завтра должен ты туда сходить и вычистить его так, чтобы он был, как
зеркало, и чтобы водились в нем всякие рыбы".
На следующее утро король дал ему стеклянную лопату и сказал: "В шесть
часов вечера пруд должен быть готов".
Пошел королевич на пруд, ткнул лопатой в тину - и лопата сломалась;
ткнул киркой в тину - и та сломалась. Видя это, он совсем растерялся...
В полдень же принесла ему молодая королевна поесть и сказала: "Ну
что? Как?" - "Совсем плохо! - отвечал королевич. - Видно, придется мне
сложить свою голову: мне даже и приступить к работе не с чем!" - "О, -
сказала она, - ступай сюда да покушай сначала чего-нибудь, тогда у тебя
на душе повеселеет". - "Нет, - сказал он, - есть я ничего не могу; я
слишком уж опечален".
Тут она его приманила ласковым словом и заставила поесть. Потом стала
у него в голове перебирать и усыпила его; когда же он заснул, взяла она
платочек, завязала на нем узелочек, ударила узелочком трижды в землю и
сказала: "Арвегерс, сюда!"
И явилось опять к ней множество подземных человечков и все стали
спрашивать, чего она желает. Приказала она им пруд в течение трех часов
так вычистить, чтобы он блестел как зеркало - хоть глядись в него! - и
всякие рыбы в нем водились.
Пошли человечки на пруд, созвали к себе всех своих на помощь - и пос-
пела работа их через два часа. Потом опять пришли к королевне и сказали:
"Все мы исполнили, что было приказано". Тогда взяла королевна платочек,
ударила трижды в землю и сказала: "Арвегерс, домой!" И все они исчезли.
Проснулся королевич - видит, что готова работа. Тогда ушла и королев-
на и сказала, чтобы он в назначенное время приходил домой.
Как он пришел, король его спросил: "Что ж? Очищен ли пруд?" - "Очи-
щен", - отвечал королевич. "Ну, хоть ты и очистил его, - сказал король,
- однако же я не могу за тебя выдать мою дочь. Прежде ты мне еще одну
службу сослужи". - "Да что же еще?" - "А вот на той большой горе, что
вся заросла колючим терновником, ты весь терновник выруби да построй там
большой замок, прекрасней которого нельзя было бы вообразить и чтобы в
том замке было все для житья необходимое".
Когда на другой день королевич поднялся, король дал ему стеклянный
топор и стеклянный бурав и приказал закончить всю работу к шести часам.
Чуть только он ударил топором по первому терновому кусту, как топор
рассыпался вдребезги, да и бурав тоже оказался непригодным к делу. Запе-
чалился королевич и стал поджидать свою милую - не поможет ли хоть та
ему из беды выпутаться?
В самый полдень она и пришла к нему, и принесла ему поесть; он пошел
ей навстречу, рассказал ей все, что случилось, поел того, что она ему
принесла, положил голову на колени, чтобы она почесала, а сам заснул. И
опять она трижды ударила узелком платка в землю и проговорила: "Арве-
герс, сюда!" И опять явилось столько же подземных человечков и спросили
ее, чего она желает.
"В течение трех часов, - сказала она, - должны вы очистить гору от
всего кустарника, а на верху горы должны поставить замок, из красивых
красивейший, и все необходимое для жизни должно быть в том замке".
Пошли они, созвали всех своих на помощь, и когда истекло назначенное
время, все было уже готово. Пришли они затем к королевне и доложили об
этом, а та опять ударила платочком трижды по земле и сказала: "Арвегерс,
домой!" И они тотчас исчезли.
Когда королевич проснулся и все это увидел, то обрадовался, как птич-
ка радуется в воздушном просторе.
Немного спустя пошли они домой. Король и спросил у королевича: "А что
же? Замок-то готов?" - "Да", - отвечал королевич. Усевшись за стол, ко-
роль сказал: "Мою младшую дочь я отдать за тебя не могу, пока не просва-
таю двух старших".
Королевич и королевна были этим очень опечалены, и королевич реши-
тельно не знал, чем своему горю пособить.
