каждый кусок он клал на то самое место, откуда взял его,
так что все его труды пропали даром.
Но вот он с этим покончил и огляделся в поисках своей диковинной со-
беседницы. А ее и след простыл. Как и куда она скрылась, он не заметил.
Батрак вскинул заступ на плечо, вернулся на ферму и доложил хозяину обо
всем, что с ним приключилось. А потом сказал, что лучше, мол, копать
торф на другом конце торфяника.
Но хозяин только расхохотался. Сам он не верил ни в духов, ни в фей,
ни в эльфов - словом, ни во что волшебное, и ему пришлось не по нраву,
что его батрак верит во всякую чепуху. И вот он решил образумить его.
Приказал батраку тотчас же запрячь лошадь в повозку, поехать на торфяник
и забрать оттуда весь выкопанный торф, а как вернется на ферму, разло-
жить торф во дворе для просушки.
Не хотелось батраку выполнять приказ хозяина, а делать нечего - приш-
лось. Но неделя проходила за неделей, а ничего плохого с ним не случа-
лось, и он наконец успокоился. Он даже начал думать, что маленькая жен-
щина ему просто привиделась и, значит, хозяин его оказался прав.
Прошла зима, прошла весна, прошло лето, и вот снова наступила осень,
и ровно год прошел с того дня, когда батрак копал торф у Мерлиновой ска-
лы.
В тот день батрак ушел с фермы после захода солнца и направился к се-
бе домой. В награду за усердную работу хозяин дал ему небольшой кувшин
молока, и батрак нес его своей жене.
На душе у него было весело, и он бодро шагал, напевая песню. Но как
только он подошел к Мерлиновой скале, его сморила неодолимая усталость.
Глаза у него слипались, как перед сном, а ноги стали тяжелыми, как сви-
нец.
"Дай-ка я тут посижу, отдохну немного, - подумал он. - Нынче дорога
домой кажется мне что-то уж очень длинной". И вот он сел в траву под
скалой и вскоре заснул глубоким тяжелым сном.
Проснулся он уже около полуночи. Над Мерлиновой скалой взошел месяц.
Батрак протер глаза и увидел, что вокруг него вихрем вьется огромный хо-
ровод фей. Они пели, плясали, смеялись, показывали на батрака крошечными
пальчиками, грозили ему маленькими кулачками и все кружили и кружили
вокруг него при свете месяца.
Не помня себя от удивления, батрак поднялся на ноги и попытался было
уйти прочь - подальше от фей. Не тут-то было! В какую бы сторону он ни
ступал, феи мчались за ним и не выпускали его из своего заколдованного
круга. Так что батрак никак не мог вырваться на свободу.
Но вот они перестали плясать, подвели к нему самую хорошенькую и на-
рядную фею и закричали с пронзительным смехом:
- Попляши, человек, попляши с нами! Попляши, и тебе никогда уже не
захочется покинуть нас! А это твоя пара!
Бедный батрак не умел плясать. Он смущенно упирался и отмахивался от
нарядной феи. Но она ухватила его за руки и повлекла за собой. И вот
будто колдовское зелье проникло в его жилы. Еще миг, и он уже скакал,
кружился, скользил по воздуху и кланялся, словно всю жизнь только и де-
лал, что плясал. Но что всего страннее - он начисто позабыл про свой дом
и семью. Ему было так хорошо, что у него пропало всякое желание убежать
от фей.
Всю ночь кружился веселый хоровод. Маленькие феи плясали, как безум-
ные, и батрак плясал в их заколдованном кругу. Но вдруг над торфяником
прозвучало громкое "ку-ка-реку". Это петух на ферме во все горло пропел
свое приветствие заре.
Веселье прекратилось мгновенно. Хоровод распался. Феи с тревожными
криками сгрудились в кучку и устремились к Мерлиновой скале, увлекая за
собой батрака, и как только они долетели до скалы, в ней сама собой отк-
рылась дверь, которой батрак никогда раньше не замечал. И не успели феи
проникнуть в скалу, как дверь с шумом захлопнулась.
Она вела в огромный зал. Он был тускло освещен тоненькими свечками и
заставлен крошечными ложами. Феи так устали от плясок, что сразу же
улеглись спать на свои ложа, а батрак сел на обломок камня в углу и по-
думал: "А что же дальше будет?"
Но, должно быть, его околдовали. Когда феи проснулись и принялись
хлопотать по хозяйству, батрак с любопытством приглядывался к ним. А о
том, чтобы с ними расстаться, он и не помышлял. Феи занимались не только
хозяйством, а и другими, довольно-таки странными делами, - батрак такого
в жизни не видывал, - но как вы позже узнаете, про это ему запретили
рассказывать.
И вот уже под вечер кто-то дотронулся до его локтя. Батрак вздрогнул
и, обернувшись, увидел ту самую крошечную женщину в зеленом платье и
красных чулках, что год назад бранила его, когда он копал торф.
