му зверю должен был письменно обещать то, что ему дома прежде всего
встретится; а тот зверь сидел верхом на петухе, как на коне, и чудесно
играл на волынке. Рассказал король дочке, как он написал в записке, что
"первовстречное Гансуежику не должно достаться", потому как тот грамоту
не разумеет. Королевна обрадовалась и похвалила отца, потому она все
равно к тому зверю не пошла бы.
Ганс-ежик тем временем продолжал пасти свиней и ослов, был весел, по-
сиживая на своем дереве и поигрывал на волынке.
Вот и случилось, что другой король заблудился в том же лесу и, проез-
жая под деревом со своими слугами и скороходами, тоже не знал, как ему
из этого большого леса выбраться. Услышал и он издалека чудесную музыку
волынки и приказал своему скороходу пойти и разузнать, что это такое.
Побежал скороход к дереву, на котором сидел петух, а на нем и
Ганс-ежик верхом. Скороход спросил Ганса, что он там делает. "А вот, па-
су моих ослов и свиней; а ты чего желаешь?"
Скороход отвечал, что его господин со свитою своею заблудился и не
может найти дороги в свое королевство, так не выведет ли он их на доро-
гу?
Тогда Ганс-ежик сошел с дерева со своим петухом и сказал старому ко-
ролю, что он укажет ему дорогу, если тот отдаст ему в собственность пер-
вое, что встретится ему по приезде домой перед его королевским замком.
Король на это согласился и утвердил договор своею подписью. После
этого Ганс поехал вперед на своем петухе, показал королю дорогу, и тот
благополучно добрался до дому.
Когда он въезжал во двор, в замке воцарилась большая радость. И вот
его единственная дочь, красавица собой, выбежала ему навстречу, броси-
лась на шею и целовала его, и радовалась возвращению своего старого от-
ца.
Она стала его расспрашивать, где он так замешкался, а отец и расска-
зал ей, как он заблудился и как попал наконец на дорогу. "Может быть, я
бы и совсем к тебе не вернулся, кабы не вывел меня на дорогу какой-то
получеловек и полуеж, который где-то гнездился на дереве, сидя верхом на
петухе, и отлично играл на волынке... Ну, я и должен был пообещать, что
отдам ему в собственность то, что по возвращении домой прежде всего
встречу на моем королевском дворе". И он добавил, как ему было больно,
что встретилась ему дочь. Но дочь сказала, что из любви к отцу охотно
пойдет за этим полуежом и получеловеком, когда он за ней придет.
А между тем Ганс-ежик пас да пас своих свиней, а от тех свиней роди-
лись новые свиньи, и размножились они настолько, что заполнили собою
весь лес.
Да уж Гансу-ежику не захотелось более оставаться в лесу, и он попро-
сил сказать отцу, чтобы тот очистил от скота все хлевы в деревне, потому
что он собирается пригнать в деревню огромное стадо, из которого каждый
может заколоть сколько хочет себе на потребу.
Эта весть отца только опечалила, так как он думал, что
Ганса-ежика давно и в живых уже нет. А Ганс сел себе преспокойно на
своего петушка, погнал перед собою свое стадо свиней в деревню и прика-
зал свиней колоть; поднялся от этой резни и от рубки мяса такой стук и
шум, что за два часа пути до деревни было слышно.
Затем Ганс-ежик сказал отцу: "Батюшка, прикажите-ка кузнецу еще раз
перековать моего петушка, тогда я на нем от вас уеду и уже до конца жиз-
ни домой не вернусь".
Велел отец перековать петушка и был очень рад тому, что сынок его не
желает никогда более возвращаться в его дом.
Ганс-ежик поехал сначала в первое королевство, в котором король отдал
такой приказ: если приедет в его страну кто-нибудь верхом на петухе да с
волынкой в руках, то все должны были в него стрелять, его колоть или ру-
бить - лишь бы он каким-нибудь образом не проник в его замок.
Когда Ганс-ежик подъехал к замку на своем петухе, все бросились на
него, но он дал своему петуху шпоры, перелетел через ворота замка к са-
мому окну королевского покоя и, усевшись на нем, стал кричать, что ко-
роль должен ему выдать обещанное, а не то и он, и дочь его должны будут
поплатиться жизнью.
