определяет успехи или неудачи в длительных войнах как характерных
проявлениях этнических и особенно суперэтнических контактов.
Синяя орда была слабой державой с редким населением и экстенсивным
хозяйством. Сто лет она существовала благополучно, будучи прикрыта с запада
Золотой Ордой, а с востока - Белой. Когда же обе эти державы истратили
запас пассионарности, переданный им монгольскими каанами, то Синяя орда
оказалась наименее слабой и овладела Поволжьем и берегами Иртыша. Но даже
при этом Тохтамыш был вынужден прибегнуть к помощи Тимура и князя Дмитрия,
которым он должен бы быть благодарен. Но обстоятельства вынудили его к
другому: ради союза с суздальско-нижегородскими князьями он совершил
легкомысленный набег на Москву в 1382 г., а затем в 1383 г. овладел
Хорезмом только для того, чтобы тут же его потерять. Зато он приобрел
разочарованного вассала в Москве и неумолимого врага в Кеше (Шахрисябзе) -
эмира Тимура, уже ставшего правителем Джагатайского улуса.
Как ни странно, в 80-х годах XIV в. в Азии воскресла noлитическая коллизия
XIII в. Против Монгольского улуса почти одновременно выступили Китай,
обновленный династией Мин, и идейный наследник Хорезмийского султаната -
Тимур. Но противники их, Тоглук-Тэмур в Монголии и Тохтамыш в Сибири, были
эпигонами Чингисхана и его соратников. Несмотря на личную храбрость обоих
ханов, беков и нухуров, их этносы не обладали тем высоким пассионарным
напряжением, которое позволило монголам XIII в. не только отстоять свою
жизнь и свободу, но и одержать победы, удивившие мир. Лучшие потомки "людей
длинной воли" погибли в междоусобной войне 1259- 1304 гг., а уцелевшие
перестали быть степняками. Они предпочли древней традиции обаяние высокой
мусульманской культуры и оплодотворили ее, пожертвовав собой в борьбе со
своими собратьями, которые уже казались им "отсталыми" и "дикими". Именно
это отчуждение позволило потомкам монголов объединиться с тюрками и
таджиками, хотя создание такой химеры стоило всему Ближнему Востоку много
крови. Тем не менее регенерация суперэтноса была осуществлена, и роскошная
культура Тимуридов просуществовала в Средней Азии до XVI в., а в Индии - до
XVIII в.
Неотвращенная, да и неотвратимая, война, начавшись в 1383 г., тянулась 15
лет. Тохтамыш после поражения пропал без вести. Тимур надорвался и вскоре
умер. Воины обеих сторон проявили подлинный героизм, превзойдя мужеством
литовских, польских и немецких рыцарей, с коими столкнулись в 1399 г. А
выиграла в этой резне... Русь, получившая возможность превратиться в
Россию.
А могли ли события пойти по-иному? Могла ли Синяя орда устоять против
ветеранов Тимура и уберечь своих жен и детей от горькой неволи на чужбине?
Такие вопросы ставить не принято, ну а все-таки: что было бы?
Надо полагать, что исход войны не был предрешен. Тохтамышу не хватило
верных союзников, которые были, но которых он оттолкнул от себя. Ну зачем
ему было требовать наследника московского престола Василия Дмитриевича в
заложники в 1383 г., сразу после разгрома Москвы?
По крупному счету Литва была естественным противником и Руси, и Орды.
Ягайло в 1380 г. шел на поддержку Мамая, а в 1381 г. предательски убил
своего дядю Кейстута и бросил в тюрьму своего двоюродного брата Витовта.
Витовт сумел убежать, переодевшись в женское платье, чем обрек на
мучительную смерть спасшую его девушку. Достойны ли доверия такие люди? А в
1391 г. Тохтамыш искал в Литве укрытия и помощи. И то же он повторил в 1399
г. Ну разве могли православные русичи ему доверять?
Впрочем, у Тохтамыша была своя партия на Руси. Это были суздальские князья,
набиравшие дружины на деньги нижегородских купцов, которым был дорог
торговый путь по Волге, а не Русская земля. Эти не успели предать хана, так
как раньше были преданы своими боярами. Нет, если общий ход этногенеза
запрограммирован, то это не значит, что правитель может быть глупым и
безответственным. Пусть из-за ошибок возникают только зигзаги,
современникам событий от этого не легче.
