Владимирскому, причем самоуправление не упразднялось, а взаимоотношения
между княжествами определялись договорами. Ситуация типичная для
возникающего суперэтноса.
Тонкая церковная дипломатия установила союз православной Руси с
мусульманской Ордой, оговорив взаимные обязательства, исключавшие военные
конфликты. Восточная граница была спокойна до начала деятельности Мамая, но
о нем речь пойдет ниже. Зато на западной границе было неспокойно.
Активность Литвы возрастала и сдерживалась только постоянной войной с
Ливонским орденом, непримиримым врагом и Литвы и Руси. Молниеносные удары
Гедимина и Ольгерда нанесли русичам больший урон, чем поход Батыя. Хуже
всего было то, что в отличие от татар литовцы оккупировали завоевываемые
ими территории и к концу XIV в. овладели всеми землями Киевской Руси, за
исключением Новгорода, но и там создалась антимосковская, значит -
пролитовская, партия. Связь Новгородской земли с Великороссией слабела.
Идея православной теократии была в Новгороде отвергнута полностью.
И наконец, не все русские княжества стремились к объединению ценой потери
своей самостоятельности. Тверь и Рязань предпочитали союз с Литвой
подчинению Москве. Суздаль готов был оспаривать право на Великий стол. Даже
нижегородский князь Борис женился на дочери Ольгерда, уповая на помощь
тестя. Древние обычаи сопротивлялись новой суперэтнической доминанте.
И вдруг в Историю вмешалась Природа: на Русскую землю навалилась "черная
смерть" - чума.
175. БЕДА
Гнев Природы проявляется разнообразно. Наводнения, землетрясения,
извержения, засухи могут представлять угрозу всему живому, но и сама
биосфера создает не менее жестокие зигзаги, губительные для
неподготовленных антропоценозов. В середине XIV в. слухи о чуме в Индии и
Китае не вызвали в Европе пылких эмоций. Даже когда эпидемия проявилась в
Сирии, Египте и Малой Азии, европейцы были уверены, что это их не касается.
Но люди стали умирать в Крыму.
Говорят, что хан Джанибек, осаждая Кафу (Феодосию), приказал перебросить
через стену этой генуэзской крепости труп человека, погибшего от чумы. Так
зараза проникла в неприступную твердыню. Генуэзцы спешно эвакуировались и
двинулись домой, но по дороге останавливались в Константинополе и в Мессине
в 1347 г. Чума поразила Вязантию и Сицилию. В 1348-1349 гг. эпидемия
опустошила Италию, Испанию, Францию, Венгрию, Англию, Шотландию, Ирландию,
Данию, Норвегию, Швецию, Нидерланды, была занесена на кораблях в Исландию и
в Пруссию, после чего в Западной Европе затихла, но в 1351 г. перекинулась
во Псков. В 1353 г., опустошив Великое княжество Московское, злая зараза
ушла на юг, в степи, не затронув Нижнего Новгорода. Москва и Подмосковье на
время опустели.
Гибель от эпидемии, по непроверенным сведениям, достигала 30 % населения; в
Париже в 1349 г. каждый день умирало до 800 человек. Но на одном месте
эпидемия продолжалась от четырех до шести месяцев, после чего уцелевшие
могли считать себя в безопасности и оплакивать погибших родственников.
Впрочем, они предпочитали другие занятия: восстанавливали нормальную жизнь.
Как ни странно, эпидемия чумы обошла стороной Чехию и Польшу, а также,
по-видимому, Литву. Население этих стран не сократилось, и потому они
оказались самыми сильными государствами Европы на то время, пока
демографический подъем не вернул военно-политическую мощь Франции, Англии,
Кастилии и Германии.
Но за это время бывшие лены Германской империи превратились в королевства с
французскими династиями: в Чехии правили Люксембурги (офранцуженные немцы),
а в Польше - Анжуйцы - Людовик Венгерский и его дочь Ядвига. Немцы,
пользуясь покровительством королей, стали селиться в городах Чехии и Польши
и обучаться в университетах, основанных в Праге (1348 г.) и в Кракове (1364
г.). С немецким образованием в славянские страны пришли западные моды и
магдебургское право, обеспечивавшее привилегии горожан. Чехи и поляки, за
исключением вельмож, стали податным сословием в собственных землях, а
Силезия была заселена немцами полностью.
