мой хозяин захватит, быть вам в беде! Хоть он вас и звал на ужин, но у
него иное на уме: он собирается отрезать вам оба уха. Не угодно ли пос-
лушать, как он нож-то точит?"
Гость прислушался и стремглав бросился с лестницы...
А Гретель, не будь глупа, побежала к хозяину и давай вовсю кричать:
"Хорошего вы гостя пригласили, нечего сказать!" - "Да что такое, Гре-
тель? Что хочешь ты сказать?" - "Да как же? Ведь я вам только что хотела
кур-то подать на стол, а он у меня их выхватил, да и был таков!" - "Экая
досада! - сказал хозяин, которому стало жаль славных кур. - Ну что бы
ему хоть одну мне оставить, чтобы было чем мне поужинать".
И он стал кричать вслед гостю, чтобы тот вернулся, но гость прикинул-
ся, что он глух на ухо, и только еще больше прибавил ходу, поминутно ог-
лядываясь назад.
Тогда хозяин сам пустился за гостем бежать вдогонку, все еще держа
нож в руке, и кричал ему вслед: "Одну только! Только одну!" - он хотел
этим дать понять, чтобы гость оставил ему одну из куриц, а не захватывал
бы с собою обеих.
А гостю-то послышалось, что он кричит: "Одно только! Только одно!"
Он подумал, что дело идет об одном из его ушей, и мчался со всех ног,
чтобы донести до дому уши в целости.
О смерти курочки
Некогда направились курочка с петушком на орешниковую гору и заключи-
ли друг с другом такой договор: кто первый добудет ореховое ядрышко, тот
должен его с товарищем поделить.
Вот и отыскала курочка большой-пребольшой орех, никому ничего о том
не сказала и задумала тот орех съесть одна-одинешенька. А ядрышко-то бы-
ло настолько велико, что курочка его проглотить не могла; оно застряло у
нее в горле, и курочка перепугалась, что она тем ядрышком подавится.
И закричала курочка: "Петушок, сделай милость, сбегай поскорее да
принеси мне воды, не то я задохнусь".
Побежал петушок что есть мочи к колодцу и сказал: "Дай ты мне водицы,
курочка лежит на орешниковой горе, заглотнула большое ядрышко и, того и
гляди, задохнется".
Отвечал ему колодец: "Беги сначала к невесте и выпроси себе красного
шелка".
Побежал петушок к невесте, говорит: "Невеста, дай ты мне красного
шелка; я тот шелк снесу колодцу, колодец даст мне водицы, водицу отнесу
я курочке, а курочка лежит на орешниковой горе, заглотнула слишком
большое ореховое ядрышко и, чего доброго, задохнется". Невеста ему отве-
чает: "Сначала сбегай да принеси мне веночек, что повесила я на ивовой
веточке".
Побежал петушок к иве, снял веночек с ветки и принес его к невесте, а
невеста дала ему за это красного шелку; шелк отнес он к колодцу, а тот
дал ему за это водицы.
Принес петушок водицу курочке, а курочка тем временем задохнулась и
лежала мертвая, без движения.
Тут уж петушок так разогревался, что стал громко-громко кричать, и
сбежались к нему все звери, стали курочку оплакивать.
Шесть мышек состроили повозочку, в которой бы можно было свезти ку-
рочку до могилы; когда же повозочка была готова, они сами в нее и впряг-
лись, а петушок на той повозочке правил.
На пути встретили они лисицу. "Куда это ты едешь, петушок?" - сказала
она. "Да вот собираюсь хоронить свою курочку". - "Нельзя ли и мне с вами
вместе ехать?" -
Пожалуй, сзади можешь сесть,
Не то лошадушкам не свезть.
Так и присела лисица сзади, а за нею - и волк, и медведь, и олень, и
лев, и все лесные звери.
Так добрались они до ручья. "Как-то мы тут переправимся?" - спросил
петушок.
А на берегу ручья лежала соломинка, которая сказала: "Вот я поперек
ручья протянусь, так вы можете по мне переехать". Но чуть только шесть
мышек вступили на этот мостик, соломинка переломилась и в воду свали-
лась, и все мышки в воде потонули.
Тогда опять пришла беда, и всех из беды захотела выручить головешка:
я, мол, достаточно велика, я через ручей перекинусь, а вы через меня и
переезжайте.