203. ПАССИОНАРНЫЙ ПЕРЕГРЕВ И СОВЕСТЬ
Победа над Мамаем одинаково возвысила Дмитрия и Тохтамыша, но не
суздальских князей Василия, Семена и их дядю Бориса Константиновича, а
следовательно, и не их окружение - богатых поволжских купцов, весьма умных
и энергичных. Недаром такой тонкий исследователь, как В.Л.Комарович,
называл суздальско-нижегородских князей "русские Медичи" и "кондотьеры"*1.
Военно-монашеская Москва была им ненавистна, и социальные противоречия
сплелись с субэтническими, что немедленно повлекло за собой политические
акции.
Подробности политической интриги не попали, да и не могли попасть, в
летописи, иначе интрига не была бы тайной, а следовательно, не достигла бы
успеха. Но логика событий говорит сама за себя. Татаро-московский конфликт
был снова спровоцирован, причем хитрые нижегородцы использовали
доверчивость Тохтамыша. Набег на Москву удался исключительно благодаря
фактору внезапности и неподготовленности Дмитрия Донского к удару со
стороны естественного союзника, которому самому война была невыгодна.
Известно лишь, что суздальцы обвинили Дмитрия и Олега в тайных сношениях с
Литвой, но что это была ложь, Тохтамыш не понял. Кто виновник провокации?
Архиепископ или князья - неясно; возможно, они все. Повторение трагедии
1374 г. (убийство послов по наущению Дионисия) в 1382 г. (обман москвичей
суздальцами) настолько разительно, что здесь, несомненно, один "почерк"*2.
Да и цель преступления (ибо провокация с кровавыми жервами - преступление)
очевидна. Борис Константинович вокняжился в Нижнем Новгороде, стал
приближенным хана Тохтамыша и даже получил от него ярлык на великое
княжение, а Дионисий Суздальский в 1383 г., использовав опалу митрополита
Киприана, отправился в Константинополь и был посвящен в митрополиты.
Слишком удачная поездка его погубила, ибо это было искушение властью.
Дионисий поехал домой не обычным путем - через Азовское море и Дон, а через
Днепр и соответственно остановился в Киеве. Там он был арестован литовским
князем, наместником Витовта, посажен в тюрьму... откуда не вышел. Что его
заставило изменить маршрут? Очевидно, на Дону его подстерегала большая
опасность, о которой он знал. Это могли быть родственники Сарайки, посла,
погубленного Дионисием в Нижнем Новгороде. За девять лет память об этом
событии не умерла, а Дионисий знал, что татары предательства не прощают.
Поэтому он рискнул... и проиграл, ибо литовцы руководились не эмоциями, а
государственной необходимостью*3. Так все вернулось к исходному положению.
В Литве правил церковью выгнанный из Москвы Киприан, в Москву вернулся на
Чухломы Пимен, а фактическим церковным авторитетом был скромный монах
Сергий Радонежский. И события потекли по своему руслу, смывая кровавый
зигзаг истории.
Но если перейти с персонального уровня на популяционный, то напрашивается
очень любопытный вывод. Население Русской земли в последние годы жизни
Дмитрия Донского еще не представляло собой этнической целостности. А ведь
Куликовская битва уже была в прошлом. Наоборот, русские люди, от князей до
холопов, искали себе друзей и помощников на стороне, норовя заключить союз
то с татарами, то с литовцами, то с поляками, то с немцами и шведами. Да и
внутренние войны носили характер безжалостных расправ. Московские войска не
раз "положили Рязанскую землю пусту", а каково ее было потом
восстанавливать?! В Смоленске шла борьба партий: одну поддерживал Витовт, а
другую - Олег Рязанский; побежденным пощады не давали. Тверь была зажата в
тиски и уже не претендовала на самостоятельность, зато Новгородская
республика выделилась в независимое государство.
Вся древняя Русская земля стала литовской, но наибольшая опасность для
Москвы была в маленьком Суздале и его богатом "пригороде" - Нижнем
Новгороде. Распад Золотой Орды, отношения с которой были налажены благодаря
митрополиту Алексею и ханше Тайдуле, дал победу Синей орде, а хан Тохтамыш
благоволил к суздальскому князю, хотя не порывал отношений с Москвой.
Положение было сверхострым, но судьбы мира сего быстротечны.
