сомневаться.
И вдруг, когда инженер поставил вопрос на голосование, снова поднялся
Ротанов. Он заговорил очень спокойно, с какой-то скрытой иронией и,
наверно, именно поэтому снова заставил себя слушать.
- Поход - это прекрасно. Кочевые племена на Земле охотились на
медведей. Здесь, правда, нет медведей. Но можно обойтись растительной
пищей и носить шкуры каких-нибудь других животных. Главное не в этом.
Энергии у нас больше чем достаточно. Хватит лет на десять не только для
того, чтобы снабдить ваши комплексы. Вы могли бы этой энергией залить
сорок таких городов, как тот, что уже потеряли.
- О чем вы говорите? - В тоне инженера впервые прозвучали
металлические враждебные ноты.
- О корабле, на котором сюда прилетел. Его энергетические установки в
полном порядке. И нет никакой нужды в кочевых экспедициях. Нужно лишь
вернуть корабль. Он стоит в стороне от города, вряд ли за такое короткое
время синглиты смогли там организовать серьезную оборону. Надеюсь, с этой
операцией ваши отряды справятся?
- Он очень большой, будто железная гора упала с неба. Я не думал, что
он может быть таким огромным.
- Рон не видел корабля раньше. Первый раз это всегда так. Человек
просто не может опомниться. Мы все слышали или читали про него, но чтобы
он стоял вот так, совсем рядом...
Ротанов молча кивнул. Для него корабль был обыкновенной машиной.
Массой хорошо сработанного металла, за которую придется теперь отдать
немало жизней. Шесть человек вместе с ним плотно сидели в открытой кабине
роллера.
С опушки, густо заросшей кустами, открывался хороший обзор.
Металлическая мачта корабля торчала посреди выжженной при посадке поляны.
Теперь опаленная земля начала зарастать низкой травой. Не видно было ни
малейшего движения внутри этого пустого километрового кольца травы.
Никаких укреплений, никаких построек. Вообще ничего постороннего. Если и
была охрана, то укрытия глубоко зарыли в землю и тщательно замаскировали.
Еще хуже, если их ждали внутри корабля. Внешнюю силиконовую броню не
смогут пробить ни излучатели, ни тепловые пистолеты.
Операция началась на рассвете, но теперь солнце стояло уже высоко,
заливая все вокруг липким влажным зноем. Сигнала все не было. Ротанов
оторвал бинокль от уставших глаз и посмотрел на часы.
До контрольного времени оставалось полчаса. Только когда охотники
перекроют подступы к кораблю, окружат его со всех сторон, перережут
дороги, идущие к городу, придет сигнал, и их маленькая группа захвата
вступит в дело.
Невооруженному глазу громада корабля на фоне рыжих холмов
представлялась чем-то неживым, посторонним и нереальным. Его нижняя часть
в слое разогретого воздуха слегка изгибалась, словно корабль был всего
лишь миражем... Стоило сесть на сорок километров южнее, и все сложилось бы
иначе... Но его привлекал город, город, давно утраченный людьми. Конечно,
он не мог ничего предвидеть. И теперь вот его первое решение в качестве
инспектора Земли привело их всех на эту поляну.
Ротанов думал о том, что предстоящий бой не будет походить на
инсценировку, с которой столкнулся отряд инженера по дороге на базу. Из
рассказов охотников он уже знал, что, когда нужно, синглиты умеют за себя
постоять, они отличные бойцы, не знающие страха, и прекрасно понимают, что
может означать для колонии корабль.
Рубашка прилипла к телу. Душно. Даже дышать трудно. В тягучем
ожидании, казалось, остановилось само время. Ни шороха... Ни выстрела...
- Что они там, вымерли? Где же ракета?
Ему никто не ответил. Тишина словно придавила лес. Ничто не выдавало
присутствия сотен людей, затаившихся в редких зарослях. Инженер бросил на
эту операцию все силы, которыми располагала колония. "...Чересчур щедро. И
чересчур охотно ухватился он за предложение захватить корабль".