Трудно сказать, что оказалось более губительным: кратковременная чума,
после которой быт и социальный строй восстанавливались, а демографический
взрыв восполнял потери, или постепенное онемечивание, искажающее культуру и
мировоззренис западных славян. Забегая вперед, скажем, что чехи ответили на
это гуситскими войнами, а поляки нашли спасение в унии с пассионарной
Литвой. Но для нашей темы важнее Русь и Орда.
176. ОБНОВЛЕНИЕ
Губительный рейд чумы по Европе унес около четверти населения, но не
повлиял ни на феодальную структуру общества, ни на блестящую культуру
средневековья. Это не удивительно. Природные факторы не влияют на
социальную форму движения материи, а население, находившееся в акматической
фазе этногенеза, быстро восстановилось. Наиболее пострадавшие страны -
Франция и Англия - даже не прекратили Столетнюю войну.
Объяснимо и это. Оригинальная культура, развивавшаяся с IX в. (с
каролингского Возрождения), цементировала суперэтническую систему, стройное
здание которой было устойчиво и перенесло внезапный удар, как перенесло бы
морозную зиму или ураган. Другое дело, если бы такое или сходное несчастье
постигло этнос на стыке фаз, когда он уязвим, как меняющая кожу змея. Тут
последствия были бы непредсказуемы.
На Русь чума пришла с Балтики, появившись в 1351 г. во Пскове. В 1353 г. от
этой болезни умер великий князь Симеон Гордый со всей семьей, за
исключением младшего брата - Ивана Ивановича Красного, не имевшего никаких
политических и военных способностей, но весьма скромного и сговорчивого.
Зная характер Ивана, Симеон завещал бразды правления не ему, а митрополиту
Алексею, крестнику его отца - Ивана 1 Калиты. Митрополит Алексей возглавлял
правительство до самой своей смерти в 1378 г. За истекший период ярких
событий было мало, а перемен много. На месте конфедерации вассалов
золотоордынского хана возникло государство Московское, зерно великой
России, а Орда из Золотой стала Синей - это было не одно и то же.
Примечательно, что религия, культура, способ хозяйства, домашний быт и даже
семейные связи за XIV в. не изменились, но двухсотлетний упадок, удачно
названный "погибелью Русской земли", сменился подъемом, превратившим
маленькое княжество в великую державу. Поскольку объяснения этого
бесспорного феномена уже были нами рассмотрены и отвергнуты как
неудовлетворительные, попробуем применить теорию этногенеза.
Как было отмечено, в начале XIV в. пассионарный толчок поднял литовцев,
русских и турок-османов, но дальнейшие судьбы этих этносов имели
существенные различия. Турки втянули в свой состав потомков удалых
византийских акритов (пограничников), а потом пополнялись газиями из
Анатолии и Диарбекра, янычарами из Македонии и Болгарии и наемными
пиратами, которыми тогда кишело Средиземное море. Короче, они собирали под
знамя полумесяца всех пассионариев, которые меняли веру на карьеру. Это
определило быстроту и кратковременность их успехов.
Часть литовцев восприняла культуру покоренной Древней Руси, но другая часть
была втянута в Польшу. Что произошло потом, известно.
Русским пассионариям больше всего мешали собственные субпассионарии,
сковывавшие их инициативу. Но девать их было некуда, и потому поединок
выигрывала Литва. И вдруг - "черная смерть", которая беспощадно косила
людей всех пассионарных уровней. А потом, после 1353 г., - отчаяние от
потери близких, от одиночества в вымерших деревнях, от безысходности.
Преодолеть отчаяние могли только очень пассионарные люди. Они восстановили
жизнь, рассеяли генофонд по популяции, и через 25 лет начался подъем.
Отметим, что этническая карта Волго-Окского междуречья XIV в. была пестрой.
