Александр Громов
Москва
НАРАБОТКА НА ОТКАЗ
Повесть
"Лучше быть безумным со всеми, чем благо-разумным в одиночку."
Бальтасар Грасиан. "Карманный оракул".
У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ
1
Утром потоп сошел на нет, но последние, особенно крупные капли еще
побрякивали по жестяной крыше, скатывались к краю и лениво стекали
по окнам. Как всегда после ливня, снаружи пузырилось и шипело, воздух
был свеж и очень хотелось выбраться из жилого вагончика, вдохнуть
полной грудью, а может быть, даже пробежаться босиком, по-детски
расплескивая лужи и ловя ртом настоящий воздух с небольшим, но
верным избытком аммиака. И пахло как будто аммиаком, хоть говорят,
аммиак и не пахнет вовсе. Чепуха, в больших дозах он особенно приятен.
Муссон всегда приносит много аммиака. Не вонь нестерпимая -
целебный воздух, пьяная ясность в голове и позыв к немедленному
действию. Такие позывы надо гасить. Но, пожалуй, было бы неплохо
дойти до лаборатории, посмотреть, много ли бед натворил
предутренний толчок, а заодно выяснить, что еще не готово к эвакуации,
и если что-нибудь все-таки не готово - найти виновного и занудить так,
чтобы тот побежал работать вприпрыжку, а не сидел без дела, что плохо,
и не ныл на печальные обстоятельства, что еще хуже. Сегодня каждый
должен быть мил и очарователен, с точки зрения высокого начальства,
иными словами - деловит, корректен и исполнителен до безмозглости, а
если таковым не окажется, то это в первую голову вина начальства
местного... Симо Муттик скрипнул зубами. В иных случаях начальник
биологической станции обязан быть само радушие и гостеприимство, и
грош начальнику цена, если он этого не умеет. Джулия послана вчера в
Международную Зону с приказом пустить в ход личное обаяние и без
Чернова не возвращаться. Можно не сомневаться, Чернова она добудет,
да и сам Чернов, если, сидя в начальственном кресле, еще не задрал нос в
заоблачные сферы, не откажется повидать друга-приятеля Симо
Муттика, хоть и понимает, конечно, что раз друг-приятель зазывает к
себе, значит, что-то ему, другу-приятелю от начальства нужно. Остается
выяснить: много ли просит? А впрочем, чего там выяснять, сам скажет.
В углу трудился Ахмет, драил мягкой щеткой противорадиационный
скафандр, останавливался, критически глядя на работу, потом плевал на
щетку и драил снова. Скафандр блестел. Еще один в ожидании чистки
был разложен на полу, а остальные три, грязные и облохматившиеся,
были убраны с глаз долой и заперты в дальнем шкафу лично Симо
Муттиком.
- Внутри чистил? - скучным голосом спросил Симо.
Ахмет прервал работу.
- Обызаесь, насяльник. За сто обызаесь Ахметку? Ахметка нисего не
сделал.
- Не дури. - Симо не счел нужным менять тон. - Я тебя спрашиваю:
внутри чистил?
- Чистил,- зло сказал Ахмет. - И снаружи, и внутри, даже дезодорантом
спрыснул, если хотите знать. Еще духами могу полить, хорошие духи у
Джулии. Полить? Ахметка мигом.
Паясничает, подумал Симо. Это хорошо, что паясничает, значит, еще не
опустил руки, еще на что-то надеется. Хороший парень, цепкий.
- Вольфганг где?
Ахмет отложил щетку, пытливо оглядел убогое нутро вагончика, затем
заглянул под стол и, не найдя там никого, перевернул скафандр и затряс
им, очевидно ожидая, что уж оттуда-то непременно выпадет Вольфганг.
Вольфганг не выпал.
- Ахметка не знает, насяльник.
- Бакалавр Усманов,- хмыкнул Муттик,- я вынужден призвать вас к
порядку.
- Слусаюсь, насяльник.
- Заткнись,- сказал Симо. - И без тебя тошно. Имей совесть.
Ахмет посверкал глазами.
- Ладно,- сказал он и снова взялся за щетку. - Тошно так тошно. Нашли
чем удивить. А Вольфганг пошел на сельву смотреть, прилива он, видите
ли, боится.
- А ты не боишься?
- Я всего боюсь,- мрачно сказал Ахмет. - Только не прилива. В любом
случае нужно эвакуироваться, приедет там ваш Чернов или не приедет. А
приедет, так будет уносить ноги вместе с нами. Кстати, правду говорят,
будто вы спасли ему жизнь на Капле?