Ротанов почувствовал еще раньше, что этот человек ведет хитрую,
сложную и пока не совсем понятную игру. Он и не собирался разбираться во
всех ее тонкостях. Если они захватят корабль, положение в колонии сразу
изменится, он сумеет покончить со всеми хитростями инженера и сделает все,
чтобы прекратить эти бессмысленные стычки, которые, похоже, нравятся
инженеру... Ну, не то чтобы нравятся, скорее в них он видит самоцель,
словно мирная жизнь потеряла для этого человека всякий смысл.
Ротанов плохо представлял, каким именно способом удастся прекратить
эту долгую, въевшуюся во все дела и мысли колонистов войну. Но твердо
знал, что сделает для этого все, что сможет.
Ракета вспыхнула на дневном небе маленьким тусклым шариком. Вспыхнула
тогда, когда ее уже перестали ждать.
Этот первый сигнал к ним еще не имел непосредственного отношения, он
лишь означал, что дороги наконец перекрыты и три отряда охотников могут
начинать атаку, расчищая дорогу их группе для последнего броска. Несколько
секунд над опушкой все еще висела тишина. Потом долетел многоголосый,
усиленный эхом крик. Ротанов видел, как десятки людей поднялись во весь
рост и бросились к кораблю. Они бежали сразу с трех сторон, на ходу
стреляя из лучеметов. Вокруг корабля плясали маленькие с такого расстояния
фонтаны земли. Вспыхивали игрушечные шарики тепловых разрывов. А корабль
словно вымер. Ни одного выстрела, ни малейшего движения на всей огромной
поляне, по которой бежали люди... Вот уже второй раз на его глазах бой
превратился в непонятный фарс, словно противник задался целью всего лишь
поиздеваться над всеми усилиями людей. Не могли же они без боя отдать
корабль! Должны же были синглиты понимать хотя бы, каким мощным оружием
может оказаться корабль!
В чем-то он просчитался, и этот его просчет грозил обернуться бедой,
потому что бой в обстановке, в которой не все понимаешь, это уже
наполовину проигранный бой... А люди все бежали. Им оставалось сорок
театров до корабля, тридцать, двадцать... Постепенно замедлялся темп
атаки. Никто уже не стрелял. Опустив оружие, они медленно, даже не
пригибаясь, шли к кораблю. Все. Теперь они стояли вокруг плотным кольцом,
и достаточно было включить двигатели...
- Вперед! - крикнул Ротанов. Но водитель лишь недоуменно посмотрел на
него. Все еще не было условленной для их атаки второй ракеты. - Вперед,
немедленно к кораблю!
Наконец водитель подчинился приказу. Роллер сорвался с места и
понесся на предельной скорости. Машина раскачивалась, перепрыгивая через
кусты и неровности почвы, двигатель рычал на предельных оборотах, но
Ротанов понимал, что это не поможет, потому что из корабля противник
отлично мог видеть, что происходило вокруг.
Они дождутся, когда роллер подойдет ближе, и тогда уничтожат всех
сразу... Секунды растянулись как в замедленной киносъемке. Роллер полз
словно большое жужжащее насекомое. "Вот сейчас, самое время..." И ничего
не случилось. Ничего. Они остановились. Их окружили люди. Кто-то
спрашивал, почему не дождались сигнала, водитель что-то объяснял
инженеру... Ротанов смотрел на корабль. Смотрел не отрываясь. Он все еще
ждал огненного всплеска двигателей и вдруг понял, что его не будет. Не
будет, как не было выстрелов, трупов вокруг корабля. Словно синглиты лишь
играли в войну, которую люди вели так серьезно и обстоятельно.
Подчиняясь приказам, отряды медленно начали отходить от молчаливого,
точно присевшего перед прыжком корабля. По просьбе Ротанова отошли все три
отряда. Осталась только группа захвата - всего пять человек. И они теперь
стояли один на один с этим металлическим чужим зверем, в который
превратился корабль в результате их странной атаки и долгого,
изнурительного ожидания. Что-то должны были им здесь приготовить.