Тут стал король свою дочку уговаривать, чтобы она к Гансу-ежику вышла
ради спасения его и своей собственной жизни.
Вот она нарядилась вся в белое, а отец дал ей карету с шестериком ло-
шадей и богато одетыми слугами, а также и денег и всякого добра. Она се-
ла в карету, и Ганс-ежик со своим петушком и волынкой сел с нею рядом.
Распрощались они с королем и поехали, и отец-король подумал, что ему
уж никогда более не придется с дочерью свидеться.
Но дело вышло совсем не так, как он думал: недалеко отъехав от горо-
да, Ганс-ежик сорвал с королевны нарядное платье, наколол ей тело своими
иглами до крови и сказал: "Вот вам награда за ваше коварство! Убирайся,
ты мне не нужна!" И прогнал ее домой, и была им она опозорена на всю
жизнь.
А сам-то Ганс-ежик поехал далее на своем петушке и со своей волынкой
к другому королю, которого он также вывел из леса на дорогу. Тот уже от-
дал приказ, что если явится к его замку кто-нибудь вроде Ганса-ежика, то
стража должна была ему отдать честь оружием, свободно пропустить его,
приветствовать его радостными кликами и провести в королевский замок.
Когда королевна увидала приезжего, то была перепугана, потому что он
уж слишком показался ей странен, но она и не подумала отступить от обе-
щания, данного отцу своему.
Она приняла Ганса-ежика очень приветливо, и он был с нею обвенчан;
вместе пошли они к королевскому столу, и сели рядом, и пили, и ели.
По наступлении вечера, когда уж надо было спать ложиться, королевна
очень стала бояться игл Ганса-ежика, а он сказал ей, что бояться она не
должна, потому что он ей не причинит никакого вреда.
В то же время он сказал старому королю: "Прикажи поставить четырех
человек настороже около дверей моей опочивальни, и пусть они тут же раз-
ведут большой огонь; войдя в опочивальню и ложась в постель, я скину с
себя свою ежовую шкурку и брошу ее на пол перед кроватью; тогда те чет-
веро стражников пусть разом ворвутся в опочивальню, схватят шкурку и
бросят ее в огонь да присмотрят, чтобы она вся дотла сгорела".
И вот, едва пробили часы одиннадцать, он ушел в свою комнату, скинул
шкурку и бросил на пол около кровати; те, что были настороже за дверьми,
быстро вошли в комнату, схватили шкурку и швырнули ее в огонь.
Когда же шкурка сгорела дотла, Ганс-ежик очутился в постели таким же,
как и все люди, только все тело у него было как уголь черное, словно
обожженное.
Король прислал к нему своего врача, который стал обливать его всякими
хорошими снадобьями и растирать бальзамами; и стал он совсем белый, и
молодой, и красивый.
Увидев это, королевна была радешенька, и на следующее утро поднялись
они превеселые, и стали пить и есть, и только тут настоящим образом были
повенчаны, и Гансежик получил все королевство в приданое за своей супру-
гой.
По прошествии нескольких лет Ганс задумал съездить с женою к своему
отцу и сказал ему: "Я твой сын"; но отец отвечал ему, что у него нет сы-
на, - один только и был такой, что родился покрытый иглами, словно еж,
да и тот ушел бродить по белу свету. Однако же Ганс дал отцу возможность
себя узнать; и тот радовался встрече с сыном, и поехал с ним вместе в
его королевство.
Вот и сказке конец.
А мне за нее денег ларец.
Маленький саван
У одной матери был мальчик лет семи, такой хорошенький и милый, что
никто не мог взглянуть на него, не приласкав, а для матери он был милее
всего на свете.
Вдруг ребенок заболел и Господь призвал его к себе... Мать неутешно
по нем плакала день и ночь.
Но вскоре после того, как ребенок был погребен, он стал ночью яв-
ляться на тех местах, где он при жизни сиживал и игрывал; если мать пла-
кала, плакал и ребенок и с наступлением утра исчезал.