Как-то ночью пошел он к королевне и вместе с нею бежал из королевско-
го замка. Пробежав некоторую часть пути, королевна обернулась и увидела,
что отец их нагоняет. "Ах, - сказала она, - как нам быть? Мой отец нас
нагоняет и хочет нас вернуть домой. Я тебя оберну терновником, а сама
обернусь розою и все буду держаться среди твоих колючек".
Когда отец приблизился к тому месту, то увидел терновый куст и розу
среди него.
Он хотел было ту розу сорвать, да терновник стал колоть его своими
шипами, и он должен был вернуться домой с пустыми руками.
Тут спросила его жена, почему он не привел с собою дочку. Он ответил
жене, что почти нагонял ее, да вдруг потерял из глаз и вместо беглецов
увидел перед собою терновый куст и розу среди него. "Стоило тебе только
розу сорвать, - сказала королева, - куст бы сам собою за нею пришел".
Пошел король опять на то место, чтобы добыть розу.
Между тем королевич с королевной были уже далеко, и королю опять
пришлось бежать за ними следом. И вот обернулась дочка еще раз и увидела
отца своего...
"Как нам быть? - сказала она снова. - Я оберну тебя кирхою, а сама
буду в той кирхе пастором: стану на кафедре и начну проповедовать".
Подошел отец к тому месту и видит кирху, а на кафедре стоит пастор и
проповедует. Послушал он проповедь и домой пошел.
На вопрос королевы, почему он дочь с собою не привел, король отвечал:
"Пришлось мне за ними далеко бежать; а как нагнал их, вижу, что стоит
кирха и в ней пастор проповедует". - "Да тебе бы только стоило привести
с собою пастора, - сказала королева, - а кирха сама бы за тобою пошла!
Нет, вижу, что нельзя тебя за ними в погоню посылать, надо мне самой за
ними бежать".
Когда она пробежала часть пути и уже завидела вдали беглецов, случай-
но обернулась королевна назад и увидела, что мать за ними гонится.
"Беда нам грозит! - сказала королевна. - Матушка сама за нами гонит-
ся!.. Вот оберну тебя прудом, а сама в том пруду стану плавать рыбою".
Пришла мать на то место и видит - большой пруд, а в нем рыбка плещет-
ся, головку из воды выставляет и плавает веселешенька. Хотела она пой-
мать ту рыбку, да никак ей это не удавалось! Разозлилась она и задумала
выпить весь пруд досуха, чтобы рыбку поймать. И выпила - да стало коро-
леве так дурно, что она должна была снова весь пруд изрыгнуть...
Тогда она и сказала: "Вижу, что ничего не могу с вами поделать!" - и
призвала их к себе.
И вот приняли они опять свой прежний вид, и королева дала дочери три
ореха, добавив: "Эти орехи тебе в нужде пригодятся".
И пошли молодые люди далее своею дорогою. Пробыв в дороге часов С де-
сяток, пришли они к деревне, невдалеке от замка королевича. Тут и сказал
он своей невесте: "Обожди здесь, моя милая, я прежде один побываю в зам-
ке и оттуда явлюсь к тебе снова с повозкой и слугами, чтобы свезти тебя
в замок".
Когда он в замок явился, все чрезвычайно обрадовались его возвраще-
нию; а он рассказал им, что есть у него невеста, что она дожидается его
в деревне и что он сейчас поедет за нею в повозке и привезет в замок.
Тотчас запряжена была повозка, и много слуг явилось около нее.
Но едва только королевич хотел в ту повозку сесть, мать поцеловала
его в уста, и он от этого поцелуя сразу забыл все, что случилось с ним и
что ему предстояло сделать. Мать приказала выпрячь коней из повозки, и
они все снова вернулись домой.
А королевна тем временем сидела в деревне да поджидала, когда за нею
приедут, но никто не являлся.
Пришлось королевне наняться в работницы на мельницу около замка, и
каждый день после полудня она должна была сидеть у воды и перемывать по-
суду.
Случилось, что королева вышла как-то из замка, пошла по берегу и,
увидев эту красивую девушку, сказала: "Что это за красотка? Очень она
мне нравится!" Стала она всех о ней расспрашивать, но никто ничего о той
девушке не знал.