Но на беду, головешка как-то неловко коснулась воды, зашипела, потух-
ла - и дух из нее вон!..
Увидел все это камень, сжалился, захотел петушку помочь и перевалился
через воду. Пришлось петушку на себе тащить повозочку через камень, а
когда он ее перетащил и вместе с мертвой курочкой очутился уж на другом
берегу, вздумалось ему и тех перетащить, что позади повозки сидели...
Но их оказалось слишком много: повозка с ними откатилась назад, и все
вместе рухнули в воду и потонули.
Остался петушок опять один-одинешенек на берегу с мертвою курочкою,
выкопал ей могилку, опустил ее туда, а поверх могилки насыпал холмик и
на тот холмик присел, и горевал по курочке до тех пор, пока сам не
умер...
Так все они и покончили с жизнью.
Русалка
Сестрица с братцем играли у колодца. Играли, играли, да и свалились в
него. А на дне его жила русалка. И сказала она: "Вот вы ко мне попали,
должны хорошенько поработать", - и увела их с собою.
Девочке дала она прясть спутанный, плохой лен, да сверх того приказа-
ла ей носить воду в бездонную бочку, а мальчику велела рубить дерево ту-
пым топором; пища же их состояла Аз одних клецок, крепких, как камень.
Деткам все это наконец так надоело, что они, выждав воскресенье, когда
русалка отлучилась в кирху, бежали из ее дома.
Когда русалка увидела, что птички улетели, и погналась за ними, дети
заметили ее еще издали, и девочка бросила позади себя щетку; из той щет-
ки выросла щетинистая гора с тысячами тысяч игл, и русалка с великим
трудом перебралась через ту гору.
Тогда мальчик бросил позади себя гребешок, и из того гребешка выросла
гребнистая гора с тысячами тысяч острых зубцов; однако же русалка и че-
рез ту гору перебралась.
Тогда девочка бросила на дорогу зеркальце, оно превратилось в зер-
кальную гору, такую гладкую, что русалка через нее не могла перелезть.
"Дай-ка я домой схожу за своим топором, - подумала она, - да ту гору
пополам рассеку".
Но пока она домой ходила да гору зеркальную рассекала, дети далеко от
нее убежали, и русалке опять пришлось одной сидеть в колодце.
Старый дед и внучек
Жил некогда на свете дряхлый-предряхлый старичок; зрение у него сла-
бело, и слух тоже, и ноги ступали нетвердо. Сидя за столом, он едва мог
держать ложку в руках, расплескивал суп по скатерти, да случалось иног-
да, что суп у него и изо рта капал на стол.
Его сыну и невестке было противно смотреть на старика, и потому-то
старый дед должен был наконец переселиться из-за стола в особый уголок
за печкой, где ему стали давать кушанье в небольшой глиняной мисочке, да
и то не вдоволь.
Тогда он с грустью стал из своего уголка поглядывать на стол, и глаза
его бывали влажны от слез.
Случилось однажды, что его слабые, дрожащие руки не смогли удержать и
глиняной мисочки - она упала на пол и разбилась.
Молодая невестка стала его бранить, а он не отвечал ей ни слова и все
только вздыхал.
Взамен глиняной мисочки они купили старику деревянную чашку за пару
геллеров.
Вот и сидели они так-то, и видят, что маленький четырехлетний сын их,
сидя на полу, сколачивает какие-то четыре дощечки.
"Ты что это там делаешь?" - спросил его отец. "Я сколачиваю корытце,
- отвечал ребенок, - из того корытца стану кормить батюшку с матушкой,
когда вырасту".
Тогда муж и жена поглядели друг на друга, расплакались, тотчас же
опять пересадили старого деда к себе за стол и уж постоянно обедали с
ним вместе, не говоря ему ни слова даже и тогда, когда он что-нибудь
проливал на скатерть.
Брат Весельчак
Велась некогда большая война, и когда окончилась, многие солдаты по-
лучили отставку. И Брат Весельчак тоже получил отставку вместе с други-
ми, а при отставке - небольшой казенный хлебец да четыре крейцера на вы-
ход.
Побрел Брат Весельчак путем-дорогою и повстречался ему Святой Петр в
образе нищего и попросил милостыни. Тот отвечал ему: "Э-э, миляга, что
мне и дать-то тебе? Был я в солдатах и выпущен вчистую: и всего-то у ме-
ня за душою казенный хлебец да четыре крейцера... А как и те выйдут,
придется и мне точно так же просить милостыню, как ты просишь... Однако
же дам, что могу".