- Глупости,- буркнул Муттик. - Кто это говорит? Это он меня спас, а не я
его. На это-то вся надежда.
- А-а,- протянул Ахмет. - Понимаю. Этот ваш Чернов - не иначе как
высоконравственный человек, купли-продажи не приемлет и любит
человека за сделанное ему добро, а не наоборот, так, что ли?
- Замолкни, сделай милость.
- Ничего он не сделает, ваш Чернов.
Симо пожал плечами и протер ладонью окошко. Со вчерашнего дня
горы отодвинулись вбок, будто кто-то сдвинул пленку в проекторе: во
время толчка, разбудившего всех, вагончик с треском и скрежетом съехал
метров на десять вниз по склону и, налетев на вросший в землю валун,
застрял в наклонном положении. Могло быть и хуже, следовало только
радоваться, что за толчком на сей раз не последовало камнепада.
Обошлось. А могло бы не обойтись, особенно теперь, когда вкупе с
ливнем первый же толчок способен родить хороший сель.
Симо с ненавистью посмотрел на господствующую вершину. Гора как
гора, округлый и скучный на вид конус, подпорка для снежных гигантов
хребта Турковского и ничего более. Названия у конуса нет, снега нет,
растительности нет, солидных камней по склонам и то что-то не видно,
гнейсовая скала над южным разломом рухнула еще на прошлой неделе, и
что, спрашивается, еще может с горы сыпаться? Однако сыплется, и еще
как сыплется. Только вчера с восточной стороны сошел такой оползень,
что, возьми он южнее, от станции осталось бы одно воспоминание. А
передвинуть станцию еще ниже нельзя, там - сельва, а с ней не шутят.
Вольфганг прав: если будет прилив, станцию захлестнет. Впрочем,
прилив обычно бывает на третий день после первого ливня, время
терпит. Симо повернул голову к Ахмету:
- Долго будешь копаться?
Ахмет отложил вычищенный скафандр, взял другой.
- Для Чернова готово,- сказал он. - А вам блестеть ни к чему, по-моему.
Пусть ваш Чернов блестит и радуется. И дезодоранта не дам, не
надейтесь.
- Это почему? - спросил Симо.
- Рангом не вышли,- объяснил Ахмет. - Вот когда вы, а не Чернов будете
определять стратегию в науке, тогда так и быть, дам немного. В целях
приспособления личного организма к доминирующим условиям. А
кроме того, радиоактивному горизонту все равно, чем пахнет ваш
скафандр, разве нет?
Симо усмехнулся:
- А если Чернов наденет не тот скафандр?
- Наденет то, что я дам,- заявил Ахмет. - И пусть попробует пикнуть.
Вообще, рамки для начальства должны определять подчиненные.
- У тебя это хорошо получается,- сказал Симо, забавляясь. Разговор
позволил отвлечься, и это было приятно.
- А если Чернов забыл о Капле, так я ему напомню,- сказал Ахмет.
Симо постучал согнутым пальцем по голове.
- Не вздумай.
- Ясно. - Ахмет вздохнул. - Я так понимаю, что меня это не касается. А
кстати, что это за имя для планеты - Капля?
- Имя как имя,- неохотно сказал Муттик - и вдруг почувствовал зуд в
спине, как раз там, где после Капли ему был вживлен изрядный клок
искусственной кожи. Чесотка возникала всякий раз при упоминании о
Капле, должно быть, эту кожу берегли специально для какого-нибудь
неврастеника. - Нормальное имя,- сказал он, стараясь не морщиться. -
Чем тебе не нравится? Жидкая планета, есть такой космогонический
феномен. Твердого ядра нет, потому - Капля. У нас там был
исследовательский плот, пока Капля его не растворила.
- Как это растворила? - Ахмет вскинул глаза. - Как сахар, что ли?
- Не как сахар. Как плот. Молча. В один день.
- А люди?.. А, ну да, извините. Вы ведь там с Черновым вдвоем были?
- Вдвоем. - Зуд стал совсем невыносимым, и Симо, кряхтя, завернул руку
за спину, поскреб. Стало легче.
- Меня там не было,- с завистью сказал Ахмет.
- И очень хорошо. Ты работай, работай.
- Я и работаю.