- В прошлом году ты снял торф с крыши моего дома, - сказала она, - но
на ней опять вырос торфяной настил и покрылся травою. Поэтому можешь
вернуться домой. За то, что ты натворил, тебя покарали. Но теперь срок
твоего наказания кончился, а он ведь немалый был. Только сперва покля-
нись, что не будешь рассказывать людям про то, что видел.
Батрак с радостью согласился и торжественно поклялся молчать. Тогда
дверь открыли, и батрак вышел из скалы на вольный воздух.
Его кувшин с молоком стоял в траве, там, куда он его поставил перед
тем, как заснуть. Казалось, будто фермер дал ему этот кувшин только вче-
ра вечером.
Но когда батрак вернулся домой, он узнал, что это не так. Жена в ис-
пуге смотрела на него, как на привидение, а дети выросли и, видимо, даже
не узнавали отца - уставились на него, словно на чужого человека. Да и
не мудрено - ведь он расстался с ними, когда они были совсем маленькими.
- Где же ты пропадал все эти долгие, долгие годы? - вскричала жена
батрака, когда опомнилась и наконец поверила, что он и вправду ее муж, а
не призрак. - Как у тебя хватило духу покинуть меня и детей?
И тут батрак все понял: те сутки, что он провел в Мерлиновой скале,
равнялись семи годам жизни среди людей.
Вот как жестоко покарал его "маленький народец" - феи!
ИВАН-БОГАТЫРЬ
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик да ста-
руха. Детей у них не было. Сколько старик со старухой ни тужили, ни го-
ревали, сколько разных знахарей ни звали - детей все нет и нет.
И вот приснился старухе сон: будто есть в глухом лесу тихое озеро, и
водится в том озере рыба-золотое перо. Коли золотую рыбку съесть - сын
народится.
Старуха пробудилась и посылает старика, торопит:
- Поди вот в такое-то место. Есть там озеро. Излови золотоперую рыб-
ку. Страсть как охота свежей ухи похлебать.
Старик снарядился, взял сети и отправился в путь-дорогу. Ходил, ходил
по дремучим лесам, разыскал озеро.
Первый раз сеть закинул, пришла сеть пустая. Другой раз закинул, и
опять ничего. На третий раз вытащил сеть, а в ней бьется рыба-золотое
перо.
Старик сети собрал, прихватил добычу и воротился домой.
- На, старуха, вари!
Сварили. Едят да похваливают:
- Ох, и до чего уха хороша! Отродясь такой сладкой ухи не хлебали.
Уху выхлебали, рыбу съели, и в тот же день старуха понесла.
Родился у них сын, по имени Иван.
Старик с утра до вечера в поле работает, а старуха по хозяйству уп-
равляется да сына качает.
И растет парень не по дням, а по часам: будто тесто на опаре подыма-
ется.
По третьему году стал на улицу выбегать, стал в ребячьи игры поигры-
вать. И тут соседи с жалобой пришли:
- Уймите сына. Шутит он с нашими ребятами шутки нехорошие: кого за
руку схватит - у того рука прочь, кого за ногу схватит - нога прочь.
Побьет, покалечит всех детей.
Пригорюнились старик со старухой, призадумались: "Что с парнем де-
лать?"
И говорит старик:
- Стану его с собой в поле водить, пусть там играет.
На том и согласились.
На другой день поехал старик на пашню и сына с собой повез. Только
старик за соху взялся, просит парень:
- Дай, я пахать стану!
- Ну, где тебе, сынок, ты еще мал. Вырастешь - тогда напашешься, а
сейчас побегай, поиграй, только далеко не отходи.
А сын неотступно просит:
- Нет, хочу пахать!
- Ну, ладно, попробуй, - говорит отец.
Парень так глубоко соху в землю вогнал, что конь стал: тянуть не мо-
жет.
- Ты, сынок, глубоко берешь! Конь не тянет, и соху поломаешь.
Тут Иван соху приподнял, стал коню пособлять, и споро дело пошло.
Столько до обеда напахал - старику в день не управиться.
- Стой, сынок, надо коня покормить! Видишь, весь в пене, словно в мы-
ле стал.
Коня отпрягли, пустили на луг, а сами сели обедать.
Попили, поели, посылает отец:
- Сходи, сынок, за конем, пора за дело приниматься.
Пошел парень на луг - нету коня. Оглянулся и видит: сидит за кустом
волк - медный лоб, облизывается, а от коня только кожа да кости оста-
лись. Увидал волк Ивана, кинулся на него:
- Коня съел и тебя съем!
- Погоди хвалиться раньше времени!
Схватил волка за ноги, размахнулся и так сильно бросил оземь, что
только мокрое место осталось. Земля задрожала, и гул пошел, будто гром