Затем он разделил хлебец на четыре части и одну из них дал Святому
Петру, добавив к хлебу и крейцер.
Поблагодарил его Святой Петр, пошел далее и в образе другого нищего
сел на пути солдата; когда тот поравнялся с ним. Святой Петр опять поп-
росил у него милостыни. Брат Весельчак опять повторил ту же речь и опять
подал ему четверть хлебца и крейцер.
Поблагодарил его Святой Петр, пошел далее и в третий раз в образе ни-
щего сел при дороге, и опять обратился к Весельчаку с тою же просьбою.
Весельчак и в третий раз дал ему третью четверть хлебца и третий крей-
цер. Святой Петр его поблагодарил, а добряк пошел далее, и осталось у
него в запасе всего четверть хлебца да один крейцер.
С этим запасом зашел он в гостиницу, съел свой кусок хлеба, а на
крейцер спросил себе пива.
Затем пошел дальше путем-дорогою, а навстречу ему вышел опять Святой
Петр в образе отставного же солдата и заговорил с ним: "Здорово, това-
рищ! А что, не найдется ли у тебя куска хлеба в запасе да хоть крейцера
на выпивку?" - "Где мне это взять? - отвечал Весельчак. - Выпущен я
вчистую, и за службу получил только казенный хлебец да четыре крейцера!
На пути своем повстречал я троих нищих и каждому дал по четверти хлебца
да по крейцеру. Последнюю же четверть я съел сам, зайдя в гостиницу, да
на последний крейцер выпил. Теперь, брат, у меня пусто, и если у тебя
тоже ничего нет, то мы вместе можем отправиться просить милостыню". -
"Нет, - сказал Святой Петр, - это пока еще не нужно; я кое-что смыслю в
лечении болезней и сумею этим делом заработать, сколько мне нужно". -
"Ну, а я в этом ничего не смыслю, - сказал Весельчак, - значит, мне и
придется одному идти нищенствовать". - "Э-э, пойдем со мною! - сказал
Святой Петр. - Коли я что-нибудь заработаю, так поделюсь с тобою". -
"Что ж, мне это на руку!" - сказал Весельчак.
Так и продолжали они путь вместе.
Вот и пришли они к одному крестьянскому дому и услышали в нем вой и
плач; зашли туда и видят, что хозяин дома лежит при смерти, и смерть у
него за плечами, а жена его по нем воет и голосом плачет.
"Полно выть и плакать, - сказал Святой Петр, - я вылечу вашего мужа",
- и с этими словами вынул из кармана какую-то мазь и исцелил больного
мгновенно, так что он мог встать и совсем выздоровел.
Муж и жена очень этому обрадовались и спросили: "Чем можем мы вас
наградить? Что можем вам дать?"
Однако же Святой Петр не захотел ничего брать, и чем более они его
упрашивали, тем более он отказывался. А Весельчак-то и подтолкни его в
бок, говорит: "Бери же чтонибудь, ведь нам же нужно".
Наконец хозяйка вынесла ягненочка и сказала Святому Петру, что он
должен его взять; но тот все отказывался. А Весельчак-то опять его в
бок: "Да бери же, дурень, ведь нам нужно!"
Тогда Святой Петр сказал наконец: "Ну, ладно! Ягненочка я возьму, но
не понесу сам; хочешь, брат, так сам и неси". - "Отчего ж не понести!" -
отвечал Весельчак и вскинул ягненка на плечо.
Вот и пришли они в лес; ягненок порядком оттянул плечо Весельчаку,
который притом же был и голоден, а потому сказал своему спутнику:
"Глянь-ка, местечко здесь недурно, здесь могли бы мы ягненочка сварить и
съесть". - "Пожалуй, - отвечал Святой Петр, - но только варить я не мас-
тер; вари, коли хочешь, вот тебе и котел; а я тем временем похожу, пока
ягненок сварится. Но только ты не принимайся за еду прежде моего возвра-
щения; я уж приду вовремя". - "Ступай, ступай! - сказал Весельчак. - Я
готовить умею и уж справлюсь с делом".
Святой Петр ушел, а Весельчак зарезал ягненка, положил мясо в котел и
стал варить. Вот ягненок-то уж и сварился, а спутника все нет; тогда Ве-