- Вот и не отвлекайся. Дочистищь скафандр - переходи к уборке
помещения. Вольфганг поможет, скажешь ему, что я велел. Меня найдете
в лаборатории. Если понадоблюсь. - "Если от нее еще что-то осталось",-
буркнул Ахмет. - Если понадоблюсь,- с расстановкой повторил Симо. -
Что кому убирать, разберетесь сами. А при Чернове, будь любезен,
сделай так, чтобы он твоего языка не слышал. И я тоже. Сиди молча и не
высовывайся, иначе ты со мной больше не работаешь. Уяснил?
- Даже очень,- со злостью сказал Ахмет. - А энтузиазм на морде
изображать?
- На морде - обязательно.
Ахмет с видимым наслаждением плюнул на забрало скафандра, размазал
плевок ветошью и, сверкнув глазами на начальство, потянулся к флакону
с чистящей жидкостью. Симо отвернулся. Идти в лабораторию уже не
хотелось. Он снова протер окошко и всмотрелся. Зданьице лаборатории
было еще цело, только чуть покосилось набок, будто присело на одну
ногу, и снаружи выглядело вполне благопристойно. Если не знать, что
там внутри. "Не-ет,- решил Симо,- Чернова я туда не пущу."
Сегодняшний толчок уже ничего не мог изменить к худшему. Строго
говоря, лаборатория перестала существовать после особенно мощного
толчка, случившегося четыре дня назад,- к счастью, погибло не самое
ценное, только то, что Джулия не смогла отправить с последней оказией.
Не так уж много, но Чернову и этого будет достаточно, чтобы
подтвердить полученное еще месяц назад и пока что успешно
саботируемое распоряжение о немедленной эвакуации станции и
персонала. Пока еще не поздно. И нужно убедить его в том, что этого
делать нельзя. Ни в коем случае.
Камнепады начались в начале лета.
Еще в мае, который в нынешнем високосном году растянулся на сорок
три дня, горы временами вздрагивали от глубинных толчков, будто в
сезон землетрясений; где-то очень высоко, с уреза аммиачных снегов,
чаще обычного срывались лавины. Иногда, особенно ночами, был
слышен приглушенный гул далеких обвалов, и грохот катящихся камней
походил на сонное бормотанье не вовремя разбуженных гор. К концу
месяца удары рушащихся скал стали слышны и днем, кто-то впервые
заметил набрякшую желтую тучу над свежим обвалом по ту сторону
ближайших уже вершин, а из Межзоны пришло первое распоряжение об
эвакуации. Поначалу Симо пытался спорить и к отсылаемым в
Академию отчетам прилагал пространные объяснительные записки.
Потом бросил. Прибывший на грузовой платформе уполномоченный -
мерзкая рожа - увез часть оборудования и двоих сотрудников,
пожелавших уехать. С Симо уполномоченный не разговаривал. Кричал.
Остающиеся предупреждены о вероятном исходе? Предупреждены. Они
согласны ждать до последнего? И, вероятно, полагают, что это их личное
дело? Они ошибаются, это дело Академии и администрации
Международной Зоны. И если необходимо эвакуировать научную
станцию с территории чужого государства по недвусмысленному
требованию его правительства, это может быть сделано и силой...
Наверное, следовало наорать в ответ. При желании всегда можно
переорать того, кто орет по обязанности. Ага, значит, силой? Силой, да?
Оч-чень любопытно, знаете ли. Следовательно, Международная Зона
уже имеет своих коммандос? Имеет? Я так и думал, что это не мое дело.
И Зона, надо полагать, не задумается послать их на территорию
суверенного государства? Так-таки всю роту инвалидов от чиновной
науки, с геморроем и ловчими сетями для поимки Симо Муттика? Ну то-
то, не суйтесь немытым рылом в чужие исследования, в которых вы там
ни бельмеса, а Симо Муттик вам не какой-нибудь дурак-энтузиаст и
впредь мешать науку с политикой не намерен, хватит с него Капли,
хлебнул досыта на пару с Черновым... Ну, что приутих-то? С Черновым,
не с кем-нибудь. С ним и будешь иметь дело, если сей момент не
уберешься отсюда к чертовой матери. Пшел!
Вот примерно так и надо с ними разговаривать. Симо улыбнулся, и его
отражение в запотевающем оконце улыбнулось тоже. Да, это было бы
сладко. И глупо: не Черновым единым жива Международная Зона, черт
бы ее взял, и незачем дразнить красной тряпкой чиновную братию, она
от этого звереет, а академическая в особенности. И потому - молчать, а
если спорить, то недолго и всегда соглашаться, благодаря за ценные