Много минуло времени, а девушка все продолжала попрежнему честно и
верно служить у мельника. Между тем королева подыскала для своего сына
жену откуда-то издалека. Когда приехала невеста, свадьба должна была
тотчас состояться.
Сбежалось множество народа на ту свадьбу смотреть; стала и молодая
работница на ту свадьбу проситься у мельника. "Ступай, пожалуй!.." -
сказал ей мельник.
Собираясь идти на свадьбу, вскрыла королевна один из трех орехов, вы-
нула из него красивое платье, надела, пошла в нем в кирху и стала у са-
мого алтаря.
Вот явились и жених с невестою и стали против алтаря, но в то время,
когда пастор собирался их благословлять, невеста вдруг глянула в сторону
и поднялась с колен. "Не хочу я венчаться, - сказала она, - пока у меня
не будет такого же красивого платья, как у той дамы".
Тогда они все должны были вновь вернуться домой и приказали спросить
у нарядной дамы, не желает ли она то платье продать. "Продать не, про-
дам, а за услугу отдам", - отвечала она.
Спросили ее, чего ж ей надо. Она сказала, что отдаст платье, если ей
дозволено будет провести ночь перед дверьми того покоя, где спал короле-
вич. На это согласились; но одного из слуг королевича заставили дать ему
сонного зелья.
И вот королевна легла на порог двери в его опочивальню и всю-то но-
ченьку жалобно ему выговаривала, что она и лес для него вырубила, и пруд
очистила, и замок диковинный выстроила, что и терновником его оборачива-
ла, и кирхою, и прудом, спасая от погони, а он позабыл ее так скоро.
Королевич-то ничего не слыхал, а слуги от ее жалоб пробудились и ста-
ли прислушиваться и никак не могли понять, что бы это могло значить.
На следующее утро, когда все поднялись, невеста надела платье коро-
левны и пошла с женихом в кирху. Между тем королевна вскрыла второй орех
и увидела в нем другое платье, еще наряднее первого, надела его и пошла
в кирху к самому алтарю - и все произошло точно так же, как накануне.
И еще одну ночь пролежала она на пороге двери, которая вела в опочи-
вальню королевича, и слуге было приказано вторично отуманить его сонным
зельем; а слуга, напротив того, дал ему бессонного зелья, с тем и уложил
его в постель. Королевна же легла по-прежнему у дверей на пороге и стала
жалобно рассказывать по порядку обо всем, что было ею сделано.
Все это услышал королевич, очень опечалился, и вдруг припомнилось ему
все минувшее.
Он хотел было выйти к своей милой, но его мать заперла дверь на за-
мок.
На следующее утро, однако же, он тотчас пришел к королевне, расска-
зал, как все случилось, и просил на него не гневаться, что он так долго
не мог о ней вспомнить.
Тогда королевна вскрыла и третий орех и вынула из него наряд, еще
лучше двух первых: она его надела и поехала с королевичем в кирху... Де-
ти осыпали их цветами и устилали их путь пестрыми кусками материи...
В кирхе они приняли благословение от пастора и весело отпраздновали
свадьбу.
А коварная мать и ее избранная невеста должны были удалиться.
У того же, кто мне всю ту сказку сказывал, не успели после свадьбы
обсохнуть уста влажные...
Цеп из рая
Выехал мужик пахать на паре волов. Приехав на поле, увидел он, что
рога у его волов начали расти, расти, и когда он вернулся домой, рога
были уже настолько велики, что он не мог въехать на волах в ворота.
На его счастье случился тут мясник, которому он своих волов передал,
и они заключили договор, по которому мужик должен был доставить мяснику
меру репного семени, а тот ему за каждое семечко должен отсчитать по
брабантскому талеру.
Торг, как изволите видеть, не дурной!
Пошел мужик в дом и притащил мяснику меру репного семени на спине; по
пути, однако же, обронил из меры одно семечко.
Мясник заплатил ему точно по уговору; а кабы не обронил мужик семечка
из той меры, то у него было бы еще одним брабантским талером больше!
А к тому времени, когда он стал домой возвращаться, из оброненного
семечка успело вырасти дерево, и притом как раз до самого неба.