Жребий был брошен в 1383 г., когда свое слово сказал "железный хромец" -
Тимур.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Комарович В.Л.Указ. соч.С.84.
2 См.: Экземплярский Л.В. Указ.Соч. Т.II. С.416- 419.
3 Покровитель Дионисия князь Борис Константинович был женат на дочери
Ольгерда, но и это не помогло.
XXXI. Поединок гигантов
204. ПРОБА СИЛ. СТОЛКНОВЕНИЕ СУПЕРЭТНОСОВ
Тохтамыш хотел восстановить улус Джучиев в его законных границах. За время
"великой замятни" Джучиды утратили в 1357 г. Азербайджан, покинутый
Бердибеком, предпочтившим отцеубийство охране границ, и Хорезм,
присоединенный в 1371 г. к империи Тимура. Синяя орда взялась за
исправление промахов Золотой орды.
Вряд ли можно приписывать развязанную войну честолюбию Тохтамыша или его
каким-либо несостоятельным расчетам. Как уже говорилось выше, хан должен
был считаться с волей своих беков и нухуров, а те хотели, чтобы ими
управлял не ставленник Тимур-бека, а независимый хан Чингисид, который бы
не принуждал их менять древнюю веру и обычаи, которые были попраны еще в
1312 г. Узбеком. Иными словами, против внедрения мусульманской культуры
выступила Сибирь, представленная группой мангутских "талба"*1, опиравшихся
на "9 туманов, большей частью неверных", "...язычников, безжалостных и
злобных, с 12 огланами Джучиева рода, во главе с Бек-Пуладом, с эмирами
Иса-беком, Яглы-бием, Казанчи и другими нойонами"*2.
Поскольку эмоциональность характеристик и оценок принадлежит мусульманским
авторам, то нет сомнения, что победа Синей орды означала отход от политики
Узбека и Джанибека, опиравшихся на городское население Поволжья, в основном
мусульманское. Этот отход означал войну с Тимуром, паладином ислама.
В 1383 г. в Хорезме восстановилась власть Тохтамыша, судя по тому, что
стали выпускаться монеты с его именем. Подробности этого важного события, к
сожалению, неизвестны, равно как и то, почему Тимур не реагировал на
покушение на свою территорию. Это, видимо, вдохновило Тохтамыша на
продолжение войны, на этот раз на Кавказе. Зимой 1385 г. татары прошли
через Дербент к Тавризу, взяли его и безжалостно разграбили, причем
уничтожили мечети и медресе, что уже говорит об их антиисламской
настроенности.
Забрав добычу, войска Тохтамыша ушли назад, не пытаясь закрепиться в
Закавказье. Победу им принес фактор внезапности, но, когда в 1387 г. татары
попытались повторить набег, они были отражены войсками Тимура. Большая
часть их успела уйти за Дербент, но многие попали в плен.
К удивлению своих эмиров и позднейших историографов, Тимур оказал пленникам
милость (суюргаль). Он "спросил их о здоровье Тохтамыша и, проявив ласку и
расположение, сказал: "Между нами права отца и сына. Из-за нескольких
дураков почему погибнет столько людей? Следует, чтобы мы соблюдали договор
и не будили заснувшую смуту". Затем он дал тем пленным деньги, одежды и
халаты и назначил конвой, чтобы их, отделив от войска, отправить в их
государство"*3.
Надо полагать, что Тимур опасался войны на два фронта. С 1381 по 1387 г.
ему приходилось подавлять восстание сарбадаров в Хорасане, Рее, Кухистане и
горцев Луристана. Там пленных заживо замуровывали в стены крепостей и
складывали минареты из черепов. Оттягивать войска на северную границу было
бы несвоевременно. Но логика событий сильнее политики царей.
Великодушие Тимура возымело совсем не то действие, на которое он
рассчитывал. Тохтамыш не мог забыть, что только благодаря Тимуру он спасся
и получил престол. Поэтому его агрессивность вроде бы должна быть расценена
как черная неблагодарность. Однако вспомним, кто его окружал. За 200 лет
потомки "людей длинной воли", богатырей, верных хану нойонов, превратились
в беков и огланов, своевольных провинциалов с крайне узким политическим
кругозором и безудержными эмоциями. Унаследованные ими традиции постепенно
деформировались, уровень пассионарности снизился, и осталась лишь память об