Тверичи, москвичи, суздальцы, рязанцы, смоляне, не говоря уже о
новгородцах, различались друг с другом на этническом уровне, а меряне в
Московском княжестве, мурома в Рязанском, вепсы в Новгородской республике
составляли субэтносы. Многочисленные крещеные татары и дети татарок
ассимилировались в коренном населении, потому что высокая пассионарность
повышает поведенческую пластичность. При этом разные этнические субстраты,
включавшиеся в этногенез, являлись носителями различных мировоззрений,
которые синтезировались в новое при пассионарном подъеме. Поэтому
православные великороссы верили ортодоксально, ощущали принадлежность к
религии оригинально и переносили сложившуюся ментальность на
организационные функции церкви, уважая ее более, нежели государство.
На персональном уровне доминанта процесса совпала с доминантой этнической.
Крестник Ивана Калиты учился у митрополита св. Петра и, став митрополитом
после грека Феогноста, продолжил политическую линию своего учителя. Этому
способствовали обстоятельства. В 1355 г. Киевскую митрополию получил "сын
тферского боярина" Роман*20, сторонник Ольгерда и противник Алексея,
поставленного в 1354 г. митрополитом "всея Руси"*21, фактически
Константинопольская патриархия, т.е. Византия, этим назначением разделила
русскую церковь и поддержала Литву. Алексей не призвал разделения
митрополии, но и не порвал с Константинополем, благодаря чему обошелся без
церковного раскола. Однако различия греческого и русского мироощущения,
порождающего оригинальный тип культуры, углубились.
Союз митрополии с Московским княжеством, управлявшимся "старыми боярами" -
родственниками владыки Алексея*22, был равно необходим им обоим. Церковь
посредничала между Владимирской землей и Золотой Ордой в те страшные годы,
когда Ольгерд захватывал город за городом. "Добрый царь Джанибек" был
единственным достойным противником Литвы, заинтересованным в отражении
агрессии. Татары уже потерпели поражение на Синих Водах и потеряли низовья
Днепра. Тверь и Рязань тянули в сторону Литвы. Москва была на очереди. Без
мощного союзника у нее не было ни одного шанса уцелеть, но она не только
уцелела, но и победила. Рассмотрим, как это могло произойти.
177. "ЛЕВ И АГНЕЦ ВКУПЕ ПОЧИЮТ"*23
Положение регента Великого княжества Владимирского было настолько трудным,
что казалось безвыходным. Даже самая искусная дипломатия не восполнит
отсутствия живой силы - людей, одушевленных этнической доминантой,
государственной идеей, патриотизмом. Чума опустошила страну в 1353 г., и
для воспроизводства населения требовалось не менее четверти века. В этот
тяжелый период прошла деятельная жизнь владыки Алексея, бывшего для России
тем же, чем был аббат Сугерий для Франции, Григорий VII - для Римской
церкви, Солон - для Афин, Заратуштра - для Ирана и Цзонхава - для Тибета и
Монголии. Такие деятели замечательны тем, что они умели найти выход из
безнадежной ситуации, не погрешив ни против своей страны, ни против своей
совести.
Хан Джанибек был правителем мудрым и волевым, но никто не может победить
закономерность этногенеза. Резня, учиненная его отцом Узбеком, и введение
вместо Ясы туркменских обычаев наследования престола превратили улус
Джучиев в химеру. Орда стала причудливым сочетанием поволжских городов,
многочисленных "осколков" половцев, алан, черкесов и караимов - на западе и
предков казахов, сибирских татар, башкир, камских болгар и чувашей - на
востоке владений. Эти этносы были различны по культуре, религии (ибо
обязательность ислама была относительной, а пропаганда его -
непоследовательной), экономике и политическим устремлениям. Термин "татары"
превратился из этнонима в политоним, а в XV в. потерял и это значение.
Только воля хана удерживала этот конгломерат от распадения, но, как
оказалось, ненадолго.
Самым трагическим последствием химеризации улуса Джучиева было изменение
порядка престолонаследия. Яса предписывала выбор войском верховного хана,
по сути пожизненного президента, обязанного следовать закону и соблюдать
обычаи. В феодальной Европе наследником считался старший сын. На Руси
великое княжение давалось ханским ярлыком, из-за чего удельные князья
истощали свои богатства на взятки влиятельным мурзам. А у западных тюрок
все сыновья хана имели равные права на престол, что при каждой смене