Что-нибудь достаточно неожиданное... "Мины, засаду, ловушки? Нет. Это все
из арсенала нашей войны, которую ведем мы, люди. Они наверняка приготовят
что-нибудь свое, то, чего мы не можем предвидеть и ждать. И нужно идти
навстречу неизвестности".
Дверь шлюзовой камеры оказалась открытой, словно их любезно
приглашали войти. До нее было метров десять, потом начиналось мертвое
пространство, где им уже не страшны будут двигатели. Ротанов шел эти
десять метров медленно, осторожно и слышал за собой тяжелое дыхание пяти
человек. Ничего не случилось. Они вошли внутрь шлюзовой камеры. Ротанов
чувствовал вместо радости какое-то глухое раздражение. Наверно, оттого,
что вместо схватки, победы или поражения он превратился в пешку. В простую
пешку в игре, правила которой ему были неизвестны.
Если так будет продолжаться до самой рубки, он все же уравняет шансы.
Вряд ли они смогли изучить корабль за короткий срок так, как знает его он
сам. И если они позволят захватить управляющую рубку... "А что, если они
вообще не собирались защищать корабль? Не считали его своим?" Это было
слишком неправдоподобно. Таких подарков не делают во время Войны. И тем не
менее они беспрепятственно вошли в рубку. Последние метры по коридору
перед дверью рубки они бежали и теперь, задыхаясь, стояли на пороге
пустого помещения. Даже дверь не была заблокирована. Кресло перед
управляющим пультом чуть развернуто влево к выходу. Именно так он оставил
его неделю назад, когда покидал корабль. Да, всего лишь неделю... На
приборах толстый слой пыли. Их будто старались убедить в том, что здесь
вообще не было посторонних. Никто не собирался захватывать корабль,
оборонять его. Словно они не знали, что двигатели главного хода в одну
секунду могут смести с лица планеты остатки города или испарить целое
море... Словно они не понимали, какой грозной и опасной машиной может
стать корабль, если его использовать для войны...
Он сел в кресло и секунду сидел неподвижно, стараясь умерить бешеный
ход сердца. Потом руки сами собой потянулись к управляющей панели.
Вспыхнуло аварийное освещение приборов, щелкнули страховочные ремни.
Правая рука привычно легла на плоскую граненую рукоятку главного
выключателя реактора. Возможно, его остановил скрип двери за спиной или
мысль о том, что все идет слишком уж просто даже для той неизвестной игры,
которую ему навязали. Он чувствовал себя так, словно шел по шаткому мосту
через пропасть. Шел с завязанными глазами. Но эта дорога касается только
его одного. Собственные ошибки надо исправлять самому, он не имеет права
рисковать чужими жизнями и обязан предвидеть самую невозможную ситуацию.
Например, синглитам могло показаться заманчивым сделать так, чтобы он сам
взорвал корабль, своими руками. Технически это не так уж сложно,
достаточно отключить магнитную рубашку реактора...
Как бы там ни было, прежде всего он должен остаться на корабле один и
осмотреть все, что может осмотреть человек в этом металлическом лабиринте.
Никто ему в этом не поможет. Он один знает корабль и один будет отвечать
перед Землей за все, что здесь случится.
Он и сам не знал, что именно нужно искать в бесчисленных помещениях
корабля, забитых техникой, предназначенной Землей для колонистов. Отсеки,
в которых он ни разу не был с самого старта, встречали его запахом плесени
и промозглой сырости. Вентиляция не работала с того дня, когда отказала
автоматика, и механизмы, заполнявшие отсеки, уже начали покрываться
ржавчиной.
Проверил машинное отделение, отсек реакторов, штурманскую рубку и не
смог найти никаких следов... Ничего постороннего. Часа через четыре,
совершенно измученный, он добрался до своей каюты. Швырнул в мусоропровод
грязную изодранную одежду и прошел в душ. Стоя в облаке горячих брызг, со