Но так как мать не унималась от плача, то ребенок пришел к ней однаж-
ды ночью в саване и с венком на голове, как был в гроб положен, присел в
ногах ее постели и сказал: "Матушка, да перестань же плакать, а то мне
нет покоя в моем гробике, потому что мой саван не просыхает от твоих
слез, а они все на него прямо падают". Мать испугалась этих слов и не
стала плакать более.
На следующую ночь ребенок пришел опять; он держал в руке свечечку и
сказал матери: "Видишь, теперь мой саван скоро совсем обсохнет, и мне
будет спокойно спать в моей могилке".
Тогда мать возложила печаль свою на милосердие Божие, стала перено-
сить свое горе спокойно и терпеливо и ребенок не приходил уже к ней бо-
лее и спокойно спал на своем могильном ложе.
Еврей в терновнике
Жил однажды на белом свете богач, и у того богача был слуга, который
служил ревностно и честно, вставал каждое утро раньше всех и позже всех
ложился вечером, и где была тяжелая работа, другим не по силам, там он
всегда первый за нее принимался. При этом он ни на что не жаловался, был
всегда доволен и всегда весел.
Когда окончился год его службы, господин его не дал ему никакого жа-
лованья, подумав: "Этак-то лучше, и я на этом сохраню кое-что, и он от
меня не уйдет, а останется у меня на службе".
Слуга не сказал ему ни слова, и во второй год исполнял ту же работу,
что и в первый. И даже тогда, когда и за второй год он не получил ника-
кого жалованья, примирился с этим и остался по-прежнему на службе.
По прошествии и третьего года господин спохватился, стал рыться в
кармане, однако ничего из кармана не вынул. Тогда наконец слуга загово-
рил: "Я, сударь, честно служил вам три года сряду, а потому будьте так
добры, дайте мне то, что мне следует получить по праву; мне бы хотелось
от вас уйти и повидать свет белый". А скряга и отвечал ему: "Да, милый
мой слуга, ты мне служил прекрасно и должен быть за это вознагражден
надлежащим образом". Сунул он руку опять в карман и геллер за геллером
отсчитал ему три монетки... "Вот тебе за каждый год по геллеру - это
большая и щедрая плата, какую ты мог бы получить лишь у очень немногих
господ".
Добряк-слуга немного смыслил в деньгах, спрятал свой капитал в карман
и подумал: "Ну, теперь у меня полнешенек карман денег - так о чем мне и
тужить? Да не к чему и затруднять себя тяжелою работою!"
И пошел путем-дорогою по горам, по долам, весело припевая и припрыги-
вая на ходу.
Вот и случилось, что в то время, когда проходил он мимо чащи кустов,
вышел к нему оттуда маленький человечек и спросил: "Куда путь держишь,
веселая голова? Вижу я, что ты ничем особенно не озабочен". - "А о чем
же мне и печалиться? - отвечал парень. - Карман у меня полнешенек - в
нем бренчит у меня жалованье, полученное за три года службы". - "А вели-
ка ли вся твоя казна?" - спросил человечек. "Велика ли? А целых три гел-
лера звонкой монетой!" - "Послушай, - сказал человечек, - я бедный, нуж-
дающийся человек, подари мне свои три геллера: я уж ни на какую работу
не пригоден, а ты еще молод и легко можешь заработать свой хлеб".
Парень был добросердечный и притом почувствовал жалость к человечку;
подал ему свои три монеты и сказал: "Прими Христову милостыньку, а я без
хлеба не останусь". Тогда сказал человечек: "Видя твое доброе сердце, я
разрешаю тебе высказать три желания - на каждый геллер по желанию - и
все они будут исполнены!" - "Ага! - сказал парень. - Ты, видно, из тех,
которые любят пыль в глаза пускать! Ну, да если уж на то пошло, то я
прежде всего желаю получить такое ружье, которое бы постоянно попадало в
намеченную цель; а во-вторых, желаю получить такую скрипку, на которой,
чуть заиграю, так чтобы все кругом заплясало; а в-третьих, если к кому
обращусь с просьбою, так чтобы мне в ней отказу не было". - "Все это я
тебе даю", - сказал человечек, сунул руку в куст - и поди ж ты! - достал
оттуда, словно по заказу, и ружье, и скрипку.
Отдавая и то и другое парню, он сказал: "Если ты кого попросишь о
